Поганец собирался. Да еще как. И я уже ничего не успевал предпринять. Кроме одного - вжаться в кресло в ожидании удара. Нос преследователя, ломая свой передний спойлер и мои диффузоры, уткнулся в задний бампер "червонца". Удача, однозначно, была на моей стороне, и машина ни на йоту не сместилась со своей траектории. Впрочем, ощущение "приклеености" к дороге сразу исчезло, крошка сделала попытку взмыть над полосой асфальта, но я вовремя сбросил газ, вновь приковывая ее к дороге. Расер затормозить не успел, и во второй раз упер морду своей каракатицы в прелестный зад моей красавицы. Результатом стала разнесенная вдребезги головная оптика с одной стороны и жесткая ругань с другой.
- Козлина, - процедил я сквозь зубы.
- Саш, останови, а? - взмолился Дима.
- Очкуешь, сука? - рассмеялся я.
- Нет, но…
- Тогда заткнись.
Я бросил быстрый взгляд на Собакина. Тот, собираясь что-то возразить, проглотил невысказанные слова и как-то сразу сник. В глазах полковника был испуг, и это не страх скорости, сумасшедшей гонки - вовсе нет. Он боялся чего-то во мне. Я посмотрел в зеркало заднего вида, и, встретившись взглядом сам с собой, едва не выпустил руль от ужаса. В моих глазах было столько бешенства, азарта, желания победить, сколько бы хватило на всю сборную России по футболу.
- Машина же легче будет, - привел бывший опер свой единственный довод.
- У меня в багажнике музыки на полтонны, так что твои сто килограмм ничего не изменят, - ответил я.
Дима вытащил сигарету из моей пачки и сдался. Но черный расер сдаваться не собирался. Ослепший, он больше не решался идти на таран, а занял выжидательную позицию, отлично понимая, что этот проспект когда-нибудь да и кончится, и на его улице будет праздник. Пролетев по огромной луже словно на подводных крыльях, я примирительно похлопал Собакина по колену.
- Доставай свою рацию, через минуту будем, - предупредил я.
Полковник извлек из-за пазухи передатчик и отдал приказ. На такой погоде, с постоянно сверкающей молнией, помехи были просто ужасающими, и разобрать что-то в ответном хрипе рации было попросту невозможным. Очень хотелось бы верить, что этот марафон не зазря, и шутника ожидает достойный прием.
Войдя в поворот, который, по идее, вообще должен был быть единственным, а теперь был последним, я вышел на финишную прямую. Капкан находился примерно в сорока секундах от нас. Расер, похоже, был все же не дурак, и, показывая всю мощь Крайслеровской восьмерки, сделал отчаянную попытку вырвать пальму первенства из моих цепких рук.
Я сделал то, что и должен был сделать - переставку, подставляя свою корму под нос гонщика. Пока руки поворачивали руль, в голове тоже что-то поворачивалось. Не руль, конечно, а мысль. Мысль о том, что не следовало этого делать. Почему? Бывает такое, что подсознание знает гораздо больше, чем старается показать, и это был тот самый случай.
Не зря, не зря я сжег полтора десятка литров бензина, изучая маршрут. Жаль, что это выяснилось, когда уже стало поздно. Подсознание внезапно вспомнило, что именно здесь, на этом самом месте, дорожные службы, заботясь о всеобщем соблюдении скоростного режима, оставили, проводя "ямочный ремонт", приличных размеров заплату. И найти ее посчастливилось именно мне.
Суетиться было поздно - времени оставалось лишь на то, чтобы выругаться, что я и сделал. И снова зря. Стоило бы предупредить Собакина, чтобы держался крепче. Но полковник и сам, по моему крику, понял, что не все так гладко, как хотелось бы, да, к тому же, после поворота он и не отпускал ручек, вцепившись в них мертвой хваткой.
Передние колеса нашли на кромку и импульс удара, пробежав по рычагам, рейке, рулевому валу и штурвалу, отдался в руки. Баранку, слава Богу, я не выпустил. Ходовая тоже выдержала столь суровое обращение - гайки я всегда затягивал от души. Не выдержала последняя секция глушителя, и так поврежденная при таране. Поглотитель оторвался и со звоном поскакал по мостовой. Утробный рев многооконного двигателя сменился грохотом тракторного дизеля.
