- Куда? - проорал я.
Парень шевелил губами, но его голос заглушали вопли Morphadon'а.
- Let the music move you!
Выругавшись, я отключил проигрыватель.
- Проспект Комарова! - прокричал на ухо Олег.
Понятно, как обычно. Снова газ. Полный газ. На выезде с площадки я чуть не повстречался лоб в лоб с электровеником. Да что за монстра собрал Макс?
Самое дерьмовое - до следующего контрольного пункта нет ни одного поворота! Лишь прямой, как стрела, проспект. А это означало, что теперь, с пустым баллоном, я самовару не конкурент.
Вторая. Разгон. Третья. Разгон. Четвертая. Разгон. Кто-то поморгал фарами, умоляя пропустить. Что же, расер расеру - не волк. Более того, одна из первых заповедей уличного спорта гласит: не навреди ближнему своему. Перевести это можно так: раз кишка тонка - встань в стойло и не мешай нормальным людям.
Сместившись вправо, едва не черпая зеркалом высокий придорожный сугроб, я увидел то, что, в принципе, и ожидал увидеть - турбовеник. ОКА сделала "десятку" с такой легкостью, словно это я был за рулем Запорожца, а Макс вел Brabham!
Не бывать этому! Никогда! Разгон. Пятая. Тазик уверенно отрывался. Японцы давно потерялись - их штатные моторы, разумеется, оставили бы за кормой и ВАЗовский полуторалитровый инжектор и девтисоткубиковый двигатель Макса… только они давно уступили свои места другим агрегатам, с которыми WRX и GT-R тягаться не могли.
На второй чекпоинт я прибыл вторым. Что же это получается? Следуя логике, на третий я должен прибыть третьим, а на четвертый - последним?
Поставив болид боком, я проскользил до знакомого Пыжа, не достав до 307 всего пару десятков сантиметров.
- Гипромез! - назвала место Алла, не дожидаясь моего вопроса.
Отлично! Трасса снова пролегает по узким извилистым улочкам, где поворот завершается только для того, чтобы начался новый. Здесь я смогу отыграть пару минут у кастрюли. Правда, от свечки Гипромеза до Курчатова - снова прямая, на которой, вполне возможно, тазик опять меня сделает. Нельзя допустить такого позора!
РАЗГОН!!! Вторая, третья, четвертая… я втыкал передачи, не отпуская педали газа, надеясь, что синхронизаторы трансмиссии стерпят столь жестокое обращение. Руль вращался, не переставая… право, лево, лево, еще право… спасибо тебе, Боже, за электроусилитель.
Вскоре Ванкель, жрущий масло, как кот сметану, начал недовольно хрипеть. Вообще, все узлы и агрегаты моей крошки имеют гарантийный ресурс в четверть миллиона километров, но с такими экстремальными нагрузками срок их жизни сокращается раз в пять.
Своего я добился - ОКА осталась глотать снежную пыль далеко позади. До третьего, предпоследнего, чекпоинта осталось всего ничего - ночью до жены в постели ближе. И в этот момент мобила на соткодержателе пронзительно заверещала, озаряя салон голубоватым свечением дисплея.
- Любимая, не сейчас, - бросил я в трубку.
- Саша, умоляю, приезжай, - произнесла Александрова сквозь слезы.
- Что-то случилось? - насторожился я.
- Случилось…
Черт. Черт? Черт! Как можно? До финиша остались считанные сотни метров… к черту! Жена дороже. К тому же деньги-то на кону не мои!
Рванув на себя рычаг ручного тормоза, выкрутив руль, я произвел совершенно невероятный разворот всего в паре метров от Пчелкина, стоящего рядом с Prado на третьем контрольном пункте. Тезка удивленно застыл, затем, яростно маша руками, устремился следом за 2110. Но где ему?
Телефон снова запищал. На этот раз звонил Саша.
- Ты охренел? - проревел друг.
- Потом, - я отключил мобильник, чтобы точно уже никто не помешал.
Да, жена. Таня Александрова. Хорошее дело браком не назовут. Зачем мы вообще пошли на этот шаг? Сложно сказать. Ни я, ни она не могли ответить на это вопрос. А ведь не прошло и года! Что же будет дальше?
