Её привезли в санаторий, откуда эвакуировали раненых.
Главврач, пожилой абхаз, увидел её:
- Сейчас на первой же "скорой" ты уедешь. Ты должна вернуться… - Нет, я не поеду, - твёрдо ответила Лиана.
- Тогда ты будешь туалеты мыть.
Она:
- Тогда я помою туалеты.
Он испытывал её.
Лиана вычистила и выдраила туалеты - сделала это, как выразилась, "на нервной почве". Потом села на порожки лечебного корпуса и сидела, обиженная, ни на кого не смотрела. В это время в санаторий приехала Наташа, за которую, как за единственную возможность попасть на передовую, и ухватилась Лиана.
3
Лиана с Наташей поселились в маленьком домике-мазанке. Хозяйка его, бабулечка из России, на старости лет переехала на Кавказ. Домик находился недалеко от школы, которую дырявили снарядами, минами, простреливали из пулемётов. Рядом со школой стоял дом, где вырос Ардзимба, там жили его родители, вот поэтому это место на взгорке постоянно обстреливалось.
Наташу с Лианой дёргали: где ранят - они едут. Куда ещё вызвали - бегут.
Но когда бы они ни вернулись, их всегда ждала бабулечка.
Грузины боялись подойти к Эшере. Потом придвинулись ближе. И вот танки пробрались по броду Гумисты и поднялись по дорогам. В это время Наташа с Лианой шли с позиций. Прошли школу, спускались по бугру. Дорога извивалась вдоль российской воинской части.
И надо же… Медсёстры в одну сторону выходят - на танки нарываются, в другую - тоже.
Куда бежать? А некуда: с одной стороны бетонная стена воинской части, с другой - заборы частников. В стене дыра.
Лиана: - Ой-ой-ой!..
Вздрагивает.
Наташа:
- Трусиха! А ну лезь!
Стала Лиану в дыру запихивать. Затолкала. А самой куда? В такую дырку не пролезет. А сзади уже слышит рёв моторов.
Смотрит: следы обуви на стене и прутья торчат. "По ней в самоволку ходят", - дошло. Подскочила и, хватаясь за прутья, полезла вверх.
Лезет, а сама видит, что из-за поворота дуло танка поворачивает. Легла животом на стену. Одну ногу забросила. Перевалилась. Вниз… Летит - и не летит. Качается.
Она повисла: штанина, как парус, зацепилась за проволоку. Она качается.
Штаны трещат… Наконец упала - в руки Лианы.
За стеной прорычал, обдав дымом забор, танк.
Подруги нырнули в первую попавшуюся дверь. Прижались друг к другу.
Лиана так перепугалась, что даже по надобности боялась пойти одна, просила: "Пошли вместе!" По запаху поняли, что попали в свинарник. Благо свиней в нём уже не осталось.
Утром в дверь заглянул солдат:
- Ой, девчонки, чтой-то вы тут?
- Мы… мы…
Наташа закрыла голые коленки сеном.
- Гомарджобы? - показал пальцем за забор.
- Они, они самые, - закивали головами.
- Да не бойтесь, они к нам не сунутся… Я счас…
Солдатик принёс галифе:
- На….
- Отвернись…
Наташа натянула галифе - большое.
- Какого размера?
Лиана наклонилась к бирке:
- Пятьдесят шестой!
Наташа выглядела в них так смешно, что солдат и Лиана не смогли удержаться от смеха.
- Ладно, я сейчас на склад схожу…
Наташа снова накрылась сеном.
- На, меньше нет, - вернулся солдат.
Наташа примерила галифе. Штанины уже не напоминали парус.
Медсёстры подружились с солдатами российской воинской части. Ходили в часть за водой, где стояла водовозка. Только не через забор, а через ворота. А если начинался обстрел, то бегом: прибегут, воду в ведёрко наберут - и обратно.
Солдаты подарили им медицинские сумки с крестами, помогали медикаментами. На голове медсестёр появились: у Лианы - пилотка, у Наташи - берет.
Вскоре часть прорвавшихся в Эшеру танков подбили, часть - захватили, а нескольким по броду удалось убежать за Гумисту.
