"Она образованна - это определенно, - подумал Плетнев. - И умна. И находчива. И психологически устойчива. Легко завязывает знакомства, также легко поддерживает любую беседу. К тому же красива и обаятельна. Просто суперженщина! Интересно, на какой планете таких делают?"
Плетнев допил остатки кофе и зевнул.
- Ой, простите, - смущенно проговорил он. - Что-то меня неудержимо потянуло в сон.
- Ничего страшного. Сейчас поедите домой и выспитесь.
Плетнева и впрямь сморило. Он прямо за столом заклевал носом. Возможно, сказывалось напряжение последних дней. А возможно…
- Вам незачем куда-то ехать, - прозвучал голос Матильды откуда-то издалека. - Вы можете прилечь на диван. Мягкий, уютный диван…
Голос женщины все больше отдалялся. Ее лицо вдруг дрогнуло и покачнулось, по нему пробежала рябь, как по экрану телевизора, потом пошли волны, лицо расплылось и подернулось дымкой.
- Я… - силясь подняться на ноги, проговорил Плетнев. Но закончить фразу не смог - как-то сразу потерял нить фразы.
- Я…
Матильда протянула руку и положила ему пальцы на губы.
- Не надо. Не напрягайтесь. Расслабьте тело, расслабьте разум. Слушайте мой голос и отвечайте на мои вопросы. Вас зовут Антон?
- Да.
- А фамилия?
- Плетнев.
- Где вы работаете, Антон?
- В охранно-детективном агентстве "Глория".
Женщина улыбнулась.
- Так вы частный детектив?
"Частный детектив, - подумал Плетнев. - Звучит неплохо. Прямо как в том фильме… Кто же там играл? Ален Делон?… Нет… Бельмондо?"
- Антон, не отвлекайтесь, - насмешливо сказала Матильда. - Вы частный детектив?
Плетнев кивнул:
- Да. Я частный детектив.
Ему вдруг сделалось необычайно приятно в компании этой удивительной женщины. Он нее словно бы исходило какое-то тепло. Это тепло обволакивало Плетнева, как теплая морская вода, качало его на волнах, убаюкивало, делало счастливым.
- Наша встреча была не случайной? - снова спросила женщина, щуря на Плетнева голубые глаза.
- Нет, - глупо улыбаясь, сказал Плетнев. - Но это не имеет значения. Главное, что мы встретились.
- Я тоже так думаю, - сказала Матильда. - И все-таки интересно: вы что, специально за мной следили?
- Может быть, - уклончиво ответил Плетнев.
Матильда тихо засмеялась.
- Надо же, прямо как в шпионском детективе. Вы что, в чем-то меня подозреваете?
- Конечно.
- И в чем же?
- В том, что вы - никакая не Матильда. И не лингвист! - добавил Плетнев и хихикнул над смешным словом.
- Вот как? - Матильда еще больше прищурилась и придвинулась к Плетневу почти вплотную. - И кто же я, по-вашему?
- Вы - Марина Соловьева, - торжественно проговорил Плетнев. - И вы не лингвист. Вы домохозяйка. У вас куча денег и вам незачем работать. Вы перепробовали в жизни все и заскучали.
- Это кто вам рассказал? - поинтересовалась женщина.
- Ваша подруга Люда Шилова, - честно, как на духу, ответил Плетнев. И подумал: "Правду говорить легко и приятно… Где же я это читал? А, неважно".
- Вы давно с ней беседовали? - продолжила расспросы Матильда.
- Несколько дней назад. Она пришла к нам в "Глорию".
- Зачем?
Плетневу этот вопрос показался ужасно нелепым, и он рассмеялся.
- Ну вы и спросили! Да ведь она же волнуется за вас! Вы так внезапно исчезли. Она хотела найти вас и, между прочим, отвалила за поиски круглую сумму!
Плетнев все больше веселился, и Матильду это, похоже, стало напрягать.
