Наши будущие ученики слишком эмоциональны, у них взрывной темперамент, натуры ранимые и обидчивые. Из таких редко получаются хорошие специалисты для выполнения особых заданий, - сухо профессионально ответил Най.
Но мы, естественно, сделаем все, что в наших силах, - поспешил успокоить журналистку Престон, - добавлю только не для печати: они чудовищно ленивы. Афганские моджахеды были не в пример трудолюбивее.
А вы были в Афганистане? - готова была вцепиться в него Мэри.
Как я сказал уже вам, господа из прессы, я солдат и выполнял приказы. Я много где был, но распространяться об этом не имею права. Сейчас у меня приказ: создать на этом пепелище учебную базу и обучить несколько сотен людей. Я его выполню, а все остальное вне рамок моей компетенции.
А как вы, майор, лично думаете, есть чеченские террористы в Панкисском ущелье? - Савелий чувствовал к этому строгому крепышу нечто вроде уважения.
Официально их там нет, то есть мы с вами их не увидим. Но, по моим агентурным данным, их там тысячи полторы. Надеюсь, вы понимаете, эти сведения не для печати, а для моего начальства. Им там в Пентагоне нужно знать реальную картину. В ущелье последнее время зачастили ребята из "Аль–Кайеды". Похоже, планируется очередной рейд в Россию.
А почему об этом нельзя писать? - прикидываясь наивным, спросил Савелий.
А как вы это докажете? - пожал плечами майор.
Но вдруг я представлю доказательства - интервью с людьми, фотографии? - В Савелии взыграл журналистский азарт,
Да, да, если мы с Сэмом вдруг найдем доказательства и их опубликуем? - подхватила неугомонная Мэри.
Военные промолчали, переглядываясь между собой.
Ответил Фельдман:
Вам все равно никто не поверит. Есть официальная позиция правительства Грузии, которому доверяют США. - В Панкиси скопились несчастные чеченские беженцы, вынужденные скрываться в ущелье из‑за ведущейся русскими жестокой войны в Чечне.
Но если мы добудем доказательства? - Мэри, кроме стремления к истине, явно еще хотелось и прославиться.
"Большая" пресса Америки отнесется к ним с большим сомнением, будет подозревать, что предлагаемые вами фото "постановочные", то есть по сути фальшивка.
Ваши ребята неоднократно делали такие, когда русские солдаты попадали в плен к моджахедам, - неожиданно выпалил Престон…
Завершив беглый осмотр будущей базы, все расселись по машинам. К кортежу добавился джип с Престоном и Наем, который следовал между машинами Фельдмана и Бешеного.
Первый блокпост на мосту через реку Алазань они миновали без проблем и задержек.
Зато на втором блокпосту застряли на целый час.
Бюрократы! - Разъяренный Важа вернулся к маленькой автоколонне после переговоров, с охраной блокпоста. - Что им здесь - Тбилиси - бумажки собирать?!
Вас здесь не ценят? - с притворным сочувствием спросил Савелий. - Может, они не знают, кто такой пресс–секретарь президента Важа? Позвоните вашему боссу, пусть он лично прикажет этим солдатам пропустить нас.
Я сам справлюсь! - Важа злобно стрельнул глазами в Савелия и удалился.
Савелий достал фотокамеру и попытался сделать несколько снимков окружающей местности.
Как из‑под земли вырос толстый автоматчик, со спущенным брючным ремнем и в тапочках. Он что‑то крикнул по–грузински и замахал руками. Савелий понял, что снимать запрещено. Зато солдаты охотно сами позировали. Мэри нащелкала целую пленку вояк, придавших специально для нее суровые выражения лицам, мужественно расправивших плечи и держащих автоматы на плече как лопаты.
Почему задержались? - спросил Савелий подошедшего Фельдмана. - Наши физиономии не нравятся местной полиции?
Если бы, - охотно поддержал разговор Фельдман, - тут сам черт голову сломит. У кого автомат - тот и начальник. Великий Мао в таких случаях говорил: "Винтовка рождает власть".
