Если бы Альбина и впрямь показалась Корсакову непривлекательной, то ради благой цели он не постеснялся бы прямо заявить ей об этом. Однако сейчас он невольно внимательно посмотрел на гостью. Он увидел чуть косо поставленные зеленые глаза, изящный нос с горбинкой, полные красиво очерченные губы, густые волосы цвета меда, ладную стройную фигуру. Мгновенно нахлынуло воспоминание о ночах на веранде у моря - о звоне цикад и свете луны, вливающихся в открытые окна, о шелковистой коже под пальцами, о стонах, в которых и покорность, и страсть. Корсаков не сумел соврать. Он устало вздохнул, присел на отодвинутую от стены тумбочку и произнес:
- Да нет, конечно, Альбина,- разве ты можешь быть неприятна. В том-то и беда. Неподходящее и время, и место, чтобы любовь крутить. К чему это все приведет? Разве я смогу дать тебе нормальную жизнь, дом, семью?
- По-твоему, я дура и этого не понимаю?- огрызнулась Альбина. - Понимаю, конечно. Но разве обязательно думать о будущем, пока мы здесь, пока мы вместе? Я не собираюсь быть для тебя обузой - кто знает, может, смогу и помочь чем-нибудь. Завтра - это завтра, но сегодня-то меня не гони. А ты мне нужен таким, каков ты есть.
Альбина умолкла и шагнула к Корсакову, который, услышав четкий стук высоких каблуков по кафельному полу, машинально перевел взгляд на ее красивые сильные ноги. Было удивительно, как она умудряется на таких каблуках заниматься уборкой. В следующий момент Корсаков увидел прямо перед собой испытующе смотревшие зеленые глаза и полуоткрытые влажные губы. Прохладная ладонь, расстегнув военную рубашку, поползла по его груди. Кровь ударила Корсакову в голову, и он не сразу дал себе отчет в том, что сотовый телефон в комнате заходится в призывном писке. Затем титаническим усилием воли он все же пришел в себя, снял с груди руку Альбины и пошел к телефону.
- Командир, звонили с Садового кольца,- услышал он в трубке голос Неустроева. - К вам на прием просится руководитель думской фракции "Народ", Фигуряк его фамилия. Он на машине, за рулем его помощник, фамилия Гамырка. Говорит, что уполномочен начать переговорный процесс.
- Дайте машину сопровождения и пропустите, я их приму,- приказал Корсаков. Он отключил связь и нащупал под столешницей пусковую кнопку сконструированного начальником связи Мечниковым специального устройства, в нужный момент включавшего видеозапись всего происходящего в комнате. "Так и знал, что депутаты как самые большие жулики явятся первыми",- подумал он и прошел на кухню к Альбине. Она стояла у окна и нервно курила. Глаза ее были полны слез.
- Ты как будто обрадовался, когда позвонил телефон,- с упреком сказала она. Не отвечая на ее слова, Корсаков распорядился:
- Сейчас придут гости. Уборку закончишь потом, а сейчас приведи себя в порядок, приготовь чай и подай нам, когда я попрошу. Все ясно?
Альбина пристально посмотрела на Корсакова и затем улыбнулась.
- Так точно, командир,- ответила она.
Через полчаса Корсакову снизу сообщили по телефону о прибытии гостей. Охранники провели их в комнату, где Корсаков сидел за столом с потайной кнопкой, усадили за кофейный столик и удалились в другую комнату. Депутат Фигуряк оказался рыхлым мужчиной с сальной кожей и такими же волосами, с беспокойными глазами навыкате, в мятом сером костюме очень скверного покроя и в безвкусно подобранном галстуке. Его клеврет Гамырка имел такие же рачьи глаза неопределенного цвета, но, в отличие от своего шефа, не стрелял ими с предмета на предмет,- напротив, его взгляд отличался пугающей пристальностью, так что временами могло показаться, будто помощник депутата незаметно впал в ступор. Гамырка был худ, с тонкими губами, нечистой кожей, красными веками и красными костистыми руками. Внешность обоих визитеров не имела ни запоминающихся черт, ни даже национальных или расовых признаков, однако солгал бы тот, кто назвал бы ее невыразительной. Облик гостей, у каждого на свой лад, выражал одно - неугасимую, вечно настороженную алчность.
