Плетнев что-то прикинул в голове и ответил:
- Ну… примерно на пятнадцать месячных зарплат старшего оперативника МУРа.
Александр Борисович взглянул на девушку.
- Вижу, вы действительно любите ее и скучаете по ней. Но что, если мы не сможем найти вашу подругу? Зацепок слишком мало.
- Ну, значит, не сможете, - пожала плечами Людмила. - Я ведь понимаю, что ваши возможности небезграничны. Кстати, я забыла сказать, что это аванс. Если вы найдете Марину, я заплачу вам еще столько же.
При этих словах щеки у Плетнева слегка порозовели, хотя лицо его сохранило бесстрастное выражение. Турецкий покосился на коллегу и едва заметно усмехнулся. Он знал, что Антон сейчас страшно нуждается в деньгах. Он собрался покупать квартиру, но цены росли так стремительно, что Плетнев никак не мог накопить деньги на первоначальный взнос. Содержимое конверта могло здорово ему помочь.
- Ну? - спросила Людмила. - Что вы решите? Вы возьметесь за это дело?
Александр Борисович стряхнул с сигареты пепел и спокойно сказал:
- В принципе дело не такое уж безнадежное. И если вы готовы потратить деньги, то мы, в свою очередь, готовы честно их отработать. Как думаешь, Антон?
- Думаю, мы за это возьмемся, - ответил Плетнев, глядя на Людмилу.
- Значит, договорились, - кивнула девушка и закрыла сумочку, словно поставила точку в деловых переговорах.
- Вы никуда не собираетесь уезжать из Москвы в ближайшее время? - спросил у нее Турецкий.
Людмила подумала и покачала головой:
- Вроде не собиралась. А что?
- Вы нам можете понадобиться. Похоже, вы тут единственный человек, которого интересует судьба Марины. И кто знал… то есть, знает Марину близко. Было бы неплохо, если бы ближайшую неделю вы провели в Москве.
- Значит, так и будет, - сказала Людмила. - Когда вы возьметесь за поиски?
- Сразу после того, как заключим с вами договор, - ответил Антон Плетнев и достал из ящика стола готовый бланк договора.
- Кстати, я вспомнила ее отчество! - выпалила вдруг Людмила. - Оно было в ее абонементе. Отчество редкое - Аристарховна!
- Это очень ценная информация, - кивнул Плетнев, хотя вовсе не был в этом уверен.
2
- Ну что там? - поинтересовался Александр Борисович у Плетнева, когда тот положил трубку на рычаг.
- Дело дрянь, - ответил Плетнев. - В Москве проживает три Марины Аристарховны Соловьевы. Но нашей среди них, похоже, нет. Первая - старушка-пенсионерка, вторая - маленькая девочка, а третья работает в издательском бизнесе, имеет мужа, ребенка и живет с семьей недалеко от метро "Савеловская".
- По возрасту подходит?
- Более-менее.
- Надо ее проверить. На всякий случай.
Плетнев посмотрел на часы.
- Я могу только через пару часов. Мне еще нужно докрутить дело о любовнике этой балерины.
Турецкий кивнул, он знал, что Антон уже почти неделю пытается вывести на чистую воду мужа известной балерины (которая, надо сказать, довольно щедро за это заплатила), но муж - умен, изворотлив и богат, поэтому "прищучить" его удалось только вчера вечером. А сегодня Антон собрался подстраховаться и сделать еще пару-тройку снимков. Работка не из приятных.
- Поганая работа, - проговорил Плетнев, словно прочел мысли Турецкого. - Слава Богу, сегодня закончу, - со вздохом добавил он.
- Заканчивай, - кивнул Александр Борисович. - Третью Марину я "пробью" сам. Данные-то они пришлют?
- Да, по электронной почте. Думаю, должны уже прийти.
Плетнев пощелкал по кнопкам клавиатуры.
- Ага, есть, - проговорил он и послал текст в печать. Тихо заработал принтер, и несколько секунд спустя из него выползли два листка.
- О, тут и портретец имеется, - усмехнулся Турецкий, вынимая листки. - В принципе определенное сходство с нашей Мраиной есть. Но тут совсем еще девочка. Взгляни! - Александр Борисович передал портрет Плетневу.
