Офис напоминал улей, в который кто-то походя плеснул кружку кипятку. Многочисленные коммерсанты самых разных "весовых категорий" сновали по этажам, лихорадочно приводя свои дела в порядок в ожидании пристрастных проверок со стороны всевозможных органов власти – от налоговой полиции и ОБЭП до участковых инспекторов. Все усердно изображали на лицах приличествующую моменту скорбь, но сквозь нарисованную печаль по безвременно ушедшему шефу отчетливо пробивались совсем другие, чисто шкурные интересы. Все прекрасно понимали, что в ближайшие дни произойдут не только массированные налеты милиции, но и значительные перестановки в руководстве и, следовательно, серьезные изменения в работе. Кто-то строил планы, как использовать это несчастье с пользой для карьеры и кошелька, кто-то придумывал, как не вылететь на улицу, а кто-то очень беспокоился за собственное здоровье, которое неминуемо должно было пошатнуться, когда вскроются "левые" сделки и просто недочеты в работе.
Игорек, едва сумев приткнуть свой "Чеви" на забитой до отказа автостоянке, шел сквозь эту озабоченно снующую братию, как ледокол по мутной весенней речке. Его эти заботы не касались, ему не нужно было ничего придумывать, нужно было делать уже не единожды просчитанные шаги.
Охранник сидел в фойе в одиночестве и кому-то что-то объяснял по телефону, при этом тыча указательным пальцем в стол, будто собеседник стоит перед ним и видит его жесты. Навстречу по коридору попалась Анжела с пачкой бумаг в руках. Обычно она выглядела безупречно элегантно, но сегодня ее прическа слегка растрепалась, воротничок блузки загнулся и на лице было немного загнанное выражение.
– Игорек! – воскликнула она, заметив вновь прибывшего. – Ты что, только пришел?
– Да, – подтвердил Игорек.
– Ну ты даешь! А здесь все уже часов с семи с ума сходят. Черт те что творится! Все мечутся, как угорелые, прямо Нью-Йоркская биржа, а не тихий офис. Я уже замучилась туда-сюда носиться с документами. Одному то нужно, другому это, и все быстрей-быстрей!
– Ничего себе – неделька начинается, – посочувствовал Игорек.
– А ты что, ничего не знаешь что ли? – поразилась девушка. – Тебе не звонили?
– А что я должен знать?
– Так Сидор же умер!
– Нет, ну это я знаю. А чего все мечутся? По-моему, в таких случаях нужно все делать медленно и печально, а не скакать, как козлы горные.
– Везет тебе, Игорек! – восхитилась Анжела. – Все тебе до лампочки! Тут брокеры и их начальники скоро из окошек выпрыгивать начнут от страха и переживаний, а ему – медленно и печально!
– Да ладно! – махнул рукой Игорек. – Проблем, конечно, выше крыши, но сейчас о похоронах надо думать, а не о них. А то как-то не по-русски получается. Кстати, не знаешь, что случилось? С чего это вдруг он помер?
– Знаю! – не могла не похвалиться осведомленностью девушка. – Чип полчаса назад звонил, сказал что, вроде бы, от передозировки.
– Он что, кололся?
– Кокс нюхал.
– Так ведь нюхал, а не ложкой ел.
– Откуда я знаю?! За что купила, за то и продаю.
– А чего Чип звонил-то? Просто сообщить? – поинтересовался уже получивший свою информацию Игорек.
– Нет, он просил отпустить команду охраны, которую они Сидору приготовили. Извиниться, заплатить и все такое…
– Охрану? – насторожился Игорек.
– Ага. Они режим хотели усилить, но не успели. Наверное что-то серьезное намечалось, раз "команду один" в полном составе собрали. Эти ребятки знаешь какие денежки за день запрашивают!
– А давно они их "запрягли"? – спросил Игорек, чувствуя, как все внутри напряглось и зазвенело, как гитарная струна.
