- Это само собой. Вас не наводит ни на какие размышления то, что и джип взорвали в их смену, и электрик этот приходил в их смену?
- Наводит, - кивнул друг. - Редкостные раздолбаи.
- Потом, о'кей? - взмолился я. - И так уже везде опоздали.
Мы поспели как раз к окончанию Машиного номера. Публика, затаив дыхание, смотрела на девушку, несколько человек поспешно строчили что-то в блокнотах. С этими все ясно - журналисты. Впрочем, многие не обращали внимания на сцену, сосредоточившись вокруг двух главных экспонатов вечеринки: моей ВАЗ-2110 и Yamaha R1 Евгения. Паша, увидев нас, помахал рукой.
Клуб вышел на славу. Большую часть помещения занимала именно ресторанная зона, отделенная от танцпола звуконепроницаемой перегородкой. Правда, несмотря на несколько слоев изоляции, при прокачивании музыки на предельных децибелах, столы ощутимо подпрыгивали на басах, заставляя посуду мелко дребезжать. Строители, как обычно, раскатав акт скрытых работ на три тома, едва ли сделали хотя бы половину. Пусть это останется на их совести, что теперь поделать?
Пчелкин сосредоточил свое внимание на клетках со стеклянными прутьями и неоновой подсветкой, в которых танцевали полуголые девчонки. Кому что, а кобелю - гармошка. Одна из стриптизерш - длинноногая блондинка с татуировкой над правой грудью - послала Саше воздушный поцелуй. Тот, поморщившись, сделал еле уловимый знак рукой, означающий "тс-с-с".
Кажется, все приглашенные были на месте, не мог я найти лишь двоих человек: Таню и Аллу. Пробираясь между столов, кивая знакомым, одев на лицо дружелюбную улыбку, я достиг столика у бара, за которым сидел Мешков.
- А, вот вы где, - недовольно пробурчал хореограф. - Где вас только носит? Вы в курсе, что мне за вас вступительную речь произносить пришлось? Хорошо еще, что я слышал, как вы репетировали…
- Премию получишь, - отмахнулся я. - Ты Таню не видел?
- Видел, - кивнул Кирилл.
- Где?
Тот молча кивнул на сцену. Мария Желтых, откланявшись под громогласные овации, ушла за кулисы. Как и в прошлый раз, слов я не слышал. Могу побиться об заклад, что и немногие из присутствующих вслушивались в песню. Девушка отлично держала на себе внимание, обходясь без излишнего эротизма. Что-то в ней было такое, что заставляло смотреть в ее пронзительные зеленые глаза, оглохнув и практически ослепнув. Певица ушла со сцены, освободив место для конферансье.
- А сейчас, - произнес он в микрофон. - Две жрицы любви с греческого острова Лесбос. Приветствуем, Кассандра и Кассиопея!
- Это еще что? - повернулся я к Мешкову. - Что-то я такого номера не припомню.
- Смотри, пока можешь, - ответил за него Евгений.
Оно действительно того стоило. Свет погас, полилась медленная мелодия Barcode Brothers, внезапно на сцену ударил свет двух прожекторов, осветив прислонившихся друг к другу спинами Таню и Аллу, одетых в бесформенные майки, едва дотягивающие до пупка, и обтягивающие шорты. Вот Александрова, развернувшись к подруге, скользнула руками по ее телу и опустилась на колени, прогнув спинку. Пчелкина, встав на четвереньки, потянулась к губам Тани, проведя свисающими волосами по выступившим из-под одежды грудям моей супруги. Дальше я смотреть не мог.
Медленно сжимая кулак, я развернулся к Кириллу. Без его участия здесь явно не обошлось. Бедный парень радостно улыбался, не зная, что его ожидает. Резко, без замаха, я выпустил снаряд в глаз творческой личности. Мешков, не успев ничего понять, кубарем скатился со стула. Подойдя к бессознательному телу, я приподнял его за грудки, и прошептал на ухо:
- Уволен.
- Зачем ты так? - пожал плечами тезка. - У нас и так штат урезан…
- А тебе нравится? - оторопел я.
