Он усмехнулся, но тут же, боясь, что девушка расценит усмешку по-своему, сказал абсолютно серьезным голосом:
- Но ведь можно найти другого парня.
- Можно, - неожиданно легко согласилась она. - А также подругу и родителей. А в придачу и квартиру.
- А ваши родители, они…
- Погибли, - договорила за него девушка. - В автокатастрофе полтора месяца назад. А после похорон ко мне домой заявилась тетка и объявила, что квартира, в которой я жила с рождения, принадлежит ей. И показала бумаги. С ней были судебные приставы.
- Да, дело дрянь, - сказал он, одновременно еще чуть-чуть придвинувшись к выходу.
Он по-прежнему не мог разглядеть в темноте лица девушки.
- Ну а вы? - спросила девушка. - Вы что здесь делаете?
- Просто шел мимо.
- Шли мимо? В темноте, через парк? - Она нервно хихикнула. - Да вы здесь уже час ходите. Это ведь вы бродили под фонарями - там, возле киосков?
- Может быть, - сказал он, едва скрывая досаду. Ему неприятна была сама мысль о том, что кто-то может за ним незаметно наблюдать. Он даже передернул плечами.
- Вам холодно? - быстро спросила девушка.
- Нет. А вам?
- А мне все равно. Я ведь собралась покончить жизнь самоубийством или вы забыли?
Она швырнула окурок в окно и зашуршала пачкой, доставая новую сигарету.
- Если вы хотите убить себя, то почему же вы медлите? - поинтересовался он. - Так вся решимость пройдет.
- У меня ее и не было.
- Но как же вы…
- Очень просто, - перебила она. - Я хочу умереть, очень хочу. Но у меня не хватает смелости перерезать себе вены. Видите ли, дело в том, что я боюсь боли. Кстати, вы не знаете, это будет очень больно?
- Думаю, нет.
- Ну, тогда… - Из темноты раздалось шуршание.
- Эй, - встревоженно спросил он. - Эй, вы что там делаете?
- Пробую сделать, как вы сказали - разрезать запястье вдоль руки.
- Но ведь кровь свернется! Нужна ванна с теплой водой.
- Ах, да. Черт… Что же делать. Кроме бритвы, у меня ничего нет.
- А вы… - Договорить он не смог, во лбу запульсировала мигрень, да так сильно, что его едва не стошнило. Он тихонько застонал.
- Что с вами? - спросила девушка встревоженно. - Да что происходит-то?
- Мигрень, - сдавленно выговорил он. - Голова… болит.
- Вы поэтому ходили по парку? - догадалась она. - Чтобы заглушить боль?
- Да, - сипло ответил он, сжимая голову ладонями.
- Но ведь есть таблетки от боли. Анальгин… я не знаю… аспирин.
- Мне они не помогают, - ответил он. Выждал несколько секунд и облегченно вздохнул - боль слегка отпустила. - Простите, если отвлек вас, - усмехнулся он. - Но вам, действительно, не удастся покончить жизнь самоубийством. По крайней мере, с помощью бритвы.
- Что же мне делать? - спросила она растерянно. - Мне некуда идти.
- Но где-то ведь вы жили.
- У своего парня. Но сегодня я от него ушла. - Она снова нервно хихикнула. - Дожилась. Уже негде покончить самоубийством. Что за поганая жизнь!
- По крайней мере, у вас нет мигрени, - шутливо сказал он, потирая пальцами лоб. - Это уже что-то.
- А, бросьте, - небрежно сказала она. - Ваша мигрень пустяк. Я могу избавить вас от нее раз и навсегда.
- Как это? - не понял он.
- Да просто. У меня, в некотором роде, талант. Открылся после смерти родителей. Наклонитесь сюда.
- Зачем?
- Делайте, что вам говорят!
Он помедлил несколько секунд, потом попросил, стараясь, чтобы голос звучал как можно мягче:
- Дайте мне бритву.
- Зачем?
- Я же не спрашиваю вас, что вы хотите сделать с моей головой. Дайте и все!
- Что ж, это справедливо. Держите.
