- Просто понимать мало,- возразил Корсаков. - Чтобы понять по-настоящему, надо посмотреть. Имей в виду: вы еще не чувствуете, как все это пахнет, вы не пережили того страха, который пережили они там, под землей. Вы хоть и слышите, как они стонут, но в записи это совсем не то, что вживую,- половина оттенков утрачивается, а сильнее всего пробирают иногда именно оттенки.
Из темноты вынесли обгорелого мертвеца - руки его были подняты в "позе боксера", широко разинутый рот скалился на черном лице двумя рядами ослепительно белых зубов. Альбина приглушенно вскрикнула и унеслась в соседнюю комнату. Там она спугнула капитана Ищенко, под шумок наливавшего себе в чай коньяку. Восставшие соблюдали в своей среде "сухой закон", хорошо понимая его необходимость среди разливанного моря дармового алкоголя, однако капитан позволял себе порой нарушать это установление, ссылаясь на свои годы и житейскую мудрость. В любом случае ему не хотелось бы, чтобы командир увидел, как он доит секретную бутылочку. Капитан рефлекторно дернулся к шкафу, но, увидав Альбину, решил сделать вид, будто ничего особенного не происходит, и с суровым лицом долил чашку коньяком доверху. Он хотел было поставить бутылку на место, но Альбина налетела на него, как вихрь, и со словами:"Это просто садизм какой-то!" выхватила у него бутылку и сделала несколько огромных глотков из горлышка. Капитан в ужасе издал невнятный сдавленный звук, но было уже поздно - скрыть недостачу коньяка не представлялось возможным. После недолгого размышления Ищенко захлопотал вокруг гостьи:
- Присаживайтесь! Это Федорыч вас расстроил? Да, не привык он с дамами общаться... Вот, выпейте чайку - хороший, с коньячком...
Когда Альбина пригубила чаю, капитан со спокойной совестью вышел в соседнюю комнату и с укором обратился к Корсакову:
- Что ж ты, Федорыч, девушку так разволновал? Я ей дал сперва коньячку выпить, а теперь налил ей чаю с коньячком.
Уловив недоверие в глазах Корсакова, капитан возмутился:
- Если не веришь, можешь сам ее спросить. Вот она сидит и пьет чай с коньяком. Чего мне врать-то?
Корсаков только махнул рукой и обратился к музыкантам, вперившим взгляды в экран телевизора:
- Ну посудите сами, могу я бросить вас в такую мясорубку? У вас другая стезя в этой жизни. Уж если вам приспичило повоевать, ищите сами оружие и сами воюйте, чтобы только я о ваших затеях ничего не знал. Я вам в этом деле намерен не помогать, а только мешать.
Алексей с трудом оторвался от созерцания мертвецов, уложенных в длинный ряд вдоль всего подвала, и спросил:
- И что, всех, кто хотел прорваться в Центр, так под землей и перебили?
- Ну почему, не всех,- ответил Корсаков. - Один отряд сумел пробиться назад, хотя и с потерями. Ну и многие ранеными попали в плен. Мы их отправим назад через Кольцо - нам и со своими ранеными хлопот хватает. Ну так что, едете вы обратно?
- Послушай, Виктор, мы искренне хотим вас поддержать,- серьезно сказал Саша. - Неужели поддержку ты понимаешь только как участие в боях с твоим противником? Я, к примеру, хотел бы поработать на радио. Все известные радиостанции передают только обращения к народу,- так их скоро просто перестанут слушать. Мы могли бы пока заняться этим, а если тебе понадобится от нас еще что-то, то мы будем всегда под рукой. Работать на радио мне приходилось, так что в грязь лицом мы ударить не должны.
- Это другое дело,- после краткого раздумья ответил Корсаков. - Я вас могу отправить прямо сейчас к некоему господину Мечникову - он у нас отвечает за радиовещание. Человек он веселый, так что, думаю, вы с ним сработаетесь. А ваши кассеты у вас с собой есть? Вот и хорошо - заведите там что-нибудь повеселее, пусть все знают, что у нас отличное настроение. Да и для вас это будет неплохая реклама.
