- Кто это?! - испуганно воскликнула Надежда Павловна.
Впереди дорогу загородил серый лимузин. Четверо мужчин стояли рядом, прислонившись к борту автомобиля. Трое были в черных плащах, один - в кожаной куртке. У всех руки в карманах. Глядят пристально, кажется, даже не мигая. Агрессивность - налицо.
- Всем сидеть на месте, я выйду, узнаю в чем дело, - приказал я своим.
- Я с тобой? - как бы между прочим спросила Ия.
Мне понравился ее абсолютно спокойный тон, и я повторил:
- Оставайся на месте.
Я открыл дверцу. Теперь главное - правильная тактика. Как можно дольше тянуть резину, не показывая своих намерений. И притворяться для них неопасным, даже немощным, делать все, чтобы притупить их бдительность.
Я вышел из машины весь скособочившись, прихрамывая, громко кряхтя и охая, и мелкими шажками направился к ним.
- Стой! - на чистом русском скомандовал тот, что в кожанке. В его правой руке уже был пистолет, которым он поигрывал.
Я вроде бы подчинился, присев на землю, а по сантиметру, почти ползком, - к ним.
- Ребята, что за шутки, меня сломал радикулит, едем к врачу, что я вам сделал плохого, чтоб меня задерживать… - У меня был такой заискивающий и жалостливый тон, что я сам чуть не заплакал.
- Заткнись! - рявкнул, распаляясь, все тот же с пистолетом. - Все вон из машины! Надо наконец рассчитаться! - Видя, что никто больше из "мерседеса" не выходит, он кивнул своим, и двое тотчас направились к машине, одновременно вытащив из карманов пистолеты.
Да, дело нешуточное. Надо действовать. Я крикнул Ие, чтоб она показалась "ребятам". Ей не надо было повторять команду. Во всем своем блеске она появилась перед этой аудиторией. Те, двое, которые уже почти подошли к машине, вытаращили глаза и, не зная что дальше делать, обернулись вопросительно к "кожаному".
- Ого, вот это девочка! - восхитился он. - Тебя сразу и не узнать. Давай двигай сюда, ты заслужила, чтоб я с тобой побаловался. А у вас что, столбняк? - это он уже к своим. - Вон ваша дамочка, в кабине, - поработайте. А мужички пусть посмотрят, мыс ними потом потолкуем.
Пока он разглагольствовал, я незаметно подполз к лимузину. На меня главарь уже не обращал внимания. По-моему, он и удивиться не успел, когда я вдруг вырос перед ним и ударом ребра ладони раскроил ему череп. Стоящий рядом в черном плаще моментально среагировал, выхватил из кармана нож и занес надо мной. Это пустячок. Я перехватил его руку, вывернул, и нож оказался в моей руке. Удар в пах - и он согнулся до самой земли. Затем я ударил его кулаком по затылку и ногой отбросил в сторону. Кинулся на выручку Ие. Однако помощь моя не потребовалась, Ия уже заканчивала со вторым. Ах, какая молодец Надежда Павловна, что скроила модель мини-платья! Ия действовала совершенно свободно, как на тренировке в своем костюме. Один уже лежал без движения. Второй еще стоял, покачиваясь из стороны в сторону, словно маятник. Ия отошла в сторонку и с небольшого разбега в прыжке двумя ногами в грудь прочно уложила и его.
- Жаль платья, - сказала она, когда я подошел, помогая ей подняться после нанесенного триумфального удара.
Новое сошьем, - успокоил я ее и похвалил: - Чистая работа.
Андрей Петрович и Надежда Павловна вышли из машины. Они уже пришли в себя, обнимали и ощупывали Ию, не веря глазам, что она осталась цела.
- Как же вам удалось так расправиться с бандитами? - недоуменно спрашивала Надежда Павловна, обращаясь сразу ко мне и к Ие. Этот вопрос застыл и в глазах Андрея Петровича.
- Мы давно занимаемся с Ией, чтобы уметь за себя постоять, - ответил я. И чтобы уйти от дальнейших расспросов, сказал: - Надо срочно сообщить обо всем полиции.
- Это Багров со своими дружками, - узнала его Ия.