Да что там шум! Это полбеды. Вторая половина заключалась в том, что срез выхлопной трубы был расположен в точке наибольшего разрежния воздуха за кормой моей милашки, и теперь, без столь полезного аэродинамического эффекта, наполнение обоих цилиндров Ванкеля резко упало, в результате чего мощность снизилась процентов на семь. Не спорю, для штатного мотора мощностью в 94 лошадки семь процентов - фигня. Но для шестисотсильного агрегата семь процентов - это порядочно. Для сравнения - это почти половина тех девяносто четырех коней.
Зато моему взору предстало божественное зрелище - очаровательная, восхитительная, бесподобная попка "червонца", срисованного один к одному с моего.
- Да жми же! - заорал Дима. - Ни черта твой тарантас не едет!
Бесполезно. Все бесполезно. До мышеловки, скрытой стеной воды, оставалось около километра. И одного моего желания здесь мало. Да и не к чему. Поганец продолжал топить, не догадываясь про сюрприз.
- Закрывайте! - завопил полковник в рацию.
Что, уже? Стоп-сигналы мчащегося впереди гонщика вспыхнули красным светом. Из жерла выхлопной трубы выплеснулся длинный язык пламени. Все. Мышь попала в мышеловку. Оставляя на мокром асфальте оплавленную резину, ВАЗ-2110 встала поперек дороги и проскользила еще метров тридцать.
-..! - выругался Собакин.
Совершенно внезапно из темноты вынырнули два КамАЗа с полуприцепами, стоящие перпендикулярно направлению движения. Кончено, я знал, что они где-то рядом, но не думал, что настолько рядом. Теперь выбор был невелик - или затормозить о колесо грузовика, высотой заметно превосходящее мою крошку, или затормозить о бензобак тягача, находящийся как раз на уровне лобового стекла "Лады". В любом случае расстояние между головной и задней оптикой будет уменьшено до предела. И больше - беспредела.
Однако, был еще и третий вариант - попытаться проскочить под прицепом КамАЗа. Рискованно? Сделать из "червонца" кабриолет - несколько лучше, чем сделать из того же авто уютный, маленький гробик для двоих хороших парней.
Я вжал зад в кресло, голову - в плечи. Кажется, даже волосы, вставшие мгновение назад дыбом, прижились к темечку как можно плотнее. Хитрый опер неведомым мне способом успел расстегнуть ремень и сползти на коврик.
С Богом! Я нацелил капот точно посередке между задними колесами тягача и передними колесами полуприцепа. Должно получиться! Эх, я даже с Таней помириться не успел… жаль.
Ребята в сером, промокшем до нитки камуфляже, залегшие с автоматами за грузовиком, бросились в рассыпную. Против тонны металла бронежилеты не помогут - доказано теорией и проверено практикой. Главное - не тормозить, иначе болид занесет и последствия будут вполне предсказуемыми.
Оглашая окрестности жутким грохотом, болид залетел под прицеп. Рев двигателя многогранно отразился в узком туннеле, и я не услышал, а, скорее, почувствовал, как малышка задела импровизированный потолок. Корма автомобиля еще находилась под километрами воды с одной стороны грузовика, а нос уже врезался в жидкий столб с другой. За время, что "червонец" находился под прицепом, стеклоочистители не успели сделать даже единого взмаха.
Теперь - можно. Утопив педаль тормоза, я поставил автомобиль поперек дороги, гася скорость. Резина, даже низкопрофильная, даже по мокрому асфальту, не выдержала нагрузок и шины, скрутившись в косички, сорвались с дисков. ВАЗ-2110 лег на обода, и, оставляя за собой сноп искр, проскользив еще пару десятков метров, замер.
- Фух, - вздохнул я. - Кажется, пронесло.
- Еще нет, - огорченно произнес Дима, покидая свое укрытие.
