- У них старший есть какой-нибудь? Может он подойти к телефону? - спросил Игорь Кириллович; ощущение теперь было такое, будто на том конце его никто не слышал, будто со складами вдруг не стало связи. Ну если кто-нибудь и впрямь возьмет трубку - уж он им покажет! Он знает, чем пригрозить этим неизвестно откуда взявшимся налетчикам. А если и это не поможет, у него теперь, слава богу, есть возможность с помощью генерала Гуськова задействовать и самый настоящий спецназ… И вдруг трубка ожила:
- Алло, Грант, - услышал он страшно знакомый голос, - ты со старшим хотел потолковать? Валяй, толкуй. Слышишь, это я, Кент! Что у тебя за вопросы?
Вот наглец! Вот отморозок! Он, Разумовский, звонит на свой собственный склад, а какой-то жулик, нагло влезший в его дела, спрашивает, что ему надо!
- Какого черта ты там вообще делаешь? - не удержался, закричал Игорь Кириллович.
- Что значит - какого? - невозмутимо переспросил Кент. - А товар-то я свой должен забрать или нет, как ты считаешь?
- Какой еще, к чертовой матери, товар?!
Кент нагло рассмеялся:
- Ну ты как маленький, честное слово! Говорили мы с тобой, говорили, а ты все спрашиваешь: какой такой товар. Да тот самый, который мы тебя просили привезти, помнишь? Ну, вспомнил теперь?.. А ты чего подумал? Что нам твои деревяшки гребаные нужны?
Игорь Кириллович аж задохнулся от негодования и в сердцах отключился. Ну сейчас он этой сволочи покажет!
Итак, наконец все начало проясняться. Если он правильно понял Кента, тот фактически захватил его фуры, чтобы добраться до провезенных все-таки на них наркотиков. Ах, сволочи, что же они делают! Ведь он ясно дал им понять: он в их опасной авантюре не участвует. А они, значит, все равно… Может, даже поэтому его фуры и были арестованы? Ах, сволочи! Да они ж его под монастырь подведут, и попробуй докажи, что ты к этой глупости не имеешь никакого отношения…
Он гнал машину, надеясь успеть, предотвратить что-нибудь еще более для него страшное, если оно готово произойти. А в том, что готово, - он почти не сомневался. Игорь Кириллович еще издалека увидел, что все здесь, у складов, не так, как обычно, тем более в такое позднее время. Какие-то люди вокруг, с десяток самых разных автомобилей, среди которых половина, если не больше, - огромные черные внедорожники, так полюбившиеся новым русским. Он посигналил у наглухо закрытых ворот - никакой реакции. Он посигналил еще, - держа на этот раз кнопку клаксона так долго, пока самому не надоело, пока наконец не распахнулась дверца, специально вырезанная в одной из створок ворот для прохода людей.
- Ну чего сигналишь? - грубо спросил его какой-то малый в камуфляже, в черном берете и с коротким милицейским автоматом через плечо.
- Как то есть чего! - снова возмутился Игорь Кириллович. - Это мой склад, фирмы "Милорд". А я - генеральный директор этой фирмы!
- А мне по барабану, - лениво и презрительно сказал страж. - Не велено никого пускать, и все…
- Да я сейчас спецназ вызову! - совсем озверел Игорь Кириллович.
- А я сам спецназ, - издевательски заржал камуфляжник.
- А ну пропусти, пропусти его! - весело и громко распорядился кто-то, оттирая камуфляжника в сторону. - А то он и правда спецназ сейчас вызовет, у него кореша в ментовке… - Это и в самом деле был Кент - веселый, наглый, хитро сощуренный. - Ну ты чего, хочешь самолично убедиться, что все в порядке? - развязно спросил он и приказал стражнику: - Давай открывай ворота. Ему можно. - И пока машина Игоря Кирилловича въезжала во двор, шел рядом, нагибаясь к водительскому затонированному стеклу. - Это кто там с тобой? Секретуточку свою привез, не иначе… Угадал я, нет? Ишь, бедная, ни жива ни мертва. Не боись, девушка, - оскалился он и в Ленину сторону, - сегодня все миром разойдемся…
- Слушай, какого черта?.. - с трудом находя от возмущения слова, Игорь Кириллович выбрался из машины. - Какого черта ты тут распоряжаешься, как у себя дома?!
- Так я ж тебе все уже объяснил, - с широкой злорадной улыбкой ответил Кент.
Он хорошо смотрелся на фоне оцепления, плотным кольцом охватившего фуры и тот ангар, в котором они должны были разгружаться.
- Это по какому случаю охрана? - все никак не мог до конца осознать реальность Игорь Кириллович. - Откуда?
