- И потом вы не слишком-то доверяйте этому врачу, Цин, - загадочным тоном произнес Денис. - Кто его знает, может быть, он подставной. Его еще проверить надо. Ну сами посудите, задание вы провалили, ваша жертва жива. Значит, она теперь мешает еще сильнее, чем прежде. Да и вы живы… пока. А зачем это нужно людям?..
- Каким? - встревожился испуганный китаец.
- Каким? Это у вас нужно спросить. Скажите нам, кому вы теперь не нужны? И мы сможем вас защитить, обещаем. Кто заказал убийство? - таким железным голосом проскрежетала Лада, что даже Денис вздрогнул.
По щеке китайца скатилась самая настоящая слеза. Решение давалось ему непросто. Он побледнел и выдавил из себя:
- Колмаченко…
В эту секунду в палате появился доктор:
- Все! Вам пора!
Китаец дернулся и хрипло выкрикнул:
- Не надо доктора. Я боюсь… Уберите… Помогите!
Но силы оставили его, физическое и психическое напряжение дали о себе знать, и он потерял сознание. Лада и Денис вежливо улыбнулись и, попрощавшись, оставили изумленного доктора с его пациентом.
- Кто такой этот Колмаченко? - спросила Лада.
- Сейчас выясним. - Он достал сотовый и набрал номер своего дяди. - Привет, это Денис. Ну почему ты всегда меня узнаешь, эх, не быть богатым! Конечно, как всегда по делу… Да, нужна помощь. Когда я тебя в последний раз просил? Хорошо, тогда этот будет последним. Понимаешь, счет идет на минуты, надо как можно скорее… Сегодня… Спасибо, ты меня правда очень выручаешь! Мы едем… Я и Лада… Ну вот видишь, и тебе приятно будет… Пока.
Он отключил телефон и сказал Ладе:
- Ну что, поехали, он жаждет тебя видеть!
Уже в машине Денис пробормотал в некотором смущении:
- Лада, у тебя есть какие-то идеи насчет этого китайца?
- Какие там идеи, он же все сказал - надо искать этого Колмаченко.
- Да нет, я о другом. Ты ведь в Москве еще никак не засветилась и никому на хвост не наступила. А ктото уже начеку. Что происходит, а?
Лада внимательно посмотрела на Дениса, открыла рот, потом закрыла его. Вытащила мобильный телефон, позвонила в Нью-Йорк своему шефу.
- Кэт, это Лада.
- Лада, детка, что у тебя слышно? Как там русские? Не сильно пристают?
- Кэт, я сама русская. Я вот что подумала. Как-то странно, что я еще ничего толком не успела узнать, а на меня уже было совершено покушение…
- Что?!
- Ну да.
- Ты цела?!
- Да все в порядке.
- Ну вот что! Немедленно уматывай из этой ужасной страны!
- Кэт, не говори глупостей, я еще ничего не сделала из того, что мне было поручено…
- Это приказ, слышишь меня?!
- Прости, что-то со связью, что ты там говоришь?
- Я говорю, немедленно возвращайся!
- Кэт, я перезвоню, совсем тебя слышать перестала… Но… Кэт, если ты все-таки еще на проводе, подумай над моими словами, хорошо?
Лада отключила телефон и положила его в карман.
16
Определить код на двери подъезда, где была квартира шестьдесят девять, в которой проживал Николай Николаевич Мишин с семьей, для Демидыча не составило труда. Как он и предполагал, в каждом подъезде этого сталинского дома до сих пор сохранились старинные распределительные щитки телефонных линий.
Набросив на плечи зеленую куртку с надписью на спине "Мосремкабель", он принялся быстро перебирать отмычки, чтобы открыть немудреный внутренний замок металлического синего шкафа в стене рядом с лифтом.
Всего тридцать секунд ему понадобилось, чтобы проникнуть за железную дверцу, подсоединиться к одной из клемм, связанных с телефонным кабелем, и набрать на наборнике номер квартиры Мишина, но в зеленом окошечке прибора сигнала не было. Он попробовал соседнюю клемму, что рядом - сигнал отсутствовал. Еще несколько попыток и, наконец, удача! Демидыч поставил прослушивающий "жучок", на всякий случай замаскировав его сверху синей изолентой, и, никем не замеченный, вышел из подъезда.