Тот взял листок, бросил взгляд на портрет и, сдвинув брови, сказал:
- Да, похожа. Нашей Марине тридцать один, Марине из списка - двадцать шесть. А тут совсем еще ребенок. Снимок очень старый.
- Откуда он вообще?
- Из уголовного дела, - усмехнулся Антон.
- Что ты говоришь! И за что ее?
- Угнала с дружком машину десять лет назад. По малолетке судить их не стали. Провели воспитательную работу и отпустили. А снимочек вот остался.
- Значит, девица боевая, - тихо проговорил Александр Борисович, задумчиво почесывая ногтем переносицу.
- Выходит, так. Кстати, что будем делать, если это она?
- Ну ты спросил, - усмехнулся Турецкий. - Попросим ее подъехать в "Глорию" и устроим очную ставку с Людмилой Шиловой. Если эта Марина - "та самая", то свою работу мы сделали.
- А если она не захочет?
- Чего не захочет?
- Не захочет ехать. Пошлет нас куда подальше и захлопнет дверь перед носом.
- Ну, думаю, в этом случае достаточно будет и фотографии, - пожал плечами Турецкий. Достал из кармана сигареты и недовольно пробормотал: - Занимаюсь черт знает чем. Просто детский сад какой-то.
- Да, но Шилова неплохо заплатила, - заметил Плетнев, несколько виновато поглядывая на своего старшего коллегу. Он понимал, насколько это глупо, когда такой человек, как Александр Борисович Турецкий, вынужден делать работу, с которой справился бы и простой участковый.
- Думаю, за пару дней мы это дело закроем, - добавил Плетнев, глядя на то, как Турецкий прикуривает. И, не зная, что еще сказать, вяло поинтересовался: - Как твоя нога?
- Нормально нога, - ответил Александр Борисович.
- А как… Ирина Генриховна?
- Еще лучше, чем нога, - съязвил Турецкий. - Заезжай на чай с плюшками, пообщаешься. Кстати, чего это ты ее называешь по отчеству? Вы ведь, кажется, давно по-простому.
- Не знаю, как-то машинально получилось, - пробубнил Плетнев. - По старой памяти.
- Бывает. - Турецкий глянул на коллегу быстрым, внимательным взглядом. - А у тебя как с личной жизнью? Жениться не собираешься?
- Нет пока. Да и не тянет. После всей той грязи, с которой нам приходится иметь дело… Обманутые мужья, брошенные жены, подложные брачные контракты.
- А ты не забивай себе этим голову, - посоветовал Турецкий.
- Да, наверно, так и надо. Ведь есть же и нормальные браки. Такие, как у вас с Ириной.
Лицо Турецкого похолодело, серые глаза недобро сверкнули из-под нахмуренных бровей.
- Да, ты прав, - сказал он. - У нас с Ириной просто идеальный брак. Когда тебе надоест идти по жизни одному - приходи к нам, усыновим. Всю жизнь мечтал о взрослом сыне.
Турецкий посмотрел на Плетнева и хрипло засмеялся. Антон тоже улыбнулся, хотя ему было совсем не до смеха. Он смотрел на холодное, веселое лицо Александр Борисовича, и в голове у него крутилась одна только мысль: "Знает? Не знает?"
Александр Борисович резко оборвал смех, вмял окурок в пепельницу и поднялся с кресла.
- Ладно, займусь "третьей из списка". Дай Бог, чтобы это была наша Марина. Не хочется тратить на это дело два дня. Ты Родиона когда "пробьешь"?
- Я уже разослал запросы, - сказал Плетнев. - Жду ответа с минуты на минуту.
- Как только что-нибудь узнаешь, звони мне.
- Разумеется.
3
День был облачный и душный. Небо угрожающе хмурилось на землю с самого утра, но никак не могла "разродиться" хотя бы самым маленьким дождем. Пыльная листва на деревьях была неподвижна и темна.
В предчувствии дождя у Александра Борисовича с ночи ныло больное колено. Боль была несильная, но отвратительная в своем постоянстве. Лекарства Турецкий принципиально не пил уже пару месяцев, предоставив природе полную свободу действий. Нога уже почти не болела, но к непогоде ныла, словно кость мяли и гнули чьи-то невидимые руки.
