25
Первое, что увидел Турецкий, подбегая к сцене, это то, что половина ее казалась накрытой рухнувшей железной конструкцией. Между кусками арматуры стояли два рабочих в комбинезонах и, склонившись над чем-то, озадаченно скребли пятернями затылки.
Александр Борисович вбежал по ступенькам на сцену.
- Что случилось? - закричал он.
- Конструкция рухнула, - ответил один из рабочих. - Нашу костюмершу придавило.
Только теперь Турецкий увидел, что под железой решеткой лежит Анна Завидова. Вернее, он увидел не женщину, а лишь ее торчащую из-под конструкции голову.
Светлые волосы женщины потемнели от крови, кровь выходила из рваной раны на голове судорожными толчками. Лицо Анна было бледным, губы посинели. Она силилась что-то сказать, но с губ ее срывался только тихий хрип. Турецкий достал из кармана чистый носовой платок и прижал его к ране на голове женщине.
- Скорую вызвали? - быстро спросил он рабочих сцены.
- Да. Уже едет.
- Какого черта стоите? - заорал на них Александр Борисович. - Возьмите решетку и уберите! Аккуратней!
Рабочие осторожно подняли с груди женщины железную решетку и перенесли ее в сторону.
Анна вновь попыталась что-то сказать, но лишь закашлялась.
- Всё будет хорошо, - мягко сказал ей Турецкий. - Всё будет хорошо.
Женщина дернулась и закатила глаза.
- Умерла? - испуганно спросил один из рабочих.
Турецкий качнул головой:
- Жива, но потеряла сознание. Кто ее обнаружил?
- Да мы и обнаружили. Мы пошли посмолить в курилку, потом услышали грохот. Прибежали, а она уже лежит.
К месту происшествия стали собираться люди.
- Что случилось? - услышал Турецкий у себя за спиной.
- Что произошло?
- Что тут, черт возьми, творится?
- Боже! Анна!
- Что такое? Что с ней?
- Анну придавило!
- Она жива?
- Мертва! Голова проломлена!
- Надо ее поднять!
Кто-то попытался поднять тело женщины, но Турецкий так грозно рявкнул на нежданных помощников, что те поспешно отошли в сторону.
- Она жива, но трогать ее нельзя! - громко сказал собравшейся публике Александр Борисович. - "Скорая" уже в пути!
Народ продолжил галдеть. К тому моменту, когда приехавшие медики переложили Анну на носилки и отнесли в машину, она успела потерять не меньше двух литров крови.
По дороге в гостиницу Александр Борисович решил зайти в бар и выпить водки. Желание созрело внезапно и было непреодолимо.
- Ну, как оно? - спросил он бармена, когда тот наполнил ему рюмку.
- В каком смысле? - улыбнулся бармен.
Турецкий пожал плечами:
- Вообще.
- Вообще - неплохо, - ответил бармен, вновь дружелюбно блеснув полоской белоснежных зубов.
- Молодец, - кивнул ему Александр Борисович. Он опрокинул рюмку водки в рот, закусил кусочком ветчины и вновь взглянул на бармена.
- Слушай… Ничего, что я на "ты"?
- Ничего, - ответил бармен.
- Тут у вас неподалеку театр "Глобус". Знаешь такой?
- Конечно!
- А что, актеры из театра часто сюда заходят - пропустить рюмку-другую?
- Случается.
- Должно быть, ты для них свой человек?
- Не то, чтобы свой… Но при встречах здороваемся, - горделиво сообщил бармен.
- Это хорошо. А у меня среди актеров ни одного знакомого, - горестно сообщил Турецкий. - Что, сильно они отличаются от нас, простых смертных?
- Совсем не отличаются, - доверительно сообщил Турецкому бармен, протирая салфеткой чистый бокал.
- А актрисы? - Александр Борисович заговорчески подмигнул бармену. - Они тоже не отличаются от других женщин?
- Практически нет, - улыбнулся бармен.
- Что, и водку так же пьют?