- Чем могу служить?- осведомился Корсаков. - Должен заметить, что ваш приезд сюда является весьма ответственным шагом, поскольку благодаря телевизионным и газетным сообщениям мы имеем устойчивую репутацию свирепых и корыстных террористов. Какие же дела заставили вас пренебречь всеми опасностями?
- Из-за ваших действий в стране создалась очень нестабильная ситуация,- заявил в ответ Фигуряк. - Основные телеканалы и многие крупнейшие газеты вас критикуют, но народ прислушивается больше к тем, кто вас защищает. Больше того, во многих городах проходят забастовки в вашу поддержку или с требованиями объективного освещения событий в Москве. В последнее время дело дошло кое-где до крупных беспорядков. Думаю, что правительство в скором времени будет вынуждено пойти на переговоры с вами. На днях состоится заседание Думы, и наша фракция определяется со своей позицией по поводу московских событий...
- А что тут определяться?- притворно удивился Корсаков. С самого начала разговора он понял, куда клонит гость, и включил видеокамеру. Теперь следовало заставить народного избранника как можно доходчивей растолковать для будущих зрителей свои предложения. - Я полагаю, что вы как депутат парламента должны осуждать насильственные методы политической борьбы. К тому же средства массовой информации постоянно повторяют, будто мы требуем у правительства денег, а вымогательство - это уж совсем нехорошо. Или вы в это не верите?
- Да кто сейчас верит телевидению?- пожал плечами гость. - Им платят, вот они и болтают всякую ерунду. Но дело даже не в том, верю я им или не верю. Наша фракция на предстоящем заседании Думы может выйти с инициативой - принять ваши требования насчет отставки президента и роспуска парламента. Мы также можем внести предложение об амнистии участникам вашего выступления и о предоставлении вам эфирного времени на государственных телеканалах...
- Я так понимаю, что в мире большой политики просто так ничего не делается,- улыбнулся Корсаков. - Итак, какие ответные услуги я вам могу оказать? Говорите прямо, не стесняйтесь.
- А чего мне стесняться?- удивился визитер. - Если мы выступим в вашу поддержку, то будем. так сказать, рубить сук, на котором сидим. Для многих членов фракции депутатское жалованье - единственный источник дохода, так что после роспуска парламента они окажутся в очень затруднительном материальном положении. У многих жилищные проблемы, ну и так далее. Думаю, было бы справедливо, если бы вы оказали нашим депутатам материальную помощь в размере, скажем, пятидесяти тысяч долларов на человека. Часть этих денег я обязуюсь использовать на работу с депутатами других фракций.
- Понятно,- кивнул Корсаков и притворился, будто погрузился в раздумье. Он заметил, как заволновался Гамырка: кадык на его шее заходил вверх- вниз, пальцы вцепились в колени. Помощник депутата заерзал на стуле и, казалось, хотел было вмешаться в разговор, даже облизнул губы, но в последний момент промолчал. Депутат добавил:
- У меня есть знакомые в банковских структурах. Они очень обеспокоены приостановкой платежей и прочих банковских операций и согласны простимулировать изменение положения, так что с моей помощью, возможно, вы вернете свои деньги.
- Но это лишь в том случае, если мы прекратим свою акцию,- уточнил Корсаков. Его собеседник утвердительно кивнул. Корсаков поинтересовался: - Интересно, а почему вы думаете, что мы вообще располагаем какими-то деньгами?
- Ну, в центре Москвы много банков, а в банках много наличных денег,- просто ответил депутат. - Да и не только в банках. Что тут хитрого?
