Теперь уже ничего не изменишь. Им нужно было просто убедиться, что мы здесь. Но зачем? Почему они не рискнули напасть?
Побоялись… - Суб кивнул в сторону второй хижины где расположились на ночлег индейцы.
Может быть, - неопределенно протянул Широши. - Спокойной ночи.
И буквально через минуту он, уютно устроившись на матраце, лежавшем в торце дома, крепко спал, ровно посапывая.
Бешеный в очередной раз поразился фантастическому самообладанию этого человека.
А вы, амиго Савелий, хотите спать или поговорим немного. Я уже три года не встречался с людьми из России. Но, конечно, вам же завтра очень рано вставать.
Спать Бешеному хотелось, но ему все же не терпелось услышать ответ на вопрос, который он задал до прилета незваных гостей, а потому и повторил его:
И все‑таки, откуда вы знаете о наших российских проблемах?
Я много знаю, амиго Савелий, вовсе не потому, что я умный. Я просто средний человек, обладающий неуемным любопытством. Много читаю, слушаю радио. Иногда повезет встретиться с кем‑нибудь из ваших антиглобалистов. А потом… - Он показал на безмятежно спящего Широши. - Вот один из моих самых верных источников информации.
Но ведь и вы его снабжаете информацией. Вы знали о том, что и как произойдет в Нью–Йорке, а он не знал. - Савелию были интересны взаимоотношения таких разных людей.
Я делюсь информацией только в исключительных случаях, поэтому мне многие и доверяют свои тайны. Однако в данном случае моя информация никому не помогла, - с огорчением проговорил Суб.
У Савелия буквально слипались глаза, но в рассуждениях собеседника он заметил серьезное противоречие.
Амиго Суб, вы, отрицая современную цивилизацию и прогресс, все же пользуетесь многими ее плодами. Например, радиосвязью… - начал Савелий.
Вы правы, - тут же охотно согласился он. - Мы за то, чтобы плоды технического прогресса использовались во благо, на добрые дела, но так не получается никогда… Мы не знаем, как отделить необходимый для человечества технический прогресс от международного капитала, который этот прогресс питает, а потом использует его достижения в своих низменных целях, - печально заключил Суб.
Савелий не имел по этому вопросу никакого определенного мнения, а потому промолчал. Субкоманданте почувствовал усталость собеседника и сказал:
Перед тем как мы пожелаем друг другу спокойной ночи, я обязан исполнить просьбу Феликса и проинформировать вас о тех, кто стоит за террористическими актами в Нью–Йорке и могут представлять аналогичную опасность для России. Насколько я понял, заниматься этим придется именно вам. Так вот. За этими актами в
США стоят либо организация Гиза, либо Усамы бен Ладена. Третьего не дано. Если даже главари погибнут, их деятельность будет продолжаться. Единственный разумный ход - придать их деятельность публичной огласке. У нас есть определенные сведения и об их структурах, и об источниках финансирования. Вы их получите, конечно, не здесь и не сейчас. Феликс скажет где, он знает адрес.
А Гиз и бен Ладен связаны? - Этот вопрос был для Бешеного важен.
Связаны, и очень тесно, хотя, как я понимаю, их главные стратегические цели далеко не совпадают. Сегодня они как две стороны одной медали, а что будет завтра, неизвестно.
Пожелав друг другу спокойной ночи, они улеглись на матрасы, источавшие странный, но приятный аромат сена из сельвы…
С рассветом они отправились в обратный путь. Тепло простившись с ними и пожелав удачи, Суб предложил, чтобы индейцы проводили их до реки. Но Широши с достоинством отказался. Как всегда, обратная дорога показалась короче и легче. Да и сельва уже не выглядела такой чужой и опасной. Савелий даже подумал, что за месяц–два научился бы находить едва заметную в этих густых зарослях тропу. Но вот где и когда этому научился Широши?
