- Да, полковник милиции. На пенсии.
- Так ты с самого начала знал, кто он? И что? Зачем тогда это все?
- Затем, - ответил, кашляя, капитан. - Что он все равно отмажется, нервов чуток попортит, но отмажется. Как пять лет назад, когда из-за него наши мужики в Чечне полегли, он тоже отмазался…
И тут я все понял! С самого начала Дима задавался целью не спасти кого-нибудь, а отомстить. Отомстить любым способом, и тут удачно подвернулся я с Таней. Ему было глубоко насрать на меня, на девчонку, на всех. Оперу был нужен только один труп, получить который он мог только в подобном переплете, когда палят направо и налево. А пуля, как известно, дура. Ей глубоко параллельно, чью голову дырявить - уголовника или полковника.
- А казах этот? - продолжал Собакин. - Это туда он машины везет, а оттуда? Знаешь, что?
- Догадываюсь, - буркнул я.
- Мы же родной город от грязи очищаем…
- Да, Димка, - усмехнулся я. - Я думал, это я больной.
- Ты ничего не понял…
- Да все я понял. Очищаем? Молодцы, спору нет. Но я здесь при чем? А Таня в чем виновата? Я думал, мы - друзья…
Отбросив винтовку, и схватив Михо, я кинулся туда, откуда гремела затихающая канонада.
- Подожди! - крикнул вослед опер. - Волыну хоть возьми.
- Оставь, - ответил я. - Застрелиться нечем будет.
Я понесся по склону, скользя по влажной траве и перепрыгивая через торчащие корни. Сердце колотилось в груди, словно бешеное. Воздуха катастрофически не хватало, сказывалась выкуренная накануне пачка сигарет. На Олимпийских играх я бы взял золотую медаль по бегу с препятствиями. Быстрее ветра я преодолел расстояние от нашей засады до поля боя.
Здесь уже никто не стрелял - некому было. Не снижая темпа, я промчался мимо обугленного остова черного болида и подбежал к "Газелям". В первой девушки не было - и Слава Богу. Фургон был до такой степени изрешечен пулями, что выжить в нем не представлялось возможным.
Из второго автомобиля доносился шум борьбы. Я, выставив вперед руку с талисманом, рванул на себя дверь. Здоровый бандит, тот, кого я видел в Таниной квартире, держа упирающуюся девчонку за волосы, пытался вытащить ее из машины. Девушка пыталась сопротивляться, но силы были слишком не равны. В углу, сжавшись в комок, сидел Слава и, покачиваясь, тихонько скулил.
- Отпусти ее, - я навел на громилу голову медведя.
- О! - оскалился он. - Еще не продал?
- Отпустил, быстро, - повторил я.
- А то что? Он меня забодает?
- Типа того.
Голова Михо с грохотом разлетелась на куски, из тела, продырявив плюш, вылетела, кувыркаясь, гильза. Бандит изумленно смотрел единственным оставшимся глазом на дымок, струящийся из Шпалерадзе. Таня с бледным, как бумага, лицом удивленно смотрела на меня. Слава перестал выть и качаться, спрятав поглубже голову. Немая сцена длилась сотые доли секунды, после чего громила, оставляя на перегородке фургона неровную красную полосу, осел на пол. Я разорвал остатки медведя, обнажая автоматический пистолет Стечкина. Земля тебе пухом, Михо.
- Сашка! - девушка бросилась мне на шею. - Сашка, ты!
- Другого дурака знаешь? - улыбнулся я, обнимая ее. - Валим отсюда.
- Подожди, а он?
- Он? - я посмотрел на зажавшегося в углу Славу.
Это не расер. Расеры своих не кидают и не подставляют. Расер обходится без памперсов. Расер - это человек, а не кусок дерьма.
- Слышь, мудень, - обратился я к Славе. - Вали из города. Как можно быстрее и как можно дальше. Еще раз тебя увижу - башку снесу.
Поддерживая Таню за локоть, я направился к своей крошке, стоящей на эвакуаторе. Судя по совершенно целому брезенту, без единой дырки, она, в отличие от шести других автомобилей совершенно не пострадала. Сегодня мне определенно везло.