– Не знаю, – пожала плечами Анжела. – Они же напрямую всегда связываются, минуя офисную справочную. Я им заплатила за два полных дня и одну половину. Если по этому судить, то они их еще из Штатов заказали, за день до приезда. И одному мужику за сегодняшнее ночное дежурство начислили полуторную норму. Он, кажется, у Сидора под окнами дежурил. А вот прозевал кормильца своего.
В этот момент чья-то рассерженная физиономия высунулась из двери одного из кабинетов и зычно заорала:
– Анжела, мать твою! Где бумажки?! Хрен ли ты торчишь в коридоре, когда тебя ждут?!
– Я тебе дам, козел, "мать мою"! – окрысилась в ответ милая Анжела. – Тоже мне, папаша выискался! Фильтруй базар, бизнесмен!
Физиономия, изобразив на себе отчаяние, быстро скрылась там, откуда появилась. Связываться с протеже Чипа, этого мясника с лицом Павлика Корчагина, никакого желания у нормальных людей не возникало.
– Ладно, Игорек, я пошла, – обернулась Анжела, снова очаровательно улыбаясь. – А то они там поседеют раньше времени без своих бумажек. Кстати, что-то ты неважно выглядишь. Так и не выздоровел еще?
– Здоровье в порядке без всякой зарядки. Просто погулял вчера в одиночестве, как за двоих, вот и выгляжу, как два похмельных.
– Ну, зачем же в одиночку? Тебе сейчас себя беречь надо, одним из первых лиц в конторе становишься. Тебя и раньше-то девчонки, наверное, стороной не обходили, а теперь вообще проходу не дадут. Так что если что, меня позови, скрашу одиночество, и голова поменьше болеть будет. Ну, пока, не забывай.
Анжела игриво улыбнулась, помахала ручкой и пошла к нужному кабинету профессиональной походкой, вызывающей совершенно определенные чувства, но, при этом, не вульгарной. Она-то не строила себе никаких иллюзий насчет Чипа, а стремительная карьера Игорька прослеживалась более чем очевидно. Иметь с ним добрые, а лучше близкие, отношения совсем неплохо.
Игорек беспрепятственно прошел в свой кабинет. Маши в приемной не было, тоже, наверное, носится с какими-нибудь бумажками. Он сел за стол, обхватив голову руками. Что-то было не так. Зачем "бурундукам" понадобилась усиленная охрана? Неужели что-то заподозрили? Нет, не может быть! Это просто какие-то дела, о которых Игорек не знает. До них дошли сведения о намечающемся очередном конфликте с недовольными партнерами, вот они и усилили меры безопасности до полного выяснения обстановки, это вполне в их духе. Нет причин излишне напрягаться. Все, проехали, надо заниматься своим делом.
Он посмотрел на телефон и сглотнул комок. Сейчас предстоит очень важный звонок, нужно собраться с духом и не допускать ни малейшей неуверенности. Напор и натиск! Все у нас получится! Он выбрал из памяти аппарата нужный номер и нажал кнопку. Послышались короткие гудки. Ничего удивительного, что абонент занят, сейчас все отдавливают кнопки своих телефонов. Игорек включил автодозвон и стал ждать, гипнотизируя телефон взглядом. Пробился он сквозь плотную сеть звонков только минут через пять.
– Да, я слушаю! – раздался в динамике усталый голос.
Игорек еще раз вздохнул глубоко и снял трубку.
– Здравствуй Петр, это Игорь. Узнал?
– Узнал. Что скажешь? – голос нисколько не потеплел, даже наоборот, стал еще суше.
"Сволочь ты неблагодарная!" – подумал Игорек, – "А я ведь тебе на днях деньги предлагал, безо всяких условий, чисто по-дружески. Или ты где-то еще бабки нарыл?". Вслух он сказал совсем другое:
– Извини, что отвлекаю в такое время. Я тебе на самом деле искренне сочувствую.
– Ладно, спасибо, что позвонил. Давай позже поговорим, я очень занят.
"Вот даже как!" – зло подумал Игорек. Он уже передумал щадить чувства и самолюбие Сидора-младшего. Совершенно ни к чему демонстративно унижать человека, с которым собираешься иметь дело, даже если плохо к нему относишься. – "Ты сам это выбрал".
