- Ну как, удобно? - поинтересовалась я. В ответ услышала полную обойму не совсем разборчивых фраз, явно относящихся к сексопатологии.
Я кивнула, давая понять, что смысл мне ясен, и спросила:
- Будешь лежать, козел, или поднимешься?
- Погоди, сейчас я тебя сделаю, - пообещал он и встал, вначале в партер, а затем в полный рост.
Следует признаться: я недооценила возможностей противника. Он быстро оклемался и уже в следующую секунду налетел на меня, обрушив шквал ударов. Попади в цель хотя бы один из них, осталось бы от меня лишь мокрое место. Но я легко уходила нырками и уклонами, и он что есть силы молотил воздух. Пришла пора его остановить. Применила технику Сюко-кай. Это принцип перехвата инициативы синхронной контратакой с использованием цепи прямых ударов - кулаком, ребром ладони, а также ногой из передней опорной стойки. Теперь уже глыба приземлилась основательно и надолго. Пощупала пульс: жив, а жаль.
Ладно, пусть молится Богу. Я сегодня добрая, у меня праздник.
Я уже собралась уходить, как раздался негромкий, с кавказским акцентом голос, усиленный гулким резонансом просторного зала:
- Постой, красавица, куда же ты, поговорить надо. Меня Арсеном зовут, а тебя?
"И этот - поговорить", - отметила я про себя.
Пришелец стоял у двери, поигрывая ломиком, и переводил взгляд с лежащего на меня и обратно. Не дождавшись ответа, задал еще вопрос:
- Что это с ним, почему он лежит?
- Откуда я знаю, иди и спроси его, - снизошла я.
Лицо Арсена - сплошная черная борода. Выделялся лишь длинный нос с горбинкой, придавая физиономии хищное выражение. Он поцокал языком:
- Нехорошо говоришь. Будем воспитывать. Подошел к лежащему, нагнулся и с силой похлопал по щекам. Тот открыл глаза.
- Слушай, я следил за вами, - говорил Арсен. - Видел, вошли сюда нормально. Я думал, вы трахаетесь, и заглянул, чтобы помочь - как там, в купе, - а застаю совсем другую картину. Объясни, что случилось?
Верзила молча стал подниматься, метая на меня яростные взгляды.
"Ах, так, значит, и ты, сукин сын, принимал там участие, - сделала я для себя открытие. - Что ж, сразу и расквитаемся".
- Дорогая, - обратился ко мне бородач, - скажи, что здесь произошло?
Я не удостоила его ответом. Ситуация, конечно, изменилась, и мне придется настроиться на боевой лад.
Арсен между тем настойчиво повторил свой вопрос. Я послала его, куда положено в таких случаях, и бросила на пол жакет, который собралась было надеть.
Мое движение кавказец расценил превратно. Он отошел от приятеля и, блестя глазами, направился ко мне, на ходу расстегивая брюки, применила самый простой прием, и он, взвыв, согнулся, зажав обеими руками свою драгоценность.
Такого отборного мата я еще не слышала в своей жизни. Чтобы он заткнулся, я крутанулась и врезала ему ногой по челюсти. Пока с него было достаточно.
Между тем первый клиент уже пришел в себя, подхватил оставленный бородачом ломик и ринулся на меня.
Хорошо, что они обращают на меня внимание по очереди, так проще. Но и с двумя, уверена, не было бы проблем. Черный пояс - это кое-что значит. Я уклоном ушла от атаки, и ломик со свистом рассек воздух. Поймав момент, когда нападавший по инерции пролетал мимо, я подпрыгнула и кулаком нанесла ему удар по затылку. Я знала - ему конец.
Внезапно раздался выстрел - стрелял бородач. Пуля, взвизгнув, пролетела в сантиметре от меня. И тогда я показала, на что способна. Ласточка не металась бы по залу быстрее меня. Думаю, у него в глазах рябило от моего мелькания. Он стрелял наугад, не успевая прицелиться. И когда пистолет, щелкнув, просигналил, что патроны кончились, я исполнила свой коронный номер. С пронзительным боевым кличем "и-й-а-а-а!" разбежалась и в двухметровом прыжке ногой рубанула его по башке. Он без звука свалился замертво.