Чарльз, не говорите на темы, в которых плохо разбираетесь. - с насмешкой заметила Мэри.
Это я так, в шутку… А дело в том, что ранее, в Тбилиси, разрешение на поездку нам выписало Министерство внутренних дел Грузии. Здесь, на блокпосту, стоят еще и внутренние войска, и сотрудники госбезопасности. Каждая структура требует пропуска, заверенные их начальством.
Значит, по домам? - задумчиво протянул Савелий.
Фельдман скептически ухмыльнулся:
На этот случай у нас есть особые пропуска - зеленого цвета, с портретом Президента США и подписью секретаря американского казначейства.
А вдруг охрана возмутится, что ее пытаются подкупить? Все‑таки гордые горцы…
Скорее пожалеют, что мы им мало дали, - деланно вздохнул Фельдман.
Появился красный, как рак, Важа. Видно, не просто ему дался разговор с вооруженными людьми на блокпосту. Важа раздраженно махнул рукой. Он и Фельдман уселись в машину, и колонна продолжила путь.
На прощание один из охранников в шутку прицелился в Мэри и крикнул:
Бах!
Мэри высунулась из окна и по–английски посоветовала шутнику переспать с его собственной мамой.
Вероятно, американские советники уже успели обучить грузинских военных ругательствам на английском. Небритая физиономия солдата вытянулась. Его товарищи и громко заржали. Опозоренный шутник еще долго кричал вслед машине и грозил кулаками.
Блокпост скрылся за густой зеленью деревьев. Элгуджи повернулся и вопросительно взглянул на Мамуку. Тот встрепенулся и сразу заявил:
Здесь нам надо уходить в сторону, туда, направо, - он махнул рукой в направлении едва заметной горной ложбины.
Савелий попросил остановиться, вышел и направился к машине Фельдмана.
Здесь я вынужден с вами расстаться, дорогой Чарльз. Пути наши расходятся, каждый идет той дорогой, которую выбрал - не вдаваясь в объяснения, объявил Савелий.
Надеюсь, вы выбрали правильный путь, Сэм, - со значением произнес Чарльз. - Желаю вам счастливого пути.
Присоединяюсь к пожеланию, - подхватила Мэри Барнс. Ей успел понравиться немногословный мистер Хлебникофф. - Берегите себя, мистер Хлебникофф. Скалы здесь такие крутые. Не сверните себе шею ненароком.
Напутствуемый таким образом, Савелий вернулся в свой джип. Элгуджи выжал сцепление до конца и что‑то неслышно пробормотал.
"Помолился, наверное", - подумал Савелий.
Джип резко дернулся и словно провалился в зеленую массу густых зарослей.
Путь их лежал по дороге, которую и дорогой‑то можно было назвать разве что в шутку. Так, козья тропа. Но на этой тропе внимательный взгляд Савелия заметил следы тяжелогруженных машин и многочисленные отпечатки лошадиных копыт. Тропой активно пользовались.
Хорошо, что мы избавились от этого Важи, - сказал Мамука. Ему все равно было о чем говорить: видно, ему было не по себе в этом районе гор. - От этих президентских "шестерок" одно беспокойство…
Забудь о нем, - предложил Савелий, - ты лучше скажи, когда мы доберемся до почтенного господина Ушанги?
Если без остановок, то успеем еще до наступления темноты, - откликнулся Элгуджи.
Он умело вращал баранку, в последний миг успевая уворачиваться от стволов деревьев и объезжать рытвины.
Кто же это нас остановит? - оживился Савелий. - Кто эти смелые люди?
А–а-а, батоно Сэм, тут таких смелых полон лес! - серьезно заявил Мамука. - Например, дезертиры из грузинской армии. Оружие получили, присягу принесли - и в горы. Не хотят они охранять интересы "белого лиса" и воевать за "Тбилисскую республику". Считают, что лучше самим, как лис, по горам бегать.
А еще кто?