Любовь? Ой, не надо. Да, между нами было это чувство, но очень и очень давно. Еще до нашей памятной встречи той ночью, в среде расеров называемой не иначе как "ночь полета орленка". Пчелкин лишился тогда своего коня, я… сложно сказать, лишился я чего-то, или наоборот - приобрел. Чтобы сравнить надо прожить, как минимум, две жизни. Одну - с Таней, вторую - без нее. В любом случае, всегда есть куда хуже, но есть и куда лучше.
Скорее всего, во мне говорило чувство долга перед спасенной девочкой. Или перед собой? Очень не хотелось, чтобы она после всего нашла какую-нибудь неприятность на свою прелестную попку, да такую, что от этой попки не много и останется. Проще говоря, я не хотел, чтобы все мои старания вылетели в трубу. Что руководило Татьяной сказать еще труднее. Своя душа - потемки, а чужая - подавно. Возможно, она хотела отблагодарить меня таким образом, а, возможно, просто хотела зацепиться за кого-нибудь, и рядом оказался я.
Как бы то ни было, я по-прежнему пропадал в гараже, на работе или на гонках, а супруга была предоставлена самой себе, тратя те деньги, что я не успел вгрохать в свою красавицу.
Брак - большая ответственность, даже заводской, и те десять километров, лежащих между мной и Таней, я преодолел немногим более четырех минут. По лестнице я взлетел, не уступая в скорости СОЮЗу-ТМА при выходе из атмосферы. Размахивая медвежонком, я ворвался в квартиру.
Таня, облаченная в свои любимые "обгрызенные" джинсовые шорты и крошечный топик, лежала на диване в гостиной, уткнувшись лицом в подушку. Ее плечи тихонько подрагивали.
- Малыш? - я потерся небритой щекой о ее спину. - Что стряслось?
- Я ноготь сломала, - ответила девушка, поворачивая ко мне свое зареванное личико.
- Ноготь? Сломала? - ошарашено повторил я. - Дура! Ты знаешь, что я был вот на столько от победы? - проорал я, показывая двумя пальцами, как близка была "виктория".
- Гонки - это все, о чем ты способен думать? А я? Ты вечно занят на работе или со своей кастрюлей, а я? Почему я, молодая красивая девушка, вынуждена сидеть дома и читать эти дурацкие книги этого дурацкого Костина? Вспомни…
- Почему дурацкие? - удивленно переспросил я.
- Не перебивай! - прокричала супруга. - Вспомни, когда мы с тобой куда-нибудь выходили?
- Ну, э-э… - я напряг память, но ничего путного в голову не приходило.
- Правильно! Никогда!
- Тихо, девочка, - я обнял Таню за плечи, положив подбородок на ее макушку. - Тихо. Успокойся.
- Я не хочу успокаиваться, - произнесла сквозь слезы девушка. - Я хочу жить, как все нормальные люди, как все нормальные семьи…
- Нормальные люди? - усмехнулся я. - Это те, что все вечера проводят перед телевизором, на выходных нажираются в умат и в понедельник с больной головой идут на работу? Это - нормальные люди?
- Нет, Саша. Нормальные люди - это те, кто ходят в рестораны, клубы, просто гуляют, наконец.
- Гуляют? - ужаснулся я. - Это как? Ногами что ли?
- Именно, Саша. Ногами! Ты же своими только педали жмешь. В машине или на тренажере.
- Тихо, девочка, - повторил я, зарываясь лицом в копну ее волос. - Хочешь, пойдем кое-куда?
- Когда? Сейчас?
- Нет, завтра. Кончено, сейчас. Только, - я поморщился, осмотрев супругу с ног до головы. - Накинь на себя что-нибудь. Там все еще зима.
В клубе "Неон", где, согласно старым традициям, проходила церемония награждения победителя, собрались все расеры. Макс, поздравленный до самых краев, лежал на столе. Впрочем, победа гонщика была спорной. Он приехал к финишу не просто первым, а единственным! Японцы, подобно мне, сошли с трассы. Где? Неизвестно, но пилотов этих болидов видно не было.
Тезка, приметив меня, заметно изменился в лице. От выяснения отношений в стиле "полного контакта" его удержала только Алла.