С этими двумя бугаями было кончено, никто меня не может осудить. Я защитила свою честь, отомстила бандитам за все. Ради этого я пошла в школу, овладела оружием, которое использовала для исполнения своего приговора. И никогда больше не пущу его в ход.
Я вышла на улицу и спокойно направилась домой. По дороге позвонила в милицию, сообщила, что шла мимо школы и слышала оттуда выстрелы - принимайте, мол, меры - и повесила трубку.
Праздновать уже не хотелось, я чувствовала себя разбитой. Дома приняла ванну и легла в постель. Впервые за долгое время на сердце у меня было спокойно.
ГЕНРИХ
Ия - талантливейшее существо. Легко обойдя в учении своих старших товарищей, она может теперь сразиться с любым из них. Как известно, в современном каратэ принята единая система определения уровня мастерства, в целом сходная с подобными системами в таких видах восточных боевых искусств, как цюаньшу и тэквон-до. На первых этапах обучения у нас в школе проходят все разделы (кю) - от восьмого до первого с получением соответствующих цветных поясов: белого, красного, коричневого. Черный пояс приравнивается к званию "мастер спорта". Затем начинается восхождение по степеням - дан. На каждый дан, в том числе и на первый, сдается сложный экзамен, включающий спарринг с сильнейшим каратистом и комплексы ката. В свое время, когда я учился в Японии, у нас существовали промежуточные ступени между данами. К примеру, ни-дан-хо означал "приближающийся ко второму дану", то есть кандидат в мастера второго дана. Второй дан - мечта многих профессионалов. Мне удалось добраться до третьего. Дальше уже не было времени. Я знал, что для обладателя четвертого дана требуется владение не менее четырнадцатью ката, виртуозной техникой и выигрыш первого места на соревнованиях международного класса. Мне представляется, что я вполне мог попытать счастья, но нашей семье пришлось уехать из Японии. Так вот, черный пояс и первый дан - это то, чего я добиваюсь для каждого своего ученика. Ия уже готова к черному поясу. Ей по силам выполнение сложных комбинаций ударов и блоков с использованием целой серии бросков. У нее удивительное восприятие различных стоек, которые я показывал. Теперь она сама демонстрирует их на занятиях. Эффектно у нее получается так называемая стойка антенны (дзихо-камаэ). Она стоит вполоборота к противнику - одна рука вытянута вперед, пальцы в виде копья, другая рука согнута под прямым углом, пальцами вверх. В зависимости от ситуации она моментально меняет положение рук. Вот они уже скрещены перед грудью (дзюдзи-камаэ). Эти стойки позволяют ей уклоняться от ударов, отбивать удары и ловить руку атакующего в замок с применением болевого приема. Многие попадались на эту приманку и потом под различными предлогами уклонялись от спарринга с ней.
Во время экзамена Ия впервые применила низкие стойки. Изменение положения тела во время схватки дало ей большое преимущество. Она сбивала противника с толку, переключая его внимание и заставляя работать в непривычном сочетании. В один из моментов применения низкой стойки Ия провела удачную подсечку ногой и ушла в перевороте. Комиссия засчитала ей сразу три балла. А когда она, блокируя из такого положения удары ног с одновременным резким вставанием, вывела из равновесия и опрокинула очередного противника, ей засчитали победу.
Теперь у Ии - черный пояс, это прекрасно, однако нужно идти дальше. Настало время готовиться на первый дан.
Члены комиссии, а в ее состав входило девять человек из высшего руководства Министерства внутренних дел, заинтересовались девушкой. Пришлось подробно рассказать ее историю. Заместитель министра, внимательно меня выслушав, многозначительно изрек: "Очень интересно" - и добавил: "Есть заманчивая идея, завтра зайдешь - обсудим".