4
В домике, в котором квартировали медсёстры, появился вырвавшийся из плена Сергей. Он держал в руке букет роз.
Ему открыла калитку бабулечка:
- Что вам?
Оглядела не особо отличавшегося одёжкой от других парня.
- Мне Наташу нужно, - сказал Сергей.
- А ты, чай, не ошибся?
- Нет, бабуля! Я из Уфы приехал…
- А-а, из Уфы… И как там, в Уфе?
- А вы что, там жили?
- Я жила в Пензе…
- Проезжал такой город.
- Ну, заходи, гостем будешь.
- Мне Наташа…
- Там и поговорим о Наташе.
Когда Сергей прошёл по маленькому дворику и поднялся на веранду, то остановился, не зная, снимать ботинки или нет.
Но бабулечка:
- Не надо, не сымай. И садись на стул. В ногах правды нет…
Расспросив гостя о том, как дела в Уфе, как в Пензе, как вообще в России, она сказала:
- А знаешь, у них сейчас пересменок… Десять-пятнадцать дней - одни, потом - другие… Вот они с Лианочкой и уехали… Лиана - в Афон. Наташенька - к маме…
- А куда это, к маме? - спросил Сергей, вспоминая, как в Гудауте ходил вокруг Наташиного домика.
- А сначала покажь свои документы, - сказала бабуля. - А то, может, ты грузинский разведчик…
- А что, я лицом биджорик?
- Не поняла…
- Гога…
- Всё равно…
- У меня документов нет.
Сергей так быстро покидал Гагру, что, если бы он захотел получить и документы, вряд ли попал бы в обмен. Ему повезло, что в неразберихе грузины проглядели, кого выпустили.
- Тогда я при всём желании не могу сказать… Наташа спросит: Клавдия Афанасьевна, зачем вы адрес дали?
- Ну как хотите… - встал и всучил в руки бабуле букет: - Это вам! - Вот за это спасибо… А раз к Наташеньке, то как ей сказать, кто приходил?
- Сергей.
- А где сыскать энтого Сергея?
- В Верхней Эшере… - Скажу, скажу, сынок… Закрыв дверцу, посокрушалась:
- Надо ж, без документов… Это нехорошо… Мало ли Натулечка, козочка, кому понравится. А букет я сберегу.
5
Сергей пришёл в бывшую контору, которую занимал взвод.
- Ну что? - спросил Хасик.
- Что, что… Документ покажь! - зло выдал Сергей.
- Не признала?
- Да её нет… У них пересменок.
- Давай в Гудауту рванём. Ты же знаешь, где её дом.
- Не поеду, - желваки на щеках Сергея заиграли.
Не ожидал, что после стольких перипетий его встретят как чужого.
"Раскатал губы…"
Они с Хасиком вышли во двор, который упирался в плодовый сад. Яблоки свисали с деревьев, кругами усыпали траву под кронами.
- Вон Сухуми, - Хасик показал на распластавшийся в прибрежной низине город. - Новый район, - на стоящие ближе кварталы многоэтажек: - Видишь, высотка? Это Дом правительства. Если малость в гору, там батина хата.
Не знаю, что с ней.
- И я не знаю, - словно из-под земли вырос Василий Забетович.
"А мой дом…" - не нашёлся, что сказать, Сергей.
У него своего дома, который был бы домом в полном смысле слова, не было. Так, приют… Вдали взлетел дымок. Хасик толкнул Сергея:
- Давай в укрытие!.. Опять начинается…
Невдалеке от школы, за которой виднелся домик бабули, где час назад находился Сергей, взлетел столб.
- Я сделаю так, что ты сама придёшь! - ударил кулаком по стволу яблони Сергей.
От удара с дерева сорвалось несколько плодов.
Сергей поднял один, обтёр руками:
- Как у нас…
- Пошли, - потянул его Василий Забетович. - Славу лошади приносят её ноги…
Приехав на пересменку в Гудауту, Наташа не застала мать дома. Неля Борисовна находилась в отъезде. Она созвонилась с невесткой, которая увезла двух своих детей и дочь Наташи в Харьков, и поехала отправлять детям тёплые вещи. Уже приближалась зима, а те впопыхах уехали во всём летнем. В то время установилось морское сообщение с Сочи, куда уплывали беженцы и откуда абхазы возвращались домой.