- Не все ж тебе с ментами якшаться, - снова ухмыльнулся Кент. - Нас тоже иногда удостаивают… Слушай, все спросить хочу: как ты только можешь к ним ходить, к легавым-то? - Он даже укоризненно покачал головой.
Впрочем, Кент говорил с ним, а сам вниманием был там, у ангара, где его люди что-то очень активно делали, и действовали явно не наобум Лазаря.
- Сейчас, - бросил он и торопливо пошел к ангару.
- Мне страшно, - сказала вдруг прильнувшая к открытому окошку Лена.
- Потерпи, - сказал он и неожиданно для себя успокаивающе-нежно погладил ее по щеке. - Я же говорю: со мной ничего не бойся. Сейчас наведем порядок.
Уже почти готовый позвонить Гуськову домой и попросить помощи, он снова взял трубку мобильника, но, подумав, решил все же с этим не спешить. В конце концов эта братия, похоже, действительно пока не покушалась на его товар. Ежась от по-ночному прохладного воздуха, он внимательно наблюдал за людьми возле ангара.
Тускло горел фонарь над входом в ангар, как-то приглушенно светили горящие вполнакала прожектора на ограде…Что-то тут было все-таки не так. Он еще раз пригляделся к оцеплению. Бойцы были, как и положено, в масках, но какие-то они все оказались… разномастные, что ли - кто в камуфляже, кто в обычной кожаной куртке, на одном высокие ботинки, на другом кроссовки; и примерно такое же ощущение было от оружия: у кого семьдесят второй "калаш", у кого короткоствольный АКС, у кого карабин… Словом, какая-то партизанская армия, а не спецназ… Да, похоже, все-таки никакая это не милиция, это просто-напросто братва! Он снова нашел глазами Кента, поманил его к себе.
- А бумага у тебя какая-нибудь есть? - спросил, просто чтобы что-нибудь делать: знал, что иной раз самый идиотский вопрос может в корне изменить ситуацию.
- Бумага? - несколько удивился Кент. - А на кой она мне? Ты, похоже, до сих пор никак не въедешь в расклад. Я думаю, когда до конца въедешь - ты еще спасибо нам скажешь, что мы тебя от больших неприятностей избавили. Ну и спасибо своим легавым скажи, что разрешили нам фуры выгнать. А то было б у тебя неприятностей, если бы нашли наркоту, по самое не балуйся. Ты бы никогда уже не отмылся, старичок! А так, глядишь, и пронесет…
- А ты, значит, решил меня спасти? Вот оно что! Ну, блин, благодарствую!
- Тебя? Спасти? - искренне озадачился Кент. - Ну если честно, ты мне вовсе по барабану, у меня свой интерес. И вообще, давай-ка мы с тобой лучше завтра обо всем переговорим, а? А то ты еще, чего доброго, начнешь спрашивать, откуда в твоих говновозах наркотики взялись… а это сейчас совсем ни к чему… А так я к тебе с утра подъеду и обо всем перетолкуем, лады? Охранников мы твоих не трогали, заперли только, товар весь целый, так что, по-моему, вполне можно разойтись без базара. А если что - я завтра за все и отвечу, а? - Говоря все это, он напряженно следил одним глазом за тем, что делается возле ангаров. И только когда увидел отделившихся от общей массы парней с большими желтыми крафт-пакетами, успокоился. - Ну вот, и все проблемы на сегодня… Видишь, как ты ни брыкался, не хотел с нами в компанию войти, а все равно не избежал… Если сейчас скажешь, что все-таки надумал, - прямо с этой вот партии тебе процент и пойдет. А?
- Да пошел бы ты! Я ведь и тебе, и Никону все уже сказал, неужели не ясно? А если ты на словах не понял, могу жестами растолковать.
- Но-но, ты не очень-то, - серьезно отреагировал на угрозу Игоря Кирилловича Кент. - Я бы с удовольствием, да только, как видишь, мне сейчас не до тебя.
Сила была, конечно, за ним, братва уже вовсю прислушивалась к их разговору, который от начала до конца шел на повышенных тонах; бригада Кента, конечно, не могла не видеть их напряженных поз, не могла не уловить угрожающих тонов, становившихся все гуще от реплики к реплике.