По прикидке Савелия, они миновали примерно половину пути, как вдруг Широши, ловко рубивший острым мачете лианы, остановился как вкопанный, так резко, что Бешеный чуть не налетел на него.
Назад! - по–русски закричал Широши и, повернувшись к Савелию лицом, с необычайной силой обеими руками оттолкнул его и отпрыгнул сам.
Оба они пролетели метров пять и запутались в плотных крупных зеленых листьях, которые и смягчили их падение.
"Ну, точно слоновьи уши", - машинально подумал Савелий.
Тут и раздался оглушительный взрыв, за которым последовала автоматная очередь. Взорвалось как раз в том месте, где только что находились они. Затаившись в листьях, Савелий весь напружинился и озирался по сторонам в ожидании новой атаки. Но все было тихо. Неизвестный враг то ли отступил, то ли собирает силы дня нового наступления. Бешеный поискал глазами Широши, который лежал ничком в зарослях. Его темно–зеленая куртка на спине где‑то под правой лопаткой была разодрана в клочья. На куртке расползалось пятно крови.
"Осколок или пуля", - машинально подумал Савелий, прикидывая тяжесть ранения и как понесет на себе Широши, найдет ли дорогу к реке.
Широши зашевелился и попытался встать.
Лежите спокойно, - приказал ему Савелий, - сейчас я посмотрю, что у вас там.
Не успел он выпрямиться, собираясь осмотреть рану, как рядом с собой обнаружил фигуру в знакомой маске.
Амиго, - еле слышно прошелестел индеец.
Савелий поднял руку в знак приветствия. Индеец
пронзительно свистнул. Из ближайших зарослей появились еще две фигуры в масках. С плеча у каждого свисала какая‑то ноша защитного цвета.
"Спальные мешки, что ли", - подумал Бешеный, которому кусты мешали все как следует разглядеть.
Индейцы подошли и положили на землю два безжизненных тела лицами к земле, у каждого в спине на уровне сердца торчала рукоятка мачете.
"Профессиональная работа", - не мог не оценить Савелий.
Он снова повернулся к раненому Широши, озабоченно нахмурясь, как вдруг тот сам подал невозмутимый голос:
Успокойтесь, дорогой мой, и делайте то, что я вам скажу.
Савелий склонился над Широши.
Индейцы деликатно отошли в сторону и уселись на ствол упавшего дерева.
Выньте у меня из правого кармана известную вам фляжку и обработайте рану так, как будто это йод.
Края раны были рваные. Судя по всему, Широши задел острый осколок. Савелий сделал так, как ему было сказано, с изумлением наблюдая, как под воздействием загадочной темно–коричневой жидкости мгновенно остановилась кровь, а сама рана начала затягиваться кожей.
"Регенерация?" - подумал Савелий.
А вы не ранены? - озабоченно спросил Широши, бодро поднимаясь на ноги.
Я в порядке. Только немного поцарапал руку о какую‑то колючку. - Из небольшой царапины на руке словно нехотя сочилась кровь.
В тропических лесах такие царапины могут быть смертельно опасны. Тут кругом ядовитые растения. Капните несколько капель из фляжки.
Савелий последовал совету, и царапина тотчас же затянулась бесследно.
Что же это за жидкость? - спросил Савелий, как зачарованный глядя на абсолютно гладкую кожу руки.
Я ведь говорил вам, что это эликсир жизни, совершенно серьезно ответил Широши. - Небось в детстве читали сказки про "живую воду". Вот это она и есть.
Тщательный осмотр трупов особых результатов не дал. Никаких документов, естественно, не было. Две автоматических американских винтовки М-18 с оптическими прицелами и приборами ночного видения. Оба темноволосые, смуглые, лет тридцати, но явно европейцы - испанцы, португальцы или итальянцы. Трупы решили оставить там, где они и лежали: на радость животным и насекомым сельвы и, поблагодарив индейцев, тронулись в путь и добрались до лодки без приключений.