Он увидел, как в темноте к нему протянулась рука, еще более темная, чем сама тьма. Бритву он взял осторожно, опасаясь, что она все еще может быть раскрыта. Взял, на секунду задержал в руке, убедился, что это действительно бритва, и быстро сунул ее в карман.
- Отлично, - сказал он, снова обретя уверенность.
- Я отдала вам бритву. Теперь давайте сюда вашу голову.
"А вдруг у нее еще что-нибудь есть? - подумал он. - Бритва или нож… Наклоню голову, а она мне перережет глотку. Ну или…" Новый приступ мигрени не дал ему додумать мысль до конца. Он снова обхватил голову руками и застонал.
- Ну, это уже ни в какие ворота, - сердито сказала девушка. - Давайте сюда голову или идите отсюда к чертовой матери!
Он послушно наклонил голову.
- Уберите руки, - потребовала девушка.
Он безропотно выполнил приказание. Девушка положила одну ладонь ему на лоб, вторую - на затылок.
- Теперь постарайтесь расслабиться, - сказала она. - Чувствуете тепло?
- Нет.
- Значит, вы недостаточно расслабились. Представьте себе, что ваша мигрень - это червь. Червь, который пожирает ваши мозги.
- О, черт… Сейчас я сблевну.
- Терпите. - Она сильнее сжала лоб и затылок ладонями, и он почувствовал, какие они горячие. Словно распаренные полотенца. - Итак, представьте себе, что боль - это червь. Заставьте этого червя выползти из мозга. У вас с какой стороны лба больше болит?
- С левой.
- Правильно. Потому что там у вас дыра. Выгоните червя вон. Заставьте его вылезти наружу через эту дыру. Сделайте усилие.
- Чушь какая-то, - простонал он и попытался высвободить голову. Но девушка держала крепко.
- Не будьте ребенком. И слушайтесь меня. Выгоняйте червя! Повторяйте за мной - червь, убирайся вон!
- Червь… Бред какой-то.
Девушка легонько шлепнула его ладонью по пылающему лбу.
- Не отвлекайтесь. Повторяйте: червь, убирайся вон.
У него не было больше сил протестовать. Боль измотала и доконала его. Он тихонько заскулил, как раненый пес, потом послушно произнес:
- Червь, убирайся вон.
- Еще раз! - потребовала незнакомка.
- Червь, убирайся вон.
- Он вас послушался. Он уже выходит. Я его чувствую. Давайте, давайте, гоните его вон.
- Червь, убирайся, - чуть не плача, повторил он. Голова готова была взорваться от боли.
И вдруг - все кончилось. Он почувствовал в черепе странную пустоту. Но боли больше не было. Не в силах поверить в чудо, он легонько подвигал головой влево и вправо. Боли не было.
Мигрень преследовала его уже лет тридцать. Бывало, что она не трогала его по два месяца подряд, так, что он почти забывал о ней. Порою боли повторялись каждую неделю. От легкой мигрени он спасался с помощью цитрамона. С сильной же не было никакого сладу. Если приходила такая боль, оставалось только одно - стиснуть зубы и терпеть.
В такие часы он едва удерживался, чтобы не застонать и тихо шептал:
"Господи, почему именно со мной?… За что ты меня наказываешь?… Неужели это никогда не кончится".
Но проходило несколько часов, и боль уходила. Это было самое блаженное время - он чувствовал себя словно заново родившимся. Каждая мелочь доставляла радость. Свежий ветер, запах деревьев, вид проплывающих по небу облаков. И тогда он думал: какого черта мы мечемся по земле, ищем чего-то? Ведь у нас все уже есть! Как мало человеку нужно, чтобы почувствовать себя счастливым. Главное счастье, это когда у тебя ничего не болит".
Так проходили годы. Боль то уходила, то возвращалась, а он учился с нею жить. И никак не мог научиться.
- Ну, как? - спросила девушка, убирая ладони с его головы.
- Не болит, - только и смог ответить он.
- Ну и слава Богу.
Он выпрямился, осторожно покрутил головой, потер пальцами лоб, снова покрутил. Боль не возвращалась.