Верно - нет. Многолетний опыт общения с ОМОНом не подвел полковника - от блокпоста, размахивая "Калашами", к раненой птице бежали ребята в сером камуфляже с лицами, скрытыми бакалавами. Мне приходилось сдаваться в руки правосудия, но так меня еще ни разу не брали. Вдвойне обидно - сегодня я был на их стороне. Малышка в считанные секунды оказалась в центре кольца, ощетинившегося стволами, словно дикобраз иглами.
- Глуши мотор, падла, - раздался приказ. - Руки в гору и из машины, быстро!
- Лучше подчиниться, - посоветовал Собакин.
Дурни! Они своих от чужих не отличают? Тьфу, черт! Они же ожидали, что мы будем первыми! Вот я дурень-то! Надо было послушать мента и нацепить мигалку на крышу. Я потушил огни и выключил зажигание.
- Я первый, - предупредил Дима.
- Ничуть не возражаю, - усмехнулся я.
Вытащив из кармана ксиву, полковник распахнул дверь. Маски ощутимо напряглись. Я почти физически ощущал, как чешутся их пальцы на спусковых крючках. Полсотни стволов калибра 5,45 миллиметров сделают из моей красавицы решето гораздо быстрее, чем она сделает сотню. Выставив в проем поднятые руки, сжимая в правой корочки, Собакин вышел из автомобиля. Его мундир сразу пропитался водой и повис бесформенным мешком.
- Димка? - удивился один из ОМОНовцев, вооруженный Стечкиным.
- Нет, Железный Феликс, - с сарказмом ответил полковник.
- Все чисто, - офицер опустил пистолет. - Свои.
Остальные маски последовали примеру командира. Дышать стало заметно легче, словно камень с груди свалился. Высовываться из теплого салона под ледяные капли дождя совершенно не хотелось, но и выбора не было. Без резины я далеко не уеду.
- Где он? - поинтересовался я, выйдя из автомобиля.
- Во хрень! - выругался ОМОНовский офицер.
И так понятно, что погнавшись за нами, они совершенно упустили из виду Чертового Расера. Выдернув ключи из замка, я побежал к капкану. Маски последовали за мной, сотрясая мост дружным топотом. Не дай Бог - упустили. Впрочем, куда ему? Мышеловка захлопнулась, и сбежать из нее невозможно. Однако, перепрыгнув через сцепку, я несколько удивился - расера не было! Да точно не было! Спрятать кучу железа на пятачке двадцать на двадцать метров попросту невозможно, а значит… сбежал, паршивец! Но как? Как можно покинуть бутылку, закрытую пробкой и залитую сургучом?
Ответ на этот вопрос нашелся достаточно быстро - кованые прутья ограждения моста в одном месте отсутствовали, а на мостовой тускло блестел кусок красного пластика. Что за? Не улетел же он! Да и плавать, скорее всего, не умеет. В голову закралось совершенно идиотское предположение, будто, поняв безысходность ситуации, гонщик ринулся с моста в воду, предпочтя смерть. А как же! В жизни всегда есть место подвигу.
Впрочем, сюрпризы - не такие штуки, чтобы ходить по одиночке. Подойдя к краю моста, я обнаружил стрелу асфальта вместо воды.
- Слышь? - я повернулся к подошедшему Собакину. - А где река-то?
- Река?
Дима некоторое время смотрел под ноги, затем сплюнул на дорогу с пятиметровой высоты. Мокрее, несмотря на отсутствие реки, там не стало.
- Река там, - он махнул рукой. - Под следующим мостом.
- Постой! Я, наверно, чего-то не догоняю… я же сказал перекрыть мост через Миасс, а ты что перекрыл?
- А что я-то? - полковник пожал плечами. - Куда ты пальцем на карте ткнул, туда я заслон и поставил.
По крайней мере, теперь стало понятно, почему грузовики оказались ближе, чем я ожидал. Подумать только! А я себя дебилом считал… самооценка мгновенно вернулась на прежний уровень. Я зафутболил кусок бампера в темноту.
- Что делать-то будем? - поинтересовался Дима.
Блин! А почему я всегда думать-то должен? Я поискал, что бы пнуть, но ничего более подходящего, чем вырванный прут ограждения не нашлось. Ноги жалко… да, к черту, я осторожно. И железка, поддетая носком кроссовка, отправилась вниз.
