- Как у вас всё легко, у молодых, - недовольно проворчал Александр Борисович. - В наше время всё было как-то…
- Медленней?
- Изящней. Изящней и красивей.
Дина вздохнула и убрала руку с его бедра.
- Фу, какой ты скучный. Настоящий старпер. Девушка к тебе со всей душой, а ты ей про мораль и былые времена. Тоска!
Дина поднялась с дивана и оправила юбку.
- Кстати, - сказала она. - Если ты голоден, я могу чего-нибудь метнуть на стол. В морозилке есть пельмени и замороженные овощи. Ты что будешь?
- Ничего, - ответил Турецкий. - Спасибо за помощь, но мне пора идти.
- К жене? - уточнила Дина.
- В гостиницу, - в тон ей ответил Александр Борисович.
Дина посмотрела на него и весело присвистнула.
- Так ты еще и приезжий. То-то я смотрю, выговор у тебя какой-то странный, не наш. А ты откуда приехал?
- Из Москвы, - неохотно ответил Александр Борисович.
- Ва-ау! - Золотисто-карие глаза девушки расширились. - Из самой Москвы? А ты там кто?
- Дирижер в оркестре, - с усмешкой ответил Турецкий.
- Нет, я серьезно, ты кем там работаешь?
- Я тоже серьезно - дирижером. Могу продемонстрировать, если не веришь. Если найдешь подходящую палочку.
- Одну палочку ты уже нашел, - насмешливо напомнила Дина. - Ту, которой тебя приласкали по голове. Так что, лучше не выпендривайся. Короче, я пойду поставлю пельмени, а ты лежи отдыхай. У тебя вон, на повязке, пятно кровавое расплылось. Куда ты в таком виде на ночь глядя!
- Но я…
- Шурик, - с напускной сердитостью перебила его Дина, - я же сказала - не выпендривайся. Здесь моя территория, и правила диктую я. Андестенд?
Турецкий неприязненно передернул плечами.
- Как ты сказала?
- Это по-английски - "понимаешь?" - Дина насмешливо прищурилась. - А ты что, английского не знаешь? Ну, ты и темный. А еще из Москвы. Ладно, лежи, московский валенок. Накормлю тебя пельменями. Узнаешь, что такое "лебедянское гостеприимство".
- Спасибо, я уже узнал, - саркастически заметил Александр Борисович и потрогал ушибленную голову. - Не боишься, что я тут у тебя помру?
- Помрешь, значит, помрешь. Хоть наешься перед смертью. Ну, всё, - валяйся.
Дина выскочила из комнаты, и уже через секунду загремела на кухне какими-то кастрюлями.
Турецкий улыбнулся. Забавная девчушка. Ах черт, как же это всё-таки неприятно - стареть. Встречаешься симпатичную девушку, а в голове одна мысль - что она тебе в дочки годится. И всё. Романтичное знакомство омрачено.
"Надо идти", - подумал Александр Борисович, вздохнув.
Он оперся о кровать ладонями, собрался с силами и рывком поднялся с кровати - как в ледяную воду прыгнул. В голове зашумело, перед глазами вновь повисла отвратительная, тошнотворная желтая пелена.
- Ди-на… - сдавленно проговорил Турецкий.
Он пошатнулся и понял, что теряет сознание, но поделать ничего не смог. Ноги Александра Борисовича подкосились, и он рухнул на кровать.
36
- Эй! - И снова кто-то потряс его за плечо. - Ты думаешь просыпаться?
Турецкий открыл глаза и посмотрел на Дину. Первое, что бросилось в глаза, её голове плечо, торчащее из-под одеяла. Затем - голая, упругая грудка.
- Черт, - простонал Турецкий и приподнял над собой одеяло.
- Ты чего? - удивилась Дина. Затем поняла и рассмеялась. - Смотришь, голый или нет? Ты что, опять ничего не помнишь?
- Как-то смутно, - тихо ответил Александр Борисович. И только тут начал припоминать. То, как согласился выпить пару рюмок коньяку, как ходил в душ, чтобы прийти в себя. Как потом… - А черт… - простонал Турецкий и хлопнул себя ладонью по лбу. - А черт! - вскрикнул он - на этот раз от боли.