Вещи Неля Борисовна положила в баул, баул - в детскую коляску. Хотя на причале в Гудауте собралась толпа, её пропустили, перетащили с вещами на катер. Такие в мирное время курсировали вдоль всего Черноморского побережья.
Когда катер набился, его отшвартовали, и он вышел в море. Сначала погода благоприятствовала пути, они миновали Мысру, мыс Пицунду, но вскоре налетел ливень, и все попрятались под навес. Только пошли вдоль Гагры, как в катер чуть не угодил снаряд. У грузин на горе Мамдзышхе стояла артиллерия, и они мешали сообщению окружённой абхазской территории с внешним миром. Но катер взял резко в море и уже при ясной погоде причалил на морском вокзале в Сочи.
Здесь Неля Борисовна встретилась с Людой, отдала ей вещи и тем же катером вернулась назад.
Когда Неля Борисовна вошла в калитку своего домика, её встретила Наташа:
- Мамуля! А я уже здесь…
- Наташенька…
Неля Борисовна засуетилась. Зашла в комнатку, в которой на верёвках растянулись сохнущие Наташины вещи.
- Мамуль, а что это коляска при входе валялась?
- Да это я вещички на пирс возила. Бросила там, а её прикатили…
Неля Борисовна полезла в сундук и достала оттуда связку носков.
- Дай ножку, померю!
- Ой, мамуля!
Натянула на ногу дочери один короткий чулок:
- Нормально… А это раздашь ребятам… - Какая же ты умница! - Наташа расцеловала мать в обе щёки. - Ночью уже не жарко. Да и носки быстро стираются…
- У одного жмота увидела на складе мешок. Еле выпросила.
Отбыв положенные дни дома, Наташа с пакетом носков уехала в Эшеру.
6
Лиана встретила подругу.
- Смотри, какие розы! - показала на вазу на подоконнике.
- Натулечка! Это тебе, - улыбалась Клавдия Афанасьевна. - Приходил красавец! - Кто такой? Наташа бросила на кушетку пакет с носками.
- Сказал, из Уфы…
- Звать как?
- Сергей…
Наташа вспомнила парня, который приезжал отдыхать в Гудауту и даже предлагал ей выйти за него замуж. Но всё тогда выглядело легковесно, поэтому она к его словам серьёзно не отнеслась.
- Он в Верхней Эшере, - продолжала стрекотать бабулечка. - Но я ему не сказала, где ты живёшь У него документов не оказалось.
Наташа, а следом Лиана, взорвались от смеха:
- Документов не оказалось! Может, он несовершеннолетний, жених-то наш?
Теперь хохотала бабуля.
- Не переживайте, Клавдия Афанасьевна, найдём его….
- А зачем искать? Он же мужчина! Обязан сам! - сказала Клавдия Афанасьевна.
- Ну, раз сам, так сам.
Наташа подошла к букету, понюхала:
- Пахнут… Как из другой жизни… Погладила бархатистые лепестки.
Опустилась на стул. Было приятно, что ей подарили розы. Цветы ей дарили редко, хотя воздыхателей всегда вертелось много. Хотя понимала, что принесённые розы не куплены - где их теперь купишь! - а скорее сорваны в питомнике, но всё равно почувствовала себя не просто медсестрой, а женщиной.
Теперь нет-нет да бросала взгляды на парней: не Сергей ли?
Носки, которые привезла Наташа, разошлись по роте.
- Наталка! А шапку нельзя связать? - спрашивали её.
- Думаешь, до зимы Сухуми не возьмём? - вопросом отвечала Наташа и тут же говорила: - Конечно, свяжем… У нас Неля Борисовна мастер на все руки.
- А кто такая Неля Борисовна?
- Живёт одна в Гудауте…
Днём было ещё жарко, но ночью становилось прохладно, особенно если рота спускалась в ущелье, и тогда носки натягивали на себя все, кому они достались.