– Я так понимаю, деньги тебе больше не нужны? Мог бы сам позвонить и отказаться, я же для тебя их держу.
– Слушай, какие сейчас деньги? Сам что ли не понимаешь? – Петр почувствовал легкий укол совести, и это только усилило его раздражение. Он за это утро принял столько поздр…тьфу ты!…соболезнований, что у него голова раскалывалась. Все спешили отметиться перед наследником империи самого Сидора, великого и ужасного. От этой лицемерной скорби, выражаемой в надежде на то, что их запомнят, просто тошнило. И эта гнида не забыла напомнить о своих заслугах.
– Да, я понимаю. К чему богатому наследнику думать о жалких грошах, которые предлагали ему в бытность нищим принцем недостойные придворные батюшки-царя? – в голосе телефонного собеседника слышалась неприкрытая ирония.
Не ожидавший этого Петр сорвался на крик:
– Все, петушара колхозный! Приеду – чердак тебе свинчу! Батя тебя больше не защитит. Так что ищи, пацан, работу по профилю, где-нибудь в обществе инвалидов, бухгалтером.
"Момент истины", – решил Игорек. – "Либо я его сейчас сломаю, либо, на самом деле, придется не теряя времени подыскивать себе новое место".
– Не бросай трубку, Петруша, это слишком по-женски. Дослушай до конца, а потом решай, кто из нас петушара, кто пацан, а кто бухгалтер, – Игорек заговорил жестко, не давая Сидору-младшему опомниться. – Твой папаша еще не остыл, а ты уже возомнил себя эдаким Крезом, Боренькой Березовским? Сидор вряд ли был бы счастлив, узнав, что сынок прямо на его гробу подписывает бумаги о вхождении в права наследника.
Младший побагровел, выслушивая эти слова, но Игорек невозмутимо продолжал, не давая ему вставить реплику.
– Так вот, Сидор, похоже, предвидел твое достойное сыновнее поведение, и приготовил тебе сюрприз. Не думаю, что ты очень обрадуешься, когда узнаешь его суть.
– Что еще за сюрприз?! – рявкнул в трубку Петр, но Игорек почувствовал в его голосе нотки настороженности, и улыбнулся, поняв, что начинает выигрывать.
– Приезжай ко мне, узнаешь.
– Что?! Ты что, охренел, сопляк?
– Грубить несложно, – спокойно парировал Игорек. – А вот не просрать наследство – это задача не для глупых.
– Что ты знаешь?! Выкладывай быстро!
– Через полчаса в моем кабинете в офисе я тебе все выложу. И если ты не извинишься и не поменяешь своего отношения к моей скромной персоне, то ты или клинический дурак, или свинья. До встречи, наследник.
Игорек положил трубку, но его последние слова, сказанные с ехидцей, все еще стояли у Петра в ушах. Что задумал этот прощелыга? Младший бросил мобильник на стол, но через секунду тот снова запиликал. Петр не выдержал и зашвырнул его в угол комнаты, но тот и оттуда продолжал терзать слух хозяина своими мелодиями.
Сидор-младший подошел к телефону, поднял его с пола и, отключив, опустился на стул. Он не мог больше думать ни о чем, кроме слов Игорька. Какой еще сюрприз? Дел невпроворот, а тут еще куда-то ехать? Надо в срочном порядке снимать нужную сумму со счета фирмы и отправлять гонца в Тольятти. Потом нужно заняться организацией похорон, а это совсем не просто. Фигуры такого масштаба, как отец, не потерпят к себе простецкого отношения даже после смерти. Отец заслужил того, чтобы с ним попрощались по высшему разряду. Как же не вовремя он надумал на свидание с Богом отправиться! Хотя, разве это бывает когда-нибудь вовремя?!
А зачем гнать с "тольяттинцами"? Можно им позвонить и отодвинуть "стрелку" еще на неделю, пообещав привезти все сто пятьдесят тысяч, пусть готовят машин побольше. Они согласятся! За неделю можно нормально вступить в полные права владельца папиной компании и не гнать лошадей. А потом и дела с машинами раскручивать и раскручивать по возрастающей. С таким стартовым капиталом можно главным автоторговцем Москвы стать запросто.