- Козел, - буркнул Саша.
- Да ладно, - отмахнулся я. - Зато есть повод внести некоторые коррективы в правила.
- Да? - насторожился Пчелкин. - Например?
- Например, в случае, если к финишу приходит единственный участник забега - призовой фонд переходит в фонд развития уличных гонок.
- А! - просветлел расер. - Отличная идея!
Таня с Аллой покинули нас, предпочтя танцпол, и мы с тезкой остались наедине, если такое вообще возможно в битком забитом помещении. Саша заказал себе еще пива, я же ограничился соком. Крайне непристойно садиться за руль в пьяном виде, точно так же как непристойно, еле стоя на ногах, приглашать девушку на танец. Оскорбить свою киску я не мог.
- Классный клубешник, - заметил Пчелкин.
- Да, - кивнул я.
- Всегда мечтал открыть свое дело, и работать только на себя, - продолжал Саша. - А то горбатишься на кого-то за копейки…
В ответ на это я лишь недоверчиво покачал головой. Копейки? Это на копейки он машины, как перчатки меняет? Это на копейки он каждые полгода за кордон отдыхать ездит? Это на копейки он себе коттедж на Увильдах отгрохал?
- Да вы, батенька, зажрались, - усмехнулся я.
- Нет, братишка, - удрученно покачал головой тезка. - Ты меня не понял. Работа на кого-то - это работа на кого-то. В результате не ты же оцениваешь свои труды, а хозяин. Как бы высоко потолок не был, но он есть. Вот ты, к примеру, работаешь на "дона отчима" - владельца заводов, газет и пароходов, и что? К чему ты идешь?
- Знаешь, - протянул я. - Я об этом как-то не задумывался. В конце концов, в последнее время все ключевые решения в компании принимаю я…
- Да, стоя у руля легко говорить, - перебил меня Саша. - Но, признайся, у тебя же душа к другому лежит.
- Пожалуй, здесь ты прав, - согласился я.
И не согласиться было сложно. Любой, кто меня знает, скажет: моя жизнь - моторы. Не хочу сказать, что моя маниакальная страсть к автомобилям - это правильно, но… как есть.
- Братан, - язык тезки все больше заплетался. - Мы с пеленок знакомы, я тебя хорошо знаю, ты меня хорошо знаешь. А знаю я про тебя вот что… - собеседник на несколько секунд потерял нить разговора. - Что я?.. ах, да. Сашка, в любом деле, за которое ты брался, ты достигал таких высот… - Пчелкин указал глазами в потолок. - В общем, ты классный парень, Сашка, и классный специалист.
- Надо же, сколько лести, - нахмурился я. - Это не к добру. К чему ты клонишь?
- Сашка… - друг смочил горло приличным глотком из кружки. - Сашка, я давно вынашиваю одну идею: открыть собственный клуб. Клуб, понимаешь? Не балаган, где только диско да таблетки, а место, где можно выпить, посидеть, пообщаться, выпить…
- "Выпить" уже было, - заметил я.
- А ничего! Выпить можно не один раз.
Подтверждая свои слова, Саша прикончил остатки пива. Некоторое время он молча изучал меня, старательно фокусируя взгляд поверх стаканов.
- Ну? - развел я руками.
- Сашка, один я это дело не потяну, но с тобой… ты, засранец, конечно, приличный, но я тебя люблю. Так что, сделаем?
- Ты шутишь? - рассмеялся я. - Ты представляешь, какие это бабки?
- А ничего, - успокоил меня Пчелкин. - Поскребем по сусекам. У меня есть немного, у тебя есть немного. Наконец, коттедж могу продать. Ну как, Саша, сделаем?
- Сделаем, - кивнул я, надеясь, что на утро тезка забудет этот пьяный разговор.
- По рукам?
- По рукам.
Сашина рука, описав в воздухе широкий полукруг вокруг моей, но, так и не найдя ее, вернулась на пустую кружку. Эк его развезло-то! В жизни не видел Пчелкина таким пьяным. Последние сомнения рассеялись - утром тезка не будет помнить абсолютно ничего из произошедшего разговора.