Пабло и гребцы–индейцы были на месте. По каким- то только им понятным соображениям они иногда выключали мотор и тогда ловко работали шестами. Савелию даже показалось, что при работающем моторе лодка двигается даже медленнее.
Гидросамолет ждал их у озера.
Мы возвращаемся в Мехико и проведем там несколько дней, пока не уточним наши дальнейшие планы. Скорее всего, вам придется лететь в Барселону. Там у надежного человека хранятся те бумаги, о которых вам говорил наш радушный хозяин. Не боясь показаться занудой, я вновь убедительно прошу вас, Савелий Кузьмич, не выходить из дома одному.
Бешеный промолчал, но на этот раз молчание не было знаком согласия.
Вскоре они взлетели и через некоторое время прибыли на место.
Они снова остановились в том же особняке, откуда уехали в короткое путешествие.
Несколько часов они отдыхали, а вечером за ужином Широши сообщил:
Сейчас я уезжаю за город и вернусь завтра к вечеру. Попробую выяснить, кто нас преследовал в сельве.
Савелий давно не видел Широши таким встревоженным и озабоченным. Его состояние передалось и ему. Оказавшись в кровати, Савелий долго не мог уснуть, пытаясь хоть как‑то проанализировать ситуацию. Постепенно он заснул. И почти тут же оказался…
…у бассейна нью–йоркского особняка Джулии. Он возлежал на шезлонге и с довольным видом наблюдал за тем, как плавала Джулия. Ее красивая фигурка в буквальном смысле порхала над водой, стремительно продвигаясь вперед. Не отставая от нее, рядом плыл их сын Савушка. Савелий нисколько не удивился тому, что он так сильно подрос.
Смотри, папа, я не отстаю от мамы! - с радостным возбуждением кричал он и действительно не только быстро настиг Джулию, но и обогнал ее.
Какой же ты у меня молодец! - воскликнул Савелий и обратился к жене: - Ты что, специально поддаешься?
Нет, милый! - с тревогой отозвалась она, - я устала… мне очень трудно…
Все еще не ощущая беды, Савелий крикнул:
Перестань дурачиться, милая! - Хотел еще что- то добавить, но вдруг заметил, что в бассейне не видно Савушки, а с Джулией действительно что‑то неладное.
Помоги, милый, я устала бороться с волнами! - услышал Савелий ее обреченный голос.
Он вскочил с шезлонга и крикнул:
Девочка моя, какие волны? Это же бассейн… - И вдруг увидел, что перед ним и не бассейн вовсе, а безбрежный океан, а Джулию все уносит и уносит вдаль.
Савелий бросился в воду и изо всех сил заработал руками. Но чем быстрее он плыл, тем больше становилось расстояние между ними.
Я не могу больше, милый… - доносился до него слабеющий голос Джулии.
Держись, родная! Держись! - кричал Бешеный, беспрестанно работая руками, но все было тщетно: ее все дальше и дальше уносило в открытый океан. - Господи, да что же это такое?! - в бессилии воскликнул Савелий. - Учитель, помоги! - воззвал он к Космосу…
И словно ТАМ кто‑то услышал его мольбу: вдалеке от Джулии показался какой‑то корабль. Савелий попытался рассмотреть, какой стране принадлежит это судно и к радости рассмотрел флаг России и…
…проснулся…
Уже было утро. Странный сон, несмотря на вроде бы благополучный исход, вселил в него тревогу: он почувствовал, что Джулии грозит опасность. Но откуда? С чем она связана? Ей явно нужна его помощь, а он здесь должен выполнять волю Широши. Да кто он такой, черт возьми? Джулии нужна помощь, и он должен действовать! К черту опасность! К черту этого придурка Гиза! Нужно как можно быстрее оказаться в Америке!..