Назавтра утром я уже был у него в кабинете. В общих чертах он обрисовал мне обстановку с преступностью в стране. По его словам, радости было мало, а вот проблем хоть отбавляй. Впрочем, ничего нового я не услышал. Не для того же, подумал я, пригласили меня в этот кабинет, чтобы проинформировать о криминогенной обстановке в стране? И я не ошибся. Сказав, что в борьбе с преступностью надо принимать решительные меры, генерал перешел наконец к разговору по существу. Одной из таких мер он назвал создание в Высшей школе МВД специальной группы подготовки женщин. "Как в Америке", - подчеркнул он. Генерал недавно побывал в США, где подробно ознакомился с работой полиции. Ему очень понравилось, между прочим, участие в этой сфере женщин, их высокий профессионализм в борьбе с мафией. "У нас те же проблемы, - сказал генерал. - Проституция, наркомания, разврат, насилие, особенно среди молодежи, это для нас проблема номер один. Возьмите наркоманию. Колются юнцы, и мы никак не можем уничтожить эту гидру - расползается по стране. А мы - бессильны".
Генерал снова развернул передо мной безрадостную картину, и мне пришлось подождать, пока он вернется к своей идее.
- Да, я немного отвлекся, - спохватился он и вновь стал развивать мысль о привлечении женщин в милицию.
- Согласен с вами, - поддержал я его энтузиазм и выразил готовность принять посильное участие в реализации этого новшества. В программе главную роль должна будет сыграть Ия. Она поступает в Высшую школу МВД, сразу на второй курс, на заочное отделение, и одновременно стажируется на оперативной работе. Ей придется стать главным инструктором в группе женщин, которые будут приниматься в эту школу по конкурсу, проводить с ними занятия по специальному плану.
Генералу трудно было возразить, он мыслил масштабно. Меня в его программе устраивало все, кроме одного: зачем Ие оперативная работа? Конечно, если быть объективным, то она вполне пригодна для этой цели. Ну, а как быть мне? Ия для меня не просто талантливая ученица, она очень близка мне как человек, как женщина. Я люблю ее, но никто об этом не знает - даже Ия. Стараюсь ничем не проявить своего чувства к ней, правда, несколько раз провожал ее домой, в ресторан как-то пригласил. Между прочим, в этом ресторане она весьма умело поставила на место одного нахала, но наши отношения по-прежнему укладываются в рамки обычных контактов старшего и младшего, учителя и ученицы. Может, Ия кое о чем и догадывается, но виду не подает.
Я не сомневаюсь, стоит ей передать предложение генерала, как она сразу загорится. Тогда отступать мне будет уже некуда. А не говорить об этом нельзя, начальство не поймет. Что ж, постараюсь объяснить, какие опасности подстерегают ее на новом пути, дам понять, наконец, насколько она мне небезразлична, намекну, что для нее лучше было бы отказаться, а уж я постараюсь обосновать перед начальством ее отказ.
Как я и ожидал, Ия восприняла эту новость с восторгом. И слушать ничего не захотела про риск и опасности, которые будут ее подстерегать. Лишь посмеивалась, когда я старательно рисовал их перед ней, причем в самых мрачных красках. Правда, немного насторожилась, когда я коснулся своих чувств, и спросила:
- Как это понять?
Я поспешил закрыть тему - не хотел устраивать в школе спектакль, в основу которого была бы положена романтическая история любви тренера к своей юной подопечной. Признался, что мне будет нелегко расставаться с лучшей ученицей. Мне показалось, что Ия сникла после этих моих слов. Она бросила довольно сухо:
- Переживете! - Немного погодя поднявшись со скамейки, где мы беседовали, она спросила уже мягче: - Когда начнем подготовку к экзаменам?