- То есть вы считаете,что мы должны эти деньги взять?-спросил Корсаков.
- Ну а как же?- хмыкнул Фигуряк. - Организовать такую акцию, как ваша, стоит огромных денег, и все это понимают. Вы же не на производстве эти деньги заработали, правильно? А сейчас у вас хорошие шансы получить самую большую власть в стране. Когда вы ее получите, никто не потребует с вас отчета ни в каких деньгах. Кроме того, если вы договоритесь через меня с заинтересованными банками, вы сможете вернуть все то, что потратите на финансирование нашей фракции.
- Мне хотелось бы знать, о каких банковских структурах идет речь, достаточно ли они серьезны,- сказал Корсаков, помня о работающей камере. - Не могли бы вы мне их перечислить?
Депутат, похоже, не имел никакого понятия о конспирации или же отличался редким нахальством - он спокойно перечислил с дюжину названий банков, совершенно не принимая в расчет возможности подслушивания. Пара названий уже была знакома Корсакову по его разговорам с Хмырем - тот упоминал эти банки как находящиеся под полным контролем бандитских группировок. Когда же Фигуряк дошел в своем перечислении до "Интеграл- банка", Корсаков невольно усмехнулся, вспомнив нашумевший визит капитана Ищенко к своему крестнику Андрюше Аракелову. Появилась возможность вступить с Андрюшей в партнерские отношения и слупить с него еще денег. Корсаков даже слегка пожалел о том, что эта возможность не воплотится в действительность. Депутат между тем продолжал:
- Есть ряд банков и фирм, которые готовы хорошо заплатить лично вам, если вы организуете охрану их офисов и другого имущества в центре Москвы, доставку их сотрудников на работу и вывоз за пределы Садового кольца. Деньги должны работать, крутиться, а сейчас возник простой, и люди несут убытки, причем не только бизнесмены, но и простые рабочие - на счета их предприятий невозможно перевести деньги. Вот такие у меня к вам политические и экономические предложения. Что скажете?
- Это только мальчишки с ходу отвечают на серьезные предложения,- развел руками Корсаков. - Я должен подумать. Оставьте ваши координаты - я в ближайшие дни непременно с вами свяжусь.
В течение всего разговора Гамырка глядел на Корсакова пристально, как голодная собака на кость. Когда визит стал клониться к концу, он заерзал на стуле и произнес неожиданно высоким голосом:
- Вы теперь человек известный. Если вы захотите заняться политикой, мы сможем вам помочь.
- Да,- поддержал помощника Фигуряк,- подумайте над этим. У нас как-никак свой аппарат, связи в средствах массовой информации, в административных органах в Москве и в провинции... Мы можем организовать вам избирательную кампанию, если договоримся об условиях.
- То есть, став, к примеру, президентом с вашей помощью, я должен буду оказать вам ответные услуги?- спросил Корсаков.
- Не мне лично... вернее, не только мне,- ответил депутат. - Тем людям, которые поддерживали меня как политика, а значит, поддержат и вас. Надо будет облегчить им условия работы, условия бизнеса - предоставить экспортные лицензии, льготы, кое-кого прикрыть от налоговой службы. В общем, услуги вполне обычные у цивилизованных людей.
- Но я ведь и обмануть могу,- заметил Корсаков.
- Ну, зачем вы так, я вам доверяю,- с принужденной улыбкой возразил депутат. - Да и зачем вам обманывать - гораздо разумнее помочь людям и обеспечить себе поддержку с их стороны на будущее. Политическую поддержку вы будете иметь в думе, экономическую, финансовую - в других сферах. Какой же смысл ссориться, ведь без надежной опоры в политике нельзя. Да и льготы выделять вы будете не из своего же кармана. Если вы надумаете выделить их кому-то еще, мы в претензии не будем, мы поймем.