- Что-то вы разошлись, - недовольно проговорила она. - Пора бы вам на покой.
- В каком смысле? - не понял Плетнев, и вдруг почувствовал, как на него накатила страшная усталость. Веки отяжелели, плечи обмякли. Он захотел спать. - Что-то я… Что-то меня…
- Хотите спать? Не сопротивляйтесь.
- Мне надо… домой, - через силу проговорил Плетнев и опять попытался встать.
Однако это оказалось не так-то просто. Словно что-то давило ему на плечи.
- Да что же это… - досадливо морщась, проговорил Плетнев и попытался встать рывком, но тут же тяжело брякнулся на стул, как мешок с картошкой.
Глаза его закрылись, и он потерял сознание.
22
Первое, что почувствовал Плетнев, проснувшись, это страшную головную боль. Виски словно бы сдавило железным обручем, в затылке заухал колокол, к горлу подкатила тошнота.
Плетнев застонал и сжал виски ладонями. Это было самое страшное похмелье в его жизни. Приоткрыв глаза, Плетнев огляделся и обнаружил себя лежащим на узком плюшевом диванчике. На стенах висели пожелтевшие гравюры в деревянных рамках. На столе стояла пустая чашка из-под кофе. Его чашка.
Плетнев попытался припомнить, где он и что с ним произошло. В голове что-то застучало, но Плетнев не сдался и, морщась от боли, напряг память. Сначала из глубины сознания всплыло женское лицо.
- Ма… тильда, - хрипло прошептал Плетнев.
Спустя минуту он вспомнил почти все. Как сидел за столом и спокойно выкладывал девушке секретную информацию, как идиотски хохотал, как легко и приятно ему было говорить правду.
- Ой, е… - прохрипел Плетнев и снова сжал голову ладонями. Но теперь уже не от боли, а от жгучего стыда. - Позор, - шептал он чуть ли не со слезами на глазах. - Позор… Что теперь скажет Александр Борисыч…
Вдруг Плетнев убрал руки от головы и завертел головой.
- Матильда, - тихо сказал он. И тут же повторил громким голосом: - Матильда! Ты здесь?
Ответом ему была тишина.
- О, черт! - Плетнев, превозмогая головокружение и тошноту, поднялся с дивана и медленной, пошатывающейся походкой двинулся по коридорчику. Он заглянул в туалет и ванную, потом прошел в комнату, выглянул на балкон. Матильды нигде не было.
Дверцы шкафов были открыты, на балках болтались пустые вешалки. На диване и кресле валялись какие-то вещицы, не то трусики, не то маечки. Все говорило о том, что квартиру покидали в страшной спешке. Проходя к шкафу, Плетнев обо что-то споткнулся. Он посмотрел себе под ноги. На полу лежал искореженный компьютер-ноутбук. Монитор оторвался, стекло было разбито. Несколько клавиш отлетели, и на их месте зияли дыры. Видимо, собираясь, женщина смахнула ноутбук со стола, да так и оставила лежать.
Это было все, что удалось обнаружить Плетневу.
Он устало опустился на диван, подпер подбородок ладонями и задумался. Баба сбежала - это ясно как Божий день. Опоила его какой-то дрянью, подмешав ее в кофе (а он-то удивлялся, почему у кофе такой странный привкус!), выудила из него всю информацию, а потом смылась.
Теперь ищи-свищи ее по всей Москве.
- Но как она меня вычислила? - проговорил Плетнев вслух. - Как она поняла, что я не простой охранник? Ведь не каждому ухажеру она подсыпает в кофе эту дрянь, развязывающую язык?
Плетневу казалось, что он вел себя безупречно и ничем себя не выдал. И все же где-то он прокололся. Где?… Впрочем, уже не важно. Все, что можно было выложить, он выложил. Опозорился по полной программе.
Рассеянный взгляд Плетнева упал на разбитый ноутбук.