В духоте улицы рубашка намокла от пота и неприятно липла к телу, и Турецкий с наслаждением нырнул в темную прохладу подъезда, радуясь тому, что электронный замок сломан и ему не пришлось стоять на солнцепеке у двери, ожидая пока Марина или кто-нибудь из ее родных подойдет к домофону.
Дом был совсем не элитный. Подъезд - самый заурядный, если не сказать хуже. Дверь квартиры по-старомодному обшита дерматином.
Александр Борисович вытер носовым платком потный лоб и нажал на кнопку звонка. Тотчас же за дверью послышались шаги, а несколько секунд спустя замок щелкнул и дерматиновая дверь приоткрылась.
Турецкий приветливо улыбнулся блондинке.
- Добрый день! Вы Марина Соловьева?
- Да. Здравствуйте. А вы…
- Александр Борисович Турецкий. Сотрудник частного детективно-охранного агентства. Я вам звонил.
- Проходите, - без всяких обиняков сказала девушка и распахнула дверь.
Прихожая была небольшая, гостиная - чуть больше прихожей. Ничто в доме не говорило о роскоши.
- Присаживайтесь, куда хотите, - сказала Марина. - Приготовить вам кофе?
- Нет, спасибо.
- Тогда, может быть, чего-нибудь выпить? - Марина улыбнулась. - Водки хотите?
- Спасибо, воздержусь, - вежливо ответил Александр Борисович.
- Зря. Мой муж каждый день выпивает по сто грамм. Он уверен, что водка в ограниченных количествах полезна для организма.
- Я тоже об этом слышал.
- Она выводит из организма всякую гадость, - сообщила с важным видом Марина. - Я сама пробовала пить, но не могу. Слишком противно. Уж лучше чай, кофе или вино.
Турецкий, сидя на диванчике, огляделся. На стенах висели фотографии в медных и деревянных рамках. На подсервантнике стоял бронзовый канделябр.
- Вы одна дома? - осведомился Александр Борисович.
- Да. Муж на работе, дитя в садике. А сама я малость захворала, поэтому уже третий день торчу дома.
Марина села на диван и поджала под себя ноги.
Турецкий незаметно вгляделся в ее лицо. Она? Не она? В принципе похожа. Тот же овал лица, большой рот, темные, аккуратные брови.
- Чего это вы меня разглядываете? - подозрительно прищурилась Марина.
- Я не разглядывал.
- Да ладно, я же видела. Я очень наблюдательная. Муж меня из-за этого даже побаивается. Так почему вы меня разглядывали?
Турецкий пожал плечами:
- Просто вы очень симпатичная девушка, - мягко сказал Турецкий.
Марина улыбнулась.
- Вы тоже ничего. Но не вздумайте за мной ухаживать. У моего мужа разряд по боксу. Если что - он может здорово вам накостылять.
- Спасибо, что предупредили. Постараюсь держаться от вас как можно дальше.
- Итак, Александр… забыла, как вас по отчеству?
- Борисович.
- Итак, Александр Борисович, о чем вы хотели со мной поговорить?
- Видите ли, Марина… - Турецкий чувствовал себя ужасно глупо, но делать было нечего. - Мы разыскивает девушку, которую зовут так же, как вас, - Марина Соловьева. И внешне она тоже на вас похожа.
- Вот как? - Марина улыбнулась. - Интересно. Значит, у меня есть двойник? Кто она? Кем работает?
- Никем, - ответил Александр Борисович. - Она домохозяйка.
Девушка вздохнула:
- Везет же некоторым. А я тут кручусь с утра до вечера, как белка в колесе. С утра встань, приготовь завтрак семейству, потом - на работу, а вечером - снова к плите. Отдыхаю только на больничном. Так что вы хотели от меня, Александр Борисович? Чем я-то могу помочь?
Турецкий открыл рот для ответа, но Марина его опередила. Глаза ее лукаво блеснули, и она весело произнесла:
- А, понимаю, понимаю. Вы пришли убедиться, что я - это не она. Так?