- Ты чего, припадошный? Убить себя решил?
Она заботливо поправила повязку на голове Турецкого.
- Нечего казниться, - сказала Дина. - Переспали и переспали. Дело-то житейское. Вряд ли я первая женщина, с которой ты это проделал.
- Дуреха, - не сдержался Турецкий. - Ты ведь мне во внучки годишься!
- Не преувеличивай, - спокойно ответила Дина. - Кстати, я бы на твоем месте показалась врачу. Иначе провалы в памяти могут стать нормой. И тогда твоя жизнь, Шурик, превратится в полное дерьмо.
Александр Борисович покосился на тумбочку и увидел пачку сигарет. "Слава Богу", - пронеслось в голове.
Он вытряхнул из пачки сигарету и вставил ее в рот. Дина быстро взяла зажигалку и щелкнула перед его носом.
- Мерси, - сказал Турецкий, прикуривая. Он помахал пред лицом, отгоняя дым, и покосился на девчушку. - Слушай, накинь на себя что-нибудь, а то неудобно.
Дина фыркнула.
- Двадцать минут назад ты по-другому пел, - насмешливо проговорила она. - Ладно, так и быть. А то еще помрешь со стыда.
Дина протянула руку, взяла с тумбочки майку и быстро ее натянула. Повернулась к Турецкому и, смешливо наморщив нос, спросила:
- Так нормально?
- Вполне, - сказал Александр Борисович. - Слушай, Дина, ты давно в этом доме живешь?
- Полтора года. А что?
- В этом доме, в соседнем подъезде, живет один парень. Зовут Алексей Данилов. Знаешь его?
Дина на мгновение задумалась и кивнула:
- Да, знаю. А зачем тебе это придурок?
- Почему же придурок? - удивился Турецкий.
- Да потому что кретин. Когда я только сюда въехала, он за мной ухлестывать принялся. Знаешь, чем хвастал? Тем, что за день сто баксов зарабатывает! Он мне сразу противен стал.
- Почему? - вновь удивился Александр Борисович.
Дина поморщилась.
- Терпеть ненавижу алчных. Эти кретины думают, что могут за деньги весь мир купить. Понимаешь, когда мужик начинает хвастать перед тобой деньгами, он сразу дает тебе понять, что ты для него - товар.
- В самом деле, - усмехнулся Турецкий. - Я об этом никогда не думал.
- Ну, и дурак, что не думал, - отрезала Дина. - К тому же, он мне и внешне сразу не понравился. У него такой взгляд… будто он тебя убить может. Ну, если ты что-то не так скажешь или сделаешь.
- Вот как? - вскинул бровь Турецкий.
- Вот так, - кивнула Дина. - Пепел с сигареты стряхни, а то пупок себе сожжешь.
Александр Борисович поспешно стряхнул с сигареты пепел в грязное, усыпанное окурками блюдце, стоявшее на тумбочке.
- А зачем тебе Данилов? - поинтересовалась Дина.
- Нужен по работе, - ответил Турецкий.
Девушка подозрительно посмотрела на него и усмехнулась.
- Ты же говорил, что работаешь дирижером!
- Ну да, - кивнул Александр Борисович. - Я слышал, что Данилов - хороший слесарь. Хотел заказать ему новую дирижерскую палочку.
- Не знаю, как насчет палочки, а машины он чинит будь здоров. Я слышала, к нему даже в очередь становятся. - Дина задумчиво наморщила лоб. - Ты знаешь, - медленно проговорила она, - мне кажется, он их не только чинит.
- То есть?
- Мне кажется, к нему пригоняют ворованные тачки. А он перебивает номера и всё такое.
Александр Борисович заинтересованно прищурился.
- С чего ты решила?
- Видел бы ты рожи его клиентов - сам бы так решил. К нему часто машины на ночь глядя пригоняют. Я с тренировки поздно возвращаюсь, поэтому пару раз видела.
- А ты спортсменка? - поинтересовался Турецкий, вспомнив, какое ладное и сильное тело у этой девушки.
- Угу, - кивнула она. - Кандидат в мастера спорта. По шахматам.