- А жить-то мы где будем?- осторожно спросил Алексей, видимо, боясь показаться назойливым.
- Если хотите, можете расположиться в гостинице - я распоряжусь. Если хотите - можете прямо здесь: у нас здесь есть апартаменты. Но у меня под боком прошу не сидеть: приехали работать, так работайте.
- Ну, перестали вы этот ужас смотреть?- спросила Альбина, появляясь на пороге комнаты. Корсаков выключил видеомагнитофон, и экран наконец перестал неудержимо притягивать взгляды гостей.
_ Альбина, мы едем обрабатывать общественное мнение в интересах вот этого прекрасного человека,- показал на Корсакова Алексей. - Ты с нами?
- Ну вот еще,- фыркнула Альбина. - Зачем я там нужна? А здесь я похозяйничаю, наведу порядок, и вообще... Вообще им тут женской руки не хватает.
- Если женщин послушать, так везде женской руки не хватает,- съязвил Корсаков. - Везде, где им хочется остаться.
- Я могу и уйти,- прищурилась Альбина. Корсаков с притворным испугом возразил:
- Ну что ты, как можно? Конечно, оставайся.
- Оставайся, но постарайся быть полезной,- подхватил Алексей. - Не стой у человека над душой, у него и без тебя много хлопот - как бы что взорвать, то да се... Жизнь террориста не сахар. Приехала, так работай, чтоб мы с Александром не краснели за тебя.
- Альбина, твои друзья - полные негодяи,- заметил Корсаков. Он хотел было приказать Ищенко сопроводить музыкантов на радиостанцию, но перспектива остаться один на один с Альбиной его смутила. Он взял со стола сотовый телефон, отдал необходимые распоряжения шоферу, после чего сообщил музыкантам: - Машина вас ждет.
- Прекрасно... Альбина, я очень надеюсь на тебя,- сделав страшные глаза, сказал Алексей. - Главное, чтоб не было этого, как его... секса, вот. Чтоб грубой эротики тоже не было...
- Нет, эротика имеет право на существование,- возразил Александр, которого Альбина уже выталкивала на лестничную клетку. - Но очень важно, чтобы она не переходила в порнографию. Альбина, ты знаешь, где
грань между эротикой и порнографией?
- Вы уйдете или нет?- рассвирепела Альбина. Когда за гостями захлопнулась дверь, она спросила: - Интересно,а как вы здесь питаетесь?
- Ну вот, начинается,- простонал Корсаков. - Хорошо питаемся, с голоду не пухнем. Правда, капитан?
- Да что ты его спрашиваешь, он тощий, как щепка,- пренебрежительно махнула рукой Альбина. - И ты тоже неважно выглядишь. Я еще по тому отдыху на море помню: если тебе не приготовить и под нос не поставить, ты так и будешь ходить голодный или нажрешься чего попало.
- Что делать, дорогая, я привык,- заметил Корсаков. - Если бы у меня был желудок похуже, то я давно уже сменил бы образ жизни.
- Не надо до этого доводить,- наставительно сказала Альбина. Корсаков поднял брови:
- Стало быть, ты хочешь, чтобы я продолжал вести нынешний образ жизни, только при этом хорошо питаясь? Образ жизни искателя приключений, террориста...
- Я не то хотела сказать,- смутилась Альбина. - И вообще мне все равно, какой образ жизни ты ведешь. Так как же вы питаетесь, в конце концов,- неужели все время всухомятку?
- Бывает, конечно, но не все время,- ответил Корсаков. - Тут неподалеку есть один ресторанчик, мы им платим, и они носят нам сюда обеды. И нам удобно, и им хорошо - заведение не простаивает.
- Горячая пища человеку нужна три раза в день,- заявила Альбина. - Особенно мужчине. В этом доме есть газ?
- Здесь есть даже кухня. По коридору и налево,- показал Корсаков. Когда Альбина удалилась осматривать кухню, он пояснил в ответ на вопросительный взгляд капитана Ищенко: - У нас с ней был роман когда-то. Прекрасная девушка,но что мне с ней делать - не жениться же на ней?