Видно было, что Кентовы хлопцы уже как бы тяготятся этой непонятной задержкой, что все необходимое они уже сделали и теперь мечтают об одном - отвалить. Некоторые томились кучкой возле ворот, другие по одному исчезали в калитке - видно, шли к своим машинам, занимали заранее места…
- Да кончай ты кукситься-то, - сказал ему Кент. - Я вон с тобой как разоткровенничался - и то ничего. Больно много ты теперь знаешь, Игорь Кириллович, а это, сам понимаешь, нам никак не с руки… Или ты все же опять стыкаться со мной хочешь? Брось, давай до завтра, а? Ты устал, я устал, девочка твоя заждалась… А завтра на спокойную голову, может, до чего и договоримся… Лады?
- Лады, - кивнул ему наконец Игорь Кириллович, снова остро пожалев при этом, что взял с собой Лену. По крайней мере без нее мог бы хоть матом от души выругаться… И потом… потом, не дай бог, у этих идиотов, у Кентовых бандюков, хватит ума и ее записать в ненужные свидетели и приговорить, хотя она ни сном ни духом…
И Кент словно прочел его мысли.
- Ну а уж о том, что про всю эту заваруху тебе тоже лучше помалкивать, - об этом я тебе даже не напоминаю. - Он снова улыбнулся своей нехорошей улыбкой, выдающей в нем убийцу. - И ты ничего не видел, и промокашка твоя, и складские… Ну этим-то мои ребята уже все разъяснили… Так и скажешь, если кто спросит: ничего, мол, не видел, ничего не знаю. Ты - нам, мы - тебе, глядишь, может, и уживемся, а?
Кент многозначительно посмотрел на него и скрылся за воротами. И тут же завелся один мотор, второй, третий, послышался шум отъезжающих машин; минута-другая, и враз вокруг стало тихо, по-ночному безжизненно.
Игорь Кириллович на всякий случай подошел к воротам и выглянул в калитку. За воротами было пусто - как будто вообще ничего не происходило здесь еще минуту назад. Жестом он подозвал к себе бледного как смерть заведующего складом.
- Товар, что с этой партией должен был прийти, весь в наличии?
Тот быстро закивал головой, словно там, внутри, у него было какое-то для этого специальное устройство.
- Точно пока не скажу, но кажется, все на месте, ничего не взяли, Игорь Кириллович. Только пакеты какие-то, но это, мне кажется, явно не наше…
- Если хотите жить - никому об этих пакетах ни слова, поняли?
- П-понял… Они тоже говорили… Что это было, Игорь Кириллович? Что за ужас такой? Ведь они же не милиция, верно? Или я таки ошибся?
- Нет, вы не ошиблись. Они бандиты, которые каким-то образом использовали наши машины для провоза контрабанды. Но с этим надо разбираться всерьез, так, с кондачка, тут ничего не сделаешь. Поэтому еще раз: вы ничего не знаете, а тем более ничего сами не предпринимаете… Ну там в смысле выяснения подробностей… Никакой, упаси вас боже, самодеятельности. Поняли? - приказал он, возвращаясь к машине.
- Да-да-да, - снова, как болванчик, закивал ему вслед заведующий складом.
Долго ехали молча. Рухнуло все очарование этого вечера, испарилось бесследно. "Нет, но какие сволочи! - думал он. - Правдами-неправдами хотят вовлечь меня в свое черное дело!" Но он им не дастся. Поддаться этой братии - значит стать их рабом. Даже если ты будешь на самом верху их воровской иерархии, все равно ты перестанешь быть самому себе хозяином. Он даже ударил в сердцах по баранке.
- Что с вами, Игорь Кириллович? - испуганно спросила Лена.
"Отвезу ее домой. Зачем ее-то втравливать в это дело… хотя она уже и так… Зря я ее с собой потащил… Правильно ведь говорится: меньше знаешь - лучше спишь…"
Лена осторожно тронула его за руку, пытаясь отвлечь от тревожных мыслей, вернуть его себе.
- А чего этот… Баранка… Он на вас наехал, да? ОМОН какой-то, машины…
- Какая Баранка? - не понял Игорь Кириллович.
- Ну Баран, если Баранка не нравится. Это у меня папа всегда так про кое-каких людей говорит. Когда папа сильно ругать не хочет такого, он не придурком, не идиотом обзывает, а говорит: это, мол, Баранка. Папа мой в людях хорошо разбирается, не то что я….