Да, все это хорошо, но о каком сюрпризе Игорек говорил? Черт те что!
Сидор-младший не выдержал, вскочил со стула, накинул плащ и пошел к машине. Если этот "сюрприз" окажется ерундой, то Игоряша крепко об этом пожалеет, да не один раз. Что с ним сделать? Голову оторвать и уволить или сначала уволить, а потом голову оторвать?..
…Игорек в это время блаженствовал, задрав ноги на стол, и пытался пускать кольца в потолок. Получалось плохо, ведь сегодня он закурил впервые после школы. Запах "вонючих бумажных палочек" он не переносил, но сегодня, выехав от Анечки, привернул к ларьку и купил пачку "Парламента". Сейчас он наслаждался, удивляясь, зачем он отказывался от такого удовольствия. Такое абсолютно бездумное времяпрепровождение, как выпускание табачного дыма, очень хорошо успокаивало.
Впрочем, он и так был спокоен. Его посетило чувство какого-то всемогущества и абсолютная уверенность в том, что все получится, как он задумывал. Петр уже наполовину спекся, и додавить его не составит труда. Ну а Чип и Дейл никогда не смогут его вычислить не имея ни одной зацепки. "Прессовать" человека, основываясь только на смутных подозрениях, не станут даже эти "отморозки".
По коридорам с топотом носились озабоченные коллеги, верещали мобильники, скрипели факсы и принтеры. А Игорек возвышался над всем этим бедламом, как дух святой на облаке. Полчаса, которые он дал Петру на то, чтобы он прибыл в офис, это, конечно, перебор. Он просто не успеет. Но за час должен добраться. Петрушка, конечно, отъявленный козел, но не идиот, он обязательно примчится узнать, что это за сюрприз. Может, он и любил своего родителя, но деньги он любит не меньше и риск остаться без наследства не позволит ему изображать гордость. Когда речь идет о таких деньгах, гордость "не пляшет".
Чтобы скоротать время, Игорек включил компьютер и занялся раскладыванием пасьянсов. Он улыбался, представляя себе, что подумали бы мечущиеся по коридорам коллеги, застав его в такой момент за подобным занятием. За столь важным делом час пролетел незаметно.
Наконец, дверь кабинета распахнулась и на пороге материализовался сам Петр Сидоров. Он остановился, полуобернувшись назад и разговаривая с кем-то невидимым:
– Спасибо за сочувствие. Я к вам чуть позже заскочу, надо тут одно дельце решить. Нет, я думаю, недолго. Маша, позаботься, чтобы нас с Игорьком никто не беспокоил, хорошо?
Сидор-младший закрыл дверь, не дожидаясь ответа, и быстрым уверенным шагом подошел к столу Игорька, взял стул за спинку, легко его отодвинул и плотно сел, закинув ногу на ногу.
"Вот передо мной сидит большой человек, уже чувствующий себя хозяином", – подумал Игорек. Он едва сдержал злорадную улыбку, предвкушая разительные перемены в этом спесивом индюке, которые произойдут с ним не далее как через две-три минуты.
– Я жду, Игорек! – напомнил о себе Петр. – Не дай Бог ты сдернул меня с места из-за ерунды! Ты уж очень постарайся, чтобы я тоже счел это архиважным.
Игорек непроизвольно вздрогнул. И голос, и ласково-угрожающая интонация, и, главное, сама фраза живо напомнили ему слова самого Сидора, старшего, а ныне покойного. Те слова, с которых начались все эти неприятности и, как говорил Дейл, изжоги. Игорек быстро взял себя в руки. Он демонстративно медленно выключил компьютер, постаравшись, чтобы Петр заметил, какие "глобальные" проблемы Игорек решает с помощью своего "навороченного" Пентиума.
– Я не знаю, – начал он, выдержав мхатовскую паузу, – стоит ли нам высекать искры, сталкиваясь лбами. При нынешнем положении от этих искр может вся фирма сгореть. И мы оба спалимся вместе с ней. Так что, может, нам лучше не наезжать друг на друга, крутизной не меряться, а перейти к конструктивному диалогу?