- А почему бы и нет?- пожал плечами Ищенко. - Не вечно же будет продолжаться эта заваруха.
Даже самых близких Корсакову людей отделяло от него именно это: все они были уверены, что та война, на которой они оказались вместе, когда-нибудь кончится, и не мешает подумать об устройстве мирной жизни. Корсаков же был уверен в обратном - в том, что война не кончится никогда. Разговоры о мирной жизни теперь уже не казались ему чем-то вроде предательства, как в былые времена,- они лишь порождали в его душе легкую горечь. Он вздохнул и произнес:
- Окончится эта заваруха - начнется какая-нибудь другая. Кроме того, меня по всему свету ищут, а в те места, где я могу отсидеться, опасно везти жену. Если бы я не мог жить без этой женщины, тогда еще куда ни шло, а так - зачем мне лишние проблемы?
- Тоже правильно,- неохотно согласился Ищенко, которому Альбина очень понравилась. Он бы и сам приударил за ней, но заметил, как она смотрит на Корсакова, и понял, что у него, да и ни у кого другого, пока нет шансов. Тем временем Альбина появилась из коридора и с ужасом произнесла:
- Что за бардак вы развели на кухне? Там же просто помойка! Везде более или менее чисто, а на кухне бардак!
- Альбина, это не мы,- объяснил Ищенко. - Этот офис принадлежал раньше азербайджанским бандитам. В комнатах они ради показухи соблюдали чистоту, а на кухне, наверно, расслаблялись. Мы там ни разу не готовили, ей-Богу.
- И не убирали тоже ни разу,- ядовито заметила Альбина, вихрем прошлась по комнате в поисках швабры и тряпки и, ничего не найдя, вновь вылетела в коридор. Корсаков мрачно заметил:
- Не успела явиться, а уже хозяйничает. Зря я ее назад не отправил.
- Домовитых баб мужики вроде бы ценят, а я не люблю, когда баба хлопочет по хозяйству,- доверительно сказал Ищенко. - Умом понимаю, что все правильно, хорошо, что надо ее похвалить, а самого зло берет. То ли
это из-за того, что мать у нас все время была в хлопотах, ей даже толком поговорить с нами времени не хватало. Отец у нас рано умер, она одна осталась со мной и с сестрами. Может, иначе и нельзя было, но все равно обидно: вроде и есть мать, а вроде и нет ее - вместо нее какая-то стряпуха. А может, все из-за того, что я жену слишком любил. Мне семейная жизнь с ней представлялась как сплошной праздник,- с таким настроением, конечно, опасно жениться, но я тогда молодой был... При моей работе и так дома бывашь редко, и, конечно, зло берет, когда встаешь утром, а вместо праздника начинаются какие-то хлопоты, какая-то суета... Но я эту досаду подавлял, жену не попрекнул ни разу,- поднял палец капитан. - Я же понимал, что это у меня просто заскок.
- А может, и не такой уж заскок,- заметил Корсаков. - Мне тоже случалось чувствовать нечто подобное. Значит, склоки с женой ты не затевал,- из-за чего же вы разошлись?
- Наверно, из-за того, что она меня недостаточно любила,- задумчиво произнес Ищенко. - Не хотела понять, что такое для меня моя работа. Я ей пытался объяснить, что если человек родился ментом, то его уже не переделаешь... Бесполезно - она считала, будто я просто ни на что другое не годен и пытаюсь эту свою слабость как-то оправдать. У нее ведь перед глазами были другие примеры - мои приятели, которые ушли из органов, открыли свои фирмы, разбогатели...