- Ну, могло бы быть и лучше, - согласился Саша. - Но сойдет и так…
- Лучше молчи, - махнул я рукой.
Следующий на очереди - байкер. Теперь я понял смысл его анекдота, но смеяться от чего-то совершенно не хотелось. Возможно, избиение калек не совсем соответствует правилам хорошего тона, но в любых правилах найдется свое исключение. Как раз на такой случай.
- Слышь, шутник хренов, - сделал я шаг к Евгению.
Между нами незамедлительно вырос Сергей. Похрустывая костяшками пальцев, защитник вызывающе смотрел на меня с высоты своего почти двухметрового роста. Почему-то в марте, вызывая меня на дуэль, Федоров не прятался за спину своего охранника. Я сообщил это наблюдение Сереге, но тот, нависая надо мной, как грозовая туча, ответить не потрудился.
Вполне возможно… да что там возможно? Скорее всего, я уделал бы этого громилу. Правда, не так быстро, как Кирилла, но устраивать потасовку в первый же день работы клуба, в день его презентации, было попросту недопустимо.
- Жаль, что ты этого не видишь, - прорычал я, протягивая в сторону байкера "одноухого зайца".
- Я передам, - заверил телохранитель.
Таня с Аллой продолжали свой танец, и я поспешил к сцене, вожделея одного: отвести в сторонку и как следует надавать ремнем по заднице шкодной девчонки. Сшибая стулья, натыкаясь на гостей, не тратя времени на объяснения, я двигался как танк, сминая все на своем пути. Девушки на сцене уже успели снять друг с друга майки.
- Эй, - остановил меня, беспардонно схватив за руку, немолодой мужчина в очках с дымчатыми стеклами, седыми волосами и пышными усами. - Ты здесь работаешь?
- Типа того, - кивнул я.
- Сколько?
- Что - сколько? - не понял я.
- Ночь с этими двумя кошечками, - пояснил наглец. - Сколько?
Вместо ответа я провел замечательный, блестящий хук справа, которого хватило бы на десять братьев Кличко. Мужчина, сметая бутылки, тарелки и стаканы, рухнул на стол. Из зала раздались женские крики. Люди из-за соседних столиков моментально переместились подальше от линии фронта. Тормоза у меня сорвало окончательно, и я замахнулся для второго удара.
- Ты что делаешь? - завопил тезка.
- Знаешь, что он спросил? Сколько стоят наши жены!
- Сученыш! - прошипел Саша, бросаясь на добычу.
Оставив извращенца на попеченье друга, я продолжил свой путь. Спешить было уже некуда. Обе девушки оголились полностью, выбросив последние предметы своего туалета в зал. В буйстве танца они не замечали происходящего здесь. Разгоряченный предыдущими схватками, я в один прыжок заскочил на сцену, и, широко размахнувшись, залепил супруге пощечину.
Дальнейшее я помнил плохо. Кажется, меня скрутили свои же охранники. Молодцы ребята, впятером-то на одного. Кажется, я пил. Кажется, много пил. Последний раз я так набирался года три назад, и тогда тоже из-за Тани. Что она со мной делает? Какого черта мы вновь повстречались? Дрянь…
Глава пятая.
Проснулся я от ощущения чего-то жесткого под щекой. Попытавшись утроиться поудобнее, пошарив рукой в поисках подушки или одеяла, я сшиб какую-то склянку, разбившуюся с громким дребезгом. Продолжив поиски более осторожно, я нащупал кучу бумажек и горку бычков, но постельных принадлежностей так и не нашел. Черт, да что же это?
Переборов желание вновь провалиться в забытье, я открыл глаза. В зеркале отражалась моя небритая физиономия с опухшими глазами. Обстановка помещения что-то напоминала, но не мою спальню - это точно. Где же это я? Наконец дошло: я на столе в своем кабинете. Что я здесь делаю? Солнце за окном поднялось уже достаточно высоко, так что презентация, несомненно, закончилась.