Ну, из местных кто‑нибудь… Работы нет, вот и выходят поохотиться на людей. Убивать не станут, но отнимут все. А голым в горах сдохнешь еще до утра. Есть еще отряды самообороны чеченских беженцев. К ним живым лучше не попадаться. Чуть ли не заживо съедят. Или, наконец, сами чеченские террористы: эти настоящие отморозки.
Неужели они здесь ходят?
Зачем "ходят", батоно Сэм? Просто стоят. Вон, впереди…
Савелий всмотрелся в наступающую темноту. Элгуджи притормозил, а затем и совсем остановился. Путь преграждало поваленное дерево. Рядом стояли несколько человек.
"Еще неизвестно, сколько их скрывается в темноте и сколько автоматных стволов направлено на нас", - подумал Савелий.
Вы, батоно Сэм, молчите, - предупредил Мамука. - А если будут обращаться к вам - говорите только по–английски. Вы, туда–сюда, американский журналист, мы вас захватили и везем к себе, чтобы потом потребовать выкуп.
Савелий молча кивнул.
Элгуджи остался за рулем, Мамука выбрался из машины и направился к вооруженным людям. Те не двинулись с места. Один перебросился парой слов с Мамукой и направился к джипу. За ним последовали остальные. Подойдя ближе, они с любопытством уставились на Савелия.
Савелий отметил, что у всех людей - землистый цвет лица, длинные нечесаные бороды и пустой взгляд. Так выглядят люди, долгое время вынужденные жить вне дома, питаться чем попало, терпеть холод и жару, переносить болезни на ногах. Бандиты были одеты, как один, в камуфлированную военную форму натовского образца, тяжелые ботинки. На голове у многих - зеленые повязки с замысловатым орнаментом из слов по–арабски. "Лесные братья" словно соревновались, кто нацепит на себя больше оружия.
Если это был автомат - так непременно с подствольным гранатометом и примкнутым штыком, прибором ночного видения и оптическим прицелом. А еще - складной гранатомет "Муха" или даже два. "Палестинский пояс" - ряд автоматных рожков в специальной жилетке. И непременно - кинжал горца, у некоторых он был размером едва ли не с гладиаторский меч.
Савелий заметил, что чеченцы, как малые глупые дети, обожали при каждом удобном случае вытаскивать кинжалы и демонстрировать их остроту. Огромным лезвием они заостряли даже спичку, чтобы ковырять в зубах.
Мамука о чем‑то говорил с бандитами по–чеченски. В его речи мелькали имена Гелаева, Басаева и прочих главарей банд. Вероятно, Мамука пытался так набить себе цену. Чаще всего он обращался к одному из террористов, самому мрачному типу, которого называл по имени "Арби". Вероятно, это и был тот самый знаменитый Арби Бараев, безжалостный убийца и главный охотник за денежными заложниками.
Бараев нагнулся к Савелию и посмотрел ему прямо в глаза. Савелий слегка отшатнулся, ощутив нечистое дыхание человека, забывшего, что такое чистить зубы.
На одного Мамуку надежды мало. Надо поработать и самому. Савелий закрыл глаза, напрягся и попробовал настроиться на мысли главаря. Это оказалось непросто. Мешали замелькавшие в его сознании мысли людей, собравшихся у поваленного дерева. Чувствовалось, что по ту сторону лежащего поперек дороги ствола - сотня, а то и более человек.
Наконец‑то удалось вычленить мысли главаря. Он оказался человеком мало начитанным и мыслил несложными образами, которые легко поддавались расшифровке. Вот отряд бандитов выходит из какого‑то села, вот он поднимается в горы, минует перевал. Ночной холод. Затем кончилась еда и они ограбили какую–ту горную деревню. Затем - поляна, все бандиты собрались вокруг карты. На ней - маршрут движения. Значит, отряд шел из Панкисского ущелья в Чечню, через грузино–российскую границу. А дальше…
Дальше мысли главаря были столь мерзки и ужасны, что Савелия едва не вывернуло от вида отрезанных членов, отрубленных голов, вспоротых животов, изнасилованных медсестер, взорванных бэтээров с вывернутыми наизнанку железными внутренностями. И огонь, огонь… Чувствовалось, что Бараеву нравится жечь людей, преимущественно живьем. От этого он испытывал особое удовольствие.