- Не все, но пьют, - ответил бармен.
Александр Борисович ухмыльнулся и покачал головой:
- Чудеса-а. Слушай, дружище, не знаю, как ты, а я бы не прочь познакомиться… с одной из них. Знаешь, есть там такая… с каштановыми волосами, большеглазая. Екатериной зовут. Фамилию вот только не запомнил… Она еще в "Гамлете" Офелию играла.
- Шиманова? - подсказал бармен.
- О, точно - Шиманова! Красивая баба!
- Да, ничего, - кивнул бармен.
- Такая красавица небось в ваш бар сроду не зайдет, - вальяжно проговорил Александр Борисович. - А уж водку тут пить - тем более, не станет. Да и шампанское тоже! - Турецкий хмельно хохотнул.
- А вот и ошибаетесь, - сказал бармен, вновь наполняя рюмку Турецкого водкой. - Она здесь бывает. Не скажу, что часто, но… раза три точно заходила.
- Что, и водку пила? - изумился Турецкий.
Бармен улыбнулся и покачал головой:
- Нет, только шампанское.
Александр Борисович поморщился.
- Когда женщина пьет одна - это некрасиво. Даже если она пьет шампанское.
- А кто вам сказал, что одна? Она одна здесь никогда не появлялась. Такие женщины не ходят по барам в одиночестве.
- Значит, у нее есть ухажер? Ну, парень, расстроил ты меня. Я-то грешным делом подумал, что и сам гожусь на эту роль.
- Вряд ли, - с усмешкой сообщил Турецкому бармен. - У нее ухажер солидный. Не нам с вами чета.
- Вот как? Да и помоложе, наверное?
Бармен хмыкнул.
- Вот уже это нет. Ее ухажер - мужик солидный и в возрасте. Можно сказать, пожилой.
- Пожилой? Чего ж ее потянуло на старика?
- А красивые женщины только таких нынче и любят - состоявшихся.
Последнее слово бармен произнес с явной завистью.
- Гм… - озадаченно пробормотал Александр Борисович. (Алексей Данилов никак не тянул ни на "солидного", ни на "пожилого", ни на "состоявшегося". А если не он, то кто? С кем это Катя Шиманова распивала тут шампанское?) - Значит, состоявшийся? Ну, не знаю… Так, может, он еще и красавец?
- Да нет, обычный. Седые волосы, седая бородка. А вместо галстука - бабочка! - добавил бармен таким тоном, словно бабочка на груди - самое забавное, что только может быть на свете.
- Бабочка, - тихо повторил Александр Борисович.
- Ну да, бабочка. У нас такие никто в городе не носит. Да и в Москве, наверно, не носят. Хотя… говорят, в Москве разных дураков хватает.
- Это верно, - согласился Турецкий. - Дураков там немало. А что, эта актриса… она всё время с этим мужиком сюда приходила? Или с разными?
- Только с ним, - ответил бармен. - А вы зачем спрашиваете? Хотите отбить?
- А что, думаешь, не получится? Э, брат, да у меня такие любовницы были, каких ты только по телевизору и видел! Не женщины - нимфы! Ослепительные звезды!
- Ну-ну, - улыбнулся бармен, вновь наполняя рюмку Турецкого. - Тогда точно отобьете. Тем более, что тот, с бабочкой, против вас настоящий хлюпик. Но лопатник у него тугой.
26
Погода испортилась, повалил мокрый снег. Александр Борисович сильно продрог, к тому же в номере - несмотря на всю его "люксовость" - было довольно холодно. Хорошо хоть горячая вода подавалась без перебоев.
Он наполнил горячую ванну и с наслаждением погрузил в нее свое битое-перебитое тело. Валяясь в ванне, закурил сигарету. Некоторое время он просто лежал в ванне, ни о чем не думая, лишь оглядывая свои руки и ноги, грудь и живот. Мускулатура еще была, дай, Боже. Но живот стал заплывать жирком. На левом боку и ноге красовались шрамы. Зрелище не для слабонервных.