И в предрассветных сумерках Бешеный тихо встал, стараясь не разбудить охрану и прислугу, бесшумно спустился вниз, вышел во двор и без усилий перемахнул через высокий каменный забор. Он оказался на узкой, мощенной крупным булыжником улице. В этот ранний час улочка была пуста, но, свернув за угол, он кожей почувствовал опасность.
Конечно, он понимал, что Широши предупреждал его из самых лучших побуждений, заботясь о его безопасности, и самым разумным было прислушаться к его совету, но Бешеный в силу своего неукротимого характера не мог не принять вызов, и ему было наплевать на грозящую опасность, если на карту поставлена безопасность любимого человека.
Да, на него, очевидно, кто‑то охотился, но это было далеко не в первый раз: ему не привыкать, а потом он никогда не чувствовал себя дичью. Савелий Говорков, по прозвищу Бешеный, сам был охотником. Его темперамент бойца и азарт от предстоящей схватки неумолимо тянули его навстречу грядущей опасности.
Обладая сверхъестественной восприимчивостью, он сразу ощутил, что чьи‑то враждебные, настороженные глаза следят за ним. Незаметно он осмотрелся по сторонам и… ничего опасного не заметил.
Улицы и переулочки безмятежно спали. В поле его зрения не только не было видно ни одной человеческой фигуры, но отсутствовали даже собаки и кошки.
Дома старинной архитектуры, двух- и трехэтажные. Глухие ворота с узкими окнами, иногда с запертыми ставнями. Больше ничего…
Он попытался прочитать мысли затаившегося врага, но ничего не получилось. Для этого ему нужен был визуальный контакт. Зато знак на его плече стал горячим - опасность была совсем рядом. Но откуда она грозила?
Вдруг из‑за одного из заборов впереди вылетело ведро, ударилось звонко оземь и покатилось в его сторону. Пустое, оно гремело, ударяясь о булыжники.
Инстинктивно он остановился и стал разглядывать ведро, пытаясь понять, какую угрозу оно таит. В этот момент на него что‑то упало сверху. От неожиданности Бешеный не удержался на ногах, но тут же вскочил и почувствовал, что на него набросили сеть, сплетенную из толстых, прочных веревок. Он попытался освободиться, что почти ему удалось, но в этот момент что‑то вновь плюхнулось ему на голову. Бешеный рухнул на мостовую и потерял сознание…
Глава 5
Роджер Лайн ищет истину
Трагические события 11 сентября 2001 года в Нью- Йорке, когда террористы направили самолеты в башни Всемирного торгового центра, повергли Америку в шок, за которым последовала растерянность.
За всю свою более чем двухвековую историю США никогда не подвергались подобному коварному нападению, да еще на своей территории, да еще средь бела дня, да еще с таким огромным числом погибших.
Последнее десятилетие XX века только укрепило в американцах чувства самоуверенности и превосходства над всеми остальными народами мира,
Крах СССР и вообще так называемого "социалистического лагеря" трактовался как великая победа американского образа жизни и доказательство превосходства американских ценностей над любыми другими.
Средний американец, над представлениями о мире которого трудилась могучая и профессиональная пропагандистская машина, впервые стал засыпать, не боясь огромных бородатых русских в высоких сапогах, хлещущих водку из самовара и только и мечтающих отнять у бедняги американца его уютный двухэтажный домик с ухоженным садиком и бассейном, не говоря уже о растущих с каждым годом в цене акциях.
Средний американец впервые за последние несколько десятилетий почувствовал себя в безопасности.
У США, по существу, не осталось серьезных противников и даже соперников. СССР пал, Ирак, несмотря на всю громкую американскую риторику, представлял реальную опасность лишь для Израиля, а не для США.
Северная Корея, которой пытались стращать американских обывателей, угрожала прежде всего своей южной сестре и соседке. В перспективе, конечно, серьезным соперником мог стать Китай, но произойти это могло лет через двадцать.