А это что такое? Вероятно, главарь разговаривал сейчас с кем‑то из подчиненных. Да, их трое. Он выделил троих человек сопровождать "этих двух грузин с американцем". Пусть думают, что для охраны. На самом деле, наставлял Бараев своих абреков, надо дождаться темноты, перерезать горло грузинам, американца забрать и отвезти в Ингушетию. Никто не догадается, что заложник там. А после поговорить о выкупе.
В словах и поступках Бараева чувствовался опыт в проведении операций по захвату заложников. Все поставлено на деловую основу, "технология" отработана до мельчайших подробностей. Одни захватывают человека, другие перевозят в укромное место, третьи охраняют, четвертые договариваются о выкупе, пятые забирают его, шестые передают заложника или, что чаще, убивают и прячут тело.
Странным показались мысли одного из бандитов. Что‑то очень знакомое чувствовалось в них, что‑то очень близкое и родное.
Савелий открыл глаза, увидел приближающуюся троицу и понял. Один из троих был русским. Прочие называли его "Сергей–минометчик". Миномета при нем не было. Вероятно, миномет тяжело таскать по горам.
Пока трое "лесных братьев", увешанные оружием, втискивались в джип, остальные, подчиняясь команде Бараева, откатили ствол дерева в сторону. Тяжело подпрыгивая на ухабах, джип миновал и этот импровизированный блокпост. В какой‑то момент машина зависла над пропастью одним колесом. Сергею показалось, что наступил его смертный час. Но Элгуджи, неистово матерясь по–грузински, вывернул руль каким‑то чудовищным образом, и джип с воем взлетел обратно на тропу.
Справа и слева от Савелия сидели чеченцы. От обоих исходил тяжелый запах давно немытого тела. Позади устроился Сергей. Савелий ощущал на своем затылке его внимательный взгляд. Неужели догадался, что Савелий - его соотечественник?
Иногда чеченцы начинали громко говорить, обращаясь к Сергею. Тот коротко отвечал. Савелий понял, что они недовольны тем, что тот не выполнил задание, с которым Бараев посылал его в Москву.
"В любом случае надо что‑то делать, пока эта дикая тройка не перерезала нам горло", - озабоченно размышлял Савелий.
Решение пришло само.
Мне надо в туалет, - громко произнес он по–английски в спину сидевшего впереди Мамуки.
Оба чеченца мрачно уставились на него, выпучив глаза.
Наш пленник хочет отлить, - извиняющимся тоном пояснил Мамука, повернувшись к ним. - Наверное, как вас увидел, так в штаны от страха едва не наложил. Пусть выйдет, а то засрет нам тут все. Убирай потом…
Чеченцы громко заржали, хлопая себя по коленям, словно давно не слышали такой смешной шутки. Салон автомобиля наполнился их смрадным дыханием. За спиной Савелия тяжело молчал Сергей.
Сделали остановку на небольшой поляне. Один из чеченцев и Мамука сопровождали Савелия, пока тот искал удобное местечко в кустах. Так получилось, что чеченец на секунду отвлекся. Он зацепился ногой за корень дерева и едва не упал. Тишину леса нарушила его грязная ругань. Но тут же его голос смолк. Это Савелий незаметно вырос у него за спиной, обхватил рукой за лоб, а другой уперся в затылок. Один резкий рывок, глухой хруст шейных позвонков - и еще один воин аллаха отправился в райский Гюлистан беседовать с прекрасными девами–пери.
Мамука стоял рядом и восхищенно цокал.
Красивая работа, батоно Сэм! Это вас в журналистском колледже обучали так с людьми беседовать? Я тоже захотел стать журналистом!