"Вот что нужно забрать с собой! Если хард уцелел, мы можем посмотреть ее файлы. Господи, сделай так, чтобы хард-диск уцелел!"
В кармане брюк Плетнева завибрировал телефон.
Увидев на дисплее фамилию "Турецкий", Плетнев вновь почувствовал жгучий стыд. Однако деваться было некуда. Он нажал на кнопку соединения.
- Алло.
- Ну наконец-то! - бодро проговорил из трубки голос Турецкого. - Я звонил тебе раз пять! Что-то случилось?
- Случилось, Александр Борисович, - смущенно сказал Плетнев. - Я упустил Марину.
- До куда проследил? - уточнил Турецкий.
- Да в том-то и дело, что… до самой квартиры. Можно даже сказать, до самой кухни, - с горькой усмешкой добавил Плетнев.
- Так, - сказал Александр Борисович. - Значит, ты был у нее в квартире. Как ты там оказался?
- Подбросил ее до дома. Напросился на кофе.
- Ясно. - Турецкий помолчал. - И что было дальше?
- Дальше мы пили кофе… Вернее, я пил. Она сказала, что после кофе не может уснуть, поэтому она… - Плетнев осекся. Помолчал, вздохнул и сказал: - В общем, она подсыпала мне в кофе какую-то дрянь. Что-то вроде "сыворотки правды". Ну, я и…
- Что ты ей рассказал? - быстро спросил Турецкий.
- Да практически все. Я не очень хорошо это помню, но помню, что был страшно болтлив.
- Рассказал ей о наших поисках?
- Да. И о Шиловой.
- А о трупе, найденном в пруду?
- Вот это я смутно… - сказал Плетнев и мучительно потер пальцами лоб. - Скорей всего, рассказал. Понимаешь, эта дрянь… Я даже не знаю, что это было… Вероятно, какая-то трава…
- Ты сейчас где? - перебил излияния Плетнева Турецкий.
- Да здесь, в квартире.
- А она?
- Я же говорю: смылась. Пока я был в отрубе, собрала вещички и поминай как звали. Черт, не могу понять, как она меня раскусила!
- Теперь уже поздно ломать над этим голову, - сухо сказал Турецкий. - Виноват я. Забыл предупредить тебя, чтобы ты не входил с ней в непосредственный контакт. Кстати… как насчет контакта?
- В каком смысле? - не понял Плетнев.
- В прямом. Как далеко зашло ваше… общение?
- Да никуда не зашло. Потрепались на кухне, и все. Вернее, я трепался, а она слушала.
- Ясно, - с непонятным облегчением в голосе отозвался Турецкий. - Чашка, из которой пил, осталась?
- Да, стоит на столе.
- Девушка оставила что-нибудь из вещей?
- Нет. То есть, да. Кое-что из одежды, по мелочи, и самое главное - ноутбук. Правда, он разбит, но думаю, можно попытаться восстановить информацию.
- Хорошо. Ничего там не трогай. Я позвоню ребятам в МУР, попрошу прислать оперативно-следственную группу. Ноутбук пусть тоже лежит там, где лежит. Женщина что-нибудь рассказывала о себе?
- Так кое-что. Сказала, что работает лингвистом. Но, по-моему, все это туфта. Она меня разводила, но слышали бы вы, как технично она это делала.
- Ты что, восхищаешься ею?
Плетнев вновь смутился.
- Похоже, что да, - нехотя признался он. - Так ловко меня еще никто никогда не уделывал. Эта баба - настоящий дьявол. Когда она смотрит на тебя, такое ощущение, что она… ну, как будто видит тебя насквозь. Не знаю даже, как это объяснить. А когда начинает говорить, то… Ну, в общем, не человек, а сканер. Я никогда не верил в ведьм, но теперь, кажется, начинаю верить.
