- Представь себе - не один. Тебя какой-то конкретный интересует, или оптом заберешь? - пошутил капитан.
- Огнестрел? У "Галактики"?
- Был и такой, - насторожился собеседник. - Висяк. А что?
- Скоро узнаешь, - я махнул на блестящий, свежевымытый паровоз. - Поехали?
Всю дорогу капитан донимал меня вопросами. Мент - он и в Африке мент, от этого никуда не деться. Мне пришлось работать на два фронта - игнорировать Собакина, отделываясь многозначительным "Скоро узнаешь", и сражаться с управлением Pagero, который, после моей крошки, больше напоминал плоскодонку, попавшую в шторм, чем крейсер, на статус которого джип претендовал своими размерами. Когда мы, наконец, добрались до моего дома, я покрылся испариной раз на пять.
- Теперь-то скажешь? - стоял на своем Дима.
- Имей терпение, а? - буркнул я.
Асфальт оказался сантиметров на пятнадцать ниже привычного. Спрыгнув с подножки, я потянулся, разминая затекшую от жесткого неудобного кресла спину. Капитан, который всю жизнь ездил на допотопном Grenada, одарил меня непонимающим взглядом.
Хлопнув дверью джипа, я зашел в подъезд. Следом, бормоча под нос что-то невразумительное, последовал милиционер. Неспешно переставляя ноги, я зашагал верх по лестнице.
- Стой, - окликнул Дима странным, незнакомым мне тоном.
- Чего? - обернулся я.
- Чуешь? - повел носом капитан. - Кровью пахнет.
- А паранойей не пахнет? - поинтересовался я.
Собакин чиркнул зажигалкой. Неровный свет пламени выхватил из темноты человеческую фигуру, лежащую на грязном полу в нише под лестницей. По засаленной куртке цвета хаки с наполовину оторванным воротником я узнал в ней Степаныча.
- Эй, - я потряс ветерана за плечо. - Ты в порядке?
Ответом был слабый стон. Ухватившись поудобнее, я перевернул отставного прапорщика на спину. Рука попала во что-то теплое и липкое.
- Сашка? - прошептал военный. - Сашка, ты?
- Твою мать! - воскликнул я, заметив рану на животе ветерана, из которой неровной струйкой, пульсируя, текла темная кровь. - Степаныч, кто это тебя так?
- Ничего, Сашка, еще повоюем, - прапорщик сел, уперевшись спиной в стену. - Жаль, не уберег…
- Кого? - проорал я, осененный страшной догадкой. - Кого не уберег?
- Деваху твою… - голос отставника становился все слабее.
- Таню!?
Едва не сшибив с ног опера, пытавшегося дозвониться до "скорой", перепрыгивая через несколько ступенек, я устремился к квартире. Входная дверь была приоткрыта. Распахнув ее резким ударом ноги, выставив вперед Шпалерадзе, я проник внутрь. Никогда бы не подумал, что придется вот так, с медведем на перевес, входить к себе домой. Мой дом - моя крепость? В каком месте?
Зал - пусто. Все тот же бардак, те же железки, разбросанные на полу. Спальня - пусто. Кабинет - пусто. Столовая - снова пусто. Кухня. Раскалившаяся плита, кастрюля, валяющаяся на полу в окружении пельменей. Тани, как и следовало ожидать, нет и здесь.
- Ну? - вошел капитан.
- Гну, - ответил я, зафутболив в бешенстве табуретку.
- Успокойся, - прикрикнул Дима. - Мебель-то в чем виновата?
- Ни в чем, - согласился я, пиная кастрюлю.
Посудина, жалобно звякнув, врезалась в стену. От пластиковой ручки остались лишь мелкие осколки.
ВСЕ! Не уберег! Они забрали ее! Забавно, черт, но именно в этот момент, когда уже ничего поделать было нельзя, я понял, как мне нужна Татьяна. Хотя бы в благодарность за то, что у нас когда-то было, за то, что она для меня сделала, я должен был помочь ей. Да, мы порой ссорились, доходило даже до драк, после которых я заклеивал пластырем разодранные раны от ее когтей, а девушка лежала, связанная скотчем по рукам и ногам, на полу. Было все - и плохое, и хорошее. Хорошего, если подумать, было больше. Вообще, Татьяна - единственная девушка, которую я когда-либо любил, любил по-настоящему. А это многое значит. Кроме всего прочего - я обещал. И точка.