И стоило? Стоило так напиваться из-за одной дуры? Голова трещала, словно двигатель без масла. На полу, рядом со столом, играя веселыми бликами в солнечных лучах, валялись осколки только что разбитой бутылки. Чуть поодаль - еще две бутылки из-под коньяка. Неужели, я все это один выпил? Вот это я понимаю - крышу снесло.
Оперевшись на стол, я попытался подняться с кресла. Ноги, затекшие от ночи, проведенной в неудобной позе, сразу подкосились и я рухнул на пол. Нет, это уже явный перебор. Скрипнув зубами, я предпринял вторую попытку, более удачную. Но дальше дело не пошло - не сделав и трех шагов, я запутался в ногах и снова встретился с полом. К сожалению, не женским, а другим, более твердым.
- Сан Саныч?
В кабинет, услышав шум, вбежала Мария Желтых. На ней по-прежнему был концертный костюм. Интересно, какого черта она здесь делает так поздно?
- Сан Саныч, вам помочь? - девушка взяла меня за локоть, помогая подняться.
- Лучше кофе сделай, - прохрипел я. - Покрепче.
Мужская гордость не позволяла позволить женщине помочь встать мне на ноги. Еще чего не хватало! Все же я оставался мужиком. Сделав вид, что так и задумано, что по распорядку рабочего дня для директора настало время немного поваляться на полу, я подождал, пока девушка убежит в бар, а сам, нечеловеческим усилием собрав всю силу воли в кулак, поборов силу тяжести и собственную дурость, вернулся в кресло. Расслабляя и снова напрягая мышцы ног, я восстанавливал кровообращение.
- Ваш кофе, - Маша вернулась в кабинет с чашкой дымящегося напитка в руке.
По помещению разнесся аромат крепкого кофе. Завладев кружкой, я жадно, словно наркоман, добравшийся до иглы после долгого перерыва, отхлебнул обжигающую жидкость. Кровь в венах забурлила с новой силой, голова начала постепенно проясняться.
- Ты-то почему не дома? - осведомился я у девушки.
- За вами осталась присмотреть, - скромно потупила взор певица.
- Спасибо, - произнес я, перетасовывая колоду карт, забытую Евгением. - Сыграем?
Не то чтобы у меня было непреодолимое желание перекинуться в картишки, но голова буквально распухала от мыслей, большей частью - не очень добрых, а партейка в бдекджек, как я успел убедиться, способствует размягчению мозга. По крайней мере, появляются другие приоритеты и азарт игры вытесняет из головы все остальное.
- Во что?
- В очко? - предложил я.
- Не думаю, - ответила Мария. - Играть в карты без ставок неинтересно.
- Хорошо, - согласился я. - На что играем?
- А у меня есть что-то, что может вас заинтересовать?
- На раздевание? - улыбнулся я. - Ты проигрываешь - снимаешь одну вещь, я проигрываю - плачу тебе сотню. По рукам?
Говорят, если не везет в карты - повезет в любви. В карты мне не перманентно везло, как и в любви. Где же правда? Одно хорошо - я отвлекся от мыслей о Тане, ее выходке, ночном мордобое и так далее. Голова работала в одном направлении: выиграть.
На столе лежали уже пять сотенных бумажек, а Маша сняла только одну сережку. Я начал беситься, карты с моей подачи скользили по лакированной поверхности и падали на пол. На тело певицы я чихал с высокой колокольни, голых баб я повидал на своем веку достаточно. Дело было в принципе.
- Зачем так нервничать? - игриво подняв бровь, осведомилась Желтых.
- Не люблю проигрывать, - ответил я, пытаясь просветить взглядом карту.
- Может, я сразу разденусь, и все будут довольны? - предложила Мария.
- На счет тебя не скажу - не знаю, но я доволен не буду точно, - возразил я.
- Это почему? - удивилась девушка.
- Как почему? Должен же быть азарт, накал страстей и все такое, - пояснил я. - Разденешься ты, и что? Как это будет смотреться?
- Пошло, - догадалась Маша.