- Я знала, что ты меня спасешь, - девушка положила голову на мое плечо.
- А то как же, - кивнул я. - Я же обещал.
Внезапно из-за кормы одного из "Черокезов" вышел Дима. Он поднял руку с Макаровым, наставив его точно на нас. Таня в ужасе замерла.
- Ложись, - завопил опер.
Увлекая за собой девушку, я повалился на окропленную кровью траву. Ствол в руке капитана несколько раз подпрыгнул, выплевывая языки пламени. Обернувшись, я увидел Славу, дергающегося в такт входящих в его тело маслин. В руках он сжимал укороченный АК. Собаке - собачья смерть.
- Теперь-то все? - поинтересовался я, помогая Татьяне подняться.
- Кажись, все, - тряхнул головой мент. - А ты боялся, - оскалился он. - Я же сказал: все будет хорошо.
- Только твоей заслуги я что-то не вижу, - резко ответил я.
- Пошел ты, - опер развернулся и зашагал прочь. - Джипаря потом пригоню.
- Ладно, Дим, все же… спасибо… - выдавил из себя я.
- На здоровье.
Сдернув с "десятки" брезент, я убедился, что она чудесным образом не получила и царапины. Видать, кто-то там, наверху, очень сильно меня любит. Протянув девушке руку, я помог ей вскарабкаться на эвакуатор. Только сев в любимое кресло я смог поверить, что теперь все закончено.
Хотя, "все" - сильно сказано. Пора убираться отсюда. Такая перестрелка, вне всяких сомнений, заинтересовала вполне определенные органы, один из представителей которых уже удирал, что есть мочи, на моем паровозе.
Трупов на кладбище заметно прибавилось, причем свежих закопать еще никто не успел. Объясняться в кабинетах, из окон которых Колыму видно, совершенно не хотелось, так что убираться действительно пора. Последняя улика - Стечкин, тщательно протертый промасленной тряпкой, отправился за окно.
- Заводи, - нервно произнесла Татьяна, словно прочитав мои мысли.
- Заводятся девушки, - просветил я ее. - А моторы - пускаются.
Двигатель в ответ на прикосновение любящих рук ответил радостным урчанием. Скатившись по салазкам эвакуатора, я направил нос автомобиля в сторону города и дал волю стрелкам.
- Знаешь, - заметила девушка. - Теперь ты, как честный человек, обязан на мне жениться.
- Да? - погруженный в свои мысли я не очень вникал в суть разговора. - Пожалуй…
- Я согласна! - радостно улыбнулась Таня, чмокнув меня в заросшую щеку.
Черт! Слово - не воробей, вылетит - не поймаешь. Сболтнул не подумав… а, может, все давно уже было продумано за меня? Тем, кто сидит высоко, глядит далеко и очень сильно меня любит?
Эпилог.
Давно я не носил шапок. Зачем они нужны человеку в машине? Теперь, когда моя крошка была далеко, а морозец, пощипывающий кончики ушей - близко, я жалел, что не позаботился о таком простом предмете своего туалета. Да, к черту. Уральские морозы намного злее здешних.
Снег, кружась, ложился на мостовую. Разноцветные огни рекламы разгоняли сумрак ночи, соперничая с фонарями уличного освещения. Вдалеке возвышалась башня, которую построил человек, как и я, легко ведущийся на "слабо". Эйфель, чуть больше ста лет назад, решил доказать, что строение, имеющее основание в три раза меньшее высоты может и не упасть. Вот она до сих пор и не падает.
Я поднял воротник и спрятал руки в карманы. Прохладно, черт побери. Где ее носит? Нет, нельзя бабу одну в магазин отпускать.
- Сашка, - Таня, размахивая огромным пакетом, подбежала ко мне. - Смотри, что я купила!
- Опять тряпки? - попробовал угадать я.
- Лучше! - она достала розового плюшевого медвежонка. - Это будет новый Михо Шпалерадзе.
- Оперуполномоченный по особо важным делам Михо Шпалерадзе геройски погиб при исполнении, - возразил я. - А это - агент внешней разведки Изя Шпалерман.
- Какой ты у меня сумасшедший! - Александрова обняла меня за шею. - Я люблю тебя, муж.