Добавив, напоследок, ногой по кастрюле, я прикурил сигарету, и сел на пол, обхватив голову руками. Все.
- Степаныч этот, - произнес Дима, присаживаясь рядом. - Просил передать тебе это.
Капитан протянул десятирублевую монету. Ту самую юбилейную монету "55 лет победе в Великой Отечественной Войне". Так и не пропил. Несмотря ни на что у этого человека еще остались какие-то ценности, помимо зеленого змия.
- Как он? - осведомился я.
Собакин молча развел руками. Пуская в потолок струйки дыма, я медленно, но верно терял ощущение реальности. За окном орала сиреной "скорая". Поздно. Совсем близко, нещадно надрываясь, пиликал телефон.
- Трубку возьмешь? - поинтересовался Дима.
- Лучше ты, - отрешенно ответил я.
Капитан ушел на поиски трубки радиотелефона. Спустя полминуты пиликанье прекратилось.
- Быстро, - возбужденно прошептал опер, зажимая рукой микрофон. - Здесь громкая связь есть?
Я молча ткнул нужную кнопку.
- Так вы слушаете? - раздалось из динамика трубки.
- Конечно, конечно, - поспешно заверил Собакин. - Я внимательно вас слушаю.
- Как я уже сказал, Александр, ваша девчонка у нас. Если хотите получить ее обратно живой, и, что, думается, имеет для вас не меньшее значение - невредимой, то предлагаю совершить обмен.
- Какой же? - спросил Дима, подав мне знак держать язык за зубами. - Деньги?
- Все не так прозаично, - усмехнулся голос. - Девка в обмен на машину.
- Какую машину? - непонимающе нахмурился капитан. - Дж…
Теперь я пнул его, чтобы не болтал лишнего.
- "Десятку", какую еще? У вас их сто? - недовольно буркнул голос. - Она немного пострадала сегодня ночью, лучше, чтобы машина была в идеальном состоянии. Времени вам - до завтрашнего утра. Дальнейшие указания получите, опять же, завтра утром. Вопросы?
- А если?.. - начал опер.
- Никаких если. Не будет тачки - получишь свою девку без головы. Будут менты - получишь свою девку без головы. Малейшая накладка - получишь свою девку без головы. Еще вопросы? Нет? Тогда до связи.
- Эй, - крикнул Дима.
Поздно. Телефон ответил короткими гудками. Покрутив в руках трубку, капитан бросил ее на стол.
- Что здесь, черт побери, происходит? - протянул Собакин.
Это я и сам хотел бы знать. Не вдаваясь в подробности, предельно лаконично и понятно, я описал события субботней ночи. Дима слушал молча, попыхивая сигаретой, изредка качая головой.
- Я все понимаю, - кивнул мент. - Ну, замочил - понятно. Гнались за девчонкой, караулили ее дома - тоже понятно. Грех такого свидетеля в живых оставлять. Я одного не понял - на кой им твое ведро сдалось? Других "червонцев" мало?
- Нет, Димка, - улыбнулся я. - Таких больше нет вообще. Эта десятка стоит штук сорок евро. Грубо говоря.
- Сорок чего? - переспросил капитан.
Его глаза удивленно округлились, а густые, кустистые брови встали дыбом. Первые секунды он не мог поверить своим ушам, а, поверив, не мог понять и это. Сорок тысяч евро! Он, честный опер уголовного розыска, со своей копеечной зарплатой мог только мечтать о том, чтобы когда-нибудь накопить на самую простую подержанную "десятку", а идея вложить в нее еще две-три таких же машины казалась менту не просто дикой - такая мысль даже и не приходила в его голову!
- Вот ни-и-и-чего себе, - присвистнул Дима. - И все же… Таня твоя у них. Грохнуть - и жить спокойно. Зачем им твоя машина?
Назвать мою крошку "ведром" у опера больше язык не поворачивался. Но вопрос он задал хороший. Ответа у меня было два: развести руками или пожать плечами. Подумав, я выбрал второй.