Сергей попался Наташе на глаза. Однажды она увидела, как на холм, нависший над Гумистой, выехала "зушка". Так называли зенитку, поставленную на ГАЗ-66. Самоходную установку снимали с колёс и крепили на кузове грузовика.
"Зушка" колошматила всё впереди. Наташа увидела, как на грузинском берегу юлой завертелся БТР и дёрнул в посадку. Посыпалась крошка с домов Нового района, где засели грузины. Заглох пулемёт меж валунов.
Снаряды из пушки кромсали всё на своём пути. До "зушки" - метров шестьдесят.
Она пригляделась. "Он! - узнала человека в кузове. - Шпарит! Словно салютует!"
Долго наблюдать за "салютом" не пришлось. Со стороны Нового района взлетели дымки, и "зушка" уже не съезжала, а слетала с холма.
Наташа скатилась в блиндаж. Сверху запрыгали брёвна и задрожала земля.
Она подумала: "А если его ранят? Тогда побегу к нему". Но никто не кричал: "Сестра! Сестра!" - "А если кинется к ней в блиндаж?" Но он не кидался.
Как всякой женщине, ей хотелось счастья, и тем более после того, как не повезло с Павлом. Такое возможно было, но только не на войне. По-крайней мере, она так считала. Понимала, что здесь не время и не место чувствам. Знала, если женщина, девушка хоть раз неправильно себя поведёт, ей придётся уходить. С первых дней усвоила эту сермяжную истину. Истину, что мужчины на войне братья, а она всем - сестра. И здесь нельзя кого-то выделять, как бы она этого ни хотела.
Здесь не место ухаживаниям. Такого просто нельзя допустить.
"Слабиночку дашь, и пиши пропало", - говорила себе.
7
Медсёстры наварили мамалыги, сделали из всего, что только удалось насобирать на огороде, салат и уселись на кухоньке обедать. Бабулечка вспоминала о времени, когда она жила в Пензе. Стоило зайти разговору, не уехать ли ей из Эшеры, она сказала:
- Да можно. Но как я брошу Натулечку…
Наташа:
- Мы вас отвезём в Гудауту. Там на катере…
- Нет, у меня же есть свои дети, - посерьёзнела бабулечка. - Вот если они за мной приедут, я тогда и уеду.
Но дети не ехали. Соглашались приехать в Адлер, но дальше рисковать не хотели.
Когда на стол прыгнула кастрюля, в калитке появился Хасик.
- Можно к вам?
Бабулечка, вытирая о передник руки, вышла навстречу:
- Ещё одного принесло!
Хасик толкнул калитку и направился к веранде, где увидел медсестёр. Ещё не доходя, сказал:
- Я к вам… Вы Наташа? - посмотрел на Наташу.
- Я… Что, "кто будет кофе, а кто нет"? - повторила привычное обращение ребят, когда те хотели завести с девчонками отношения.
- Да нет, я кофе… - Учти, - встряла Лиана, - мы не пьём, не курим. И вообще мы беспонтовые…
Медсёстры засмеялись.
- Я понял. У меня друг…
- Что друг, каюк? - Лиана.
- Почти… У него крыша скоро съедет.
- Отчего ж? Много грузин побил?
- Он, можно сказать, с Урала приехал…
- А-а, вот ты о ком… - сжалась бабулечка.
- Он Гагру на лодке проплыл. В клетке у грузин просидел. Вырвался, а…
- Что - "а"?
- Надо что-то делать. Он лезет на рожон. Недавно весь месячный боезапас выпустил.
- А-а, это он стрелял из "зушки"? - вспомнила Наташа.
- Он, он… - Так что нам сделать? Укол обезболивающий? В какое место? - засмеялась Лиана.
- Не надо, - побледнела Наташа.
У неё вдруг чуть не вырвалось: "Хорошо! Куда надо прийти? Я приду".
Но она в который раз переборола себя:
- А в каком он батальоне?
Выходило, в батальоне, что стоял наверху.
- У вас тоже есть медсёстры, - сказала Лиана. - Пусть они и лечат…
Наташа ничего не добавила. Она не знала, что добавить.