- И я люблю тебя, жена, - ответил я после секундного замешательства.
Часть I I. Слепой байкер
Ночь. Ночь - это неповторимый запах. Запах горячего мотора, паленой резины, бензина. Ночь - это неповторимые звуки. Звуки грохочущих многоконных моторов, свист тормозов, басы саб-вуферов. Ночь - это неповторимые образы. Образы стремительных и завораживающих линий настоящих автомобилей. Ночь - это уличные гонки. Расинг - как наркотик. Особого кайфа, кажется, нет, но привыкание огромное. Расинг объединяет в себе очень многое, и составная его часть - туса. Полтысячи машин, по которым можно изучать автопром всего мира, и столь же разные люди. Здесь, у навеки застывшего Курчатова, в одной компании собрались все слои населения нашего города - от простого слесаря с завода до богатейшего банкира.
Четверть мили.
Полная авторская версия.
Все описанные события - вымышленные. Любое совпадение персонажей с реально существующими людьми - чистая и непредвиденная случайность.
Глава первая.
Ночь. Ночь - это неповторимый запах. Запах горячего мотора, паленой резины, бензина. Ночь - это неповторимые звуки. Звуки грохочущих многоконных моторов, свист тормозов, басы саб-вуферов. Ночь - это неповторимые образы. Образы стремительных и завораживающих линий настоящих автомобилей. Ночь - это уличные гонки.
Расинг - как наркотик. Особого кайфа, кажется, нет, но привыкание огромное. Расинг объединяет в себе очень многое, и составная его часть - туса. Полтысячи машин, по которым можно изучать автопром всего мира, и столь же разные люди. Здесь, у навеки застывшего Курчатова, в одной компании собрались все слои населения нашего города - от простого слесаря с завода до богатейшего банкира.
Именно здесь квинтэссенция жизни города. Политической, экономической, социальной. Здесь, на небольшом закутке перед памятником физику-ядерщику, заключаются самые громкие сделки, здесь вершится история.
А еще благодаря ночным гонкам встречаются две половинки одного целого. Например - Пчелкин с Аллой, я с Таней… да сколько их можно привести, подобных примеров? Сотни!
Но, без сомнения, самая удачная пара - я и моя крошка. Даже не удачная - идеальная. За последний год она кардинально изменилась. Нет, снаружи она так и осталась милашкой. Красавицей, сочетавшей в себе грацию и звериную ярость пантеры. Но внутри… да, были бы руки да голова на плечах - изменить можно все, постепенно шагая от хорошего к лучшему. В конце концов, предела совершенству нет. Кто-то думает, я говорю про Татьяну? Ага, как же. Конечно, вне всяких сомнений, само собой разумеется, я имею в виду самое прекрасное существо на свете - свою 2110.
Двухлитровый "Опель" уступил место под капотом двухкамерному Ванкелю объемом 2,6 литра с двумя турбинами. Соответствующей доработке подверглась трансмиссия, превратив переднеприводную "десятку" в полноприводного монстра. Мало? 575 лошадей - мало? Разгон до сотни за три с половиной секунды - мало? Расход топлива в двадцать с хвостиком литров по городу - мало? Возможно, и мало, но я же не для Монте-Карло ее готовил.
Именно это чудо света, цена которого заметно перевалила за два "кислых фрукта" рублей, я остановил рядом с серебристым Land Cruiser Prado. Покинув свою киску, я, вгрызаясь подошвами "гриндерсов" в мартовский гололед, подошел к колхознику и вежливо пару раз пнул дверку. Стекла джипа дрожали от басов Papa Roach. Хотя тонировка и не позволяла заглянуть внутрь, я не сомневался, что пассажиры паровоза все еще не догадываются о моем присутствии.
Ну-с, как желаете. Большому кораблю - большая торпеда. Вконец обнаглев, я нанес крейсеру такой удар, что, будь он на плаву, непременно перевернулся бы. Ответом было плавно опустившееся стекло.
- А-а-а! - завопил Саша, разглядев обидчика. - Тезка, где тебя черти носят? Уже все готово, ждем только тебя. Чего так долго?
- А вот, - неопределенно махнул рукой я.
- А где Таня?