Ни к чему ей было сейчас об этом Игорю Кирилловичу рассказывать, но, вообще-то, от отца она знала много всяких ругательных слов, каких девушке и знать-то не положено: в лексиконе отца какой-нибудь там "пидор гнойный" был даже не ругательством, а так… упражнением для разминки языка перед большим брехаловом. Но, понятное дело, ни о чем об этом она говорить не стала - не дурочка же…
Леночка впервые не попадала домой ночевать вовремя и изо все сил надеялась, что сегодня - точно уже не попадет. Она все это время сидела, как мышка, рассчитывая спрятаться за тонированными стеклами машины, думая только об одном: господи, лишь бы ничего больше не переменилось в его настроении…
И вдруг, словно это заклинание дошло до него, Игорь Кириллович сказал, не глядя на нее, но явно успокаиваясь:
- Все, порядок, две машины, как мы и говорили, здесь разгружать не будем. Завтра прямо с утра пойдут на Сходню…
Это значило, что он не забыл о ее предложении, о ее плане развития фирмы. Но даже и это было сейчас для нее не важно. Важнее всего казалось то, что должно случиться, не может не случиться между ними дальше.
Мельком подумала о родителях, которые конечно же будут волноваться. Если получится - позвонит от Игоря… Кирилловича. А не получится, ну что ж делать… когда-то ведь все равно надо начинать взрослую жизнь, это неизбежно. Пусть отец с матерью привыкают…
Все, что происходило с Леной Извариной в тот вечер, было таким необычным, будто оно происходило вовсе не с нею, а с кем-то еще - может, с какой-то героиней из кино, только не с ней. И эти страшные бандюки, и добрая Кузьминична, и красивый, как принц, Игорь Кириллович… Уж он-то, по мере того как дальше и дальше отдалялось все случившееся на складе, становился все сказочнее и сказочнее и - главное - все заметнее, все сильнее тянулся к ней.
И дом его тоже оказался сказочно красивым, она такие видела только на картинках в глянцевых модных журналах. Огромный, высокий, украшенный причудливыми башенками, весь освещенный, как рождественская елка, он за своим высоким ажурным забором показался ей маленьким государством, самостоятельно существующим внутри того огромного государства, в котором по совпадению жила и она. Этот ажурный забор отгораживал не просто двор - вокруг дома непонятным образом разросся целый парк: между огромными, столетними, растущими какими-то барскими аллеями деревьями пролегали дорожки, выложенные разноцветными каменными плитками, темнели клумбы, на которых, по позднему осеннему времени, уже не было цветов…
Только тут обнаружилось, что идет первый легкий снежок, таявший на лету. И лишь на бордюрах клумб да на бровках дорожек он задерживался, превращаясь в тонкие белые линии, будто специально нарисованные архитектором, создателем этого необычного для столицы двора.
Подъехав к воротам ограды, Игорь Кириллович приоткрыл окно со своей стороны, выставил наружу руку с маленьким пультом, и створки ворот поехали, раздвинулись в разные стороны, пропуская машину внутрь.
- Сейчас машину только поставлю в гараж… - словно бы оправдываясь в чем-то, сказал он. - Гараж у нас тут, под домом, очень удобно. - И снова между ними будто электрический разряд проскочил. Оба они без всякого перевода поняли тот второй смысл, который стоял за этими словами: впереди у них дела поважнее, а вот приходится отвлекаться на машину…
И еще он потерял время - вместо того чтобы сразу подняться на свой этаж, зачем-то остановил лифт на первом. В вестибюле здесь, неподалеку от лифта, сидел за стеклянной конторкой мужик. Игорь Кириллович подвел к нему Лену.
- Знакомься, Федорович. Это Лена. Надеюсь, часто теперь будет у нас бывать. А то, глядишь, и поселится. - Он подмигнул Федоровичу, тот понимающе улыбнулся, а Лена зарделась. - Почта есть для меня?
Мужик за конторкой приподнялся и, протягивая Игорю Кирилловичу стопку больших и маленьких конвертов, представился ей:
- Александр Федорович. Здешний ворон.
Игорь Кириллович засмеялся.
- Какой ты ворон! - и пояснил Лене: - Федорович у нас начальник охраны! - Спросил у него: - Ты чего сегодня сам-то вышел?
- Да подменял Витька… Что-то там у него дома… Теща, что ли, приехала любимая…
- А! Ну это святое! - засмеялся Игорь Кириллович. Вообще теперь, когда все плохое было позади, он много смеялся.
Они было пошли к лифту, но охранник тут же крикнул им вслед:
- Э, молодые люди! А фамилия-то барышни как?
- У, бюрократ! Что, без фамилии уже нельзя?
- Лучше с фамилией. И нам и ей проще будет.
- Как у вас тут… строго, - сказала она, прижимаясь к нему в огромном зеркальном лифте, совсем не в том, в каком они поднимались из гаража.
- Это ты про охрану? Хорошие ребята, надежные. Бывшие гебешники, - сказал он, обнимая ее одной рукой.
Она украдкой посмотрела в одно из зеркал. Точно как в каком-нибудь заграничном журнале. Только она какая-то очень бледная… Кошка драная…