- Точно, - ткнул я пальцем в стол. - Твоя сдача.
И тут карта поперла. У меня, что ни кон, выпадала обязательно картинка и туз, у девушки перебор шел за перебором. Того не лучше. Не люблю, когда меня за малого ребенка держат. Очко - это очко, а не поддавки. Скоро, очень скоро, на девушке остались лишь крошечные стринги, как и следовало ожидать - цвета листьев подсолнуха. Я же не достал ни одной новой купюры. Оставался последний раунд.
Два пластиковых прямоугольника, с тихим шелестом прокатившись по столу, врезались в мой локоть. Согнув посередине, я посмотрел карты. Десять и два, итого - двенадцать. Или Маша сплоховала, или ей надоело поддаваться, и девушка решила меня немного помучить. Следующую карту в колоде, со следом ногтя на уголке, я уже успел запомнить. Король. Перебор. Или жестокий недобор. В любом случае раунд остается за певицей.
- Себе, - буркнул я.
Желтых положила перед собой, рядом с восьмеркой, короля. А счастье было так близко, так возможно. Я потянулся за следующей банкнотой, но Мария, опередив меня, извлекла еще одну карту. Дама. Конечно, это перебор, и, конечно, не случайно.
- Поздравляю победителя, - улыбнулась девушка, сбрасывая с себя последний предмет.
- Угу, - кивнул я.
- Теперь-то чем ты недоволен?
Маша перегнулась через стол, ее полные влажные губы очутились в считанных сантиметрах от моих. Запах женщины, близость ее горячего, обнаженного тела, приятно будоражили меня. Не люблю, когда мне поддаются, но месть, начавшись, должна дойти до конца, до логического завершения.
- Думаю, выражу общее мнение… - прошептал я на ушко певицы, сдвигая к краю стола бумажки и пустые бутылки.
Листы бумаги и банкноты, кружась в воздухе, полетели на пол. За ними, несколько мгновений пробалансировав на краю, последовала бутылка, а за ней - рамка с фотографией Татьяны на фоне Эйфелевой башни. Таре повезло больше, а, может, она просто была крепче, но ее приземление, в отличие от фото, было более удачным. Рамка же, врезавшись в ламинат углом, раскололась на две части, стекло выпало, и, упав с высоты в два-три миллиметра, разбилось на мелкие осколки.
Мария, уже почти легшая на стол, поспешно соскочила. Тихо шевеля губами, словно читая молитву, она смотрела на осколки, покрывшие фотокарточку.
- Ну, иди сюда, - я потянулся к девушке.
- Нет! - отшатнулась Желтых. - Нельзя. Это знак.
- Что? Какой знак? - отмахнулся я. - Не говори глупостей!
Дверь в кабинет внезапно распахнулась и в помещение вошел Саша, Евгений и его альтер-эго. Их разговор, как и наш, оборвался на полуслове. Певица попыталась скрыть свои прелести, но очень скоро поняла, что двух рук здесь мало и бросила это бесполезное занятие, гордо выпрямив спину и сложив руки на груди. Пчелкин, приподняв бровь, мгновенно оценил обстановку.
- Вот как мы горюем, да? - издевательским тоном произнес тезка. - Развлекаемся с совершенно голой девицей.
- Она не совершенно голая, - я бросил взгляд на Машу. - На ней туфли.
- Чья бы корова мычала, - хохотнул Федоров. - Некоторые для своей любовницы сняли квартиру, купили машину, - загибал пальцы байкер. - И собираются в круиз по Европе.
- Ты-то откуда знаешь? - буркнул Саша.
- Я, может, и слепой, но никак не тупой, - оповестил его Евгений.
- Погоди-ка, - я подал Марии ее одежду и загородил спиной, позволяя одеться. - Это, случайно, не та особа с тату на сиське?