Александр Борисович усмехнулся. Глядя на пальцы ног, торчащие из воды, он почему-то вспомнил, как жутко лежало тело Анна Завидовой на дощатом полу сцены. Час назад Турецкий звонил в больницу и разговаривал с врачом. Анна приходила в сознание, но говорить не могла. Помимо перелома берцовой кости, у нее был обширный ушиб головного мозга с повреждением речевого центра. Что-то вроде сильной контузии, как объяснил врач.
- Она выкарабкается? - прямо спросил Турецкий.
Врач помедлил, обдумывая ответ, затем сказал:
- Скорей всего, да. Но когда именно, это одному Богу известно.
Турецкий лежал в ванне с горячей водой и, хмуря брови, обдумывал ситуацию. Нелепая случайность отвлекла Анну от разговора и не дала ей закончить фразу. Фразу, важнее которой и придумать нельзя.
"Катя Шиманова мертва. Это я знаю точно. А убил ее…"
Кто убил? И насколько оправданы подозрения Анны? Данилов тоже утверждал, что Катя убита, но Турецкий ему не верил. "Просто балбес" - так отозвалась о своем бывшем муже Анна Завидова, и Александр Борисович склонен был с ней согласиться.
Но можно ли верить самой Анне?
Турецкий хотел достать из пачки, лежащей на зеркальной полочке, новую сигарету, но передумал. Надо бросать курить. Или хотя бы поменьше.
С трудом отведя взгляд от пачки "Парламента", Турецкий вновь погрузился в размышления.
Мотивы для убийства Кати Шимановой есть, как минимум, у троих. Во-первых, Алексей Данилов. Допустим, Катя дала ему от ворот поворот. Парень он странный и несдержанный. Мог убить ее из-за того, что был отвергнут. Ну, или чтобы не досталась другому.
Во-вторых, Анна Завидова. Допустим, она до сих пор неровно дышит к своему бывшему мужу. Она могла убить Катю Шиманову из ревности. Девица бойкая и безбашенная. Могла ли она "заказать" подругу? Вполне. Тогда она сознательно морочила Турецкому голову, стараясь отвести от себя подозрения.
Конечно, этот несчастный случай наводит на определенные подозрения… Всё выглядит так, будто кто-то теперь решил убрать Анну. Хотя… - Турецкий покачал головой. - Нет. Слишком много случайностей. И слишком много шума.
С другой стороны, таинственный злоумышленник, если допустить, что таковой на самом деле был, мог использовать крушение декораций и внезапное появление Анны, чтобы разделаться с ней. Увидел Анну, ну и ударил ей чем-нибудь по голове. А потом, когда она упала, опрокинул на нее железную решетку…
И вновь Александр Борисович покачал головой. Слишком много совпадений…
Ладно, идем дальше. Третья версия. Что, если всё, рассказанное Даниловым об отце Кати, правда? Допустим, она и в самом деле узнала про него то, что ей не полагалось знать. Мог ли тот ее убить?
Турецкий вспомнил физиономию Шиманова и усмехнулся: вполне!
Вот тебе, как минимум, три подозреваемых, а вместе с ними - три версии событий. Есть и четвертая. Катю никто не убивал и не похищал. Просто ей всё обрыдло и она решила сбежать, "куда глаза глядят". Имеет такая версия право на существование? Конечно! Достаточно посмотреть на ее окружение, где "безумец сидит на безумце и безумцем погоняет". Нужно принять во внимание и странный характер девушки. Она была, что называется, не от мира сего. Вполне могла выкинуть какой-нибудь фокус.
Это четвертая версия. И наконец - пятая. Если верить бармену, Катя появлялась в баре в компании пожилого седовласого мужчины, на шее у которого красовалась бабочка. Турецкий почти не сомневался, что речь шла о директоре театра "Глобус" Иване Максимовиче Прокофьеве. Что означали эти встречи в баре?
Александр Борисович вздохнул.