В этом вся Ия - сжата как пружина, в любую минуту готова к действию, ничего не откладывает на потом. Скажи я, что начнем сейчас, и она тут же войдет в нужный рабочий режим, отключившись от всего остального, и будет делать все так, как я скажу. Может быть, в этом и есть моя заслуга. В школе трудолюбие, дисциплинированность, готовность часами отрабатывать приемы рукопашного боя воспитываются с первого и до последнего урока. Но теперь ей предстоит окунуться в мир, где ее бойцовские качества придется применять на практике. Так объяснял я все это девушке.
- Понимаю, - сказала Ия. Неожиданно она обняла меня и скороговоркой выпалила: - Никогда в жизни не встречала такого человека, как ты, Генрих. Мне тяжело расставаться со школой, с тобой. Когда будем прощаться, я тебе кое-что расскажу о себе. - Последнюю фразу, мне показалось, она произнесла с каким-то особым значением. Я был смущен ее порывом, неожиданным переходом на "ты".
- А разве я не все знаю о тебе? - спросил я.
Ия покачала головой:
- Нет, Генрих, не все, и это может повлиять на мою дальнейшую судьбу.
- Ия, твое недоверие обижает, неужели ты думаешь, что твои секреты, если ты доверишься мне, от меня перейдут к кому-либо?
- Нет, я так не думаю, просто не хочу, чтобы ты изменил свое мнение обо мне.
- Что за чепуху ты несешь! - возмутился я.
- Давай вообще прекратим этот разговор и больше никогда не будем к нему возвращаться.
- Хорошо, Генрих, я расскажу тебе все, - тихо сказала Ия, немного помолчав. - Только не здесь. Приходи ко мне после работы, и мы спокойно поговорим.
Признаться, этот разговор меня очень заинтриговал, я с нетерпением ожидал вечера.
Обычно я провожал Ию до подъезда ее дома и никогда не поднимался в квартиру, где она жила, хотя робкие приглашения с ее стороны были. Я считал, что это неудобно, не хотел компрометировать девушку. Но сейчас был совершенно другой случай. Ия пригласила меня, можно сказать, на сугубо конфиденциальный разговор, который много для нее значит.
Я позвонил. Ия сразу открыла. В белой легкой кофте и джинсах она выглядела совсем девочкой.
- Входи, - буднично, словно встречала меня здесь каждый день, сказала она.
Я переступил порог и протянул Ие цветы, которые купил по дороге. Держа букет в руках, она рассказывала:
- У отца теперь новая работа, он и раньше редко бывал дома, а сейчас я вообще его не вижу. Мне кажется, очень скоро он закончит свою жизнь холостяка - женится, будет жить у супруги. - Она говорила полушутя, но в ее словах явственно ощущался оттенок горечи. Я осмотрелся: в квартире было чисто, уютно. Ия, наконец, поставила цветы в вазу и, словно опомнившись, тихо поблагодарила.
- Чай, кофе? - предложила она.
- Если можно, чай, - попросил я, устраиваясь на диване.
Ия направилась на кухню, но на полпути остановилась, вернулась и присела рядом со мной.
- Что случилось? - спросил я. - Ты так взволнована…
- Знаешь, Генрих, я нарушила твои заповеди и убила четырех человек.
- Это что, шутка?
- Нет, я серьезно. Мне надо выговориться и рассказать все, что со мной приключилось в последнее время.
Ия начала с того, что относится ко мне гораздо нежнее, чем положено ученице относиться к своему учителю, что она долго откладывала этот разговор, боясь, что я разочаруюсь в ней.
Ее рассказ буквально потряс меня. А когда она призналась, что теперь никогда не сможет стать матерью, я почувствовал, что слезы навертываются на глаза. Боже мой, что же пережил этот ребенок! Мне хотелось прижать ее к груди, найти какие-то слова утешения, но я сдерживал себя, боясь показаться сентиментальным и слабым.
- Ты осуждаешь меня? - неправильно истолковала она мое молчание. - Но я же только отомстила тем, кто надо мной надругался. - Ия не сводила с меня вопросительного и тревожного взгляда.
