Он ненавидящим взглядом посмотрел на белые листки, сделавшие его жизнь отныне черной. Из завещания следовало, что папа его на старости лет сошел с ума, хотя стандартная формулировка о "здравом уме и твердой памяти" и отрицала этот прискорбный факт. Но чем же иным можно было объяснить то, что отец оставил ему только свой личный "Мерседес", квартиру и офф-шорную компанию на Кипре, на счетах которой лежало около десяти тысяч долларов, оставшихся после последней сделки, в которой использовалась эта компания. Игорьку отходила некая адвокатская контора, "бурундукам" в складчину – охранное бюро, еще нескольким руководителям подразделений фирмы, которых Сидор, видимо, ценил больше остальных – доли Сидора в их собственных фирмочках, дочерних структурах головного предприятия. А все остальное, то, что и составляло непотопляемый костяк его империи – наличные сбережения, счета в банках, в том числе и номерные в Швейцарии, и все основные финансы, вложенные в предприятия, главный капитал Сидора – все это досталось этой мелкой шлюхе Анне.
Игорек смотрел на этого раздавленного человека и испытывал странное чувство жалости вперемешку со злорадством. Святые семейные узы, которыми так гордился Сидор, его отпрыск легко поменял на деньги. То, что он сейчас смертной ненавистью ненавидит своего покойного отца, не вызывало никаких сомнений. Если бы Сидор сейчас ненароком ожил, любимый им Петруша снова отправил бы его в могилу не задумываясь. Вот и вся цена сыновней преданности! Стоит отлучить барчука от папиного наследства, и куда девается эта любовь!
– Ты говоришь, там твоя подпись стоит, – закашлявшись произнес Петр. – Как она туда попала?
– У меня есть лицензия частного нотариуса. Я при твоем отце выполнял роль эдакого личного придворного писаря. Сделки заверял, ну и все прочие дела. Вот и наследство заверил.
– Так ты про него знал?
– Разумеется.
– А почему…
– Тебе не сообщил? – усмехнулся Игорек. – А ты забыл, как по-приятельски ко мне относился еще пять минут назад?
Петр не нашелся, что ответить.
– Да и кодекс чести нотариуса, а заодно и законы, запрещают разглашать эти сведения. Это вторая причина. Есть и третья. Если бы я свистнул тебе, ты, конечно, кинулся бы с папой разбираться. А он, в свою очередь, не стал бы мне грозить "чердак свинтить", как ты, а свинтил бы его тут же. Малоприятная перспектива, согласись? Ну и последнее соображение – Сидор отнюдь не производил впечатление человека, который одной ногой в могиле стоит. Если бы не этот нелепый случай, он еще лет на пятнадцать-двадцать мог рассчитывать. Поэтому и завещание это большой роли не играло, его же в любой момент можно было переписать.
– Вот и переписывай теперь, – закрыв глаза ладонью и сгорбившись пробормотал Петр. – Зачем ему нужно было это делать?
Игорек решил подсластить пилюлю Петру, чтобы не калечить его психику окончательно:
– Я думаю, отец твой не был ни идиотом влюбленным, ни неблагодарным папашей. Злую шутку с вами сыграл случай, который его прибрал раньше срока. Это завещание было ширмой.
– Как это? – без особого интереса поинтересовался Сидор-младший.
– Девица эта ему нравилась, но без шекспировских страстей. Сидор достаточно практичный и трезвомыслящий человек…был. Бегать по девкам в его годы и с его положением и складом характера было не с руки, престарелым бонвиваном он не был. Он просто хотел ее привязать к себе. Платить ей, как проститутке, Сидор не собирался, он слишком себя уважал. Поэтому девица "делала ему хорошо", так сказать, в расчете на будущие дивиденды. Я так думаю, потому что он сам заказал мне именно такое завещание, чтобы у нее глаза разгорелись. Как только она надоела бы Сидору, завещание было бы переписано. Но вот тут вышла промашка – вмешалось провидение.
Петр сидел молча, переваривая информацию. Успокаивала она мало, так как денег от нее больше не становилось.
– Так что, Петро, оказались мы с тобой в заднице. Не думай, что меня устраивает перспектива поработать под началом этой бабенки. Мне, конечно, лучше, чем тебе, ты-то вообще в полном пролете, прошуршал, как фанера над Парижем. Но и мне хотелось бы в работе вперед продвигаться, а тут такие разборки предстоят, того и гляди до стрельбы дойдет, когда коллеги начнут хлебные места делить. Анюта наша баба сметливая, шустрая, но совсем не "безнесвумен", ей этот корабль не удержать. Она его быстро на мель посадит. А если она по-бабьи поступит, то есть обернет все в наличные и свалит на запад, бабки прожигать – ей надолго хватит – то и в этом случае мне не многое светит. Так что когда я говорил, что мне без разницы на кого работать, я несколько выдавал желаемое за действительное. А знаешь, какой вариант просвечивает явнее всего?