Пчелкин от комментариев отказался. Желтых же оделась гораздо быстрее, чем раздевалась до этого, и теперь старалась прикинуться торшером, что не ей не очень удавалось. Саша, уязвленный до глубины души наблюдательностью своих друзей, бухнулся в кресло, Евгений, уставившись на меня черными стеклами очков, изобретал очередную остроту. Обстановка в кабинете накалялась, воздух наэлектризовывался, как перед грозой. Если вчера мы не почесали кулаки друг об друга, то сейчас было самое время.
В дверь робко постучали. Кого там еще черт принес? Устроили проходной двор. Однако посетитель мог быть нашим всеобщим спасением, отсрочкой от взаимного истребления.
- Открыто, - крикнул я. - Входите.
И гость вошел. Это оказался невзрачный парень среднего роста с кудрявой шевелюрой, в клетчатой рубашке, белых спортивных штанах, сандалиях на босу ногу и свернутым трубочкой журналом в руке.
- Тебе чего? - недовольно поинтересовался Пчелкин.
- Электрик…
Гость успел произнести только это.
- Элек…кто? - перебил его Федоров. - Серега, разберись.
Долго упрашивать телохранителя не пришлось. Он с размаху залепил электрику такую оплеуху, что тот, прокатившись кубарем по полу, остановился лишь встретившись со стеной.
Первые секунды я не понимал причину столь жестокого обращения с представителем коммунальных служб. Пока в голову не ударило: электрик! Тот самый таинственный электрик, приходивший вчера!
Когда плюс с минусов в моем мозгу, наконец, встретились, Сергей уже приматывал посетителя скотчем к стулу, опережая все его возражения сильными тычками в ребра. Своя шкура была электрику все же дорога, и он предпочел заткнуться, пока не спросят.
- Давай, говори, - предложил Евгений, оседлав стул задом наперед. - Зачем вчера приходил?
- Я? Вчера? Приходил? - попытался осмыслить вопрос пленник. - Я вчера не приходил.
- Жаль, - покачал головой байкер. - Очень жаль. Сергей?
Водитель с ленивым видом выдал жертве еще одну затрещину, от которой голова парня дернулась вперед, а зубы клацнули с костяным звуком.
- Повторяю вопрос, - повысил голос Федоров. - Зачем ты вчера приходил?
Лже-электрик не смог бы ответить, даже если бы очень захотел. Сила удара поводыря была такова, что гость еще считал звезды, сыплющиеся из глаз. Евгений, конечно, не видел, в каком состоянии был пленник, и спокойно продолжал допрос.
- Хорошо, - кивнул он. - Не хочешь по-хорошему - убираем вазелин. Сергей, говорят, электриков током не бьет… всегда хотел проверить.
Телохранитель радостно оскалился, выдернул из настольной лампы шнур, проверил, вставлена ли вилка в розетку, и подошел к парню. Расширившиеся от ужаса глаза парня медленно поползли на лоб.
Все происходящее мне нравилось все меньше и меньше. Если вначале это походило на игру в "плохих ребят", то сейчас эти плохие ребята собирались замочить пленника прямо у меня в кабинете. Одна мокруха на мне уже висела, и я не понаслышке знал, что вывести человека в расход - удовольствие сомнительное. Маша, про которую все забыли, похоже, думала точно так же.
- Вам не кажется, что это уже слишком? - произнесла певица.
- Убивать людей - это плохо, - заметил я.
Сергей задорно подмигнул мне, поднес оголенные провода к носу парня, и гаркнул прямо ему на ухо:
- Говори, падла, кто тебя заслал, или зажарю суку!
По комнате разнесся запах мочи. Желтых зажала нос двумя пальцами, тезка болезненно скривился. Да, стул придется выбросить.
- Журнал "Электрик-сити", - прохныкала жертва. - Я из журнала "Электрик-сити", от главреда…
- Чего? - насторожился байкер.
Только теперь мы догадались посмотреть журнал, принесенный гостем. На первом же развороте я обнаружил то, что ничуть не улучшило моего настроения. С фото над заголовком "колонка главного редактора" смотрел седой тип с козлиной бородкой, которого мы с Сашей вчера неплохо приложили.
- Вот ни хрена себе, - присвистнул тезка, выглядывая из-за моего плеча.