- Больше у вас никогда не будет мигреней, - сказала незнакомка.
- Но как вы это…
- А, просто. Я убила червя.
В темноте ее голос прозвучал несколько зловеще, словно это был голос Черной Феи из сказки, которую на ночь рассказывала ему мать.
- Убили червя? - переспросил он.
- Угу. Ох, и силен же он у вас был. Видать, давно жрал ваши мозги. Мигрени-то у вас, наверно, с детства?
- С шести лет. После солнечного удара.
- Ну, я так и знала. Вот он за столько лет и отъелся. Но теперь все будет в порядке. Я его прикончила.
Он сидел на скамейке, как громом пораженный, все еще не силах поверить в сказочное избавление от боли.
- Это невероятно, - проговорил он хриплым от пережитого потрясения голосом.
- Согласна, - ответил ему из темноты голос девушки. - Я сама не знаю, как это происходит. Просто получается, и все.
- И этот дар появился у вас после гибели родителей?
- Угу. Но я бы не назвала это даром. Так, небольшая способность. Тем более что у меня не всегда получается. Некоторые люди не поддаются. Просто не идут на контакт. А с вами все было просто.
Он помолчал, приходя в себя. Потом осторожно спросил:
- И боли больше не будет?
- Я же сказала: нет.
- Никогда?
- Никогда.
- Откуда вы это знаете?
- О, Господи! Я ведь уже сказала вам: понятия не имею. А теперь верните мне мою бритву.
Однако он не спешил возвращать бритву. Он на несколько секунд задержал дыхание, чтобы услышать, как дышит девушка. Дышала она судорожно и хрипло, словно была простужена. Теперь он мог бы с точностью до сантиметра сказать, где именно находится ее голова, хоть совершенно ее не видел.
Внезапно он учуял легкий аромат ее духов и почувствовал возбуждение. Внизу живота прокатилась жаркая волна. Возбуждение стремительно нарастало и, наконец, стало столь сильным, что он даже растерялся. Вероятно, это произошло из-за внезапного избавления от боли. Организм пережил встряску и теперь сам вытворял чудеса.
"Словно заново родился", - с усмешкой подумал он, вдыхая запах девушки.
Он вдруг представил себе, как срывает с нее одежду, как режет на куски ее молодое жаркое тело. Он даже почувствовал, как входит в нее… И при одной мысли об этом едва не кончил.
"Нет, - сказал он себе строго. - Нельзя! Только не с ней". Однако воображение продолжило рисовать ему картины одну соблазнительнее другой.
- Так вы вернете мне бритву? - снова заговорила девушка, и он вздрогнул.
Он напряг всю волю и даже заскрежетал зубами, подавляя дикое желание. И ему это удалось. Когда он заговорил, голос его звучал спокойно:
- Вы все еще хотите умереть? - спросил он.
- Да, - без промедления ответила девушка.
- И не знаете, как это сделать?
- Не знаю.
- А что если бы нашелся человек, который помог бы вам это сделать?
- В каком смысле?
- Ну проделал бы за вас эту работу.
Он понял, что она улыбается в темноте.
- Вы это серьезно?
- Да.
- Я бы сказала этому человеку огромное спасибо. Но, к сожалению, такого человека не…
Он действовал быстро и спокойно, без лишних движений. Достал из кармана бритву, бесшумно раскрыл ее, схватил девушку за волосы и ловким, отточенным движением перерезал ей горло - от левого уха до правого.
- Я… не… зачем… - успела проговорить девушка, и слова ее потонули в бульканье крови.
Он дождался, пока она затихнет, отодвинувшись как можно дальше. Потом достал платок, вытер рукоять бритвы и вложил ее в руку девушки. Все будет выглядеть так, словно она сама перерезала себе горло. Он точно рассчитал направление движения бритвы. К тому же в кармане у нее лежит записка. Так что, и с этим проблем не будет.
Он протянул руку, чтобы коснуться глаз девушки, но пальцы его остановились в сантиметре от ее лица.
- Я сделал эту работу за тебя, - сказал он. - Ты помогла мне, я - тебе. Я умею быть благодарным. Спи спокойно, я больше тебя не трону.