- Ну и плюнь ты на нее, если ей важны такие примеры,- посоветовал Корсаков. Ищенко возразил со вздохом:
- Нет, не говори, для женщины все это немало значит. Хотя бы потому, что облегчает ей жизнь. Может, на самом деле это я ее недостаточно любил - не захотел пожертвовать ради нее своей работой, уйти в бизнес. Вот ты, наверно, замечал: в каждом фильме про ментов у героя обязательно главная проблема с женой или с любовницей, потому что женщины не могут выносить, когда у их мужика такая работа. Я раньше над этим посмеивался, пока у самого не получилось в жизни так же, как в кино. Такая уж у нас, ментов, работа проклятая,- философски заключил капитан. "Что же сказать о моей работе?"- промелькнуло в голове у Корсакова, однако он промолчал. На кухне что-то с грохотом и звоном рухнуло и покатилось по полу. Собеседники невольно прислушались. Донеслась приглушенная брань Альбины, затем опять раздался грохот и скрип передвигаемой мебели. Ищенко вскочил, высунулся в коридор и крикнул:
- Альбина, может, тебе помочь?
- Меня увольте,- проворчал Корсаков. В этот момент на столе запищал сотовый телефон - это капитан Неустроев, находившийся во дворе, просил об аудиенции. Корсаков велел капитану подниматься. Когда он через пару минут появился в офисе, Корсакова насторожил его угрюмый и сосредоточенный вид. Правда, в другое время Неустроев также не производил впечатления весельчака, но и угрюмцем тоже не выглядел - обычно от всей его фигуры веяло нерушимым спокойствием, и было ясно, что спокойствие это не поколеблется даже на пороге смерти. Однако теперь вид капитана отнюдь не успокаивал - наоборот, нагонял тоску и мрачные мысли. Ищенко весело поинтересовался:
- Ты чего такой кислый, капитан, кто тебя обидел?
Неустроев проигнорировал бестактный вопрос и обратился к Корсакову:
- Командир, я хотел бы один на один...
- Капитан, ты хотел помочь женщине,- напомнил Корсаков Ищенко.
- Исчезаю,- прошептал тот и на цыпочках вышел в коридор. С кухни вскоре донесся его смех и сердитые восклицания Альбины. Корсаков вопросительно посмотрел на Неустроева, и тот начал:
- Я вот по какому вопросу...
После этого довольно казенного вступления капитан тяжело вздохнул и сделал невыносимо долгую паузу. Корсаков не выдержал первым:
- Ну, капитан, что ты вздыхаешь, как лошадь? Говори, что стряслось.
- Да ничего не стряслось...- пробормотал Неустроев. - Эти вот ребята, которые к вам прибыли, назвали меня упырем...
- Ну и что ты предлагаешь с ними делать?- поинтересовался Корсаков. - Они же не со зла, это просто шутка. Ты, между прочим, первый назвал их шпионами, а они мои добрые знакомые и, конечно, никакие не шпионы. Так что, по-моему, вы квиты.
- Не в этом дело,- поморщился Неустроев. - На них-то я не обижаюсь, меня они не знают. Но у них получилась не совсем шутка. Упырь - это тот, кто пьет кровь, так?
- Ну, допустим,- кивнул Корсаков.
- А я чем занимаюсь? Самая грязная работа - на мне. Сколько народу я уже вывел в расход? Мне их не жалко, это все подонки были, но кровь-то на мне. Вот и выходит, что я самый настоящий упырь. Я же видел, как ребята смеялись. Эти ваши знакомые хотели пошутить, а попали в точку.
- Капитан, вы сами-то не шутите?- осведомился Корсаков.
- Никак нет,- мотнул головой Неустроев. - Прошу дать мне другое назначение. Почему вся кровь должна быть на одном человеке?
Корсаков понемногу начал злиться. Он вкрадчиво спросил:
- А что, капитан, когда вы служили в армии, то задания выполняли без крови? В Афганистане, например? У меня-то совершенно другие сведения.
- Армия - это другое дело,- мрачно возразил Неустроев.
- Почему же другое?- еще более вкрадчиво поинтересовался Корсаков. - А здесь у нас что, по-вашему,- бандитская шайка, где все по очереди должны повязаться кровью? Вы это имеете в виду, когда просите заменить вас? Я, ваш командир, отдал вам приказ и несу за него всю ответственность, а вы должны его выполнять без всяких рассуждений. Пока вы справляетесь, я и не подумаю вас заменять.