- Это шутка?
- Вовсе нет. А что, я не похожа на шахматистку? - обиженно спросила Дина. - Может, тебе рассказать о защите Филидора и гамбите Чигорина? Или пересказать по ходам решающую партию между Стейницем и Ласкером в матче за чемпионскую корону?
Турецкий воззрился на девушку с восхищением.
- Вот это да! Вижу, ты действительно шахматистка. Хотя хватка у тебя, как у самбистки.
Дина небрежно пожала плечами:
- Это у меня наследственно. У меня родители очень спортивные… Были.
- А теперь, значит, не спортивные? - улыбнулся Александр Борисович.
- Они умерли, - спокойно ответила девушка. - Когда мне было десять лет. Пошли на охоту в западно-сибирской тайге и не вернулись. Говорят, их растерзал медведь шатун.
Турецкий стушевался.
- Прости, - промямлил он, не уставая удивляться этой необыкновенной девушке.
- Да ничего, проехали. Слушай, Полиграф, угости девушку сигареткой!
Александр Борисович протянул ей пачку. Закурив, Дина долго смотрела на поднимающийся к потолку дымок.
- Забавно, - проговорила она. - Еще недавно мы с тобой не были знакомы. А теперь расстанемся, и вряд ли когда-нибудь увидимся. А я тебя буду помнить. Может быть, даже через пятьдесят лет вспомню, когда тебя уже и на свете-то не будет. Ты ведь старый. Как странно устроен мир, правда?
Выслушивать философскую тираду по поводу собственной старости и быстротечности времени Турецкий был не намерен.
- Давай вернемся к разговору о Данилове, - сказал он. - Значит, ты считаешь, что Данилов перебивает номера на ворованных машинах?
- И на запчасти их разбирает, - добавила Дина. - Поверь моей женской интуиции, Шурик. До сих пор она меня ни разу не обманывала. Да и потом, откуда у него такие деньжищи?
- Ну, может, он тебе лапшу на уши вешал? - усомнился Турецкий.
Дина покачала головой:
- Нет. Я как-то встретила их в клубе. Этого урода и его подружку. Он при ней "лопатник" доставал, так этот "лопатник" от стодолларовых бумажек по швам расходится. Я тебе точно говорю: этот Данилов - подпольный миллионер. Типа Корейки. Да и тебя он зря, что ли, отметелил? Наверняка побоялся, что ты что-то разнюхаешь. А пока ты в отключке лежал, он ворованные тачки из гаража в другое место перегнал. Как пить дать!
- Ты это сама видела? - насторожился Александр Борисович.
Дина покосилась на него и усмехнулась.
- Откуда? Когда я подошла, ты там один валялся. Почти без признаков жизни.
- Гм… - Турецкий задумчиво почесал нос. - Для двадцатилетней девчонки ты слишком сообразительна. Теперь я верю, что ты мастер спорта по шахматам.
- Во-первых, кандидат в мастера, - возразила Дина, пуская колечками дым. - А во-вторых, почему только "теперь"? По-моему, я не давала тебе повода сомневаться в моем интеллекте. Кстати, Данилов правильно поступил, когда дал тебе по башке. Во-первых, это наверняка было без свидетелей, и ты ничего не докажешь. А во-вторых, утром ты не найдешь в его гараже никаких следов. Да и самого Данилова, скорей всего, не найдешь. Он теперь заляжет на дно. Переждет немного. А когда ты свалишь из нашего паршивого городка, всплывет на поверхность и снова примется за старое.
Александр Борисович смотрел на Дину со смесью подозрительности и изумления. Эта девчонка так ловко разложила всё по полочкам, словно лет пять проработала в "органах".
- Чем больше я тебя слушаю, тем больше удивляюсь, - вымолвил, наконец, Турецкий.
- Ты дирижер - тебе положено, - пожала она плечами. Она медленно повернула голову и внимательно посмотрела на Турецкого. - Хочешь, угадаю, кто ты?
- Ну, давай, - не без опаски согласился Александр Борисович.