Он убрал руку и бесшумно, как тень, выскользнул из сказочного домика. Ночь была безлунная и черная. А дождь все лил и лил, смывая с крыльца его следы.
9
Всю ночь Турецкий провел в размышлениях. К утру он задремал, но, проспав всего пару часов, вдруг проснулся - разом, как от удара током. Он сел на кровати и уставился в окно. С минуту сидел, уставившись в одну точку, потом вдруг хлопнул себя ладонью по лбу и тихо воскликнул:
- Ну конечно!
А вспомнил он один разговор, который произошел несколько дней назад между ним и Родионом Плотниковым. Тогда в кармане у Плотникова зазвонил телефон, он взял его и сказал… Что же он сказал? А буквально вот что:
…
- Алло… Да-да, заказывал… Да, рамы. Пришлите по тому же адресу, что и раньше… Ну, примерно через час… Хорошо. Спасибо!
- Что, решили поменять рамы на окнах? - поинтересовался тогда Турецкий.
А Плотников ответил:
- Да, пора бы уже.
- Я бы мог посоветовать хорошую фирму, но вижу, вы уже обо всем договорились, - сказал ему Турецкий.
"Вот оно - рамы! Никакие это не оконные рамы. Это рамы для картин". Александр Борисович почувствовал приятное волнение.
- Идем дальше, - сказал он вслух. - Жена Плотникова сказала, что дома он красок отроду не держал. А он просил прислать рамы по тому же адресу "что и раньше". Возможно, он у них постоянный клиент.
Турецкий взял с тумбочки телефон и набрал номер Анны Плотниковой.
- Алло, - тут же отозвалась она.
- Анна Львовна, добрый день! Это Александр Борисович Турецкий. Приятель вашего мужа из агентства "Глория".
- Глория? А, помню-помню… Добрый день! Только мужа сейчас нет дома.
- А где он?
- В командировке. Домой вернется не раньше завтрашнего дня. На мобильный звонить не пробуйте, муж забыл его дома.
- Ясно. Анна Львовна, вы не могли бы ответить на пару моих вопросов? Это очень важно.
- Конечно. А что случилось?
- Ничего, но… Помните, вы говорили, что Родион красок дома отродясь не держал. Значит, он пишет картины не дома, так? Скажите, у вашего мужа есть мастерская или что-нибудь в этом роде?
Анна Львовна помолчала, соображая. Потом смущенно ответила:
- Вообще-то, должна быть. Но я не знаю, где. В последнее время мы с ним редко разговариваем, и он почти ничего мне не рассказывает. Он вообще не любит ни с кем говорить о своем хобби. Так что, ничем не смогу вам помочь.
Турецкий немного расстроился, но решил использовать последний шанс.
- Тогда, может быть, вы знаете, где он обычно покупает краски и подрамники? Знаете, художники обычно делают покупки в одном и том же магазине.
- Дайте соображу… Да, Родион всегда отоваривается в магазине для художников… Как же его… "Пикассо". По-моему, так. Я как-то заезжала туда вместе с ним.
- Вы помните адрес?
- Где-то на Выхино. Неподалеку от Лермонтовского проспекта. Точно не помню.
- Хорошо, спасибо!
- Да не за что. Если что-нибудь понадобится, звоните. Хотя Родион скоро и сам приедет.
- Всего доброго!
Поговорив с женой Плотникова, Александр Борисович тут же позвонил Плетневу.
- Алло, Антон! Есть дело.
- Что за дело? - сонно ответил Плетнев.
- Мне нужен адрес магазина для художников под названием "Пикассо". Расположен в районе Выхино-Жулебино. Недалеко от Лермонтовского проспекта.
- Ясно. Как срочно?
- Очень срочно. Я пока приведу себя в порядок, а ты поищи. Как только найдешь - тут же позвони мне.
- Хорошо, - ответил Плетнев, но голос у него при этом был жутко недовольный.
Минут через двадцать он перезвонил. Александр Борисович успел принять холодный душ, и теперь чувствовал себя бодрым и посвежевшим.