- Спасибо,- кивнул Корсаков. Обрисованная депутатом жизненная опора ему, правда, не показалась надежной - он хорошо знал цену подобным отношениям, однако подаваться в политику он не собирался, а потому и не стал возражать. Он лишь пристально посмотрел на Фигуряка и спросил:
- Раз вы решили провести такие переговоры со мной, значит, вы уверены в моих политических перспективах. На чем основана ваша уверенность?
- Ну, я же езжу по стране, бываю и в своем избирательном округе,- стал объяснять депутат. - Откровенно скажу вам: в стране очень неспокойно, и обстановка накалилась прежде всего в связи с вашим выступлением. Где-то местные власти еще держат ситуацию под контролем, а где-то уже не совсем. В провинции, в глубинке народ более дисциплинированный, а вот в больших городах и особенно в Москве и Петербурге что угодно может произойти. Вы тут сидите внутри Садового кольца и многого не знаете. По телевидению тоже не все увидишь, потому что оно старается не нагнетать напряжение. Но люди хотят знать больше - вот вчера в Останкино был митинг, произошли стычки с милицией, есть раненые. Толпа в здания не прорвалась, но, может быть, завтра прорвется. Кое-кто видел ваше выступление на видеокассетах или по кабельному телевидению, там вы ругаете ведущие телекомпании за то, что они не дают вам эфир,- вот народ и возмущается. Думаю, телевизионщиков скоро дожмут - они и впрямь зарвались, ведут себя так, будто на них никакой управы нет. Но дело не в этом, а в том, что ситуация в стране может выйти из-под контроля, если ваша акция будет продолжаться...
- Пора с ней завязывать,- требовательно глядя на Корсакова, проскрипел Гамырка. - Вот выступите по телевидению - и все, хватит. Добились своего, и нечего дальше народ возбуждать, а то его потом не остановишь.
- Позвольте, но своего мы как раз еще не добились,- заметил Корсаков. - Вы же слушали наше обращение - там называются наши цели...
- Ну, это явный перегиб, чтоб можно было торговаться,- с понимающей ухмылкой махнул рукой Фигуряк. - Главное-то вы сделали: заявили о себе, стали на данный момент самым популярным лицом в стране, причем это еще до нормального телевизионного выступления. Амнистию мы вам обеспечим, избирательную кампанию развернуть поможем - выходите к народу и берите власть. Выборы мы отложим как раз до этого момента.
- Да, только про нашу договоренность потом не забудьте,- напомнил Гамырка, продолжая сверлить Корсакова взглядом.
- Ну что ж, было очень приятно познакомиться,- поднимаясь из-за стола, сказал Корсаков. Он слышал, как по коридору протопали шаги и вслед за тем с кухни донесся голос капитана Ищенко. - Капитан! Охрана!- рявкнул Корсаков. Через секунду в дверь просунулась встревоженная физиономия Ищенко, а за его спиной виднелись охранники с оружием наизготовку.
- Извините, гости дорогие,- будничным тоном заговорил Корсаков,- беседа была очень продуктивной, но теперь я должен вам сообщить: помимо программы-минимум, у нас есть и программа-максимум, согласно которой мы должны перевешать всех депутатов Думы и их помощников,- Корсаков незаметно подмигнул Ищенко. - Капитан, отведите этих господ во двор и
повесьте их там, - знаете, где выбивают ковры...
Корсаков очень любил книгу "Похождения бравого солдата Швейка", откуда и позаимствовал идею жестокого розыгрыша, рассудив, что ни Фигуряк, ни его клеврет Гамырка Гашека наверняка не читали. Ошалевший вид гостей полностью подтвердил его догадку.
- Что?!- воскликнул депутат. - Да вы что?! Отойдите! Не трожьте!
- Пошли,- рычали охранники, обрадовавшиеся нежданному развлечению. - Сам пришел, гад! Вздернем как миленького! Всем вам скоро висеть!
