– Прикрытие – это хорошо, – согласился Сергей Ильич. – Но я не завидую той ДРГ, которая на Величко нарвется. Если живы останутся, то их нести придется. Лишняя забота. А снайперу тяжелый груз вообще противопоказан. Вот для этого прикрытие и может потребоваться.
– Что, он у вас такой великий разведчик? – то ли с легкой завистью, то ли с недоверием спросил Николай Алексеевич.
– Обыкновенный профессиональный военный разведчик. Прекрасный снайпер. Специалист в единоборствах. Стиль "ядовитая рука". Редкость даже в Китае, не говоря уже о России.
– Да, "ядовитая рука" – это серьезно, – со знанием дела проговорил Николай Алексеевич.
– Еще бы! Других не держим. У нас каждый боец владеет каким-то стилем и прекрасно его использует.
– И ты?
– Конечно.
– Какой стиль?
– Нгивара.
Начальник разведки батальона с уважением посмотрел на Лесничего, потом и на дверь, которая недавно закрылась за спиной Величко.
– Готовы? – спросил он бойцов разведгруппы.
– Так точно, – коротко ответил за всех Фалерро.
– Задание простое. Доставить снайпера на террикон против села Покровское. Показать, где прячется…
– Величко сам найдет. У него прибор. Покажет точно. Если снайпер умный, то он постоянно меняет позицию. Иногда даже после каждого удачного выстрела. Толкового снайпера засечь не всегда бывает возможно. Поэтому они обычно и охотятся парами.
– Это я знаю, – согласился начальник разведки. – Но снайперы обычно работают в паре тогда, когда они примерно равноценны. У нашего противника есть только один стрелок, который на голову выше всех остальных, в том числе и наших. Он практически не промахивается.
– Ничего, Величко до него доберется, – заметил Лесничий.
– Он уже чем-то отличился?
– Многим. Величко несколько лет подряд признавался лучшим снайпером спецназа ГРУ. Разумеется, еще в те времена, когда служил там, а не в ЧВК.
– Надеюсь, что он сможет избавить нас от этого наваждения. Бойцы уже боятся темноты, которая предвещает появление этого типа. Снайперы с той стороны работают достаточно часто и почти всегда неумело. А этот, если ему некогда, бьет сразу в голову. Если время есть, издевается, поражает сперва ноги или руки. Стрелок отменный, но и сволочь, судя по всему, редкая. Садист. Потому сейчас большие надежды на вашего Величко.
– Можно старику слово вставить? – осведомился Аркадий Валерьевич.
– Слушаем вас, товарищ майор. – Командир волкодавов повернулся к нему.
– Баба!..
– Где? – не понял начальник разведки батальона.
Лесничий тоже в удивлении поднял брови и даже попытался глянуть в темное окно.
– Снайпер, говорю, баба. Это по такой вот поганой манере понятно. У нас в Афгане был аналогичный случай. Гадина стреляла сперва в ноги и руки и только после этого – в голову. Это школа такая "балтийская". Так их учат. Потом мы все же до нее добрались. Оказалось, точно – баба из Финляндии. По кличке Снежная королева.
Начальник разведки продолжил инструктаж группы охранения:
– Значит, отводите снайпера на террикон и там сторожите его, никого близко к нему не подпускаете.
– Величко сумеет правильно организовать охранение. Пусть группа поступит в его распоряжение, – высказался Лесничий.
Начальник согласился и приказал:
– Группа поступает в распоряжение снайпера! Он офицер спецназа военной разведки. Это чтобы вы не сомневались в его квалификации. Сергей Ильич, вызывай.
Лесничий снова включил коммуникатор, на сей раз даже шлем на голову водрузил, чтобы услышать ответ, и вызвал Величко.
– Понял, командир. Выхожу.
– Так ты говоришь, что на той стороне много плохих снайперов? – отключив связь, спросил Лесничий начальника разведки.
– Мы в штабе обсуждали этот вопрос. Видно, что у них откуда-то взялось множество винтовок с оптикой. Но пользоваться ими они толком не умеют, поэтому часто мажут.
– А случается, что сначала стреляет плохой снайпер, а потом, следом за ним, специалист? – поинтересовался Святославов.
– Бывало даже, что плохой снайпер несколько выстрелов делал. За ним палил другой, точно такой же. Только потом, словно умением хвастался, стрелял мастер. Думаете, это специальная ловушка?
Лесничий со Святославовым друг друга уже поняли. Они переглянулись и одновременно отрицательно замотали головами.
– Нет, – сказал Сергей Ильич. – Если бы ты знал, что там находится школа ДРГ, то сам давно сделал бы правильный вывод. Подумай, Николай Алексеевич.
– Понял, – заявил начальник разведки. – Хороший снайпер – это инструктор из НАТО. А плохие – курсанты. – Он даже заулыбался, найдя такое простое решение вопроса.
– Значит, если сегодня инструктор выйдет на охоту, то завтра в школе "Рарог" эта должность станет вакантной, – сказал Сергей Ильич.
– Вашими бы устами!
Теперь заулыбались Лесничий со Святославовым. Они хорошо знали, как сложно в спецназе ГРУ стать лучшим в той или иной военной профессии. Если уж человека признают таковым, да еще несколько лет подряд, то он того стоит.
Как раз в это время в дверь постучал Величко.
Фалерро впустил его и сказал слегка насмешливо:
– Заходи, наш временный командир. Тут все НАТО ругают. Но с этой фирмой нельзя не считаться. Я там восемь лет прослужил, знаю, что говорю.
– Если бы с НАТО следовало считаться, то ты и сейчас служил бы там, – парировал снайпер. – Но поскольку ты здесь, то давай договоримся, что никакого пиетета перед ними!..
Фалерро промолчал.
– Можешь не считаться, но про осторожность все же не забывай, – сказал Николай Алексеевич. – Они тоже парни тертые. Во многих странах воевали.
– Только больше с теми, кто не мог им отпор дать. С неграми в Сомали, которые при выстреле приклад "калаша" к бедру прижимают. Это уровень НАТО. А я с ними здесь, на Донбассе, несколько раз встречался, и они не заставили меня себя уважать.
Дальше этот спор никто не развивал. Снайпер высказал свое мнение. Кому оно не понравилось, тот остался при своем.
Но Величко добавил:
– Матрасники считают себя элитой в НАТО. А их спецназ вообще ни о ком другом и слышать не хочет. Мы с ними здесь же, на вашей территории, сталкивались, когда их было по четыре с лишним бойца на каждого из нас. Кто из них жив остался, те сейчас в российских лагерях отдыхают. Ничего они собой не представляют. А если их слишком сильно уважать, как вы, то как после этого бить-то?
– Не очень-то мы их уважаем, бьем по мере сил, – сказал Николай Алексеевич. – И видим, что они не намного лучше укропов. Потому хохлы на них смотрят и начинают считать себя настоящими бойцами. Но ни те ни другие не понимают, что бойцы – это те, кому есть за что драться. Поэтому мы их бьем и будем бить.
– Вот я про это самое и говорю. А вы все – НАТО!..
Величко зачем-то взял с собой рюкзак. Сергей Ильич сразу обратил внимание на то, что лямки его сильно натянуты и врезаются в бушлат. Запасные магазины с патронами лежать там не могли. Они разместились в специальных карманах разгрузки. Правда, те шились под рожки к "АК-74" и были слегка тесноваты для более широких магазинов снайперской винтовки "Орсис T-5000", которые тем не менее поместились туда.
Лесничий не знал, что еще взял с собой на выполнение задания Величко, но спрашивать при всех не стал. Снайпер был опытным бойцом и хорошо знал свое дело. Что-то ненужное, например, патефон со старинными пластинками, он с собой не потащит. В этом командир группы волкодавов был уверен.
Величко вместе с группой прикрытия отправился на линию соприкосновения войск. Начальник разведки разрешил им использовать свою машину, чтобы подъехать на безопасное расстояние.
Активные боевые действия ни одна из сторон не вела, но все же назвать перемирие полностью и честно соблюдаемым никто не рискнул бы. Время от времени начинались артиллерийские или минометные обстрелы. С той и с другой стороны выходили за линию соприкосновения диверсионно-разведывательные группы, стреляли снайперы. Поэтому обстановку безопасной считать было никак нельзя.
Однако Лесничий за три предыдущие командировки в Новороссию уже привык к тому, что снайпер его группы почти сразу начинал работать совместно с бойцами ополчения. Он не волновался за опытного волкодава. Уехал на задание, значит, следует ждать, когда вернется. Не стоит гадать, предполагать, что случилась беда.
В принципе если Величко придется встретиться с какой-то неприятной неожиданностью, то он в состоянии через коммуникатор "Стрелец" доложить командиру о положении, в которое попал, попросить помощи в случае необходимости. Сам Лесничий вызывать снайпера на связь не намеревался. Он хорошо понимал, что его сигнал при каких-то обстоятельствах может подвести Величко. Нет, вызов будет слышен только в наушниках шлема. Но он отвлечет внимание снайпера, возможно, в какой-то опасный момент. Это может плохо кончиться.
Да и времени на контроль выполнения задания командиру тратить не хотелось. В комнате Святославова сидели все заинтересованные лица, которые должны были в той или иной мере стать участниками и организаторами предстоящей операции. Сергей Ильич подумал, что позже собираться в том же составе необходимости нет. Можно прямо сейчас все обсудить, выработать план предстоящих действий, предусмотреть любые варианты возможного развития событий.
Конечно, в эту ночь выполнить задание возможности уже не представится. Она не резиновая, а уложиться необходимо именно в темное время суток. Значит, надо готовиться к следующей ночи. С этими мыслями Лесничий вытащил из планшета и расстелил на столе самую крупную карту спутниковой съемки, какую удалось найти.
– Наша работа на завтра, – сказал он. – Надеюсь, ты, Николай Алексеевич, выделишь мне в помощь пару хороших ДРГ. От вас, товарищ майор, жду весь состав курсантов. Основную работу мы сами выполним. Нам только поддержка нужна будет и прикрытие огнем при отходе, если понадобится.
– Нет проблем. Аркадий Валерьевич знает наши ДРГ лучше меня. Он посоветует, кого выбрать, исходя из особенностей задачи. Я бы сам посоветовал привлечь группу Фалерро.
– А я бы рекомендовал позаимствовать у меня моего лучника и включить его в основную группу. Часовых снимать, наверное, придется. Лучник в этом случае незаменим. Винтовка или автомат с глушителем все равно себя выдают щелканьем затвора. У лука совсем другой звук. Несравненно более слабый, незнакомый противнику. Он не насторожит.
Лесничий вежливо промолчал. Он все же предпочитал доверять бойцам своей группы. Тот же снайпер Величко сможет снять часового с такого расстояния, с какого его винтовку враг не услышит. Да и бесшумные автоматы вполне пригодны для стрельбы с дистанции. Все они имеют оптические прицелы.
Чтобы не спорить, Сергей Ильич сразу перешел к делу.
Он обвел тупым концом карандаша территорию производственного корпуса и сопутствующих помещений, потом проговорил:
– Это ближайшая задача. Сжигать будем минометами. В наличии двенадцать термобарических мин, специально подготовленных для нас. Надо бы использовать их по минимуму, чтобы остался запас на следующую ночь, когда мы займемся школой "Рарог".
– А что за сложность с минами? – не понял Николай Алексеевич.
– Нужны термобарические.
– У нас есть такие. Калибр восемьдесят два миллиметра. И минометы есть, и расчеты.
– Минометы "Поднос"?
– Да.
– Нужны термобарические мины для "Галла". Промышленность их не выпускает. Там оперение особое. Нам вручную делали. В лаборатории.
– "Галл" – это бесшумный, что ли?
– Да. Встречался с таким?
– Только слышал.
– Теперь будешь иметь. Два передадим Ржавому, еще пару – персонально тебе. Для диверсионно-разведывательных групп. Найдется в батальоне минометчик, который сможет курсантов обучить?
– Несколько найдется.
– Вот и отлично. Мы же пока будем поминутно просчитывать работу на завтра.
Глава 13
Приближалось утро, а вестей от Величко все не было. Николай Алексеевич не желал звонить бойцам группы Фалерро по той же причине, по которой Лесничий не вызывал на связь Величко.
Наконец именно у начальника разведки батальона не выдержали нервы.
Он встал, несколько раз нервно прошелся по комнате, потом вытащил телефон и сказал:
– Позвоню командиру взвода. Через час рассвет начнется. Группе пора вернуться.
– А что за взвод?
– У них мои ребята должны были машину оставить. – Он набрал номер, разговаривал не долго, отключился и сердито сунул телефон в карман.
– Что там? – спросил Аркадий Валерьевич.
– Командир взвода сам ничего не знает. Тоже беспокоится. С террикона было три громких выстрела. Взводный ждал возвращения группы к машине. Снайпер укропов, видимо, убит или сбежал с позиции. Наши ходят в полный рост. Никто по ним не стреляет. Машина с водителем там же стоит, дожидается.
– Если было три выстрела, то на ферме осталось столько же трупов! – категорично сказал командир боевой группы волкодавов.
– Хорошо, если так. Но куда они сами пропали? Недавно грохнули три взрыва в здании бывшей свинофермы. Причина неизвестна. Больше командир взвода ничего не сообщил. Не полезли же снайпер с разведчиком на свиноферму! Это не их задача!
Лесничий вспомнил тяжелый рюкзак за плечами Величко, тут же включил коммуникатор и послал персональный вызов Редкозубу. Спал тот, разумеется, без шлема. Но при персональном открытом вызове сам корпус "Стрельца" начинает вибрировать в кармашке на плече, ближе к груди, где он обычно носится.
Время уже было почти утреннее. Похоже, Лесничий разбудил сапера.
Редкозуб ответил откровенно сонным голосом, но без всякого недовольства:
– Слушаю, командир.
– Что ты дал с собой Величко?
– Что он и просил.
– А конкретно?
– "МС-4".
– Зачем? Что он задумал?
– Я откуда знаю. В курсе, что на задание пошел. Приказа не давать не было.
– Сколько штук?
– Пять. С взрывателями. Они, понятное дело, в отдельной герметичной коробке. А что случилось?
– Пока ничего. Но никто не знает, где Величко и группа сопровождения.
– Он еще взял с собой связку отмычек. У Иващенко выпросил.
– Ладно. Понял. Будем ждать, чем концерт художественной самодеятельности закончится. Кажется, вести появились.
Последняя фраза Лесничего была вызвана тем, что у Николая Алексеевича зазвонил телефон. Он торопливо ответил, и лицо его немедленно расплылось в улыбке.
– Что там, Сергей Ильич? – спросил Редкозуб.
– Не знаю еще. Судя по всему, дела в порядке.
Начальник разведки не хотел держать в тайне хорошие вести.
– Вышли, – сообщил он. – Возвращаются. Минут через пятнадцать будут здесь. Говорят, удачно отработали. Будем ждать, что скажут.
Вообще-то любая самодеятельность в строгих рамках командировки не приветствуется. Но детали выполнения задачи до группы доведены не были. Прозвучала только самая общая ее постановка. Величко вполне в состоянии был сделать нечто такое, что вписывалось в эти рамки.
Но бывают моменты, когда инициатива наказуема. Величко должен это знать. Он – бывший офицер. Лесничий надеялся получить объяснения.
"УАЗ" въехал во двор и осветил фарами окна. Ждать осталось недолго.
– Ты, Емельян Герасимович, никак заблудился. – Эти слова Сергей Ильич попытался сказать как можно ехиднее.
С этим у него получалось плохо, но недовольство в голосе читалось отчетливо.
Снайпер не сильно смутился. Лицом он очень старался показать свою вину, а в глазах блестела откровенная радость. А его спутники вообще не пытались ничего изображать. Они светились счастьем, словно сала объелись.
– Да мы почти заблудились. Не в ту сторону, можно сказать, пошли…
– Каким манером?
– Намеренно. Проверить, кто там парней расстреливал.
– Конкретнее! – потребовал с высоты своего авторитета майор Святославов. – С начала и до конца. Без отвлечений, как в армии.
– Если конкретно, товарищ майор, то дело шло без осложнений. Я прибыл на позицию, включил "Луч-1". Он мне сразу показал, что прицел снайпера шарит по позициям батальона. Пуля нервничает, дрожит от нетерпения и готова вылететь из ствола. Палец, видимо, уже на спусковом крючке. Прицел наведен на парней из того взвода, в котором мы машину оставили. Так я направление определил и начал торопиться, пока никого не подстрелили. Сразу свою винтовку выложил, посмотрел в прицел. Там, на свиноферме, трое. Снайпер и прикрытие. Дальнобойной винтовки они не ожидали, поэтому всерьез даже не прятались. Я сразу и наказал их за неуважение. Но вот, извините за лирику, их снайпер не понравился мне чем-то еще кроме иностранного камуфляжа. Захотелось поглядеть и маленький фокус устроить. Я такие номера уже в первой командировке откалывал. Решил повторить. Вообще-то ход стандартный. Но эти натовцы о себе всегда такого высокого мнения, что на самом что ни на есть детском попадаются. Они себя неуязвимыми считают и очень, помнится, удивляются, когда по шее получают. Взял я с собой охранение и двинулся через поле на свиноферму. Человек я аккуратный, предвидел, что за нами кто-то наблюдать может. Место все же открытое. Поэтому шел с включенным прибором. Если бы кто-то хотя бы бинокль просто поднял, даже не на нас навел, то мой "Луч" сразу подал бы сигнал. Но мы прошли незамеченными. На чердак свинофермы лестница ведет. Мы поднялись, забрали документы у убитых. Вот они. – Величко вытащил из кармана и положил на стол какой-то иностранный паспорт и два украинских военных билета.
Лесничий заглянул в паспорт, потом передвинул документы Николаю Алексеевичу.
– Чем тебе снайпер не понравился? – продолжил допрос Святославов.
– Фигурой. Она вроде бы мужская, даже мужицкая, но движения какие-то не такие. Короче, баба это, гражданка Эстонии, судя по паспорту.
– Что и требовалось доказать, – сказал Святославов. – Снежная королева.
– Я слышал, что эти прибалтийские снайперши – самые жестокие суки. Даже укропы, сами фашисты отъявленные, ими возмущаются.
– Дальше! – строго потребовал Лесничий, но голос его уже не показывал откровенного недовольства. – Докладывай.
– Дальше как в первую командировку. Помнишь, тогда мы гранаты под трупы матрасников подкладывали?
– Ты и подкладывал. Помню. Удачно получилось.
– А сейчас "МС-4". Они все же помощнее. И действие моментальное. От гранаты после щелчка отскочить можно. А здесь не спасешься.
– Хитрый ты, Величко, человек. Все выдаешь нам за спонтанные действия. Давай договоримся – выкладывай все честно. Ты мины заранее с собой взял. Сразу собирался почудить?
– Я сразу собирался документы снайпера забрать. Для подтверждения своей успешной работы. Мины заодно поставить, как раньше гранаты. Все ведь для общей пользы. И сработало! Еще с десяток парней из хваленого НАТО уложил. А то и побольше. Но там мы уже считать возможности не имели, в сторону ушли.
– В какую сторону? Почему сразу не возвратились? – спросил Николай Алексеевич.
– В собор заглянули. Я же знал, что туда идти так и так придется. Хотел пути разведать.
– Там же охрана!
– А то мы этого не понимали!
– Если охрану ведет НАТО, то у них наверняка видеокамеры по периметру стоят, – вставил свое веское слово майор Святославов. – Они уважают всякую электронику.