- Ладно, не раскисай. Главное, что она жива. И мы можем с чистой совестью предъявить ее снимки Шиловой. Мы нашли Марину и установили, что она жива, а это главное. К тому же я знаю, где ее искать.
- Где? - выпалил Плетнев.
- На трассе. Недалеко от Химок.
- Подожди… - Плетнев не поверил своим ушам. - Она что, проститутка?
- Вроде того. По крайней мере, я видел ее там.
- Вот оно что, - выдохнул Плетнев. - Поэтому она так ловко умеет ковыряться в мужской душе! Что ж, опыт не пропьешь. Но подождите… А как же рассказ Шиловой о том, что Марина - состоятельная женщина? Выходит, это все враки?
- Спроси чего полегче, - тихо сказал Турецкий. - В этом деле куча неясного. А вернее сказать - неясно все. Взять хотя бы безголовый труп. Откуда он взялся и куда исчез? И какое отношение имеет ко всему этому Марина Соловьева? И какую роль во всем этом деле играет Родион Плотников?
- Да, мистика, - пробурчал Плетнев. - Плотникова уже выпустили?
- Сегодня утром. Пока ты хлебал кофе и трепался с красоткой за жизнь. Кстати, как она тебе представилась?
Плетнев усмехнулся и ответил:
- Матильдой. Коротко - Мотя.
- Красивое имя, - хмыкнул Александр Борисович.
- Главное, что редкое, - в тон ему поддакнул Плетнев.
Они помолчали, каждый думая о своем.
- Ладно, - сказал, вздохнув, Александр Борисович, - сиди и жди оперов. Возможно, я приеду раньше них.
- Хорошо.
Плетнев хотел отключить связь, но Турецкий его окликнул:
- Подожди!
- Что? - спросил Плетнев хмуро.
- Ты Ирину давно видел?
На скулах Плетнева заиграли желваки. Лоб прорезали глубокие морщины. Ответил он сухо и неохотно:
- Вчера вечером звонил ей.
- Как она?
- Нормально.
- На развод уже подала?
Плетнев поморщился. "Нашел о чем спросить. Что я ему - справочное бюро?"
- Александр Борисыч, позвони ей и спроси сам.
- Она меня заблокировала, - сказал Турецкий. - А когда звоню с "левых" телефонов, просто не берет трубку.
Плетнев подумал и сказал:
- Думаю, когда Ирина подаст на развод, ты узнаешь об этом первым.
- Логично, - холодно отозвался Турецкий. - Ну бывай.
Он положил трубку.
Плетнев сунул телефон в карман и снова сжал виски ладонями. Голова еще болела, хотя уже и не так сильно. Плетнев подумал о том, что неплохо было бы выпить горячего, сладкого чаю.
Он даже приподнялся с дивана, намереваясь пройти на кухню. Но тут в ушах у него прозвучал грозный голос Турецкого - "ничего там не трогай!"
- Не буду, не буду, - с досадой проговорил Плетнев.
Он вздохнул и снова сел на диван. Заняться было нечем. За стеклянной дверцей шкафа Плетнев увидел початую бутылку водки, а рядом с ней - бутылку чилийского вина, вскрытую и закупоренную пробкой.
- Только не здесь и не сейчас, - строго сказал себе Плетнев и отвернулся от шкафа.
23
Погода испортилась. С ночи задул северо-западный ветер и нагнал сизых, бесформенных облаков, которые набухали весь день, чтобы к вечеру обрушиться на землю дождем. Но пока дождя не было.
Александр Борисович увидел ее сразу. Она шла, сжав пальцами поднятый ворот светлого летнего плаща. Волосы ее были зачесаны назад, глаза спрятаны за темными стеклами солнцезащитных очков, которые в сумерках смотрелись нелепо. И тем не менее выглядела она очень стильно.
- Ты все-таки пришла?
Турецкий поднялся со скамейки.
- Я должна была тебя увидеть, - сказала Марина, останавливаясь. Она приподнялась на цыпочках и поцеловала Турецкого в губы.
