10
Кент давно уже подсел на иглу, и сейчас ему было тоскливо не столько оттого, что он так по-дурацки попался в лапы каким-то непонятным хмырям, сколько оттого, что на него все сильнее накатывало неудержимое желание уколоться. И это было погано, потому что, если он не сделает укол в течение ближайшего часа, еще через полчаса у него начнется ломка. И главное, доза была у него при себе, в кармане, только вот как воспользоваться этим сейчас, со связанными-то руками? Попробовать уболтать вот этого, что сидит за рулем, может, что-нибудь получится?
И тут сидевший за рулем фраер, что показывал ему гранату, словно прочтя его мысли, заговорил с ним сам:
- Ты чего джип-то на шоссе оставил? - поинтересовался он.
- Тебе-то что за дело? - не удержался от грубости Кент. (Еще чего - будет он со всяким дерьмом церемонии разводить, много чести.)
- Мне-то? - хмыкнул фраер. - Да никакого. Просто хотел понять - совсем ты дурак или просто уже обнаглел до того, что сам себе доказываешь, будто ничего на свете не боишься…
- Много чести кому-то чего-то доказывать, - гордо огрызнулся Кент, но все же снизошел до объяснения: - Эти, ну с которыми я встречался, такое условие поставили: чтобы их трое и нас трое, и никаких подозрительных машин поблизости. - Отвечал он нехотя, сквозь зубы, по-прежнему не очень понимая, что происходит: ни опасности настоящей не чувствовал (а у него на опасность чутье было - как у волка), ни серьезности происходящего - так, не нападение, не захват, а что-то вроде какой-то пионерской игры… Правда, в чемодане у него была огромная сумма денег, но за деньги он почему-то не боялся: вряд ли и среди уголовников найдется смельчак, который рискнул бы выдернуть деньги из-под самого Никона. Может, это менты? Какая-нибудь ФСБ? Как бы это половчей выведать… Увидев, что сидевший на водительском месте мужик после его ответа удовлетворенно кивнул головой, Кент, воспользовавшись этим расположением, осторожно спросил:
- Ты давеча кликуху мою назвал - ты меня знаешь, что ли?
- Наслышан, - сказал водила.
- Ну раз наслышан, может, скажешь, чего от нас надо-то? Может, перетрем все да уладим между собой?
- А чего улаживать? - нехорошо усмехнулся Сева. - Ты чего можешь предложить-то? Бабки? Так бабки мы у тебя и так возьмем. Ты ж, как я понимаю, за наркоту сейчас деньги получил. Верно?
- Ну ты и дурной! - восхитился Кент, стиснутый с двух сторон не приходящими в сознание телохранителями. Уроды чертовы! Проспали, теперь вот расхлебывай за них не пойми что. - Ты даже не знаешь, на что ты руку поднять собрался. Это ж не мои бабки-то. И кто их возьмет - тому ой как худо будет! А я бы тебе из своих отстегнул, по-честному…
- Ну да, - лениво сказал Сева. - Отстегнешь, а потом всю жизнь за ними гоняться будешь, из горла вынимать. Нет, земеля, нам лучше тебя в ментовку сдать со всеми уликами. Пусть с тобой там разбираются - сколько ты наркоты перевез, с кем наваром делишься, а кого уже прикончил…
- Дак вы чего, из ментовки, что ли? - даже обрадовался Кент. - Из ФСБ, да? А я все думаю: что за ребята - братки не братки, воры не воры… На этих, на рэкетиров, тоже не машете. Как-то все, думаю, у них не так, не по-людски… Или охранники какие…
- Ну это мы сейчас проверим, - хмыкнул Сева, сворачивая вслед за "шкодой" с шоссе, - по-людски или не по-людски.
Через пару километров бегущей через лес пустынной бетонки Филя нашел удачное место: достаточно далеко от дороги, глухая лесная опушка, поросшая по краю орешником, - сейчас, по осеннему времени, никто ничего не увидит и не услышит.
Обе машины встали под прикрытием больших разлапистых кустов лещины, и тут Кент впервые по-настоящему забеспокоился.
- Вы чего все же затеяли-то, мужики? Давайте все путем решим, а? По уму?