Дело-то даже не в том, что я считал ночной клуб таким уж бесперспективным делом. Как-то же они существуют, и существуют, судя по всему, довольно не плохо. Просто не мог я вот так, с бухты-барахты броситься с головой в омут. Любой инвестиционный проект требует, в первую очередь, основательных расчетов. Это не говоря о том, что такой прорвы денег ни у меня, ни у тезки, разумеется, не было.
С другой стороны дополнительные финансовые вливания еще никому не повредили. Всех денег, конечно, не заработать, но к этому надо стремиться. Клубешник? Интересная идея. Посидеть, посчитать, что ли на досуге?
Глава вторая.
- Дерьмо! - выругался я, бросая бритву на полочку под зеркалом.
На щеке красовался идеально ровный порез. Mach3 от Gillette, ха! Три лезвия бреют в три раза чище, чем одно. И порезов в три раза больше.
- Ты живой? - осведомилась Таня, забегая в ванную.
- Не похоже? - ответил я, разглядывая порез в зеркало.
- А можно мне? - жена потянулась за бритвой.
- А ты умеешь?
- Спрашиваешь! - фыркнула супруга.
Девушка завладела бритвой и села на край раковины. Я чуть вздрогнул, когда холодная сталь лезвия коснулась моей щеки. Таня, сосредоточено наморщив лобик, закончила начатое мной дело.
- Спасибо, - улыбнулся я, рассматривая себя в зеркало. - Спасибо.
- Тебе спасибо.
- За что? - удивился я.
- За ночь.
- На здоровье.
И, подхватив жену за попку, я оторвал ее от раковины и перенес на кровать. Танин короткий халатик распахнулся, и голый животик девушки терся о мою волосатую грудь.
- Чем займемся? - поинтересовалась она, освобождаясь от одежки.
- Придумаем, - подмигнул я.
В эту секунду раздался звонок в дверь. Визитер, кто бы он ни был, просто не мог найти более неподходящего момента.
- Может, они подумают, что никого нет дома, и уйдут? - предположила Татьяна, обвивая руками мою шею.
Я бы не стал на это рассчитывать. Когда перед подъездом стоит моя крошка, которая настолько отличается от других автомобилей, что спутать с чем-то ее просто невозможно, никто из знакомых в жизни не поверит, что меня нет дома. Звонок, более долгий и настойчивый, повторился.
- Пойду, открою, - произнес я, поднимаясь с кровати.
- Саша, нет! - взмолилась Александрова.
- А если это что-то важное?
- Да пошел ты!
Иду, уже иду. Щелкнув замком, я отворил дверь. На пороге стоял Пчелкин.
- Ты? - удивился я.
- А ты кого ждал? Колина Макгрея? Собирайся.
- Куда?
- Как куда? О чем мы вчера разговаривали? Помнишь?
То, что тезка помнит вчерашний разговор, да еще и, небось, в подробностях, было для меня неприятной новостью. Ведь я обещал помочь ему в этом нелегком деле, а мое слово стоит очень много. К сожалению, Саша помнил все.
На сборы ушло минут десять - не больше, и всего через полчаса после столь неприятного известия Пчелкин остановил свой крейсер перед серым обшарпанным зданием на окраине города. Я не знаю, что здесь было раньше, но, судя по всему, это строение видало лучшие времена.
Подъездная дорога была сплошь усеяна битыми бутылками, прямо перед воротами ржавел сгоревший остов ЗИЛа-131. Немногочисленные окна скалились осколками разбитых стекол. Сугробы же достигли такой величины, словно за зиму никто не потрудился ни разу очистить площадку от снега. Вокруг не было ни души. Только ободранный бездомный пес, вылезший из-под скелета грузовика, удостоив нас беглым взглядом, потянулся и затрусил восвояси. Сделать из этой хибары что-то приличное, тем более - клуб, так же сложно, как сделать дрэгстер из того же ЗИЛ-131. Ничего невозможного, конечно, нет, но иногда предприятие бывает столь трудным и дорогим, что лучше от него отказаться.
- Как тебе? - толкнул меня в бок Саша.
- Потрясающе, - протянул я. - Просто потрясающее дерьмо.
- Зато нам его отдают практически даром.
- Даром - это сколько? - поспешил уточнить я.