Пчелкин, открыв дверь, встал на подножку джипа и, вытянув шею, пытался найти взглядом мою жену. Не нашел, как это ни странно.
- Привет, Сашка, - обняла меня, обойдя оффроад Алла. - Так Таня-то где?
Ответом было многозначительное молчание.
- Ладно тебе, - отмахнулся от жены тезка. - Времени нет - забег уже почти начался.
- Что там сегодня? - осведомился я.
- Челлендж, - улыбнулся Пчелкин.
Да, уличные гонки - это не только дрэг на 402 метра, это многие, многие и еще раз многие другие соревнования. Класть раз за разом стрелу на прямой попросту скучно. Стрит челлендж во многом напоминает ралли. Трасса, свои "спецучастки", чекпоинты. Различия, конечно, тоже есть. Это же уличные гонки, и трасса, соответственно, пролегает по улицам ночного города.
- Что-то неохота, - закапризничал я.
- Как это неохота? - ошарашено произнес тезка. - Я уже зарегистрировал тебя, деньги отдал и расписку написал.
- Да что вы говорите? - протянул я. - Ладно, так и быть, выручу.
Естественно я прикидывался. Челлендж - одно из самый увлекательных соревнований, кто ни разу в нем не участвовал - зря прожил жизнь. Не встать сегодня на стартовую черту - значит впустую потратить бесценные секунды своей бесценной жизни. Непростительно. Жизнь складывается из миллионов и миллиардов мгновений, и прожить каждое из них надо так, чтобы остальным неповадно было.
Все на той же импровизированной черте - зебре пешеходного перехода, заняли позиции четыре болида. Помимо моей малышки в забеге участвовал Nissan Skyline GT-R V-spec в кузове R34, Subaru Impreza WRX в кузове от Питера Стивенса и ОКА Макса в кузове без стекол. То ли снижения веса ради, то ли по какой-либо другой причине окна, за исключением самого нужного - переднего, были забраны полиэтиленовой пленкой. Помимо этого, фанат Формулы-1 укомплектовал тостер широченными низкопрофильными лаптями, видимо, надеясь скомпенсировать малую длину и ширину базы электровеника. По идее, эта ОКА представляла такой полет инженерной мысли Макса, кружившей вокруг чайника последние три года, что Гордон Марри, увидев ее, залился бы горючими слезами зависти.
Во всяком случае, ведро с болтами, сделанное в "Magura-Motors" до сего момента на старте не появлялось. На что способен этот фен предстояло выяснить в сегодняшнем челлендже.
От размышлений меня отвлек настойчивый стук по крышке капота. Да, конечно, пора прокатиться. Лена, а это была она, погрозила мне кулаком и, игриво виляя задом, вернулась на зебру. Холодный, еще далеко не весенний ветер играл с ворсинками на короткой шубе девушки, трепал ее волосы и нес снежную пыль над асфальтом.
- Эх, Изя, Изя, - вздохнул я, пристегивая ремнем Шпалермана. - Прокатимся?
За что я люблю своих талисманов - за то, что они всегда во всем со мной согласны. Ведь молчание, как известно - знак согласия. Изя, подобно его предшественнику - Михо, был немногословен.
Словно начиная полуночную зарядку, стартер подняла руки вверх. Стрелки тахометров всех четырех автомобилей перевалили далеко за середину. Три секунды до начала стремительного полета. Свист ветра, рев двигателей стоящих рядом автомобилей, шум толпы зрителей - все это перестало для меня существовать. Весь мир в настоящий момент состоял из трех компонентов - меня, мотора и стрелы дороги. Все. Больше ничего.
Хотя, нет. Есть еще кое-что. Диск Morphadron в чреве mp3-проигрывателя. Отличная музыка для отличной езды.
- Are you ready? - осведомились динамики.
Всегда готов!
Лена, резко бросив руки вниз, стремительно опустилась на одно колено. Четыре педали сцепления одновременно взлетели вверх. Четыре автомобиля, растопив колесами лед, с визгом резины сорвались с места. Кончики длинных волос девушки, не успев лечь на плечи, подхваченные новым, диким по силе потоком воздуха, устремились вслед за болидами, словно провожая нас.