Итак, есть пять правдоподобных версий. Какую из них принять за основную? Прокачать Данилова? Это будет несложно. Анну - гораздо сложнее. Шиманова - почти невозможно. Прокофьева… Вот с Прокофьева, пожалуй, и надо начать.
Турецкий задумчиво пошевелил пальцами ног. Затем протянул руку к джинсам, чтобы достать из кармана сигареты.
Однако, задумавшись, Турецкий залез рукой не в тот карман и вместо сигарет пальцы его нашарили плотный листок бумаги.
Александр Борисович машинально достал листок и поднес его к лицу. Это был маленький рекламный проспектик какого-то не то ресторана, не то развлекательного центра - размером с большую визитную карточку. Без очков Турецкий не мог прочесть, что там было написано. Пришлось отвести руку с листком подальше от глаз.
…
Сауна. Досуг. Апартаменты люкс.
Это был рекламный проспект публичного дома.
- Что за черт! - тихо и недовольно воскликнул Турецкий. - Откуда эта дрянь взялась у меня в кармане?
Он вдруг представил себе, что было бы, если эту мерзкую бумажку обнаружила у него в кармане Ирина. Представил себе ее изумленное лицо и не удержался от усмешки.
Он уже собирался швырнуть листок в мусорную корзину, но вдруг остановился. Некоторое время задумчиво рассматривал листок, потом пробормотал:
- Интересно.
Это, и в самом деле было интересно. Кто-то незаметно подложил в карман бывшему "важняку" этот листок. Кто-то, с кем он встречался и, возможно, беседовал. Возможно, это была просто глупая шутка. Насмешка над московским гостем. А возможно, - намек. На что? Бог весть. Однако проверить не помешало бы.
Две минуты спустя Александр Борисович стоял в комнате, кутаясь в мохнатый халат, и снова, на этот раз с величайшим вниманием, читал рекламку. На носу у него поблескивали очки. Вот что он прочел:
…
"ФЕЕРИЯ"
Развлекательный центр
Сауна. Досуг. Апартаменты люкс.
Лучшие девушки в городе!
Мы работаем круглосуточно и ждем вас в гости!
Рядом с названием досугового центра карандашом было приписано "Марго".
Вдоволь "налюбовавшись" рекламным листком, Александр Борисович перевел взгляд на часы.
"Восемь тридцать. Самое время посетить публичный дом".
Александр Борисович вздохнул. (Походу в публичный дом он бы предпочел вечер, проведенный у телевизора с бокалом вина в руке. Тем более, что по шестому каналу сегодня показывали матч "Динамо" (Киев) - "Спартак" (Москва). Но дело - прежде всего.
- Да здравствуют плотские утехи, - кисло произнес Александр Борисович и принялся одеваться.
Для похода в "Феерию" он надел джинсы, чистую белую рубашку и кашемировый свитер. Подумал - бриться или нет? Решил, что сойдет и так.
Перед тем как выйти, Турецкий набрал номер телефона, указанный в рекламке. После трех или четырех гудков трубку взяли, и нежный женский голос приветливо проворковал:
- Добрый вечер! Слушаю вас!
- Добрый вечер. Меня зовут Александр, и я хотел бы скоротать вечерок в ваших апартаментах. Это возможно?
- Конечно. Можно один вопрос? Александр, а откуда вы о нас узнали?
Турецкий хотел сказать про рекламный проспект, но неожиданно передумал.
- Мне порекомендовал вас один мой друг. Он как-то провел у вас один незабываемый вечер, и посоветовал мне сделать то же самое.
- Что ж, я рада, что вашему другу так у нас понравилось. Когда вы подъедите, Александр?
- Минут через двадцать. Максимум, через полчаса.
- Хорошо. Вы будете на своей машине?
- Нет. Возьму такси.
- Окей, Александр! Мы вас ждем!
Турецкий отключил связь и посмотрел на свое отражение в зеркале.
"Похоже, у них там все по-взрослому, - подумал он. - Всё-таки надо было побриться".