- Ну? - осведомился Собакин.
- Гну, - хмыкнул я.
Неплохо бы еще что-нибудь пнуть, но большому пальцу ноги хватило и одного прута. Пусть живут… я позвенел ключами от авто и протянул их полковнику. Тот, недоумевая, взялся за брелок.
- Поставь ее пока у себя, - распорядился я.
- Интересно, как я это сделаю? - пожал плечами старый опер.
- Твои проблемы.
- А ты?
- А я займусь твоей проблемой.
Чуть ссутулившись под каплями дождя, жалея, что не подумал захватить с собой крутку, я зашагал по тротуару. Благо - недалеко. Если я что-то понимаю в машинах (а я понимаю в этом деле, и немало), то после такого прыжка расеру прямая дорогу в мастерскую - менять стойки. А, может, и еще что-нибудь. Что надо сделать, чтобы заменить стойки? Правильно! Приобрести замену! Где можно в максимально сжатые сроки достать новые стойки? Снова правильно! У Макса! Если, правда, ничего не изменилось… а где можно найти его ночью? Нет, не правильно! Не в мастерской, а в "Неоне"! Опять же, если ничего не изменилось. Практика же показывает, что за время моего отсутствия изменилось очень многое. Очень и очень многое.
Но для бешенного кобеля сто верст - не крюк, даже под проливным дождем. Проходя мимо КамАЗа, я заметил белые буквы на двери - "ЧМО-16". Вот уж действительно… ах, ЧелябМостоОтряд N16. Один черт - уроды.
Глава восьмая.
Клуб "Неон", надо же такому случиться, оставался на том же месте, что и пять лет назад. И оставался именно "Неоном", не превратившись в какой-нибудь бордель или сервис-центр. А на парковке перед клубом, среди ведер, кастрюль и тазиков, стояла своеобразная реинкарнация Лады Эво - ВАЗ-2108 с центральным, если судить по радиаторамв системы охлаждения, расположением двигателя, выведенной перед задней левой аркой трубой прямотока и карбоновыми кузовными панелями. В общем, черепаха должна плясать от счастья, что не родилась "зубилом" и попала в руки Богу, а не Максу. Так извратиться над "восьмеркой" мог только один человек во всем мире - хозяин "Magura-Motors", и определить владельца можно и без логотипа "ММ" на крыле автомобиля.
Кассирша на входе, брезгливо скривив лицо, приняла от меня промокшую насквозь купюру. Слава Богу, трубку вода не повредила - отличный аппарат! Мне уже посчастливилось раз обладать такой, скажу по секрету - нет ничего лучше, чтобы колоть орехи. А здесь - дождь. Тьфу! Получив на тыльную сторону ладони крестик ультрафиолетовым маркером, я прошел мимо охранников в фойе клуба.
На шею сразу бросились несколько девчонок. Хоть убей - ни одну из них не помню, но и не это главное. Главное - они меня прекрасно помнили.
- Сашка! Как я рада тебя видеть! - прошептала стройная брюнетка.
- А, Света… - растеряно ответил я. - Ты уже школу закончила?
- Я - Ира!
- Ах, Ира… как сестренка поживает?
- Какая сестренка? - удивилась девушка.
- Да, не важно, - отмахнулся я. - Главное, у тебя все хорошо.
Действительно, не важно. Я не с девочками зажигать сюда пришел, а найти вполне конкретного человека. Задача не из легких. Глаза постоянно цеплялись за попки, туго обтянутые юбками и прочие выпуклости, как скрытые так и полускрытые тканью. Похоже, вечеринка была в полном разгаре: из туалетов выплывало коромысло сладковатого дыма, оттуда же доносились недвусмысленные стоны. Несколько девушек извивались в танце, забравшись на столы. Странная закономерность - чем толще был у танцовщицы зад, тем сильнее она им крутила. Я бы постеснялся. Два сопляка беседовали, стоя у стены. Учитывая, что слов в грохоте музыки разобрать было совершенно невозможно, весь разговор сводился к взаимным тычкам. Из носа одного из спорщиков уже струилась кровь, но прекращать они и не думали. Быки - что мужики, втемяшится в башку какая блажь - колом ее оттудова не выбьешь. Пацаны из веселой компании у барной стойки развлекались по-своему: сосались по очереди с несколькими девчонками. Девушки порой путались и целовались друг с другом.