– Какой?
– Ты хорошо знаком с нашими "игрушечными зверюшками" по прозвищу Чип и Дейл?
– Ну? Что из этого?
– Вот отсюда этот вариант и просвечивает. Я думаю, что как только мадам вступит во владение наследством, "бурундуки" ее хорошенько прессанут.
– Да ну, сейчас это уже не прокатит, РУОПовцы не дадут.
– Ты не понял. Никто не станет отбирать у нее деньги в наглую. Они заставят ее поставить их у руля компании, а дальше масса вариантов. Можно легко увести бабки влево либо оставив ей чуток на прокорм, либо вообще ничего не оставить, в зависимости от их сердобольности. Можно поставить дело так, что она будет всего лишь английской королевой, то есть ничего не решать. Да вариантов можно целую сотню набрать. В любом случае, мне все это поперек задницы, мне с этими уголовниками не по пути, обязательно под дело подведут.
– Тяжеленько тебе будет с ними работать! – усмехнулся Петр, невольно испытывая удовольствие от того, что не у него одного неприятности.
– Да уж, любят они меня не больше, чем ты, – согласился Игорек.
Игорек замолчал, давая Петру "созреть". Сидор-младший напряженно глядел в пол, мучительно пытаясь найти выход из тупика. Ничего в голову путного не приходило, мешало пульсирующее в висках отчаяние. Наконец, что-то в его мозгу оформилось в подобие мысли, он наморщил лоб, фокусируя сознание и, подняв палец, произнес, посмотрев Игорьку в глаза:
– А если… – он еще немного подумал и добавил. – Почему бы нам самим не прессануть девицу, а? Опередив этих мужиков?
Игорек отметил про себя это "нам", Петр уже был готов упасть в руки сам, как спелый плод. Быстро приходит в себя, чертов наследничек, наверное, умение держать удар у семейства Сидоровых в крови. Но придется его разочаровать.
– Ты же говоришь, что знаком с ними, а предлагаешь детские вещи. У этих бульдогов мертвая хватка. Если бы наследником стал ты, они без разговоров стали бы на тебя работать. Но если у них появится шанс получить все сразу, то эту кость они уже не выпустят и перегрызут за нее глотку любому. Они Сидору служили, а не тебе, ты для них никто, не больше, чем я или Анечка. Это же не средневековые рыцари. Для них сын сюзерена не сюзерен, а так себе, помеха в деле. Никаких сантиметов по этому поводу и родственных чувств они не испытывают.
– За такие деньги можно и подраться!
– Забудь! – остудил пыл соискателя Игорек. – Драки не будет. Ты папу своего знаешь, он нанимал только лучших, а "бурундуки" – лучшие из тех, кого он когда-либо нанимал, не считая меня, конечно. Они тебя и всех, кого ты позовешь в помощь, разорвут в клочья, как только ваш запах почуют на своей тропе. Я в клуб самоубийц вступать не собираюсь и тебе не советую. В любой игре должен быть шанс, а в этой нет ни единого. Лучше уж тогда просто застрелись, тебя, в свете этого завещания, никто не осудит за это.
– Но должен же быть какой-то выход! – Петр в отчаянии стукнул кулаком по столу. – Не может быть, чтобы из-за какой-то глупости все рухнуло!
Игорек загадочно улыбнулся и щелчком отправил пачку "Парламента" по полированной поверхности стола, поймал ее другой рукой, достал сигарету, спокойно закурил. Пора, клиент "испекся"!
– Так что, Петро, как ни крути, нравлюсь я тебе или не нравлюсь, я единственный человек в этой фирме, который тебе не то чтобы сочувствует – таких, наверное, хватает – но я один могу тебе помочь.
Хозяин кабинета исподтишка наблюдал за своим визитером, прячась за клубами дыма. Зрелище было прелюбопытнейшее. Сначала он сидел, закусив кулак, лицо выражало полнейшую прострацию и растерянность, но по мере того, как до него доходил смысл сказанного, гримаса безнадежности разглаживалась и в глазах пока еще робко засветился огонек надежды.
– Ты сказал – помочь?