Неподалеку от подъезда, оглянувшись, он сунул в песок, аккуратно окружавший молодой тополек, коробочку усилителя сигнала. И почти сразу - везение. Демидыч воткнул в ухо наушник, и только завел свою темно-синюю "девятку", как в наушнике послышался щелчок, затем гудки.
"- Да, - сняла трубку жена Мишина.
- Дорогая, я не могу за тобой приехать и отвезти вас на дачу, вызови такси.
- Что значит не можешь? - ответил недовольный женский голос.
- Я застрял в страшной пробке на Цветном бульваре! Неужели сто раз надо повторять?! - раздался вопль Мишина. - Я могу тут час простоять и тогда опоздаю в аэропорт!
- А ты надолго уезжаешь?
- А тебе хочется, чтобы уехал навсегда, как Бакатин?!
- Нет, конечно, нет, ну что за вздор!
- Раз я сказал, что так надо, значит надо?! Неужели не понимаешь, что на даче вам будет спокойнее, там охрана, там бассейн, камин, в конце концов! Я не могу вас оставить в Москве без присмотра! А? Сто раз еще повторить?! Сколько? Двести? А?!
- Пожалуйста, успокойся, я понимаю, что сидеть в пробке - это всегда тебя бесит, но успокойся. Хорошо, я вызываю такси. Через какое время ты вернешься?
- Пока не знаю, может быть, скоро, через две недели.
- Хорошо, я тебя целую.
- Аналогично".
Короткие гудки.
Демидыч, улыбаясь, потер руки и положил их на руль. Его "девятка" выехала со двора и направилась к Цветному бульвару. Притормозив возле киоска, Демидыч выскочил из машины, купил штук пять журналов - "Автомобиль", "Автошоу", еще каких-то, и снова запрыгнул в машину. При первых признаках наметившегося впереди автомобильного затора он остановился у тротуара, вышел из машины, достал из багажника оранжевую куртку с надписью "пресса", повесил на шею бинокль и сверху надел оранжевую куртку.
Расталкивая прохожих, держа под мышкой журналы, он минут пять бежал в сторону пробки, временами останавливаясь и обшаривая крыши автомобилей в поиске черного верха пятисотого "мерседеса" Мишина.
Вот он! Или не он? Всего два черных "мерседеса" на горизонте, и оба, скорее всего, пятисотки. Демидыч побежал еще быстрей, остановился, не обращая внимания на прохожих, приставил бинокль к глазам и, к счатью, разглядел в бинокль за тонированными стеклами машины худое лицо Мишина.
Лавируя между автомобилями, подняв журналы над головой, Демидыч побежал по направлению к черному пятисотому "мерседесу", на всякий случай пару раз остановился, без долгих разговоров сунул водителям в открытые окна по журналу и приблизился к автомобилю Мишина.
Демидыч помахал перед лобовым стеклом журналом и крикнул:
- Презентация нового номера, всего десять рублей, в каждом номере - купон, вы непременно выиграете автомагнитолу! - Но Мишин и не думал опускать стекло окна.
- Пожалуйста, возьмите, мне надо выполнять план! Я инвалид, у меня порок сердца, жена голодная на даче сидит, ну всего десять рублей, ну что вам стоит? - чуть не плакал огромный Демидыч, не слишком-то умело изображая несчастного инвалида.
Кажется, сердце Мишина дрогнуло, он зашевелился, и боковое стекло машины опустилось, но всего лишь на каких-нибудь пять сантиметров. Демидыч хотел было просунуть в окно журнал, но Мишин отрицательно помотал головой, из окна была выброшена десятирублевая купюра, стекло тут же поползло вверх, но Демидыч все же ухитрился двумя пальцами незаметно бросить за стекло в салон "мерседеса" маленький шарик репейника, размером с косточку вишни. Правда, в отличие от настоящего репейника, этот шарик своими колючками вполне спокойно мог приклеиваться к любой поверхности, в том числе и к смазанному маслом стеклу; сейчас же не замеченный Мишиным "жучок" благополучно упал на пол, рядом с сиденьем водителя. Но Мишину было не до жучков.