Черт побери! Старость - не радость! И я был таким когда-то, был беспредельщиком-за-рулем. Как давно это было! Куда все ушло? Ни дождь, ни ветер, ни снег и ни град не могли мне помешать утопить педаль по полной, начхав на все! Скорость - вот что было для меня главным. Мотор был моим Богом, автомобиль - любовью, а все девушки мира - любовницами. Я не знал ни предела, ни преград. Я был Расером, Уличным Гонщиком, Чемпионом из Чемпионов, Королем Мира, Царем Горы! Все было гораздо проще, и сейчас оно не сложнее. Ничего же не изменилось, на самом-то деле… изменился я! И изменился, видимо не в лучшую сторону. Не играла же для меня роли такая фигня, как ВСХ автомобиля, почему же сейчас играет? Почему, зная, что у долбанного расера двигло коней на сто-двести мощнее моего, я начинаю чесать репу? В твине с казахом мне на это было плевать с высокой горы. Дело не в машине и не в конях, дело во мне. Я перестал быть Ночным Расером. Вот и вся соль.
Опустошив стакан пива, я взглянул на мир другими глазами. Среди всеобщего буйства выделялся столик с одним-единственным человеком. Непонятно, как я его сразу-то не приметил? Ведь этот человек и есть Макс, ради которого я сюда и приперся.
У Макса, как наверно, и у любого человека, есть три степени опьянения. Первая - когда он говорит о женщинах. Здесь все в порядке, пьянка только начата. Вторая - когда он заводит беседы на такие темы, как наддув на 1,8 бар и многодроссельный впуск. Уже немного хуже, но можно быть уверенным, что парень вполне может добраться до дома самостоятельно. Самая страшная - третья стадия. Вообще, масштаб личности человека определяется масштабом проблем, которые его не волнуют. Но третья стадия… именно на этом этапе в Максе рождается конструктор. Вот и сейчас, сосредоточенно сжав губы, мастер складывал из пустых бутылок и сигарет нечто, напоминающее схему привода Quattro.
- Привет, Макс! - проорал я, подойдя.
- А, Сашка, - улыбнулся конструктор, подняв глаза. - Давно тебя видно не было!
Что удивительно, несмотря на количество выпитого, язык у мастера никогда не заплетался, а речь, соответственно, оставалась достаточно внятной. Я присел рядом и поправил сигарету, изображавшую на чертеже ШРУС.
- Как дела? - осведомился Макс.
По кислой мине, застывшей на лице конструктора, было несложно догадаться, что его совершенно не интересуют мои дела, и задал он этот вопрос из чистой вежливости. Вежливость - и ни грамма больше. Впрочем, именно с граммами мастер и переборщил. Нет, не то, чтобы Максу совершенно параллельно на меня, просто это не подходящее время и место. Я, со своей стороны, прекрасно знал, что человек, начинающий рассказывать, как у него дела - зануда, по меньшей мере. По большей - находка для шпиона.
- Макс, тема есть, - произнес я после череды таких же дежурных вопросов.
- Что? - закричал директор "Magura-Motors".
Как назло, в тот момент, когда с формальностями, наконец, было покончено, динамики клуба загрохотали с удвоенной силой. Если не везет - то это надолго.
- Тема, говорю, есть, - ответил я.
- Не слышу тебя ни хрена, - закачал головой мастер.
- Тема на миллион! - завопил я со всей мочи.
И именно в эту секунду музыка смолкла. Действительно, человека и так достали, зачем же беречь его нервы? Наверно, так думал DJ "Неона". Почти сотня глаз с неподдельным любопытством уставилась на меня. Даже пьяный в стельку крендель, сонно наблюдавший за танцующей на столе девицей, мгновенно протрезвел, и подался вперед, раскрыв пошире уши.
- Что орешь? - недовольно прищурился Макс. - Не глухой.
- Сам дурак, - буркнул я.
- Пойдем, потолкуем.