Голованов, не обращая на него внимания, вытащил из кармана мобильник, набрал номер.
- Ну, дело сделано, - доложил он Денису.
- Вы где? - спросил в свою очередь Денис.
- Не в городе. Недалеко от Белых Столбов, в лесочке. - И добавил специально для Кента: - Место хорошее, глухое. Можем закопать, можем сжечь в ихнем же "мерсе"…
- Ты чего, Сев?! - не врубился Денис. - Ты чего городишь-то?
- Короче, значит, в Москву не везти? Ни в коем случае?
- Ты вот что, - сообразил наконец Денис. - Сюда, конечно, не вези. Хорошо бы и мне поприветствовать, ну да что уж теперь. Но допроси как следует, ничего не забудь. И самое главное - узнай, кто убил Разумовского, надо ж гонорар-то отрабатывать! Только узнай, а не выколачивай. Знаем мы ваши афганские приемчики.
- Да ты чего, Де… - начал было Сева, но вовремя вспомнил: по телефону никаких имен. Поправился: - Ты чего, дедок! Это же убийца, вор!
- Ты все понял? Когда допросишь, обязательно перезвони мне. Обязательно перезвони, я пока с дядькой свяжусь, пусть МУР подключается, самое время!
- Я все понял! - сказал Сева, в большей степени работая "на публику", чем на Дениса. - Кончу их - и перезвоню. Пока. - Он отключился, спрятал трубку в карман. Сказал ждущему своей участи Кенту: - Ну вот, все и решилось. А ты, как говорится, боялась…
Кент злобно дернулся.
Надо было действовать, и действовать быстро, пока не ожила Кентова свита, пока их не начали искать всерьез. Он оглянулся - амбалы начинали подавать признаки жизни; водитель, оторвав голову от подголовника, смотрел на него мутными, ничего не понимающими глазами…
Вдвоем с Филей они снова вырубили их, заставили Кента, вместе с его чемоданом, перейти в их "шкоду" и, проткнув "мерседесу" на прощание все четыре колеса, вернулись на шоссе, чтобы километров через десять, не доезжая до поста ГАИ, снова свернуть в лес…
Кент сидел на пеньке на краю новой поляны, а Сева стоял перед ним.
Ломка уже начинала донимать, наручники нещадно резали руки, и он спросил, стараясь не глядеть на этого здоровенного мужика, чтобы не выдавать лишний раз своей ненависти, - чего впустую глазками сверкать, не в его это правилах. Так, с полуопущенными веками, и спросил у Фили, который показался ему помягче, посговорчивей:
- Сколько?
- Чего сколько? - не понял Филя.
- Сколько хотите с меня получить? - И, забыв, что руки за спиной, для большей наглядности потер там, за спиной, палец о палец.
Сева не удержался, въехал ему со всей страстью в зубы. Въехал, видно, неожиданно и для себя самого. Буркнул:
- Извини.
- Понял, - беззлобно прошепелявил Кент разбитыми губами. - Субботник, значит, как у блядей. Задаром то есть… - И сплюнул.
Сева по многолетнему опыту службы в горячих точках знал, как по-разному ведут себя люди, попавшие в ситуацию смертельной опасности. Есть трусы, которых легко запугать и сделать послушными, даже ни разу не ударив, есть "герои", которым надо, чтобы и они сами, и все, кто вокруг, видели, сколько в них куража. Но в конце концов и эти, как правило, довольно быстро ломаются - кураж обычно кончается одновременно с физическим терпением. А вот иногда встречаются упертые, такие, которым наплевать на то, что вовне; для такого самое главное - не переступить какую-то черту внутри себя самого. Вот у них Кротов, к примеру, как раз такой. И такой же, судя по всему, был вот этот уголовник и убийца. Или он ошибается?
Он резко ударил его с двух сторон по ушам - был такой прием скорого развязывания языка у упертых. И, внимательно следя за реакцией Кента, про себя обрадовался: он ошибся - этот сидевший перед ним на пеньке уголовник оказался неким гибридом. Он, похоже, был упертым рационалистом.
- Хорошо врезал, - сквозь боль сказал Кент. - Не врубаюсь только, за что. Еще раз предлагаю, пацаны: давайте сделаем все путем. - Он или совсем их не боялся, или пока еще не верил, что их надо бояться. - Вы ведь не урки, верно?
- Ну верно.
- И не менты, так?
- Почему решил?
- Какие-то сладкие больно. Вон ты стукнул, а сам вроде как переживаешь…
- Погоди-погоди, - остановил Филя, - с чего взял-то? Мы с тобой еще толком и не говорили даже.
- Вот я про то и толкую: менты бы уже и матюков насовали, и печенку бы отбили, а вы чего-то все мармелад разводите… Не пойму - гебешники, что ли? Или какие инженеры бывшие - решили рэкетом поправить материальное положение? Короче, говорите, чего надо - и разбежались.
- Ага, держи карман! - усмехнулся Филя. - Разбежались, размечтался!
- Никона сдашь? - вдруг в лоб спросил Сева.
- А кто это? - спросил в свою очередь Кент и издевательски усмехнулся.
"Эх, скополаминчику бы! - с тоской подумал Сева, вспомнив последнюю свою "горячую точку". - Скополамин замечательно язык развязывает".
- Это тот, кто тебе "малявы" чуть не каждый день шлет…
- Не, про это я ничего не знаю.
"Скополаминчику бы, - снова подумал Сева, - сразу бы все рассказал, и про Никона, и про Гранта этого… мать их!" И еще раз ударил Кента по ушам - теперь намного злее, чем раньше.
На этот раз он его достал - Кент мучительно сморщился, замотал головой. Сказал, едва справившись со стиснутой болевым спазмом гортанью:
- Молодец, сучара. Но я б тебе душевнее приварил…
Сева сделал вид, что не слышит.
- Гранта ты замочил? - спросил он, включая диктофон.
- А, вон оно что! - с некоторым даже облегчением протянул Кент, косясь на японскую машинку. - Так бы сразу и сказали. - Он снова потряс головой - видно, последний удар таки потряс его. - Чего вам до Гранта-то - сдох, туда ему и дорога. Хуже нет беды: вор в законе, а ссучился…
- Погоди, погоди, - изумленно остановил его Филя, нарушая все правила: - Кто вор в законе? Грант?
- Ну а про кого вы меня спросили-то? Грант. Законник, а сперва ссучился, на ментовку начал работать, а потом дак и того хуже - общак грабанул. Братва на зоне не зря толкует, что настоящих законников больше не осталось - завели лаврушники моду титулы покупать, ну и пошло-поехало…
Сева выключил диктофон.
- Ты вот чего, - сказал Сева, нажав на "стоп". - Ты кончай тут романы тискать, давай про дело, понял? Или еще по ушам захотел?
- А я чего, не про дело, что ли? Скурвился Грант, а у нас на этот счет закон один - секир-башка… Это… не знаю, как вас и называть-то… следователи, что ли?
- Дознаватели, - буркнул вроде в шутку Сева, но Кент воспринял его слова всерьез.
- Так вот, граждане дознаватели, видите, за какое говно вы меня мучаете! Не стоит оно того, бля буду. Давайте я вам лучше выкуп заплачу - ну вроде как в суде - и разбежимся, а?
- Выкуп?
- Ну пусть не выкуп, а как там… залог, во! Хотите? Вот прямо вам, без всяких расписок и налогов. Сто тысяч за то, что вы меня сейчас отпускаете. Чего жметесь? Мало?
- Ты так и не сказал нам, кто пришил Гранта, - словно не слыша его, мрачно сказал Сева. - Тебе что - еще врезать? Ты меня бойся, урод, я вот этой самой рукой, если что, мозги зараз вышибу!
- Вот я и говорю, что вы не менты, - вздохнул Кент. - Менты бы точно уже бабки взяли…
Сева угрожающе замахнулся, но Филя поймал вдруг напарника за руку, заставил отойти на пару шагов.
- Сева, блин, ты только посмотри на его руки-то! - зашептал он ему на ухо.
- А что там?
- Да он исколотый весь, видишь, дырки от шприца? И глазки - посмотри, как мутнеют. Ты не бей его больше, понял? Он все равно сейчас уже небось ничего не чувствует, у него ломка начинается. Ты пообещай ему дозу - он нам все сам выложит! - И сказал вслух, громко, специально для Кента: - Ты только посмотри на этого хмыря! Возьмешь у него деньги, а он тут же начнет везде звонить, что гебешники от него взятку приняли. Да еще придумает фигню какую-нибудь - что мы, к примеру, за дозу с него деньги слупили, какие захотели…
Кент аж зубами заскрипел:
- Бля буду, мужики, никому ни слова, а? Свалю, а вы потом хоть какие мои показания в дело пускайте - возражать не буду… - Грудь у него под рубахой до синевы была исколота какой-то татуированной похабщиной. - Ну, мужики? Я вам сто тыщ и показания, а вы мне ширнуться дадите и отпускаете. Как?
- Да где мы тебе дозу-то возьмем?
Кент криво усмехнулся:
- Не знаю, как вы, а я бы вам за сто тысяч дозу поискал… Но так и быть, и тут облегчу вашу жизнь: доза у меня с собой, мужики, дозвольте только ширнуться. - Сева и Филя быстро переглянулись - под наркотики Кента можно было и милиции сдать. - Гад буду, - продолжал тот изображать сирену, - все в лучшем виде нарисую! Про все показания дам!
Он уже взахлеб обещал все сразу, понимая, что сам же кончает себя как настоящего, уважаемого всеми вора, но поделать с собой уже ничего не мог - ломка, предчувствие страшного смертного ужаса все сильнее завладевала его существом. Если не уколоться, если не уколоться… это будет смерть… И еще он вдруг подумал, что в случае чего все будет валить на Никона - чего ему сделается, он все равно уже в тюрьме.
- Ну и где они, твои показания-то? - угрюмо спросил его здоровяк, который, сволота, так ловко бил его по ушам.
Кент с ужасом понимал, что вот-вот сломается, он уже не знал, как еще тянуть время, как морочить голову этим непонятным легавым.
- Показания? - туповато переспросил он. - А я их вам сейчас дам! - сказал и сам удивился - были, были в нем еще какие-то силы сопротивляться. - Дадите ширнуться - и сразу все выкладываю.
- Ладно, дадим, - великодушно сказал вдруг здоровяк. - Так кто все же прикончил Гранта? Говоришь - и даем ширнуться.
Кент живо представил, как сейчас расплавит дозу в ложке… как начнется приход и сразу пойдет по всему телу блаженная волна ни с чем не сравнимого кайфа, освобождения от всяческой тяжести… И он дрогнул.
- Есть такой… Мастерила, - сказал он, сглатываая тягучую слюну. - Киллер. Какой-то из ваших, спецназ… бывший. "Альфа", что ли… - И вдруг его осенило: за каким он Никона-то собирался сдавать. Он сдаст генерала, который Мастерилу им подарил. - Только он не наш, этот Мастерила-то. Его один губоповский генерал подослал… Суконцев фамилия, слышали?
Ух как складно все получалось! ГУБОП во всем виноват, а они, урки, ни при чем! Кент с удовольствием наблюдал, как начали встревоженно и туповато переглядываться захватившие его мужики. Что, не ожидали, сучата? Вот так вот, знайте наших!
11
Суконцев сразу отметил, что генерал Гуськов с самого утра появился на службе, что называется, не в духе. И это не могло не навести его на кое-какие нервные размышления, потому что обычно шеф возвращался из своих заграничных поездок вальяжный, непробиваемо уверенный в себе. А сегодня он даже сказал, нехорошо усмехнувшись:
- Все, Сеня, кажется, пришел амбец нашему министру… А стало быть, и нам с тобой тоже. Здесь ничего такого пока не слышно?
- Да нет, Владимир Андреич, все как обычно. Так, бурчат кое-чего, но оно и всегда так вроде…
- Вроде… А там все газеты только и пишут, какой у он у нас с тобой коррумпированный, видите ли. Пугают друг дружку насчет того, что он грязные деньги к ним переводит. Как будто им, сволочам, не все равно! Такой шум подняли, что его счета даже блокировать начали, во как!
Семен Михайлович хотел ехидно спросить: а твои, мол, еще не блокируют? Но, конечно, удержался. Сказал, не поверив:
- Это в хваленой Швейцарии-то?
- А и что из того, что она Швейцария? Они там тоже америкосов слушают, как и все. Америкосы у себя какого-то очередного Япончика-Тайванчика заловили. Мы и знать про такого не знаем, а они, вишь, заловили, а у того паспорт еще советский. Ну и понеслась брехаловка на весь мир: русская мафия, русская мафия! Кстати, тут с нашим-то с тобой Тайванчиком все в порядке? Никакого шухера?
- Да вроде все как было. После той публикации молчат все. Вот только Кент у нас тут днями пропал. Помните такого? Ну что-то вроде зама у Никона… Поехал, как я теперь знаю, бабки за товар получать, получил - и пропал. Братва уже и охрану его за яблочко взяла, и клиентов чуть не к стенке поставила - никто ничего не знает! Прямо чертовщина какая-то! Охранники помнят все до того места, как их вырубили, а дальше - тишина. Ни на какой машине его умыкнули, ни в какую сторону повезли - ничего сказать не могут. Очухались в своем "мерине", на котором приехали, а вокруг лес, а при них ни телефонов, ни оружия, и все колеса у "мерса" проколоты. Ну пока они на дорогу выбрались да пока телефон нашли - след уже совсем остыл. Уж меня Никон чуть ли не со слезой упросил тюряги проверить…
- Почему тюряги-то?
- Да странное какое-то похищение. Никого не убили, даже не связали… Какие-то гуманисты, мать иху…
- Проверил?
- Проверил.
- И ничего, да?
- Так точно. Ничего.
- Слушай, а может, он просто хапнул деньги да рванул? - с сомнением спросил Гуськов.
- Да с какой стати-то, - не согласился Суконцев. - Кент - вор настоящий, он крысятничать не станет. Да он тут и так царь и бог и имеет будь здоров сколько… А потом охрана… Как они рассказывают, эти ребята - конечно, чистой воды похищение…
- Час от часу не легче, - тяжело задумался Гуськов. - Если и правда похищение - не иначе как ФСБ сработало, на них похоже… Слушай, - с надеждой спросил он вдруг у Суконцева, - а может, это какие-нибудь таганские или балашихинские? Ну свои, местные бандюки не поделили чего - вот и понеслась, а? Пустили Кента в распыл, а мы его теперь ищем… почем зря…
- Не похоже, Владимир Андреич. И я проверял, и Никон по своим каналам. Никто из братвы к этому делу не причастен…
- Плохой знак, - задумчиво сказал Гуськов. - Это, знаешь, как грипп. Ты вроде еще здоровый, а он в тебе уже сидит - то корежить тебя всего начнет, то в горле запершит. Похоже, кто-то совсем близко подобрался… Ты вот что… Давай пока займемся неотложными делами, а после обеда сядем, покумекаем, что нам срочно надо предпринять. Да! Эту сучку, Лазуткину, высвистай!
Нюся была не в настроении, первым делом закатила Гуськову скандал - зачем он ее вызывает среди рабочего дня.
- Что я у вас, на службе, что ли? - шипела она, стараясь не сорваться на крик. - Я и так уже под колпаком! Там, на таможне, Генпрокуратура роет, все выясняет, как это помеченные Интерполом фуры вышли из терминала без досмотра, того и гляди на меня выйдут, а тут ты со своими совещаниями…
- А ну помолчи! - рыкнул на нее Гуськов.
- А ты на меня не очень! Я, между прочим, не у тебя служу - у самого министра! - не на шутку обозлилась Нюся.
Но Гуськов словно не слышал этого ее возмущения. Подошел, схватил за кофту на груди, больно натянул ткань на кулак.
- Вот поставлю сейчас прямо на столе в коленно-локтевое положение и будешь стоять раком, пока мне - слышишь - пока мне надо! Служит она, не служит. Мы теперь все друг о друге знаем столько, что и спастись можем только все вместе. Ясно излагаю? Сейчас придет мой Суконцев - сиди и не квакай больше против меня, слушай, о чем идет речь…