Американцы радовались жизни. Экономика была на подъеме, покупательская способность неуклонно росла, а рынок предлагал неутомимому потребителю все новые и новые товары…
Точную оценку состояния американского общества накануне 11 сентября дал известный американский футуролог Фрэнсис Фукуяма:
"Процветание приводит к зацикленности на самих себе, позволяет людям забыть, что они являются частью мирового сообщества. Длительный экономический бум, который пережила страна при Клинтоне, и легко доставшаяся Америке доминирующая роль в мировой политике позволили американцам с головой погрузиться в разного рода скандалы, заняться внутриполитической борьбой, которая становилась тем ожесточенней, чем мельче ее предмет".
После сентябрьских событий американцы перво- наперво усомнились в своей безопасности. И, естественно, обратили свои гневные взоры на тех, кто эту безопасность должен им обеспечивать, прежде всего на ФБР и ЦРУ.
Вопрос:
"Как это могло произойти в Америке, самой процветающей и могучей стране мира?" стал первым, на который потрясенное общество потребовало ответа.
А за ним маячил другой вопрос:
"Возможно ли повторение этой трагедии?"
Обычное американское бодрячество и стереотипные улыбки плохо скрывали воцарившуюся в обществе панику…
Эти вопросы задавал себе и Роджер Лайн, бывший высокий чин ЦРУ. Задавал, наблюдая в бессильной ярости, как самолеты таранят башни–близнецы. Кто посмел бросить такой откровенный и нагло–циничный вызов стране, которой самим Богом суждено указывать остальным странам путь, быть единственным мировым лидером?
Лайн чувствовал и свою личную вину: ведь еще летом Широши предупреждал его о грядущей опасности. Правда, звучало это предупреждение Широши очень туманно. В памяти регулярно всплывали сказанные тогда печально–безнадежным тоном слова:
"На вашем месте я бы все‑таки попробовал поискать террористов среди людей, связанных с самолетами".
Честно говоря, Лайн не обратил тогда на это пожелание должного внимания. Его голова была занята российскими проблемами и новым президентом этой страны Путиным, но шифровку в Вашингтон он, как и положено старому службисту, отправил. Очень интересно: какова ее судьба?
Будучи убежденным патриотом Америки и человеком в высшей степени информированным, Лайн в то же время понимал, что, хотя и носит высокий титул специального консультанта лично директора ЦРУ, к государственному расследованию под любыми предлогами его не допустят, поскольку он не состоит в штате. В данной ситуации особым минусом было его всем известное служебное рвение: ради безопасности Америки он бы не пощадил никого, а тут слишком многие репутации поставлены на карту - всех секретных служб, правительства, да и самого президента.
Как многоопытный профессионал Лайн уже просчитал возможные варианты. Их было всего два, и, как говорится, оба были хуже.
Если спецслужбы ничего не знали о готовящихся террористических актах и их застали врасплох - подобный вывод напрашивался сам собой. Но это означало, что все хваленые спецслужбы США расписались в полной своей, мягко говоря, некомпетентности, чтобы не сказать импотентности.
Вариант второй был еще хуже. Если спецслужбы обладали некой информацией, пусть даже с не слишком точной шифровкой, тогда почему они ничего не предприняли, чтобы предотвратить трагедию? Не скрывался ли за бездействием спецслужб некий злой умысел или откровенное предательство?
Выяснить это было, очевидно, непосильной задачей для одного человека, даже имеющего опыт и связи Лайна, но он как патриот Америки решил начать свое собственное расследование.
Зная, что вряд ли добьется успеха, он не мог смириться с тем, что какие‑то непонятные злодеи взяли и нагло, на виду у всех, щелкнули Америку по носу.
Еще летом, во время этого странного разговора с Широши, сентябрьская трагедия казалась попросту фантастикой. Да кто бы посмел решиться на такое? А ведь решились и добились своего - убили людей и унизили страну.