Осознав, что мозги капитана Неустроева с трудом воспринимают обычные рациональные доводы, Корсаков постепенно поднял голос до крика, решив воздействовать на дисциплинарный рефлекс. Поднявшись с кресла, он свирепо прорычал:
- Вам оказано особое доверие, а вы норовите устраниться от выполнения задания, и все только потому, что вас как-то там обозвали! Понятно, почему в армии бардак, если даже лучшие офицеры так себя ведут. Встать!
Капитан автоматически поднялся. Корсаков продолжал:
- Короче говоря, слушайте мою команду: вы продолжаете работать на своей нынешней должности, и чтобы никакого нытья я от вас больше не слышал. Покуда вы выполняете мои приказы, за ваши действия отвечаю я. Все понятно, капитан Неустроев?
- Так точно,- откликнулся капитан. Корсаков подумал и спросил:
- Герою Советского Союза капитану Неустроеву вы не родственник? Тому, что брал рейхстаг в сорок пятом?
- Никак нет,- ответил капитан. Призыв к дисциплине сделал из него подобие робота. Корсаков махнул рукой и приказал:
- Можете быть свободны.
Печатая шаг, Неустроев вышел из офиса. Корсаков запер за ним дверь и пошел на шум, доносившийся из кухни. Уборка там была в самом разгаре - Ищенко отодвигал от стен мебель, липкую от жирных испарений, открывая наслоения грязи и вспугивая тараканов. Альбина яростно набрасывалась на эту грязь с тряпкой и ведром, бормоча ругательства по адресу чистоплотных кавказцев. Когда на пороге кухни появился Корсаков, Альбина вывалила на него целую кучу требований: следовало купить жидкость для чистки стекол и кафеля, стиральный порошок, пасту для чистки раковин, отраву для тараканов... Корсаков замахал руками:
- Обращайся к капитану! Даю добро на все покупки, только не забивай мне этим голову. Сергей тебе все организует.
- Чем только не приходится заниматься,- вздохнул Ищенко. - Вместо того, чтобы стоять насмерть на баррикадах, я должен покупать отраву для тараканов. Вот она, зловещая роль женщин в нашей жизни!
- Типун тебе на язык,- возмутилась Альбина. - Я тут корячусь, чтобы устроить ваш уют, а ты еще недоволен.
- Нет-нет, Альбиночка, я пошутил!- воскликнул Ищенко. - Мы тебе на самом деле страшно благодарны. Ну что ж, я похилял за покупками. Оставляю вас наедине, желаю не очень скучать без меня.
Капитан ушел, и Альбина опять принялась за дело. Корсаков стоял, тупо наблюдая за ее движениями, и подбирал в уме слова, призванные убедить Альбину покинуть опасное место и себя - весьма опасного спутника жизни.
Гостья, быстро перевоплотившаяся в хозяйку, молчала, предчувствуя неизбежный разговор, и яростно терла тряпкой пол.
- Альбина...- начал было Корсаков, с трудом сформулировав в голове первую фразу, однако заготовка пошла прахом: Альбина выпрямилась, шваркнула тряпку об пол, подбоченилась и заговорила сама.
- Что ты мне скажешь?- спросила она со сдержанной яростью. - Что здесь опасно? Я это и без тебя знаю. А ты знаешь, каково бабе быть одной? Уж лучше пусть убьют, чем это одиночество.
- Зачем же быть одной?- возразил Корсаков. - Что, мужчин в Москве мало?
- А ты думаешь, у меня с того лета в Сочи мужиков не было? Было, и немало,- с тоской произнесла Альбина. - Но оказалось, что без тебя я всегда одна. Ну как мне быть, если так получилось? Я и сама рада бы заиметь кого-нибудь и с ним успокоиться, да вот никак не выходит. Ты думаешь, мне легко вот так приехать к человеку, который меня не звал, и начать навязываться? Я ведь себе цену знаю. Мне просто ничего другого не оставалось. Поэтому про опасность ты мне ничего не говори. Другое дело, если я тебе просто неприятна - скажи мне об этом честно,и я уйду.