- Ты что-то типа следователя. Только мелкого. Раньше ты был большим человеком, но потом тебя "турнули". Разжаловали, то есть. За принципиальность или еще за какую-нибудь ерунду. У тебя еще остались старые замашки, но всё равно ты уже не тот. И еще - тебе скучно жить. Вернее, тебе плевать на жизнь, поэтому ты лезешь на рожон. И, рано или поздно, для тебя это плохо кончится.
- А ты не только шахматистка, но и психолог, - угрюмо заметил Александр Борисович.
- Угадал, - сказала Дина, глядя на догоревший до фильтра столбик пепла. - Я учусь в аспирантуре психфака. Закончила институт с красным дипломом и семь месяцев практиковалась в центре реабилитации для таких бедолаг, как ты.
Турецкий был обескуражен.
- Если через пять минут ты заявишь, что ты - агент ЦРУ, я, пожалуй, не удивлюсь, - сказал Александр Борисович.
- Не дождешься! - весело сказала Дина и ловко швырнула окурок в блюдце прямо через голову Турецкого. Затем посмотрела на него, коварно прищурившись, и томно проговорила: - Ну, как? Ты готов ко второму раунду?
Турецкий выпростал ноги из под одеяла и сел. Взял со стула брюки и принялся их натягивать, стараясь не слишком шевелить травмированной головой.
- Ты куда? - удивилась Дина.
- В гостиницу, - ответил Александр Борисович. Он встал и застегнул ремень.
- Ну, и зачем это? - насмешливо спросила Дина. - Мы же только начали. У нас вся ночь впереди. Эй, Полиграф, а хочешь, я тебя обрадую?
- Попробуй, - буркнул Турецкий, натягивая свитер.
- Между нами ничего не было. То есть - совсем ничего. Ты отключился, а я притащила тебя на кровать и легла рядом. Других-то спальных мест в моей убогой квартирке не предусмотрено.
Александр Борисович оглянулся и недоверчиво посмотрел на девушку.
- Ты не врешь?
Дина напустила на себя томный вид и проговорила густым контральто:
- Уверяю тебя, милый, если бы мы занялись сексом, ты бы этого не забыл! - Она запрокинула кучерявую голову и весело, звонко, по-детски рассмеялась.
Турецкий облегченно вздохнул, но в облегчении этом был и легкий оттенок разочарования.
- Слава Богу, - сказал он. - Довольно неприятно чувствовать себя валенком, у которого отшибло память.
- А чувствовать себя валенком, который отказался от такой супер-женщины, как я? - поинтересовалась Дина. - Это тебе не противно?
- Ты супер-болтунья, - с улыбкой сказал Турецкий.
Дина фыркнула:
- Вот еще! Вовсе нет! Я говорю только по сути. И вообще, ты мне надоел. Мне всегда хотелось провести ночь со стариком. Но теперь я вижу, что ничего прикольного в этом нет. Одно сплошное занудство.
- Это ты верно подметила, - кивнул Александр Борисович. - Дружи с ровесниками. Это будет правильней.
- Так ведь они тоже дураки, - с кислой миной заявила Дина. - Если так пойдет и дальше, мне, в конце концов, придется переключиться на женщин. И виноваты в этом будете вы - мужики.
- Не стоит прибегать к столь радикальным мерам, - весело возразил Александр Борисович. - Будь разборчивее и внимательнее, и тебе, в конце концов, повезет.
Дина посмотрела на Турецкого серьезным, грустным взглядом и тихо проговорила:
- Вряд ли. С тобой же не повезло. А я так хотела тебе понравиться. Правда.
37
Дина была права. Квартира Данилова не отвечала. Александр Борисович стучал ему в дверь, звонил по телефону, - всё было безрезультатно.
Оставив решение этой проблемы на утро, Александр Борисович съездил в станционарный медпункт, где ему наложили на покалеченную кожу под волосами несколько швов.
- Утром обязательно покажитесь врачу! - напутствовал его строгий фельдшер.
Турецкий пообещал показаться и отправился в гостиницу. Здесь, едва раздевшись, он упал на кровать и благополучно проспал до девяти часов утра.