Минут через десять в правом наушнике (левый был предназначен для связи с офисом "Глории", где постоянно дежурил компьютерщик Макс) Демидыч услышал шумное сопение Мишина, затем звуки набираемого на сотовом телефоне номера.
"Милая, мне так плохо… Ну, не надо меня успокаивать! Я своих отправил на дачу, и ты уезжай, сегодня же, в Екатеринбург, к маме! Да, это приказ… Ну что это значит, любовницы не подчиняются приказам, я же за тебя отвечаю! В общем, считай, что меня уже нет, а тебе еще жить и жить. На твой счет я перевел вчера сто тысяч… Молчи! Пойми, когда меня не станет, ты можешь быть под подозрением, тебя тоже могут убрать, а перед этим - даже страшно подумать… Как - зачем, чтобы ты рассказала, что знаешь обо мне, а ведь ты же ничего не знаешь, моя милая! Короче, я сказал, ты уматываешь из Москвы сегодня же! Да, я скоро вернусь, но это не главное… Вовсе у меня не депрессия, я просто знаю, что за Бакатиным последую я. Прекрати глупые утешения! Все, я тебя целую! И не звони мне больше, я отключаю сотовый".
И далее уже сдавленные рыдания Мишина.
"Мерседес", продвигаясь по Ярославке (где, на удивление, сегодня не было пробок), быстро направлялся прочь из Москвы, он уже пересек окружную Кольцевую и ехал в сторону Мытищ. Стараясь не потерять Мишина из виду, но все же и не приближаясь близко, Демидов преследовал его на своей "девятке".
Мишин въехал в Мытищи, свернул в сторону военного городка. Остановился возле высоких железных ворот бывшего завода железобетонных конструкций, а ныне ЗАО "Матрешка" - во всяком случае, именно такую надпись на воротах разглядел в бинокль Демидыч, который остановился метрах в двухстах поодаль.
Демидыч вспомнил анекдот, который недавно рассказывал Денис.
На один бывший военный завод, начавший выпускать после конверсии вместо военных самолетов глиняные свистульки, приехала американская делегация:
"Зачем вам миллион свистулек в год?" - спрашивают гости.
"За каждую свистульку нам Казахстан дает по барану".
"А что вы делаете с миллионом баранов?"
"За каждого барана нам Латвия дает по электромотору".
"А что вы делаете с электромоторами?"
"За каждый мотор нам Украина дает по трактору".
"А не много ли для вас миллион тракторов в год?"
"За эти тракторы Индия дает нам глину для свистулек".
Похоже, и здесь было нечто подобное….
Наконец ворота раскрылись, в них мелькнул охранник с короткоствольным автоматом на боку. В ушах Демидыча по-прежнему кроме поскрипывания ворот слышалось лишь резкое и какое-то натужное дыхание Мишина, который, остановив машину, вышел из нее, с силой хлопнув дверцей.
"Вон! Все вон отсюда! Все уволены! Убирайтесь сейчас же!" - затихая, послышались в наушниках Демидыча истеричные вопли Мишина, он быстро удалялся от своей машины.
Демидыч тронулся с места, быстро проехал ворота и по проселочной дороге, уходящей в лесок, покатил вдоль высокого железобетонного забора, сверху обильно приправленного мотками серебристой колючей проволоки, играющей на солнце своими длинными лезвиями, острыми как бритва.
Дальше забор уходил влево, дорога - вправо. Демидыч остановился. Что делать? Этот забор действительно неприступен, даже если, запрыгнув, подтянуться на руках, затем в кевларовых перчатках ухватиться за край колючки (ее лезвия не разрежут пуленепробиваемый кевлар), но ее там столько намотано, что если даже максимально грамотно и быстро перекусывать, то на это все равно уйдет как минимум полчаса. А в наушниках по-прежнему тишина. Но делать нечего, стоит попробовать.
В этот момент послышался приглушенный одиночный выстрел. Стреляли в здании за забором, по звуку Демидыч определил автомат Калашникова.
"Неужели этот психопат кого-то застрелил? Или сам покончил с собой?" Возиться с колючей проволокой уже не было времени. Если Мишин там действительно кого-то грохнул, то тут уж не до конспирации. Демидыч бросился к машине и, развернувшись, погнал обратно, к воротам ЗАО "Матрешка".