– Чего ты хочешь? – уже спокойней спросил Петр. Игорек его озадачивал. Что-то новое, странное, звучало в его голосе. Что-то такое, что настораживало и не давало относиться к нему, как к ничтожному сопляку. Либо он умело блефует, либо в его рукаве на самом деле припрятан какой-то козырь. И это надо было узнать как можно быстрее.
– Я хочу продолжать трудиться в фирме и приносить большую пользу ее хозяину, – откровенно признался Игорек. – Я думаю, что это у меня неплохо получалось раньше и будет получаться в дальнейшем все лучше и лучше. И еще я думаю, что так оно и будет.
– А я очень сомневаюсь, что так оно и будет, – не сдержал сарказма Сидор-младший. – Я не уверен, что ты будешь приносить мне большую пользу.
– За что ты меня так не любишь? – театрально вздохнул Игорек. – Ничего плохого я тебе не делал, вроде бы. Верой и правдой служил твоему родителю, царствие ему небесное, приумножал его богатства, избавлял от неприятностей с законом. А вот поди ж ты, невзлюбил меня сынок. Завидуешь что ли? Так я твоих денег не брал, дорогу не перебегал, и на место твое не претендовал никогда.
– Ну не нравишься ты мне. Не нра-вишь-ся! – отчеканил Петр.
– И ладно, я же не доллар, чтобы всем нравиться. В общем-то, это не так уж и важно. Лучше было бы, конечно, договориться именно с тобой, но, по большому счету, не обязательно ведь работать именно на тебя. Клином свет на тебе не сошелся.
– Вот и я советую тебе другое место работы подыскать.
– Да зачем же? – деланно удивился Игорек. – Меня это предприятие вполне устраивает.
– Не понял? – напрягся Петр.
– А что тут понимать? С чего ты взял, что ты уже владелец компании? Об этом уже в новостях что ли объявили? Я, например, ничего такого еще не слышал.
– Что ты городишь?! – голос Петра почти перешел в крик.
– Да не волнуйся ты так, а то "кондратий" хватит. Помнишь, я тебе про папин сюрприз намекал? Я ведь не прикалывался, не тот день и случай, чтобы хохмить и разыгрывать. Все очень серьезно.
– Хватит волынить! Выкладывай уже!
– Ладно, – пожал плечами Игорек. – Крепись, парень. Ты, надеюсь, в курсе личной жизни своего отца? Я имею в виду, последнее время.
– Ну?
– То есть ты знаешь, что он достаточно давно и серьезно общался с одной девушкой.
– С этой, как ее… Аня, что ли?
– Точно. Значит, то, что я тебе покажу, ты оценишь правильно и не будешь говорить, что этого не было.
С этими словами Игорек открыл лежавшую на столе папку, достал из нее несколько листочков и протянул их своему собеседнику. Тот взял их неуверенно, как гранату со снятой чекой. По мере того, как он их читал, с ним происходили разительные перемены. Сначала он побледнел, потом на щеках выступили пунцовые пятна, а руки начали подрагивать, сначала чуть-чуть, потом все сильнее и сильнее. Наконец, он отложил в сторону документ, в верхней части которого красовалась надпись "Завещание", и, откинувшись на спинку стула, едва слышно пробормотал:
– Этого не может быть.
– Вот такие вот пироги, Петро, – отозвался Игорек, разминая в руках сигарету. – Если бы на этом документе не стояла моя подпись, я бы тоже отнесся к нему как и ты. Не верю, мол, и все.
– Ты же, вроде, не куришь, – растирая виски заметил Петр, когда Игорек щелкнул зажигалкой.
– Закуришь тут, когда такие дела творятся.
У Сидора-младшего неожиданно разболелась голова. То, что он пережил, было настоящим потрясением, шоком убийственной силы. Это не укладывалось в голове, такого просто не могло произойти в принципе, это слишком невероятно, чтобы быть правдой. Но вот оно, это завещание, лежит на столе, опровергая собой все законы жизни.