- Прости, что опоздала.
- Ничего страшного. Главное, что ты пришла. Кстати, откуда ты узнала мой телефон?
Марина рассеянно улыбнулась.
- Ты сам мне дал визитку. Вот она…
Она достала из кармана визитную карточку, ту, на которой было написано лишь имя Турецкого и номер его мобильного, без места работы и должности. Александр Борисович глянул на визитную карточку и стушевался.
- Гм… Действительно… А я даже не помню, как тебе ее давал.
- Такие вещи часто забываются, - сказала Марина. - Вероятно, ты сделал это машинально. - Она спрятала визитку в карман летнего пальто.
- Да, наверное, - тихо проговорил Турецкий.
"А что, если она и со мной проделала такой же фокус, как с Плетневым? - тревожно подумал он. - Только в отличие от него я ни черта не помню".
- О чем ты задумался? - спросила Марина, вглядываясь в его лицо.
Александр Борисович качнул головой:
- Так, ни о чем. Так зачем ты хотела со мной встретиться?
Марина опустила взгляд и поежилась, словно ей стало зябко.
- Видишь ли, Саша, я должна ненадолго уехать.
- Куда?
- Неважно. Но в Москве меня не будет… недели две.
Турецкий вставил в губы сигарету и пожал плечами:
- Что ж, нужно так нужно.
Он заслонил зажигалку ладонями и прикурил.
Марина легонько тронула его за локоть, словно искала его взгляда. Турецкий посмотрел на девушку.
- Помнишь, ты говорил, что хочешь, чтобы мы снова встретились?
- Помню. Ты сказала, что встреча может быть только случайной, потому что ты веришь в судьбу.
Александр Борисович усмехнулся.
- Ты смеешься? - спросила Марина. - Глупый довод, я согласна. Поэтому я тебе и позвонила. Я поняла, что не могу без тебя. Поняла, что если не увижу тебя перед отъездом, мне будет очень… очень плохо. Пожалуйста, не отворачивайся. Я хочу видеть твои глаза.
- После твоих пророчеств я просто боюсь смотреть тебе в глаза, - насмешливо сказал Александр Борисович. Однако, несмотря на кажущееся безразличие, голос у него был слишком нервный и натянутый. Турецкий понял, что не может справиться со своим голосом, и еще больше разозлился на себя.
- Ты обижен, я вижу, - со вздохом сказала Марина. - Вот только не понимаю, за что.
- А что тут понимать? - в сердцах проговорил Турецкий. - У тебя какая-то тайная жизнь, в которой для меня нет места.
Лицо Марины стало грустным.
- Все не так, как тебе кажется, - сказала она, нервно покусывая губы. - Когда-нибудь… очень скоро… я все тебе расскажу. А сейчас не могу.
- У тебя проблемы?
Марина покачала головой:
- Нет. Просто моя работа… она отнимает у меня слишком много времени и сил.
- Много заказов на строительство домов? Откажись от половины, - небрежно сказал Турецкий.
- Не могу. Это от меня не зависит.
Турецкий снова отвернулся. Лицо женщины притягивало его, как магнит, и Турецкому было досадно, что это так. Он чувствовал себя под ее взглядом слабым и беспомощным.
- Ты по-прежнему прячешь от меня глаза, - сказала Марина. - Что ж, я сказала тебе все, что хотела. Теперь мне пора. - Она выждала несколько секунд и спросила: - Ты даже не хочешь поцеловать меня на прощание?
- Нет, не хочу, - ответил Турецкий.
- Ладно. Тогда прощай. - Она повернулась, чтобы идти, но вдруг остановилась и обернулась. - Можно я позвоню тебе, когда вернусь в Москву?
- Как хочешь, - пожал плечами Александр Борисович.
- Тогда позвоню. - Она улыбнулась, неловко махнула ему рукой, повернулась и зашагала в сторону метро.