Они грубо схватили депутата и, не слушая его бессвязных протестов, поволокли вниз. Фигуряк как-то сразу уверовал в серьезность происходящего и отчаянно отбивался, цепляясь за все попадавшиеся на пути предметы. Наконец он принялся в отчаянии просто вопить и стонать без слов, словно рожающая женщина. Издаваемые им звуки, умножаемые лестничным эхом, были полны беспредельной скорби. Когда эти звуки на мгновение стихали, снизу доносилось свирепое бормотание охранников.
Помощник депутата оказал куда более действенное сопротивление, чем его патрон - несмотря на свою видимую тщедушность, он ловко вывертывался из рук, злобно гримасничал и угрожающе вопил:
- Пусти, козлы, волки позорные! Вы чё, оборзели, сучары беспредельные?!
Вас же всех перешмаляют за меня! Вы же все кровью захлебнетесь!
Его рубаха расстегнулась на груди, и Корсаков увидел на бледной нечистой коже многочисленные наколки, и в их числе - многоглавую церковь, напоминавшую знаменитый храм на острове Кижи. Как, однако, Гамырка ни бился и ни вырывался, дюжие охранники все-таки его скрутили и поволокли вниз, награждая по дороге тумаками. Капитан Ищенко двинулся за ними. Корсаков негромко сказал ему вслед:
- Ты там смотри, чтобы они сгоряча их и вправду не повесили.
- Ладно,- откликнулся капитан. - Хотя неплохо было бы.
Он прикрыл за собой дверь, и тут из кухни появилась Альбина.
- Что тут происходит?- спросила она. - Какие-то вопли, возня, будто на расстрел ведут кого-то.
- Ты почти угадала,- сообщил Корсаков. - К нам приезжал депутат Фигуряк со своим помощником Гамыркой, чтобы начать мирный процесс. Я приказал их повесить во дворе.
- Ты что, с ума сошел?- поразилась Альбина. - Зачем?
- Чтобы умертвить их,- пожал плечами Корсаков. - Не понравились мне ихние предложения. В следующий раз хорошенько подумают, прежде чем что-то предлагать. Кроме того, я хотел доказать тебе, что я не какой-нибудь слабак, а самый настоящий беспощадный террорист.
Альбина молча недоверчиво вглядывалась Корсакову в лицо, а тот изо всех сил старался сохранить серьезность. Однако в этот миг за его спиной лязгнул замок, и голос Ищенко произнес:
- Разрешите доложить - отправил в целости и сохранности.
- Сильно бранились?- поинтересовался Корсаков, одновременно уворачиваясь от удара Альбины, попытавшейся в наказание за вранье дать ему оплеуху. - Страшно отомстить не обещали?
- Гамырка обещал,- кивнул Ищенко.- А депутат находился просто в трансе.
- Ну вот, со своими идиотскими шуточками мы нажили себе смертельного врага в лице Гамырки,- сокрушенно констатировал Корсаков. - Не знаю, стоит ли жить дальше. Альбина, не гляди на меня волком - я сам за мир, но это не те люди, с которыми я хотел бы начать мирный процесс. Они не опасны, поскольку я записал на пленку всю беседу с ними и все их гнусные предложения. Думаю, что гости подобного рода теперь хлынут потоком. Депутат Фигуряк напрасно думает, будто мы так уж мало знаем о происходящем в стране. Кое-что знаем, и, похоже, его помощь для политической реабилитации нам не понадобится.
Корсаков взял со стола запищавший сотовый телефон. Звонил майор Морозов - он просил распоряжений насчет личного состава отделения милиции, которое находилось в его секторе и было блокировано. Теперь милиционеры изъявили желание сдаться.
- Разоружить и под конвоем доставить пешком к Садовому кольцу,- ответил Корсаков. - Желающие могут остаться и нести службу по охране общественного порядка, получая денежное и пищевое довольствие. Таким следует обратиться к капитану Неустроеву.