- Понятно, - кивнул капитан, меряя шагами кухню. - Понятно. А, может, припомнишь что-нибудь необычное, произошедшее в последнее время, странное? Оп! - милиционер резко остановился посреди своего пути, не дойдя до стены шагов пять. - Из Казахстана к тебе кто-нибудь приезжал?
- Почему ты спрашиваешь? - насторожился я.
- Погранцы недели три назад задержали на границе машину типа твоей. Нет, та, конечно, поскромнее была. "Девяносто девятая" переделенная, ценой баксов двадцать. Ее в Свердловске подрезали, собирались в Казахстане скинуть. Не вышло, - усмехнулся опер.
- В Казахстане? - рассмеялся я. - Продать? У кого там такие деньги есть?
- Нет, Саша, - погрозил пальцем Собакин. - Ты не прав. Население страны со столь обширными конопляными полями просто не может жить в нищете.
Разумеется! Этот момент я упустил. Откопав в кармане сотку, я нашел в телефонной книге номер справочного бюро.
- Сашка, привет, - ответил Паша после череды гудков.
Конечно, он. Кто еще? Кто еще, кроме президента Любительской Лиги Автоспорта может обладать информацией о казахстанском дрэгстере? Я не знаю, досье он там ведет, или как, но Паша всегда знал все и про всех. Оставалось надеяться, что данный случай - не исключение.
- Привет, привет, - поздоровался я. - Ты залетного этого знаешь?
- Какого? А, понял тебя. Кстати, поздравляю, классно ты вчера…
- Паша, времени нет, - оборвал его я. - Так знаешь?
Еще одна положительная черта президента ЛЛАС - он никогда не задет ненужных вопросов типа "зачем?".
- Нет, не знаю, - огорчил меня Паша. - Он тебе сильно нужен?
- До рези в яйцах, - буркнул я. - А что?
- Спроси у Лены. Она с ним и в этот раз общалась и в прошлый.
- В прошлый? - насторожился я.
- Да, он около месяца назад здесь был. Проездом. В Е-бург, кажется, собирался…
- Пашка! - воскликнул я. - Спасибо тебе огромное. Не представляешь, как выручил.
По датам все сходится. Месяц назад он был в Екатеринбурге, спустя неделю на границе появляется угнанная оттуда 21099, теперь он здесь, и кому-то сильно нужная моя крошка. Вывод очевиден.
Нельзя, правда, сказать, что ситуация прояснилась. Просто из одного тупика я подошел к другому. Лена, конечно, дура дурой, но в настоящий момент она - единственная зацепка. Жаль, что именно вчера я свой язык не сдержал. Память у нее, вообще, не ахти, но зло Лена помнит подолгу. Сомневаюсь, что теперь девушка мне поможет. В любом случае, гадать нечего. Есть только один способ выяснить.
- Димарик, поехали, - вскочил я.
- Куда?
- Скоро узнаешь, поехали.
- Ты со своим "скоро узнаешь" заколебал уже, - проворчал капитан.
Но куда он денется с подводной лодки? Мы прыгнули в Pagero, и, выжимая из джипа все возможное, понеслись на работу к Лене. Конечно, на работу, куда еще? Не всем повезло работать на своего отчима, а отдельным субъектам, обделенным мозгами, в этом смысле везло еще меньше. Девушка работала менеджером в туристическом агентстве, и, держали ее тем не за выдающиеся способности, а за выдающиеся прелести, за которые (это знали все) частенько держался директор того агентства.
Охранник у дверей офиса окинул нас удивленным взглядом. Еще бы! Если судить по нашему растрепанному виду, то вояж не только в Египет, но и в Саратов нам не по карману. С прикидом контрастировал огромный букет ярко-алых роз, цена которого была больше, чем зарплата того же охранника за полгода.
- Я с тобой не разговариваю, - буркнула Лена, завидев меня, и поспешно уткнулась в стоящий на столе монитор, делая вид, что чертовски занята.
Фокус не удался даже не потому, что я прекрасно ее знал - нет. Работе девушки сильно мешал штекер силового кабеля дисплея, свисающий со столешницы.