Савелий ничего не ответил. Он махнул Мамуке рукой, приглашая следовать за собой. Мамука подобрал автомат чеченца и последовал за Савелием. Оба направились к машине. Труп "борца за независимость" остался гнить в лесу.
У машины все прошло быстро. Сергей и второй чеченец стояли около машины и всматривались в заросли. Они не ожидали, что Савелий и Мамука появятся с противоположной стороны. Мамука приставил автомат к спине Сергея. Второго чеченца Савелий обездвижил на пару часов, быстрым движением руки погрузив большой палец в одному ему известную точку за ухом бандита. Тело чеченца обмякло, и он упал на землю, громыхнув навешанным на него арсеналом.
Сергей стоял молча и смотрел на Савелия.
Надо поговорить, - по–русски произнес Бешеный и предложил отойти в сторону.
Они стояли некоторое время молча. Савелий давно прочитал самые важные мысли Сергея. Он улавливал сумятицу в его голове. Здесь и любовь к оставленной матери, и нелепая гибель младшего брата Вадима, и измена присяге… И еще то, что аллах, может, и велик, но сомнения у него, русского человека, остаются. Уж больно много крови пролито во имя этого бога.
Они говорили примерно час. Незаметно для себя
Сергей оказался в полной власти Савелия и был готов следовать за ним хоть на край света. Он рассказал, как оказался в Москве с заданием Бараева взорвать здание одного из вокзалов. Для этого был даже предупрежден оператор, который должен был заснять взрыв на видео и заработать на продаже эксклюзивного репортажа, вместе с Бараевым, кругленькую сумму.
Тайком увидев старушку–мать и младшего брата, увидев изменившееся лицо Москвы, переполненной приезжим людом, Сергей, после тяжелых раздумий, решил задание не выполнять. Вместо этого он нанял пару местных бандюганов. За небольшую сумму те насобирали по городу скинхедов, набили ими автобус, хорошенько напоили и устроили показательную драку с рыночными торговцами. Позднее в газетах это назвали "страшным погромом".
Сергей оказался парнем простым. Для него, как и для многих других, все зло олицетворяли понаехавшие в большом числе с Кавказа рыночники. Но к Бараеву он все равно вернулся. Деваться ему было некуда…
Через пятнадцать минут джип продолжил путь. В нем остались Элгуджи за рулем, Мамука и Савелий. Мамука что‑то восторженно рассказывал братику по- грузински и кивал на Савелия. Тот не замечал этих восторгов. Он думал о Сергее, которого оставил лежать на поляне. Он аккуратно "вырубил" его на час, не больше. После чего парень вернется в отряд к Бараеву вместе со вторым чеченцем. Тот подтвердит, что "грязная американская скотина и эти двое грузин" сбежали, убив одного боевика. Сергей должен продолжать службу у Бараева и дожидаться дня, когда к нему придет человек "от Сэма"…
Глава 11
Горы помнят все…
Оставив на лесной поляне Сергея и чеченца в бессознательном состоянии, Савелий, Элгуджи и Мамука осторожно и медленно пробирались на джипе по извилистой горной дороге. Только водительское искусство Элгуджи сохранило жизнь пассажирам автомобиля. Машина неоднократно зависала над пропастью, но каждый раз водитель умудрялся вернуть ее обратно в последний момент.
Темнело. Элгуджи включил фары, но толку от них было мало. Даже хуже оказалось: многочисленные тени, отбрасываемые деревьями густого кавказского леса, только мешали водителю. Поэтому все облегченно вздохнули, когда джип остановился на ровной, словно специально расчищенной площадке. Отсюда круто вверх уходила лестница.
Выбравшись из джипа, Савелий несколько раз присел, затем попрыгал на месте, восстанавливая кровообращение в затекших ногах. Элгуджи и Мамука терпеливо ждали, пока "американец" приведет себя в порядок. Затем, один за другим, стали подниматься по лестнице, ступеньки которой были с большим старанием и любовью сложены из камней, аккуратно подобранных по размеру и даже по цвету. Чувствовалось, что на ее сооружение был потрачен не один год.