Лидер определился на первых же секундах заезда. Это была… ОКА! Этот тазик, это ведро с гвоздями, этот самовар с бензином уверенно оторвался на пять корпусов! Интересно, что там под капот засунули? Неужели, Макс добрался до ракет-носителей "Прогресс"?
Вторым мчался я, за мной - Impreza WRX. Skyline, несмотря на превосходство по мощности почти в сто "лошадок", шел позади своего земляка. Не мудрено. Задний привод при старте с заледеневшего покрытия неизбежно проиграет полному. Но это - на старте. Скоро, очень скоро, 315 "коней" Nissan'а существенно осложнят жизнь Subaru с его 225 лошадиными силами.
Еще до первого поворота японцы поравнялись, лупя фарами в мое зеркало заднего вида. Об ОКЕ напоминала лишь дорожка из растопленного льда и снежный шлейф далеко впереди.
Нет! Не может быть! Проиграть этой кофеварке!? Да я сам себе глотку перегрызу, лично разберу свою малышку по винтику и в мотоблок переделаю!
Однако, на мое счастье, достаточно скоро выяснилось, что тостер предназначен, скорее, для дрэга, чем для челленджа. Не знаю, как там на счет курсовой устойчивости, но в повороты ОКА вписывалась достаточно хреново. В вираж, в который я вошел на четвертой передаче, тазик не смог войти, даже почти полностью остановившись. Пародию на джип закрутило и едва совсем не вынесло с дороги. Да, короткая база не способствует устойчивости. Теперь лидировал я, следом шел Skyline, за ним - Impreza. ОКА потерялась где-то в хвосте.
Встречные автомобили мигали дальним светом, предупреждая о засаде. Но, разумеется, никто из нашей четверки сбавлять ход не собирался. Я вообще шел по середине проезжей части, пропуская пунктирную линию, слившуюся в одну сплошную черту, точно по центру автомобиля.
- Rock this place, - подпевал я Morphadron'у.
Стрелка спидометра давно перевалила за отметку "220". Рассекая снежную пыль словно катер волны, я несся к победе. Сзади довольно быстро приближались чьи-то фары. В таких условиях определить марку автомобиля не представлялось возможным, но мне показалось, что фары расположены гораздо уже, чем у Subaru, или того же GT-R V-spec. Неужели?.. пронзительно гудя "Волговским" сигналом, вперед вырвалась ОКА. В боковом окне мелькнул кулак с выставленным средним пальцем. Невероятно!
Через пару сотен метров показалась засада - красно-синяя люстра, торчащая из-за сугроба, и огромная меховая куртка с торчащей из нее полосатой палкой. Гайец, даже не подумав поднять свое орудие труда, широко открыв рот, проводил взглядом джип-недоросток, преследуемый тремя спорт-карами.
У японцев, видать, тоже что-то где-то заиграло, и они, выжимая из своих болидов все возможное и даже больше, поравнялись с моей крошкой. Это они зря. Усмехнувшись, я вдавил большим пальцем маленькую красную кнопку на руле.
Ощущения - даже не как в самолете, как в ракете, выходящей на первую космическую скорость. Перегрузками меня вжало в кресло, затылок прилип к подголовнику. От резкого перепада давления заложило уши. Из горловины прямотока вырвался язык пламени - бензин, не успевший сгореть в Ванкеле, догорал в выхлопной системе.
Мир исчез. Мира не существовало. Не существовало абсолютно ничего дальше капота. Весь мир - это салон моей крошки.
Стрелка спидометра легла на отметку "300". Дальше делений просто не было. Автомобиль трясло, словно я летел не по идеально ровному, как зеркало, асфальту, а по убитой грунтовке. Разгон, постепенно, замедлялся, сойдя, вконец, на нет. Баллона с закисью хватило всего на пять секунд. А в большем и не было необходимости - тазик остался за кормой.
Топнув по педали, раскалив докрасна тормозные диски, выкрутив руль, я вогнал болид в поворот. Огни остальных расеров маячили в зеркале заднего вида. Но теперь они были далеко.
На первый чекпоинт я прибыл первым. Олег в куртке с аббревиатурой ЛЛАС и логотипом той же организации еле успел отпрыгнуть из-под моих колес.