- Подожди, подожди, - тезка нервно постучал кулаком по рулевому колесу. - Сейчас хозяин приедет, и сам все расскажет.
Долго ждать не пришлось. Вскоре к свалке, рыча прямотоком, подъехал Mitsubishi Lancer Evo. VIII в боевой окраске. Этот аппарат, как и его хозяина, я пару раз видел на гонках, но в твин с ним не вставал, и, вообще, был знаком с ним на уровне "привет-привет".
Свистнув напоследок турбиной, болид замер недалеко от джипа. Из автомобиля вышли двое: первый, водитель в строгом костюме-тройке, открыл переднюю правую дверку и подал руку, помогая выбраться второму - мужчине лет тридцати с бородкой-клинышком, в спортивной куртке, спортивных штанах и высоких "байкерских" ботинках. Глаза хозяина халупы скрывались за стеклами темных очков. Шофер, придерживая босса под локоть, подвел его к нам.
- Евгений, - представился шеф, протягивая руку.
- Александр, - ответил я на рукопожатие.
- Привет, Евген, - поздоровался тезка.
- Здорово, Саша.
- Хотелось бы для начала узнать, - прервал я обмен любезностями. - Почем это удовольствие?
- Это? - неопределенно кивнул Евгений. - Пятьдесят.
- Сколько? - прохрипел я. - Пятьдесят? Пятьдесят миллионов? Это шутка? Да ему красная цена - десять!
- Подожди, братишка, - похлопал меня по плечу Пчелкин. - Для тебя у Евгена есть специальное предложение.
- Да? Хотелось бы послушать…
- Действительно, - согласился гонщик. - Давайте сперва осмотрим помещение, а потом поговорим как нормальные деловые люди.
Не дожидаясь ответа, хозяин, ведомый своим проводником, утопая в снегу по колено, направился к воротам. Еще минут десять он сражался с проржавевшим замком. Покончив с механизмом, Евгений потянул на себя створку. С ужасным скрежетом, от которого заныли зубы, ворота распахнулись.
Внутри ничего необычного, ничего такого, что бы стоило пятьдесят лимонов, я не заметил. При свете тусклых, еле горящих лампочек высоко под потолком, вырисовывалась все та же картина полного запустения. У стен, под многосантиметровым слоем пыли, сгрудились ржавые, как и все остальное, станки. Под ногам хрустела крошка из битого стекла.
Только одно место, площадью не больше пяти квадратных метров, говорило о том, что строение не совсем забыто человеком. Площадка была очищена от мусора, здесь же лежали несколько почти целых деревянных ящиков, а посередине стояло нечто, накрытое брезентом, напоминающее по форме перевернутое верх тормашками коромысло.
- Ну, - произнес тезка, его голос отрикошетил от стен многократным эхом. - Как тебе? Смотри, здесь поставим перегородки, там будет танцпол, здесь - бар. Что скажешь?
- Пятьдесят миллионов за это бунгало? - усмехнулся я. - Слишком круто. Что здесь раньше-то было?
- Да так, - махнул рукой Евгений. - Небольшое производство.
- И где же оно теперь? - поинтересовался я.
- Ну… - задумался хозяин. - Скажем так: у моего компаньона возникли некоторые сложности, и он был вынужден заняться несколько другим делом.
- Да какая, на хрен, разница, что здесь было? - встрял Саша. - Помещение - отпад! Такой клубешник забабахаем!
- Так, кажется, было какое-то предложение, от которого невозможно отказаться? - произнес я.
- Озвучить? - улыбнулся гонщик.
- Разумеется.
- Александр, и вы, и я - расеры, - начал Евгений издалека. - Вы любите скорость, я люблю скорость. В твине мы с вами не разу не стояли, и, хотя общее количество… хм… очков у нас равное, расером номер один в городе считаетесь именно вы, а не я. Почему? Это для меня загадка. Но, так или иначе, вторым я быть не привык…
- Позвольте, - прервал я оратора. - Если я правильно понимаю, вы предлагаете обменять мой чемпионский титул на эту халупу?
- Ха, нет! - улыбнулся расер. - Не все так просто. Первое место невозможно купить, его надо завоевать, иначе это смех, да и только. Я предлагаю заезд.