- Я же сказала, что занята, - процедила она сквозь зубы, ожесточенно долбя по клавиатуре.
- Лена, солнышко, - с чувством произнес я, выкладывая поверх клавиатуры букет роз. - Извини меня, пожалуйста. Я был очень неправ, сболтнул не подумав. Мне очень нужна твоя помощь.
- Так прощения не просят, - ответила девушка, смягчившись.
- А как просят? - поинтересовался я.
- На коленях.
- А хо-хо ни хо-хо? - буркнул я.
Слава Богу, последней фразы Лена не расслышала. Иначе плакали бы все старания горючими слезами. Но так унижаться перед этой дурой я тоже не мог. Вообще, ситуация забрела в очередной, какой уже по счету, тупик. Стану тряпкой - спасу свою девочку, останусь мужиком - Таня погибнет. Побродив мыслями по закоулкам своего мозга, я понял, что другого выхода, все же, нет. Взяв со стола две папки, я бросил их на пол. Прощение прощением, а джинсы марать не хотелось. Дима тактично отвернулся, сделав вид, что его заинтересовала фотография Эйфелевой башни, висящая на стене.
- Прости меня, дурака грешного, - произнес я, глада на девушку снизу вверх.
- А поцеловать? - игриво потребовала девушка.
Я начал подниматься с колен.
- Нет, - возразила Лена, подсовывая мне под лицо носок сапога. - В ножку.
- Куда-куда? - я резко встал на ноги. - Не зарывайся. Даже мое раскаянье имеет предел.
- Ладно, - кивнула девушка. - Я думаю, этого достаточно. Ты прощен.
- Вот и ладушки, - улыбнулся я как можно более дружелюбно. - Лена, ты с казахом тем залетным общалась?
- В каком смысле? - надула губки менеджер.
- В смысле - разговаривала? - пояснил я.
- Ах, в этом, - рассмеялась девушка. - В этом смысле общалась.
- Как его зовут?
- Антон.
- Антон - а дальше?..
- Зачем мне дальше? - пожала плечами Лена.
- Ох, бабоньки, - вздохнул я. - Чокнусь я с вами.
Подумать только! Эта тоже не поинтересовалась фамилией своего нового знакомого. Кто бы что не говорил - все бабы одинаковые, и отличаются только линейными размерами.
- Откуда он? - спросил я.
- Из Казахстана, - произнесла девушка тоном, каким воспитательница в детском саду объясняет малышам, что есть день, а есть, в принципе, еще и ночь. - Откуда еще может приехать казах?
- Действительно, - согласился я с такой логикой. - Откуда еще. А где найти его можно - знаешь?
- Саша, откуда? - развела руками Лена. - Он уходил, я еще не проснул…
На последнем слове менеджер осеклась и поспешно прикусила язык.
- Чего ты еще не сделала? - переспросил я. - Подожди, ты перепихнулась с человеком, и знаешь только, что его зовут Антон, и он из Казахстана?
- А ты у каждой резюме спрашиваешь, да? - ехидно поинтересовалась девушка.
- Я-то хоть залететь не могу, - упавшим голосом ответил я.
Вот и спрашивается - ради чего я так унижался? Овчинка выделки не стоила. С самого начала на этой идее можно было поставить крест. Горбатого могила исправит - чего я надеялся от этой дуры добиться? Сам виноват - зря только время потерял. Лучше бы забрал свою крошку у Ашота, и привел ее в порядок.
- Лена, ты природу любишь? - задал я последний вопрос.
- Не очень, - ответила она. - А что?
- Подожди, Саша, - остановил меня Дима, который знал конец этого прикола. - Капитан Собакин, уголовный розыск, - представился опер, продемонстрировав девушке удостоверение.
- Опаньки, - протянула менеджер. - Что же сразу-то не сказали?
- Девушку этого молодого человека, - мент кивнул в мою сторону. - Похитили. И, скорее всего, не без участия вашего Антона. Ей угрожает смертельная опасность. Если вы располагаете какими-либо сведениями…
- Я все поняла, - поспешно закивала Лена. - Но я действительно ничего не знаю.