- Александр Борисович, магазин такой есть, - вяло доложил Плетнев. - Запиши адрес и телефон…
Плетнев продиктовал, Турецкий записал на сигаретной пачке.
- Они начинают работать через сорок минут, - продолжил Плетнев. - Так что, если тронешься сейчас, подъедешь к самому открытию.
- Хорошо, Антон. Спасибо!
Турецкий хотел положить трубку, но Плетнев быстро спросил:
- А зачем тебе этот магазин? Это как-то связано с Мариной Соловьевой?
- Возможно, - ответил Турецкий. - Но сначала мне нужно кое-что проверить.
- Ох, Александр Борисович, не доведет тебя до добра привычка так много сообщать своим коллегам, - недовольно сказал Плетнев и повесил трубку.
* * *
Магазин "Пикассо - товары для художников" располагался на тихой улочке в районе Жулебинского бульвара.
Внутри было прохладно и тихо. По небольшому залу, присматриваясь к холстам и краскам, слонялись двое бородатых, небрежно одетых мужчин. За прилавком стояла очень полная, но моложавая и еще довольно привлекательная женщина с высокой прической.
Когда Турецкий подошел к прилавку, она приветливо ему улыбнулась. Турецкий улыбнулся в ответ.
- Здравствуйте! - приветливо сказал он. - Меня зовут Александр Борисович Турецкий. Я старший следователь прокуратуры. Вы не могли бы ответить на пару вопросов.
- Да, конечно, - ответила продавщица и поправила рукою волосы. - Что вас интересует?
- Дело в том, - вежливо начал Турецкий, - что человек, которого мы ищем, покупает краски и холсты в вашем магазине.
- Вы думаете я помню всех клиентов? - усмехнулась продавщица.
- Обычно он заказывал их по электронной почте.
Выщипанные бровки продавщицы приподнялись.
- Вон оно что. Если по почте, то вопросы нужно задавать не мне, а нашему сисадмину.
- Сисадмину, - повторил Александр Борисович. - Ясно. А где я могу с ним встретиться?
- Да прямо здесь. Сейчас я его позову.
Женщина вышла из-за прилавка, величественно проплыла мимо Турецкого, улыбнувшись ему на ходу, и вошла в боковую дверцу, которую Александр Борисович сразу и не заметил.
- Вася! - донесся из-за двери бархатистый, раскатистый голос продавщицы. - Тут тебя спрашивают. Будь добр, выйди на минутку.
- Кто спрашивает? - спросил грубый голос.
- Следователь из прокуратуры.
- Какого черта ему надо?
- А это, Вася, ты спросишь у него сам. - Она приоткрыла дверь, подмигнула Турецкому и бросила через плечо. - Лучше выйди поскорее. У этого следователя очень строгий вид.
Сисадмин Василий вышел почти тотчас за продавщицей. Это был рослый парень с недовольным лицом и стриженной под машинку круглой головой.
Он бросил на Александра Борисовича подозрительный взгляд и спросил:
- Вы, что ли, следователь?
- Угадали. Я вас надолго не задержу.
Парень ухмыльнулся.
- А такое бывает? Последний раз меня задерживали на два года.
- За что?
- Угон машины, - небрежно ответил Василий. - Но если вы из-за этого, то я давно в завязке. Теперь меня интересует другое "железо". Я торчу здесь с раннего утра до позднего вечера. Так что, если у кого-то угнали тачку, то на меня вам свалить не удастся.
- У меня и в мыслях не было, - пожал плечами Александр Борисович.
- Да? Тогда зачем я вам?
- Вы ведь торгуете товарами через Интернет?
Василий помедлил, словно размышлял - куда клонит этот следователь и не стоит ли сразу пойти в "отказку". Затем нехотя ответил:
- Ну, случается.
- И много заказов бывает?
Василий задумчиво потер пальцами небритый подбородок.
- Да когда как. Бывает несколько за день, а бывает и вообще ничего.
- Меня интересуют ваши постоянные клиенты, - сказал Александр Борисович. - Наверняка информация о них хранится в базе данных?