Он даже не удивился, обнаружив, что на сей раз ворота были гостеприимно распахнуты, а по дороге прочь от них ехали белая "Нива" и серый "ауди", в обеих машинах сидели люди в комуфляжной форме. За рулем "Нивы" Демидыч без особого труда рассмотрел охранника, который открывал Мишину ворота.
Демидыч выскочил из машины и бросился в раскрытые ворота. Оказавшись на территории "Матрешки", он увидел множество железнодорожных контейнеров, стоящих в два ряда вдоль забора, далее располагался серый заводской корпус, в котором когда-то месили бетон и изготавливали железобетонные плиты.
Высокие металлические двери были закрыты, зато открыта маленькая дверца сбоку.
Вынув из кобуры под мышкой пистолет "глок", Демидыч бросился в дверь, и то, что он увидел внутри, заставило его остановиться.
В огромном помещении стояли и лежали многочисленные высокие пластмассовые фигуры - уже раскрашенные и еще нет - в человеческий рост пузатые матрешки, нарумяненные ваньки-встаньки, пугающие алыми языками огромные медведи на задних лапах, с занесенными над головой пластмассовыми топорами. И за всем этим количеством кукол нигде не было видно Мишина. Только вот запах… Запах разлитого бензина! Едва Демидыч успел об этом подумать, как невдалеке раздался взрыв, и огромное огненное облако стремительно понеслось к нему, мгновенно воспламеняя фигуру за фигурой, облитые бензином.
- Стой! - зачем-то крикнул Демидыч, пятясь к выходу. Его рука автоматически потянулась к рации в нагрудном кармане, чтобы нажать на кнопку "SOS", сигнал тут же будет услышан сидящим в "Глории" на связи Максом, и…
Успел он нажать или нет, Демидыч так и не понял. Он почувствовал, что взлетает, словно его подбросило сеткой батута, перед ним рванула еще одна открытая бочка с бензином. И дальше наступила темнота.
17
Грязнов-старший вальяжно раскинулся в кожаном кресле, но, как истинный джентльмен, при виде Лады вскочил со своего места и кинулся целовать ручку.
- Со мной бы хоть поздоровался, я тоже тут, - Денис помахал дяде ручкой.
- Как вы? - любезно поинтересовался Грязнов-старший.
- Хреново мы, - садясь на стул, сказал Денис. - А вот твои оперативники, судя по всему, - еще хуже. Не смогли вообще ничего из этого долбаного китаезы выжать - да это же курам на смех!
- Денис! Во-первых, до сегодняшнего дня долбаный китаеза был без сознания. А во-вторых, ты сейчас заставишь меня ругаться на тебя, как в детстве. Сдерживай эмоции. Тем более в обществе столь очаровательной дамы, - он ласково посмотрел на Ладу.
Лада засмеялась.
- Вот видишь, у человека, судя по всему, проблем не меньше, чем у тебя, а точнее, такие же, однако она находит в себе силы посмеяться, а не психует, как ты, без поводов…
- Ну конечно! Я псих! А поводов у меня - ноль!
- Ладно, что случилось-то?
- Никак не можем распутать дело. Остались буквально считанные секунды. Все либо разъезжаются, кто куда, либо умирают…
- Денис, - перебил его Грязнов-старший. - Ты, пожалуйста, мыслью по древу не растекайся. Ты приехал за помощью, так говори, чем конкретно я могу тебе помочь.
- Нам нужно выяснить, кто такой Колмаченко.
- А кто такой Колмаченко?
- Это тот, кто заказал китайцу Ладу!
Вячеслав Иванович даже слегка побледнел. Такого Денис давно не видел. Пару секунд он молчал, затем поднялся и вышел из кабинета.
- Куда это он? - удивилась Лада.
- За Колмаченко, надеюсь. Сейчас в свой кабинет за ручку приведет, - съязвил Денис.
Через три минуты Грязнов-старший вернулся и сразу сказал:
- Ладочка, вы так прекрасно выглядите!
- Большое спасибо, хотя мы уже виделись, - засмеялась Лада. - Но вы тоже в отличной форме.
Денис слушал их обмен любезностями и думал: "Может, влюбился на старости лет? Действительно, давно я его таким не видел".