Ну не козел ли? Дима сразу мог махнуть ксивой, и проблем бы не было, она бы сразу выложила свое "не знаю", и конец базару. Что за садист Собакин? Что за извращенное наслаждение он испытывал, наблюдая за мной? Да, мент - он всегда мент.
- О чем-то же вы с ним разговаривали? - продолжал допрос опер. - Он же что-то говорил? Нам сейчас поможет любая, самая мелкая и незначительная на первый взгляд деталь.
- Да ни о чем мы с ним не разговаривали, - пожала плечами девушка. - Все больше про машины. Говорил, дело у него в Казахстане, машины продает.
- И все?
- Все, - заверила Лена.
- Спасибо, - Дима развернулся к выходу, увлекая меня за собой.
- Вы оказали неоценимую помощь следствию, - добавил я.
- Подождите, - окликнула менеджер. - Я не знаю, поможет ли это, но у Антона коробка накрылась.
- Коробка? Какая коробка? - не понял капитан.
- Коробка переключения передач, - пояснил я.
- Эх, коробка, - горько усмехнулся Собакин. - В городе столько мест, где коробку перебрать можно…
- Стой! - заорал я.
Я подлетел к Лене, заключил ее в крепкие, настоящие мужские объятия, какие девушке испытывать еще не приходилось, и покрыл поцелуями ее лицо. Отпустил я менеджера лишь когда она начала задыхаться.
- Лена, ты - гений! - подвел я итог. - Димка, погнали.
- Вот уж нет, - схватил меня за воротник опер. - Теперь ты, сначала, объяснишь куда.
- Димарик, у хрена этого кулачковая коробка передач, - затараторил я. - А железо для ее ремонта он может достать только в одном месте.
Оставалось надеяться, что этот Антон думает так же, как и я. Есть три способа достать кулачковые ряды: привезти с собой, купить в Челябе, и, последнее - заказать, а потом ждать недели две. Долго задерживаться в городе для казаха не только нежелательно, но и недопустимо, значит третье сразу отпадает. Возить подобные вещи с собой тоже попахивает полным бредом - всего не предусмотришь, лучше уж запасной автомобиль таскать. К тому же надо где-то эту коробку еще и скинуть, а здесь нужна, как минимум - яма. В идеале - подъемник. Я, конечно, знал людей, способных в чистом поле разобрать авто до последнего винтика и снова собрать, но такие личности - крайняя редкость, и предполагать, что пресловутый Антон - один из них - признак прогрессирующей паранойи.
Я прыгнул в японский троллейбус, и, в очередной раз начхав на все правила, набрал высоту. Пожалуй, еще никогда городской трафик меня так не раздражал. Все - от первой хромой старушки и до последнего балбеса на разукрашенном в боевые цвета Prelude, так и норовили броситься мне под колеса. Они словно знали, что я очень спешу. К тому же джип проигрывал моей 2110 абсолютно по всем показателям. По всем, кроме одного. Если "десятка" - это подводная лодка с кучей мертвых точек и белых пятен в поле обзора, то Mitsubishi в этом отношении - аквариум. Прекрасный обзор в три с половиной сотни с хвостиком градусов позволил выйти без царапинки из не одной аварийной ситуации. Правда, и созданы они были исключительно благодаря ужасной курсовой устойчивости паровоза, его габаритов, и еще более ужасной управляемости. После маленького, юркого "червонца" казалось, что автомобиль живет совей собственной, независимой от руля жизнью.
- Урод, светофора не видишь? - орал я, лихорадочно выкручивая баранку. - По переходу переходи, дубина!
Еще одно положительное качество джипа проявилось, когда на парковке перед ателье "Magura-Motors" не оказалось ни одного свободного места. Внедорожник, шутя, заскочил на двадцатисантиметровый бордюр, и, прочертив полным приводом широкую дугу на газоне, замер перед зданием, чуть не уперевшись кенгурином в стену.
Шарахнув дверью по фонарному столбу, я выскочил из троллейбуса и залетел в бокс. Здесь кипела работа, замирающая только на пять-шесть часов в сутки, необходимых для сна. На яме стояла ОКА грязно-белого цвета со срезанными крыльями и отсутствующей крышкой капота.
- Макс! - заорал я.
Тишина. Лишь кто-то пыхтел под машиной, треща трещоткой.