Как ты могла так подумать! - поспешил я ее успокоить и упрекнул: - Надо было раньше поделиться со мной, не носить в душе такой тяжести.
Я постарался убедить ее, что поступила она справедливо: на нее нападали, и она обороняясь, наказала своих врагов.
- Забудь об этом, - посоветовал я. - Главное теперь, чтобы ни ты, ни твоя Ира с Олегом, которым все известно, не распространялись на эту тему.
- Ты действительно так считаешь?
- Конечно. А где же обещанный чай?
Засиделись допоздна. Пили чай, потом ели яичницу и снова пили чай. Когда я взглянул на часы, было уже за полночь. Я заторопился, стал прощаться, но Ия остановила меня.
- Уже поздно, останься.
- Очень дельное предложение, - согласился я, и мы оба рассмеялись - впервые за этот вечер.
ВИК МАКАРТУР
За пять лет работы на фирме я сколотил небольшой капиталец. Теперь у нас свой дом, две машины, яхта. Есть и прислуга - садовник и гувернантка. Это русские эмигранты, Надя где-то разыскала их, чтобы в доме звучала русская речь. Гувернантка Катя не только смотрит за Сержем, но и учит его английскому и русскому. Это у нее неплохо получается - в России переводчицей работала. У Нади проявился талант модельера-художника, она делает неплохие образцы женских костюмов, прекрасно зарабатывает, довольна.
Но жизнь у нас постепенно разладилась. Я надеялся, что с рождением ребенка Надя изменит ко мне отношение, но ошибся. По-прежнему она холодна со мной, к себе близко не подпускает. Мы стали чужими, никуда не денешься, приходится мириться. Многие семьи так живут, и ничего. Зато есть хоть какой-то тыл, а это особенно важно, когда работа связана с риском.
Я ведь только делаю вид, что не ведаю, чем занимается фирма. И закрываю глаза, когда поступает партия наркотиков, которую мне предстоит замаскировать под таблетки от насморка, ангины, болезней желудка, сердца. Так бывает обычно два-три раза в месяц. В другие дни идет нормальная расфасовка настоящих лекарств. Когда поступают наркотики, Багров тут как тут. Молча проверяет содержимое готовых к отправке ящиков с адресом, ведет подсчеты, следит, чтобы никто не отрывался от работы. Четверть часа на обед, и снова за дело. Вечером подъезжает грузовик, четверо рабочих наполняют машину, и Багров уезжает с грузом в порт.
Со мной работают еще пять человек - тоже русские, я старший. Это, как сказал однажды Багров, проверенные люди. И тут же предупредил: "Но лучше с ними лишнего не болтать, ничего у них не спрашивать и самому о себе не распространяться. Их наняли за хорошие деньги, пусть трудятся, а поговорить можно в пивной".
Да, наши ребята и в Америке не пропадут, они делают здесь свой бизнес. Думаю, что полиция давно бы прихлопнула местных мафиози, займись они подобным делом. Но русские - ничего, действуют довольно спокойно, прямо под носом мэрии и полицейского участка, по своим правилам и традициям, и сбивают с толку сыщиков.
За 70 лет советской власти они научились приспосабливаться к государственным структурам, и порой примитивный, на первый взгляд, способ выкачивания денег таит в себе такую изворотливость ума, такую фантазию, что Шерлок Холмс поднял бы руки вверх перед ними.
Когда я пришел в лабораторию проверять качество лекарств, Багров усмехнулся и предупредил: "Будешь делать лишь то, что я прикажу, если не хочешь вылететь отсюда к чертовой матери". Я тогда промолчал.
Так я оказался составной частью хорошо отлаженной системы производства и отправки наркотиков. Лаборатория занимается изготовлением различных препаратов из всевозможных трав. Все это сырье в виде порошка доставляется в лабораторию и отсюда уже в форме лекарств отправляется в Россию. Там товар разбирается по специальному шифру - чего куда.