- Так, - кивнула Турецкий.
- Ну и как? Убедились?
- Да. Но, если вы позволите, я хотел бы вас сфотографировать.
Марина нахмурилась.
- Для чего это?
- У девушки, которая пропала, есть очень ретивая подруга. Пока она не увидит вашу фотографию, она не успокоится.
- Ясно. Она что, сумасшедшая?
- Может быть, но я не психиатр, чтобы выносить диагнозы, - сказал Турецкий. - Так как, Марина? Позволите вас сфотографировать?
Женщина пристально посмотрела на Турецкого и томно улыбнулась.
- А что, если я откажусь, Александр Борисович?
- Тогда я вынужден буду привезти эту женщину сюда, и мы будем караулить вас у подъезда.
- И все это лишь затем, чтобы взглянуть на меня?
Турецкий кивнул:
- Именно.
Некоторое время Марина с любопытством разглядывала его, потом положила ему руку на колено и с усмешкой заметила:
- Поганая у вас работа, Александр Борисович.
- Я сам от нее не в восторге, - ответил Турецкий, бросив взгляд на руку девушки, лежащую у него на колене.
- В каком же ракурсе вы хотите меня… сфотографировать, - хрипло спросила Марина, чуть-чуть приближаясь к Турецкому. Ее рука скользнула выше по его бедру.
- Ракурс у нас будет самый простой, - сказал Александр Борисович. - Анфас.
- Лицом к лицу? - уточнила с улыбкой девушка. - Мне это нравится. Это мой любимый ракурс.
Она еще ближе пододвинулась к Турецкому.
- Александр Борисович, вам кто-нибудь говорил, что вы очень эффектный мужчина? - тихо спросила Марина.
- Говорили, и не раз. Но это было давно. Слишком давно.
- Хотите сказать, что вы уже старый?
- Мне под пятьдесят, - ответил Турецкий.
- Для мужчины это не возраст, - сказала Марина, приближая свои губы к его губам и переместив руку еще выше.
Турецкий медлил. Полы халата девушки слегка разошлись, открыв часть груди и живот.
- Ну, что же вы? - прошептала Марина, почти касаясь губами его щеки. - Не можете решиться? Если вы боитесь моего мужа, то он вернется с работы только вечером. Да и не такой он страшный.
- Дело не в нем, - сказал Турецкий.
- А в чем? Со здоровьем у вас все в порядке - я это чувствую. Что же вас останавливает?
- Я женат, - сказал Александр Турецкий.
- Ну и что? Думаете, ее это останавливает? Или ваша жена святая?
Внезапно Турецкий почувствовал злость. Он легонько оттолкнул от себя девушку и поднялся с дивана.
- Мне нужно идти, - сказал он довольно холодно. Затем достал из кармана пиджака телефон и включил режим фотосъемки.
- Вот вы как? - удивленно проговорила Марина. Затем неприятно усмехнулась. - Видать, у вас, и впрямь, большие проблемы. Стойте! Не фотографируйте! Я вам не разрешала!
Однако Турецкий успел сделать несколько снимков. Он спрятал телефон в карман и направился к выходу.
- Я расскажу мужу, что вы ко мне приставали! - крикнула ему вслед Марина, вскакивая с дивана. - Он очень ревнивый! Он вас из-под земли найдет, слышите!
Турецкий молча прошел в прихожую.
- Я запомнила ваше имя, Турецкий! - продолжала яростно кричать женщина. - Вам конец, слышите! Вас уже нет!
"Нет в мире никого страшнее обиженной женщины", - с усмешкой подумал Турецкий, припомнив какой-то афоризм.
Он распахнул дверь и вышел в подъезд, не обращая внимания на несущиеся ему вслед проклятия.
На улице он снова достал телефон и просмотрел снимки. В принципе неплохо. Лицо видно вполне четко.
"Это вполне может быть она, - подумал Александр Борисович. - Девчонка явно не дружит с головой. Характер авантюрный. Комплексов - ноль. Никаких сдерживающих факторов. Явная искательница приключений. Скорей бы показать фотографии Шиловой и закрыть дело".
На душе у Александра Борисовича было довольно погано. Но, так или иначе, а работа была сделана.