Визит в ресторан пришлось отменить. Надежда Павловна съездила домой и вызвала по телефону полицию. Багров был мертв. Трое все еще находились в шоке. Но, как сказал врач, опасности для жизни нет. У нас в России затаскали бы до смерти, выясняя степень необходимой самообороны. Здесь же пригласили все семейство в полицейское управление города и объявили, что мы помогли обезвредить крупную и опасную банду, и теперь они хотели бы вручить нам награду, назначенную за их поимку. И мы получили двести тысяч долларов.
Конечно, предварительно прошло расследование происшествия, и мне пришлось подробно описать все, как было, включая и единоборство Ии. После того, как мы получили чек, меня и Ию попросили задержаться и побеседовать с самим начальником управления. Шеф полиции, совсем еще молодой человек, предложил нам работу в их ведомстве в качестве инструкторов по обучению полицейских, в том числе и женщин, приемам каратэ. Отказываться от такого дела было бы верхом глупости. И мы согласились.
На полученные деньги мы купили почти рядом с нашей виллой небольшой домик для моих родителей, обставили его, как полагается, и теперь ждем их приезда.
Как-то возвращались мы с Ией после работы домой. Ия вела недавно купленную "тойоту", наслаждаясь управлением послушной машиной. Я сидел, отдыхая, рядом. Вдруг она спросила:
- Как ты думаешь, мы сполна рассчитались с мафией?
Бережно, стараясь не мешать ей вести машину, я обнял ее за плечо и шепнул на ушко:
- Ты у меня сильный боец, и я горжусь тобой. Теперь мы всегда вместе, и нам ничего не страшно.
Ия улыбнулась уголками губ.
- Спасибо, родной, но ты не ответил на мой вопрос.
Уловив в ее голосе нотки нетерпения, я постарался завершить свою мысль:
- Они получили хорошую взбучку, и ты была на высоте, можешь себя поздравить, всем воздала по заслугам. Вряд ли теперь сунутся.
Ия помолчала, потом неожиданно возразила:
- Ты очень ошибаешься, Генрих.
В моей душе поднимался холодок тревоги. Я почувствовал, что Ия неспроста начала этот разговор.
Ия между тем продолжала:
- Сегодня во время тренировки меня вызвали к телефону. Голос на слух молодой, звонкий. Передал от старых знакомых привет и большое желание встретиться, чтобы обсудить очень важную проблему. Обещал скоро позвонить и передать более конкретные предложения.
- Обнаглели, гады! - в сердцах бросил я и спросил: - Сама-то как к звонку отнеслась?
- Спокойно. Я знала, что рано или поздно нам придется с ними встретиться.
Я слушал Ию и не мог не признаться себе, что и меня на покидало такое же чувство. Интуиция меня не обманула. Посмотрим, что им надо. Пока же мы должны быть начеку и готовиться к любому повороту событий. Ия была согласна со мной и обещала соблюдать осторожность, осмотрительность и, главное, не предпринимать без меня никаких самостоятельных действий.
ИЯ
Мы быстро подружились с Диком.
Дик Робсон - начальник управления полиции города. Он пригласил Генриха и меня на инструкторскую работу, и мы стали довольно часто встречаться. Дело в том, что Дик сам разносторонний спортсмен, увлекается легкой атлетикой и борьбой. Но из всех видов спорта предпочитает все же каратэ. И когда Генрих предложил ему свою программу занятий, он был в восторге, высоко отозвался о ее авторе и тут же выразил желание стать равноправным членом его спортивной команды. Генрих, разумеется, был польщен и не преминул поведать мне об этом событии в тот же вечер, причем в самых ярких красках. Признаться, я сразу не поверила, решила, что Генрих меня разыгрывает. Все еще не могла отрешиться от стандартов нашей "совковой" психологии, мол, как это такой высокий чин будет запросто общаться на равных со своим подчиненным. Но все было так, как рассказал Генрих. И в этом я убедилась, когда своими глазами увидела Дика, прилежно выполняющего упражнения, которые ему показывал Генрих.
Дик оказался простым, общительным и очень неглупым парнем. На вид я дала бы ему не больше тридцати. Но это было, когда он сидел в своем кабинете, окруженный телефонами, в строгом темном костюме при галстуке. А в спортивной форме его и не отличишь от совсем молодых ребят - полицейских из команды Генриха.
Однажды после очередных занятий Дик подошел к Генриху и спросил, как он смотрит на то, чтобы всем вместе поужинать.
- С моей стороны было бы непростительной ошибкой упустить шанс получше узнать своего ученика, - нашелся Генрих.
Ответ пришелся по душе Дику. Он дружески хлопнул Генриха по плечу и назвал адрес, где они с женой будут ждать нас в семь вечера.
В установленный час мы уже переступали порог небольшого, утопающего в клубах дивных роз и акаций дома, расположенного в двадцати километрах от города. Встречал нас сам Дик с очаровательной женой и прелестным белокурым, как мать, малышом - Майком. Мы были приятно удивлены, когда жена Дика, назвавшаяся Ольгой, заговорила на чистейшем русском. Оказывается, ее предки приехали сюда из России после революции. Выросло у них в семье уже несколько поколений, а язык родной не забывают.
Тот наш первый вечер прошел славно. Радушные хозяева угощали нас великолепным вином и настоящими русскими пельменями, которые специально для нас приготовила Ольга.
В нашей небольшой компании оказалось много общих тем для разговора, и время пролетело в один миг.
Эта встреча стала хорошим началом для наших дружеских отношений. Меня радует, что у нас здесь появились близкие люди, которым, как мне кажется, всегда можно довериться. И у Генриха такое же чувство. Правда, мы не обменивались с ним мыслями на этот счет. Но когда Генрих в ответ на мой эмоциональный всплеск, выразившийся в желании свернуть шею моему российскому абоненту, сказал, что не мешало бы посоветоваться с начальством, я поняла, что наши мнения о Дике сходятся. Ну, а случай поговорить с ним по этому поводу скоро представился во время ленча, на который мы пригласили чету Робсонов в один из воскресных дней.
ИЯ
Пока я и Ольга колдовали над плитой, Генрих, как он потом мне рассказал, успел обсудить с Диком последние события, связанные с телефонными звонками. Стоило нам появиться в гостиной с блюдами закусок, как наши мужчины замолкли, а Дик стал проявлять живой интерес к салату с кальмарами, который я подала на стол. Оказывается, Дик, не в пример Генриху, избегает разговоров с женой на профессиональную тему, оберегая ее чересчур восприимчивую натуру. Но Дик глубоко заблуждается насчет неосведомленности Ольги. Пока мы хлопотали на кухне, она успела со мной поделиться своими тревогами по поводу профессии Дика, из чего я заключила, что Ольга прекрасно знает, чем Дик занимается и что с этим связано. Но раз у них в доме так заведено, я не стала поднимать "свой вопрос" и полностью положилась на Генриха, подыгрывая Дику в его попытках выяснить секреты приготовления разных русских блюд. При этом недвусмысленно дала ему понять, что делаю это не бескорыстно, а с надеждой, что в следующий раз он порадует нас собственноручно приготовленным чисто американским блюдом.
Такое обещание было дано.
Когда мы распрощались с Робсонами, я забросала Генриха вопросами о его разговоре с Диком. Прекрасно знаю своего мужа: чтобы его раскрутить на мало-мальски доверительную беседу, надо забить с десяток мячей в одни ворота. Иначе услышишь короткое "да" или "нет", из которых ни черта не поймешь. На этот раз Генрих оказался красноречивее, чем обычно, быстро клюнул на мою затравку и стал описывать свой диалог с Диком. К моему разочарованию, он продолжался очень недолго. И не потому, что мы с Ольгой помешали своим появлением. Просто Дик воспринял информацию довольно спокойно, сказал: "Подождем, что будет дальше, держите меня в курсе", - и все.
Я вопросительно посмотрела на Генриха.
- Ну, а что ты думаешь сам?
- Может, действительно за этим ничего не стоит и мальчики просто забавляются.
- Хороша забава, - помрачнела я. - От нечего делать меня разыскали в многомиллионной стране, предлагают встретиться для важных переговоров. Намекают на старых знакомых, которые ждут от меня каких-то действий, а я все буду сидеть и гадать, кто это и что им надо.
- Тем не менее ничего не будем предпринимать - последуем совету Дика, - снова повторил Генрих и добавил: - Не забывай, мы не у себя дома и не можем действовать по своему разумению.
Конечно, Генрих только сделал вид, что его это не особенно тревожит. На самом деле он беспокоится за меня. Иначе зачем бы он не отпускал меня одну ни на шаг, мотивируя тем, что соскучился и хочет все свободное от работы время быть со мной? Конечно, такое внимание приятно, но оно было бы намного более приятным, если бы не было связано с тем инцидентом на дороге.
Через несколько дней, вернувшись вечером после работы, мы нашли дома конверт, просунутый сквозь дверную щель. Генрих прочитал текст вслух. В письме вновь предлагалось встретиться, но теперь уже мне и Генриху, для очень интересного дела, затрагивающего нашу дальнейшую судьбу. Встреча ничем нам не грозит и может сразу же закончиться без всяких для нас осложнений, если разговор не вызовет у нас интереса. Указывались дата, время и место свидания. В случае согласия мы должны оставить на ночь свет в одной из комнат. Естественно, наш визит должен проходить без свидетелей и без всякого сопровождения, иначе встреча не состоится.
Вот такое получили мы послание.
- Любопытная весточка, - резюмировал Генрих и спросил: - Что думаешь делать?
- Надо соглашаться. Генрих кивнул.
- Только предупредим Дика.
- Ни в коем случае. Дик обязательно организует засаду. Они не идиоты, поймут сразу, что мы их дурим. Так мы ничего не выясним.
Если решим идти, то пойдем одни. Зачем им нас убирать так сложно? Есть ведь много способов убийства - простых и без всякого риска.
- Но это ведь и есть простой способ, - справедливо заметил Генрих. - Нет, давай еще подумаем, как нам быть.
- Хорошо, подумаем, - согласилась я. - Но свет в спальне оставим сегодня на всю ночь.
На этот раз Генрих не возражал.
ХРОМОЙ
Вот и снова я в знакомых палатах. Будто не уходил отсюда. Здесь я познакомился с Паханом, здесь прошел его университеты. Получил по совокупности - двенадцать. Это при том, что адвокат бился до последнего патрона, выворачивался буквально наизнанку, чтоб дали по минимуму, ну хотя бы - восемь. Все было бесполезно. Игорь "помог" - раскололся полностью. Навесили полный кошель: наркотики, покушение на убийство, организация бандитских групп… Сам Игорь заработал, с учетом раскаяния и помощи следствию, пять лет. Надеюсь, и этого срока ему будет достаточно, чтоб убедиться, как он был не прав, предав своих друзей.
Нас с ним выписали из больницы почти одновременно. Игорь лежал с моей пулей, я - с травмой, полученной от тигрицы. Иначе ее не назову. Чтобы в доли секунды вырубить меня, превратив в гармошку челюсть с ее содержимым, - на это нужны поистине ловкость и сила дикой кошки. Никогда не думал, что девчонка на такое способна. Теперь-то понимаю, чьих рук (и ног) это дело с ликвидацией моих ребят. Хотя, если по справедливости, то воздала она каждому по своему личному к ним счету. Но это вовсе не значит, что я ее оправдываю и могу простить. Дудки. У меня закон - нанесший оскорбление поплатится кровью. А тут, во-первых, чуть Богу душу не отдал. В больнице хоть и подлечили, но идиотская вставная челюсть плюс головные боли - это на всю оставшуюся жизнь. Ну, и во-вторых, пожалуй, самая главная ее "заслуга" - втерлась к нам в доверие и развалила всю нашу фирму. А это ох какие денежки. Так что от меня ей причитается. Пока не расплачусь, не успокоюсь.