Наконец появился молодой человек с папкой.
- Ну что? - спросил дядя.
- Константин Колмаченко, 1958 года рождения. Образование среднее специальное - повар. Судим не был. Официально он - директор ресторана "Желтый дракон". Но, однако, известно, что связан с криминальным авторитетом Сергеем Молчановым по кличке Маркиз, лидером мытищинской преступной группировки. По крайней мере, Молчанов в "Желтом драконе" регулярно ужинает.
- Это все? - строго спросил начальник МУРа. - Свободны.
Молодой человек с папочкой откланялся.
- Что скажете, молодежь? - поинтересовался Вячеслав Иванович. Он-то как раз кое-что знал о мытищинской группировке, но озвучивать свои знания пока что не торопился.
- Мытищинской! - присвистнул Денис. - Мытищинской, блин!!! Так ведь и Бакатин, и Груздь, и Мишин - все родом из Мытищ. Может, двое последних как раз Ладу и заказали.
- Это еще ничего не значит и не доказывает, - возразил Вячеслав Иванович.
- Может, и так, но связь не случайна!
- "Желтый дракон", это, вероятно, какая-то восточная кухня? - спросила Лада.
- Вот откуда взялся этот китаец, - подсказал Денис.
- Ну что, довольна твоя душенька? - спросил Грязнов-старший.
- Да.
- Но все равно ничего не ясно, - возразила Лада.
- В одном я уже уверен, - сказал Денис. - Этот Колмаченко - мелкая сошка. Ну зачем ему тебя заказывать, Лада? Чушь. Ясно же как день, что он не заказчик и инициатор, а просто посредник.
- Ну и как же ты можешь быть в этом уверен?
- Не знаю еще, но уверен. Давай поедем, возьмем его за жабры и все выясним, сама убедишься, что я прав.
- Стоп, стоп, стоп. Подождите, - вмешался Грязнов-старший. - Я, конечно, все понимаю. Но не собираешься же ты беседовать с бандитом за жизнь. Или собираешься?
Денис пожал плечами.
- Я себе это так представляю, - издевался дядя. - "Желтый дракон" - это какой-нибудь симпатичный ресторанчик. Крыша-пагода, красные бумажные фонарики у входа. Заказывает, значит, Денис в "Желтом драконе" что-нибудь типа мозгов обезьяны, или змеиный суп, или собаку по-корейски, в конце концов. Потом, ссылаясь на несвежесть блюда, требует директора ресторана. Колмаченко суетливо подбегает к привередливому заказчику, а заказчик ему: "Здравствуй, Костян. Присаживайся. Меня Денис зовут. Но ты меня не знаешь. Меня вообще пока мало кто знает. Но это зря! Потому что я - твоя совесть! Ты пошто, Костян, убийство живого человека заказал, а? Не стыдно тебе?" Ну, Костян конечно же в слезы: "Каюсь, каюсь, мил человек Денис. Но ведь не я один в этом участвовал. Я, можно сказать, и ни при чем здесь вовсе. А вот есть один…"
- Все, хватит, - остановил его Денис.
Лада весело посмеивалась.
- Тогда не знаю, как еще ты собирался, - пожал плечами Грязнов-старший.
- Давай его арестуем на фиг, - немного помолчав, предложил Денис. - Наверняка в Генпрокуратуре могут помочь.
- Люблю твою скромность! - ответил дядя.
Но тут в игру вступила Лада, ей уж Грязнов-старший отказать никак не мог.
- Вы оба правы, - сказала она. - Действительно, не разговаривать же Денису с этим Колмаченко по душам. А больше вариантов никаких и нет. Выходит, проиграли мы это дело. Честно признаться, я себе этого никогда не прощу. И Кэт мне не простит, разочаруется во мне. Однако она будет знать, что я приложила все усилия, какие только могла, использовала все шансы. Сейчас наш последний шанс - это вы. Помогите нам, пожалуйста.
- Разве я могу отказать такой женщине! Да кем я тогда буду? Поезжайте с моими оперативниками и привозите этого Колмаченко сюда. Будем его пытать тихо, по-домашнему. Пошли, - он встал из-за стола.
Когда они выходили из дядюшкиного кабинета, Грязнов-старший тихо шепнул на ухо Денису: