Мы помянули Гошу. Я извинился, что не смог присутствовать на похоронах, но Борис Михайлович только покачал головой.
- Не стоит, Илья. Я всё понимаю. Эти предметы… они так и не достались приору?
- "Чёрные" вынудили отдать. Они взяли в заложницы мою подругу с дочкой, ну, в общем, вы понимаете, я не мог отказаться.
- Как жаль, - Марков снял очки и провёл пальцами по зажмуренным векам, словно вытирал слёзы. Возможно, так оно и было. - Значит, всё напрасно.
Я промолчал. Мне нужен был проверенный антиквар, чтобы и дальше сбывать находки, и мне нечего было сказать в своё оправдание. Реликвии, из-за которых убили Гошу, пропали, а рассказывать о сожжённой даче исмаилитов я не стал бы никому.
Мы посидели немного, вспоминая, главным образом, наши с Гошей школьные годы. Затем я откланялся, наотрез отказавшись забирать телефон и обещав немедленно купить себе новый, а номер скинуть Борису Михайловичу.
Теперь в его связях с испанцами не оставалось сомнений. Их агентурная сеть в России начинала меня пугать.
Из антикварного магазина я направился в обменник, а оттуда в магазин за мобилой. Через полчаса, с новенькой трубкой в кармане, я вырулил на проспект и поехал к дому. В животе бурчало от голода. Я начал приглядываться к вывескам кафе.
Молодую женщину на остановке я заметил сразу. Она резко выделялась из толпы: яркая, броская, умеющая себя подать. Затянутый на джинсах красный ремень подчёркивал крутизну бёдер, словно кушак Молодёжного антиполового союза. То ли Оруэлла начиталась, то ли сама додумалась. Я остановился рядом с ней. Помахал рукой. Перегнулся через правое сиденье, открыл дверцу.
- Привет, Маришка! Залезай.
- Здравствуй, милый, - Марина, моя бывшая жена, села в машину. - Как дела?
- Как видишь, - я гордо похлопал по рулю. - Процветаю.
- Нашёл что-нибудь ценное?
Я усмехнулся. Заметно, что женщина побывала замужем за кладоискателем.
- Кто ищет, тот найдёт, рано или поздно. Считай, что я свою Трою откопал. Ты куда едешь?
- Домой, - ответила Маринка. - А ты?
- А я… - небрежно махнул рукой, изображая богатого бездельника, - так… катаюсь по городу. Хотел на озёра съездить, искупаться, развеяться где-нибудь за Зеленогорском, но чего-то закрутился по улицам. Видать неспроста. Тебя вот встретил.
Наверное, и в самом деле неспроста. Слава встретил старую подругу, а я - бывшую супругу. Возможно, это знак свыше.
- Торопишься? - спросил я.
- Не очень, - ответила Маринка.
- Поехали пообедаем. Лично я голоден.
- Раз ты приглашаешь… - улыбнулась Маринка.
Мы выбрали тихое кафе на Ланском шоссе и стали ждать, когда официант принесёт заказ.
- Как ты теперь живёшь? - спросил я.
- Скучно, - Маринка достала пачку "More" и закурила. Раньше такой привычки за ней не водилось. Всё меняется, и люди, и времена.
- Где работаешь?
- В офисе. На компьютере.
- Оператором? Типа набираешь что-нибудь? - в компьютерах я был не силён.
- Играю, - Маринка хмыкнула и выпустила вверх струйку дыма. - Секретарём-референтом я работаю.
- Ню-ню, - язвительно протянул я. - Кофеёк-с, чай, бутерброды?
- Именно, - Маринка послала убийственный взгляд в мою сторону. - Обещают бухгалтером сделать. Я бухгалтерские курсы закончила. Устроилась пока секретарём.
- Ух ты, - восхитился я, - какая захватывающая перспектива! Курить ты там же начала?
- Это от нервной работы, - Маринка поспешно смяла в пепельнице окурок. - Прости, я забыла, что ты не выносишь курящих дам.
- Начальство, небось, достаёт?
- Задолбали, козлы. Каждый липнет, особенно шеф, дурак старый. Ему больше всех надо. Ах, Мариночка, почему вы уделяете мне так мало внимания? Как вы холодно относитесь к такому солидному мужчине, погибающему без женской ласки!
- И другие банальные глупости, - закончил я.
- Тоже мне "солидный мужчина"!
Официант принёс солянку пожелал приятного аппетита и удалился за стойку.
- Хм, - похотливого шефа я взял на заметку, - и не надоело?
- Надоело, - призналась Маринка. - Но ведь и жить на что-то надо. Тут ещё ничего, в другом месте вообще проходу не давали. Пришлось уйти.
В молчании мы доели первое блюдо и сразу же подали второе. В кафе было на удивление малолюдно, негромко играла музыка, после всего услышанного говорить не хотелось. Раны от первых стрел Купидона заживают медленно и болят долго. Не знаю, что крутилось в голове у Маринки, лично я размышлял о том, как жить дальше. По возможности, хорошо и вместе. Коли нас свёл случай, а Слава показал перед этим пример, оставлять Маринку я был не намерен. К знамениям свыше следовало относиться с почтением.
- Слушай, - начал я, - как ты смотришь…
Тут я смутился как школьник. Казалось бы, не чужие люди? Но не мог я с ней, как с любой другой барышней. Потому что барышни - это нечто мимолётное, а Маринку я всё же любил.
Маринкины родители давным-давно приехали в Ленинград из Киева. Так они решали квартирный вопрос. История почти булгаковская, только вместо Азазелло им выпало пообщаться со мной. Маринка родилась и выросла в Ленинграде. Познакомились мы в романтической обстановке белых ночей на Университетской набережной. Маринка гуляла, а я возвращался с поисков на василеостровских чердаках. Что-то потянуло меня к этой девушке. Уж больно она была приметная. В спецовке, с грязной сумкой на ремне я, должно быть, напоминал монтёра. Однако мы разговорились и отправились гулять по городу. Гидом я был хорошим. Уж что-что, а волшебные закоулки Питера знаю наперечёт. Город-сказка, город-миф, которым предстаёт Санкт-Петербург, если показывать его выборочно и со знанием дела, Маринку потряс. Она и не подозревала, что живёт в таком удивительном месте. Мы понравились друг друга и стали встречаться, а потом поженились. Долго наш брак не продлился. Мы разошлись из-за денег, вернее, из-за их отсутствия. Маринке надоел бедный кладоискатель, её родители подлили масла в огонь, и она решила не испытывать больше судьбу. До истории с Лёшей Есиковым тогда ещё не дошло.
- Мм… - помялся я. - Почему бы нам не возобновить отношения? Помнится, раньше ты говорила, что я слишком много думаю. Уверяю тебя, сейчас я исправился и поглупел.
Маринка опустила глаза и вертела в пальцах стакан с соком, внимательно меня слушая.
- Ну и потом, я встал на ноги. Квартиру купил, да и денег хватает.
"Что я несу! - ужаснулся я. - Почему вы не уделяете внимание такому солидному мужчине, погибающему без женской ласки, как я? О, донна Роза, я старый солдат и не знаю слов любви!"
- Дело не в квартире, - тихо сказала Марина и достала новую сигарету.
"С понтами надо заканчивать, - решил я. - Какая там квартира, если завтра, может быть, придётся с неё срываться и остаток жизни бегать от ментов. Или от гадских хашишинов, которым мы нанесли подлый и оскорбительный удар. Да и денег больших нет. Впрочем, не надо заморачиваться. Слава же сомнениями не мучается. Вот и мне пора думать поменьше."
- Какой у тебя теперь телефон? - спросила Маринка.
Хороший признак.
- Запиши заодно и мой мобильник, - сказал я.
Маринка достала блокнот, памятный ещё по нашей первой встрече. Как давно это было? Очень давно. Книжечка порядком истрепалась, но продолжала верой и правдой служить хозяйке. Телефонов там было несчётное количество.
Я отвёз Маринку домой, съездил на заправку, навестил маму, оставил ей триста долларов и отправился к себе. Для начинающего я много времени провёл за рулём и устал, но был доволен. Мне понравилось водить "гольф", да и сложностей на дороге не возникало. День во всех отношениях удался. Перед сном меня застиг звонок корефана.
- Как сам, Ильюха?
- Ништяк, - ответил я. - Как вы там насчёт шашлыков?
- Созрели, я три кило замариновал. Во сколько завтра едем?
- Да мне без разницы, во сколько надо, во столько и поедем.
- Давай тогда в десять созвонимся и решим, чё как.
- Давай.
На этом наш краткий, но содержательный мужской разговор закончился. Положив трубку, я подумал, что упущу свой шанс превратиться в семейного человека, если не позвоню Маринке. Её домашний номер я не забыл.
Я слушал гудки, для порядка припоминая: бывшую тёщу зовут Валерия Львовна, бывшего тестюшку - Анатолий Георгиевич. Именно в таком порядке. Руководство в маринкиной семье было женским.
- Алло? - к телефону подошла Марина.
"Ну, здравствуй, это я!"
10
- Разжигаем костёр с первой спички, она же последняя!
Я потряс возле уха пустым коробком и продемонстрировал дамам зажатую в руке спичку. Надо же как-то развлечь коллектив. Если бы спичка не загорелась, я воспользовался бы зажигалкой.
Нас было четверо. Я, Маринка, Слава и корефанова подруга Ксения - невысокая, фигуристая женщина с мелкими, хитрыми чертами лица. Маринку я уболтал составить нам компанию, хотя это было непросто. Поначалу она отнекивалась, ссылалась на работу, но потом согласилась позвонить шефу и взять отгул. Не знаю, что уж она ему наобещала, да и неважно. Этому старому козлу я намеревался вправить мозги в ближайшие дни.
- Р-раз!
Прижав указательным пальцем сернистую головку, я чиркнул и поднёс трепещущий огонёк к краешку газеты. От бумаги занялась береста, мох, веточки. Все заворожено смотрели на растущее пламя.
- И ещё половина спички осталась! Можно сохранить и поковыряться в зубах, - я продемонстрировал огарок и кинул его в костёр.
- Браво! - Ксения пару раз хлопнула в ладоши. - Ты настоящий Чингачгук.
- Как насчёт аперитива? - Слава достал штопор и пустил его в ход.
- Можно немного сухенького, но потом буду пить сок, я за рулём, - твёрдо ответил я.
- Аперитив, а потом купаться, - сказала Ксения и с треском вскрыла картонку со стеклянными бокалами, купленными по дороге на пикник.
После аперитива все немного расслабились и перестали настороженно приглядываться друг к другу.
- Пойдём, освежимся, Я в этом году первый раз купаюсь, - позвала Ксения Маринку.
- Надо купальник достать.
Женщины пошли к машине.
- Вы давайте там, освежайтесь, а мы пока тут посидим, - крикнул им вслед Слава.
- А я вообще купаться не пойду, лучше за огнём послежу, - лезть в воду, несмотря на жаркий полдень, почему-то не хотелось. Казалось, в озере водятся рыбины размером с трактор и пастью, как экскаваторный ковш. Чёрт знает, что там лежало на дне или таилось в глубинах. Озеро было тихое, далеко от асфальтовой дороги, с трёх сторон заросшее лесом. С четвёртой стороны проходила грунтовка, пустая и неразъезженная. Никто не знал, куда она вела, в автомобильном атласе её не было. Хорошее место для отдыха. Здесь можно было купаться нагишом. Песчаный пляж, чистая вода. У берега на мелководье было видно лесной мусор на дне и мальков, бесцельно шныряющих стайками, словно праздные тинэйджеры. Я был рад, что с первого раза угодил в яблочко.
- Эй, не подглядывать! - крикнула Ксения и пошла с Маринкой в кусты.
- Да не пионеры уже, - хмыкнул Слава и вытянул из сумки литровик водки. Я крякнул. - Будешь?
- Нет! Сегодня не буду, - чётко ответил я. - Соку лучше налей.
Слава налил.
- Хорошо так жить, - тихо сказал он, глядя сквозь водку на костёр.
- Как?
- Когда всё ладится.
Тут я с ним был готов поспорить. Ладилось в основном у Славы. Я же, потеряв драгоценную находку, компаньона, друга и ввязавшись в опасные разборки с мутными личностями, не мог сказать, что всё идёт по плану. Больше всего меня напрягали испанцы. Оставленная в пользование машина была залогом того, что от нас обязательно потребуют ещё сделать что-нибудь наподобие выжигания змеиного гнезда в Юкках. Однако корефана это не тревожило.
- Ну, за то, чтобы всё у нас всегда ладилось!
Я поднял свой бокал с соком, чокнулся со Славой и опрокинул содержимое в рот.
- Фух! - крепкая, ядрёная смесь, встала колом в горле, но я нашёл силы и проглотил. - Ну, ты, Слава, и… ловкач! Когда успел с водкой замешать?
- Пока ты кукурузу охранял, - осклабился корефан.
- Блин… Всё, больше так не делай. Мне, в натуре, за руль. Если бы одни катались, а то ведь женщины с нами…
- Да ладно, выветрится до вечера.
Посидели у огня. Мне захорошело. Подкинули дров и стали ждать, пока они прогорят. Углей надо было много, Слава на мясо не поскупился, заготовил столько, что и вчетвером не сожрать.
- Давай пока шампуров нарежем, - предложил он.
Тут выяснилось, что ножей у нас нет. Вернее, был туповатый столовый ножичек, захваченный Ксенией, который взял я, да Слава извлёк свою мокрушную пику - кортик с наборной рукоятью. Терзая беспомощный ивняк, я подумал, что надо в ближайшее время обзавестись нормальным ножом. Похоже, общение с хашишинами приносило специфические плоды. "С кем поведёшься, от того и наберёшься."
С горем пополам обскубав десяток кривых веточек, мы вернулись к костру и принялись их ошкуривать. Кастрюля с маринованным мясом ждала в тени.
- Ого, а это что за чудо? - Слава вскинул голову и посмотрел на выкатывающий из леса кортеж кабриолетов.
- Это… - я прислушался и уловил отзвук "Stood Up" Рикки Нельсона. - Это старый добрый рок-н-ролл. Похоже, к нам пожаловали рокабилли.
Машин было три: "Чайка", "Волга" ГАЗ-21 и 407-й "Москвич". Автомобили подверглись изрядному тюнингу. С них были спилены крыши, наляпаны блестящие спойлеры, молдинги и всякая дребедень в стиле американских "золотых пятидесятых". Получилось очень похоже на штатовские аналоги "Шевроле" и "Дженерал моторс". Тем более, что дизайнерское решение отечественных моделей было давным-давно содрано нашими конструкторами с заокеанских иномарок. Машины остановились в сотне метров от нас на обширной проплешине, самой природой созданной для массового отдыха.
Я покосился на озеро. Подруги отплыли далеко от берега и держались вместе. Похоже, вели не предназначенный для мужских ушей разговор. Наших новых соседей вроде бы не замечали. А мне рокабилли показались слишком экзотическими, чтобы чувствовать себя спокойно рядом с ними. Слава тоже насторожился. Сощурился, глядя в сторону гостей, и негромко сказал:
- Я думал, такие черти только в Москве бывают.
- Это наши, питерские, судя по тому, куда погулять забрались.
- А чё они так вырядились по-клоунски?
- Это "fifties life style". То, что тебе кажется странным, было нормально для Америки полвека назад.
Вылезающие из машин рокабилли выглядели подстать своим тачкам. Самые крупные и вальяжные приехали на "Чайке", парни победнее довольствовались "Волгой", мелкие и вертлявые выскочили из "Москвича" и умелись собирать хворост. Должно быть, в среде рокабилли также водились полные нищеброды, гоняющие на "Победе" со спиленной крышей, которые на пикник приехать не смогли, потому что у них кончился бензин.
Я усмехнулся и сказал:
- Представляешь, Слава, и мы бы такими были, если бы в детстве много слушали Элвиса Пресли и Джимми Хендрикса.
- Да нет, ерунда, - отмахнулся Слава. - Я бы таким никогда не стал, да и ты, Ильюха, тоже, порода у нас не та.
Мы ещё немного поглумились над рокабилли, которые разожгли костёр и целеустремлённо занялись шашлыками. Достали из багажника "Волги" эмалированное ведро, пучок стальных шампуров и принялись насаживать мясо, не дожидаясь, пока прогорят дрова. Всего их было человек десять. Три самки в платьях колокольчиками и семеро самцов. Трое приехали на "Москвиче", двое на "Волге" и двое на "Чайке". Даже издалека можно было различить экипажи по одежде и поведению. У самых блатных рокабилли были самые большие коки, самые крупные бакенбарды, самая обильная вышивка на рубашке и самый широкий клёш. Вдобавок, они ничего не делали, а только прикладывались к плоским прозрачным бутылкам.
Мы тоже выпили. Слава - водки, а я пригубил сухого винца. Наши дамы, наговорившись, плыли назад. Я иногда поглядывал на возлюбленную, как бы не случилось чего, например, силы вдруг оставят, ногу сведёт или случайно глотнёт воды и начнёт захлёбываться.
Я прожил в браке с Маринкой два года, но не знал, хорошо ли она плавает.
- У Ксении разряд по плаванию, - поймал мою мысль Слава.
"С этой парочкой не пропадёшь", - я с признательностью посмотрел на друга, но ничего не сказал.
Дамы выбрались из воды и уселись на брёвнышке напротив нас.
- Что это за цирк приехал? - отфыркиваясь спросила Ксения, и я понял, что мы с ней подружимся.
- Это не цирк, - сказал я. - Цирк, наоборот, уехал, а клоуны остались. Вот они.
- Как интере-есно, - протянула Маринка, разглядывая клоунов. - Это кто? Почему они так странно одеты и почему у них такие странные машины?
- Это рокабилли, - ответил я. - Знаешь, музыка кантри, route 66…
- Что за "раут-шестьдесят шесть"? - ехидно улыбнувшись, Ксения ввинтила в траву пластиковый стаканчик, в котором ещё оставалось на дне. - Что-то типа гулянки сатанистов?
- Нет, это раут не в смысле пирушки, это раут в смысле направления. Маршрут номер шестьдесят шесть - была такая автострада, одна из первых, символ начала возрождения Америки после Великой депрессии. Предполагалось, что по таким дорогам должны были кататься в массовом порядке такие ребята на таких вот машинах и слушать рок-н-ролл. Они и катались. Бензин был дешевле воды. После Второй Мировой войны Штаты были на подъёме, там всё росло, цвело и размножалось. Нам этого не понять - другая культура давно минувшей эпохи.
- А им понять? - Слава мотнул башкой в сторону рокабилли.
- Вряд ли. Их родителей воспитали родители, которые познали упадок экономики после Великой Отечественной. В СССР эпоха надежд и новых возможностей была не столь изобильна, как в США. Эти ребята выросли в другой стране. Зато с точки зрения формы честно пытаются подражать золотому поколению американцев. Взгляни, что с машинами сделали. Нельзя отказать им в усердии. Хотя насчёт понимания ты сам можешь у них спросить, благо, далеко ходить не надо.
- Щас, - сказал Слава, - допьём и спрошу.
- Может не надо? - испугалась Маринка.
- Слав, - Ксения накрыла его руку своей, - остынь.
- А чего? - хмыкнул корфеан. - Я ж не завожусь. Мне узнать интересно, что они такое понимают в жизни, чего не понимаю я.
- Не заводись, - попросила Ксения.
- Попытка - не пытка, - я попытался успокоить женщин. - За спрос денег не берут. Мы мирно поговорим с рокабилли, что в этом плохого?
- Пошли, - Слава оторвал задницу от песка, словно взлетел. Только что сидел по-турецки, скрестив ноги, а тут уже стоит, готовый к движению. Чудеса, да и только!
- Ну, пошли, - сказал я, поднимаясь.
Увязая в песке, мы побрели к рокабилли, которые с любопытством уставились на нас. Только подойдя ближе, я заметил, какие они старые. Почему-то издали казалось, что "молодёжь из пятидесятых" должна быть лет по шестнадцать-восемнадцать, как в голливудских чёрно-белых фильмах. Ан нет! Даже сопливый экипаж "Москвича" был представлен тридцатилетними мужиками, а возраст самых блатных рокабилли уверенно приближался к полтиннику.
- Здорово, ребята! - бодро приветствовал любителей "fifties life style" Слава. - Прикольные у вас тачки.