Проснувшись и напившись кофе, Александр Борисович снова отправился к дому, в котором жил Алексей Данилов. Турецкого терзали неприятные предчувствия. Минувший вечер выдался суматошным. Данилов исчез - раз. Голова до сих пор гудела после того злосчастного удара - два. И потом эта девушка… Дина. Она внесла в душу Турецкого смятение. И дело было не в том, что она ему понравилась, или не столько в том. Неприятный осадок на сердце оставили ее предсказания. Или вернее - угадывания. Она в двух словах и при этом довольно точно пересказала почти всё, что отворилось в душе у бывшего "важняка".
"Если она права, то моя песенка спета, - невесело размышлял Александр Борисович, подъезжая к дому. - Вот и Ирине вчера не позвонил. И сегодня про нее даже не вспомнил. Что со мной, черт возьми, творится?!"
Свернув во двор, Александр Борисович сразу увидел скопление народа возле детской площадки. Итак, неприятные предчувствия начинали оправдываться.
Расплатившись с таксистом, Турецкий выскочил из машины и быстрым шагом направился к толпе.
- А ну, расступись! - властно командовал он, пробираясь сквозь толпу. - В сторону!
Народ послушно расступался.
Александр Борисович преодолел последний кордон людей и вышел на детскую площадку. Мужчина лежал возле качелей, на снегу. Руки раскинуты в стороны, одна нога подвернута. Из груди торчала рукоять ножа.
- Эй! - окликнул Турецкого милиционер. - А вам чего?
Александр Борисович достал удостоверение и качнул им перед глазами молодого оперативника.
- Турецкий. Следователь прокуратуры. Отпечатки с рукояти ножа сняли?
- Так это, - растерянно ответил оперативник. - Нет, вроде, отпечатков. Не нашли. А вы?…
- Когда наступила смерть?
- Около полуночи. Простите, я не успел разглядеть ваше удостоверение. - Оперативник протянул руку. - Позволите еще раз взглянуть?
Александр Борисович нехотя достал удостоверение и протянул его оперативнику. Тот взял, внимательно посмотрел и поднял сверкнувший злобой взгляд на Турецкого.
- Значит, агентство "Глория", - скептически произнес он. - Что вы делаете на месте преступления, гражданин Турецкий?
- Подснежники собираю, - тихо и угрюмо ответил Александр Борисович.
- Шуточки? Ты сейчас у меня в отделении шутить будешь. А ну, давай отсюда, пока старшему группы не сказал!
Оперативник схватил Турецкого за руку и толкнул за черту оцепления.
- Тише, опер, тише, - Турецкий нервно дернул плечом, но предпочел на сопротивляться и не нарываться на конфликт с ментами. Ничем страшным это не закончится, но на допросе они могут здорово вымотать нервы, да и время отнять.
Однако уйти просто так не удалось.
- Ковригин, что там у тебя! - окликнул молодого оперативника коренастый тип в кепке.
- Да вот, товарищ майор, этот тип выдавал себя за следователя прокуратуры.
Коренастый остановился перед Турецким, посмотрел на него снизу вверх и коротко спросил:
- Выдавал?
- Выдавал, - со вздохом согласился Александр Борисович.
- А ну, отойдем, - скомандовал коренастый майор и кивнул в сторону.
Они с Турецким отошли к детской веранде.
- Кто такой и чего надо? - сухо спросил его майор.
Турецкий достал удостоверение и паспорт и всучил всё это майору. Тот пролистал паспорт, скользнул взглядом по развороту удостоверения и поднял взгляд на Александра Борисовича.
- Раньше важняком был?
- Да, - ответил Турецкий. - А что, заметно?
Майор усмехнулся.
- Вы меня не узнаете, Александр Борисович? Я майор Кадочников. Мы с вами работали вместе лет пять назад. В областном центре. Ну, помните, тут у нас фуры с контрафактным оборудованием гоняли. Ну, еще зампрокурора области убили.
- А, помню, помню, - улыбнулся Турецкий. - Вы - Сергей, так, кажется?
- Он самый.
- Ну, здравствуй!
Мужчины пожали друг другу руки.
- А вы чего теперь, - на вольных хлебах? - поинтересовался майор Кадочников.
- Как видишь, - ответил Турецкий.