Здесь теперь мой дом. Свой уют, своя кухня, всеобщее уважение. Почтение оказывают как ветераны, так и молодежь. Приятно, что и охрана относится с пониманием. Не дергают понапрасну на работу. Захочу - пойду в цех, где мебель сколачивают, а нет - на нарах полежу или прогуляюсь по лагерю. Ни у кого ко мне нет претензий. Наоборот, с просьбами да пожеланиями часто обращаются. Знают, завязки у меня - и здесь, и на воле - такие, что можно позавидовать. К тому же информация поставлена - как в генеральном штабе.
Быстро донеслась до меня печальная весть о том, что Пахан приказал долго жить. Подробностей, правда, не сообщили. Сказали только, что это дело рук наших, русских. Ничего, выясню. Время есть, чтоб как следует обдумать свои промахи и просчеты, навести новые мосты на волю. Долго здесь не задержусь. И все, кто мне задолжал, получат сполна.
Первый - Игорь. Он в соседнем бараке располагается. Послал к нему четверых ребят для ночного "разговора". Но он их так отделал, что попали они в лазарет. Забыл совсем, что парень накачан и голыми руками его не возьмешь. Тут нужен иной подход. Например, невзначай на прогулке перышком в бок, или в суп порошочка подбросить. Подумаем.
Вчера сам заявился. Подозвал. Хочу, говорит, выяснить наши отношения.
Я не возражал. Побеседовали по душам.
- Смерти моей желаешь? - прямо глядя в глаза, спросил Игорь.
- А ты сам как думаешь? - ответил я вопросом на вопрос.
- Думаю, что так оно и есть.
- Ты предал меня, друзей, с дерьмом смешал всю нашу работу. А ведь она кормила нас, и довольно обильно. На что рассчитываешь?
Вижу, побледнел Игорек, сник, сразу спесь с него сошла. Знаю, теперь сделает все, что поручу.
- Могу ли я еще загладить вину? - Тон тусклый, заискивающий.
Я промолчал, ожидая от него конкретных предложений.
- Хочешь, стану твоим телохранителем или по-другому буду служить тебе верой и правдой? - предложил Игорь.
Это уже было что-то дельное.
- Я подумаю, - бросил ему кусочек. Смотрю, чуть порозовел Игорек, глазки ожили.
- Ты мне поверь, для меня это урок на всю жизнь, больше никогда не подведу, - уцепился он в затравку.
Я глядел на него в упор, окончательно уложив его на пол. Игорь не выдержал взгляда, опустил голову на грудь. Он мне напомнил нашкодившую собаку, которая, виляя хвостом, просит у хозяина прощения.
- Ладно, - снизошел я, - посмотрю, как будешь работать. И ежели еще раз подведешь хоть в малом, пеняй на себя. Учти, твое благополучие и здесь, и на воле зависит только от тебя. Примешься за старое - из-под земли достанем и тогда сочтемся за все.
Игорь схватил мою руку, крепко сжал.
- Спасибо, друг, что поверил мне. Не пожалеешь.
Я осторожно высвободил свою ладонь из его клещей, сотворил улыбку-гримасу на лице (то, что получалось после операции) и милостиво кивнул:
- Хорошо, гуляй.
Глядя вслед ему, подумал: "А что, этот малыш еще пригодится. Все же знаю его давно, работал он неплохо. Пахан ему доверял, даже к себе перетащил. А что сломался, с кем не бывает? Важно, что понял сейчас: иной дороги ему нет, как только со мной".
В минувшее воскресенье вызвали меня на свидание. Ума не мог приложить, кому это я понадобился. И вдруг вижу знакомую рожу. Ба, да это ведь мой старый знакомый, к нему я ходил по заданию Багрова. Работник ЦК КПСС, у которого мощные связи и который, как говорил пахан, может сделать все вплоть до вручения подарков самому Генеральному секретарю. Значит, жив курилка. Напрашивались вопросы: где он сейчас пристроился после разгона ЦК? Зачем я ему понадобился? Я устроился на скамейке за огромным столом. Рядом сидели такие же, как я. Напротив каждого расположились родные и близкие зэков. Передо мной - мой старый знакомый.
- Привет, Валера! - открыл он улыбчивый рот.
- Привет, Александр Васильевич, - вспомнил я его имя, хотя виделись всего один раз. Что-что, а на память никогда не жаловался.
Гость просиял.