А ночью ей приснилось: она на морском берегу. Плещется вода, перекатывая гальку. На неё смотрит парень.
Она ему говорит:
- Сейчас не время быть вдвоём… - Почему? - спрашивает тот.
- Ведь мы на войне…
В горле парня стоит комок. Он хочет погладить её.
- Не надо, - отвела руку. - Я прошу тебя… Потом…
- Когда потом?
- Когда всё кончится… - Наташа! Мы живём один раз. Мы живём для себя! - Я знаю, знаю, но прошу… - Так ты хочешь дожидаться, когда окончится война?
- Да, хочу…
- А если мы не победим?
- Такова наша судьба…
- А если мы погибнем?
- Тоже такова…
Наташа видела, как ломает внутри парня.
- Я прошу… Будь мне братом. Я тебе - сестрой. Пока…
Под ногами парня скрипели камни. Он стоял, готовый сделать что-то решительное. Она чувствовала, что ещё немного, и плюнет на условности, на то, что подумают о ней, какую тень бросит на маму, на брата, как нарушит обычаи и кинется в объятия… Но какая-то нечеловеческая сила удерживала её. С криком "Сергей!" она проснулась.
Рядом на коленях стояла Лиана:
- Натуся! Ты что…
Наташа погладила голову подруги и закрыла глаза.
8
Абхазская армия пополнялась добровольцами, казаками, которые приходили через горы. На перевалах валялись сотни пар стоптанной обуви: ботинок, кроссовок, туфель, которые бросали чеченцы, кабардинцы, русские, казаки. Несмотря на все трудности, они приносили с собой оружие, несли ящики с патронами - всё, в чём нуждалась отрезанная от внешнего мира окружённая грузинами территория.
Руслан, сигналя фонариком, встречал их ночью, а оттуда уже спускал на побережье.
Поэтому особо радостным известием прилетело сообщение:
- Гагра освобождена…
В первых рядах бравших Гагру оказался взвод Анатолия. Сначала взвод шёл по трассе и в первый день наступления дошёл до эстакады. А потом подразделению Анатолия была дана команда:
- Давайте через Мамдзышху!
Взвод повели на гору, которая главенствовала над Гагрой, ночью продержали в малиннике, а в шесть утра спустили в город.
Грузины огрызались.
Анатолий с гранатомётом выскакивал на дорогу, чтобы прицелиться в танк противника, но в это время перед танком выкидывали шашку, и он растворялся в дымовой завесе. Анатолий стрелял наугад и не знал, попал снаряд в цель или нет.
Когда прошли километр, снова увидели танк. Он стоял заведённый, дулом смотрел в сторону абхазов.
Анатолий почувствовал что-то неладное, стрелять не стал. Его ребята подскочили к танку: внутри никого. Грузины сбежали. А для устрашения, чтобы както задержать наступление, оставили технику заведённой.
Танк повернули дулом в сторону грузин. Взвод добрался до больницы. В ней засело человек шестьдесят. Там пришлось жарко.
Абхазы взяли трофейную пушку. Развели руками: - Мы стрелять не умеем.
Но сообразили что и как. Напрямую пушку поставили и начали долбить.
Анатолий стрелял из гранатомёта.
Ему кричали:
- Бей в это окно!
Он бьёт.
- Бей в то!
Перебегает - в другое окно. Подошли казаки. Анатолий видел, как от прямого попадания снаряда разорвало казачьего батьку. Казачков видно - они в папахах. От батьки одну папаху только и нашли.
Когда подошли к больнице вплотную, стали закидывать окна гранатами.
Штурм начался в девять утра, и только в пять дня грузины стали сдаваться. Потом долго возились со снайперами. Они засели на крышах. И их снимали уже абхазские меткие стрелки.
Анатолий тяжело переживал взятие Гагры. При штурме милиции погиб его друг. Он заскочил в дежурку с гранатой, его встретил шквальный огонь, но он успел взорвать себя и противника.
В конце концов враг, побросав технику, оружие, бежал за Псоу. Как говорили абхазы, грузины чухнули.