– Есть один вариант… – уклончиво ответил Игорек.
– Говори!
"Спаситель" невозмутимо затянулся и пустил кольцо. Колечко удалось на славу, толстое и большое, хоть в баскетбол играй. Петр заворожено смотрел, как оно плывет, постепенно тая в воздухе.
– Да не томи ты! – не выдержал он. – Выкладывай, что знаешь!
– Это будет кое-чего стоить.
– Хватит набивать цену. Заплачу, сколько скажешь.
– Дело не совсем в деньгах, Петр, – Игорек смотрел прямо в глаза собеседнику. – Я человек достаточно меркантильный и несентиментальный. То, что я делаю, преследует одну цель – собственную выгоду. У нас как-то не принято афишировать такие устремления, но я хочу быть честен. Согласись, если я буду говорить о продолжении дела, беспокойстве за судьбу компании, ты мне вряд ли поверишь. Правильно?
Петр согласно кивнул.
– Моя выгода вполне согласуется с твоей выгодой. Мне выгодно, чтобы компанию получил ты, чтобы компания росла и получала как можно больше прибыли, чтобы она крепко стояла на ногах как можно дольше. Ты имеешь что-нибудь против этих постулатов?
– Я разве похож на идиота?
– Значит, я не так уж и плох, как ты думаешь. По идее, нам с тобой на одном троллейбусе ехать. Может, выходить на разных остановках, но на данном этапе я собираюсь ехать поближе к конечной.
– Так что же ты хочешь?
– Я хочу не просто денег, а участия в деле. Я был уверен, что наш разговор все-таки подойдет к деловой ноте, поэтому документы приготовил заранее, – Игорек подвинул к Петру папку с бумагами. – Ты должен подписать их сейчас.
– А что это? – Сидор-младший недоуменно взял в руки папку.
– Обязательства, контракты и прочая. Ты заплатишь мне единовременно пятьдесят тысяч долларов, можно в рублевом эквиваленте. Зарплату поднимешь с пяти до пятнадцати штук в месяц плюс процент от сделок, отдашь указанную в завещании адвокатскую контору. Кроме того, введешь меня в правление, в совет директоров и назначишь исполнительным директором компании. Пост генерального – за тобой, если хочешь, конечно. И последнее – ты выделишь мне долю в уставе головного предприятия, я не жадный, десяти процентов мне достаточно.
– Ну ты и наглец! – только и смог промолвить Петр. – Ты мне-то место в фирме предусмотрел? Или так, английской королевой?
– А у тебя выхода нет! Я понимаю, что натурально руки тебе выкручиваю, но мне о себе думать тоже надо. А это шанс. Ты мне нужен позарез, а ты без меня с голой задницей останешься. Мы обречены вместе это делать. И потом, я конечно отхватываю жирный кусок, но с тем, что получишь ты, это не идет ни в какие сравнения. Я тебе нужен. Я и до этого много делал для фирмы, а так я буду пахать, как бульдозер – это же и моим делом станет!
– И ты хочешь, чтобы я все это подписал даже не зная, что ты мне предлагаешь? Нет, ты меня все-таки считаешь идиотом.
– Отнюдь! – даже обиделся Игорек. – Посмотри внимательней на документы. Все они составлены от имени Петра Сидорова, владельца компании. Ты же сейчас не владелец, а бедный родственник. Если мой план не удастся – этим бумажкам цена три копейки в базарный день. Они будут иметь силу только после того, как ты окажешься главой компании. Усекаешь?
Петр недоверчиво посмотрел на бумаги, вчитался в них.
– Без юриста я не могу это подписать.
– Некогда! – отрезал Игорек. – Сейчас на счету каждая минута. Как только завещание всплывет, мы оба с тобой будем сосать лапу, как медведи в берлоге. У нас в запасе уже меньше часа.
Младший еще раз пробежал глазами документы, судорожно шевеля пальцами, закрыл глаза и, отчаянно махнув рукой, выхватил из кармана пиджака ручку и подписал все бумаги.
– А теперь выкладывай свой план! – глаза Петра лихорадочно блестели.
Игорек облегченно вздохнул.
– Насколько я знаю, ты единственный ребенок у своего отца?
– Сейчас – да.
– Что значит – сейчас? – оторопел Игорек.
– У меня был брат, но он погиб в Афгане.
– Ну, это ерунда! – Игорек понял, что сморозил глупость, и быстро поправился. – Я не то хотел сказать, извини.
– Ладно, проехали. Что дальше?
– Матери у тебя нет?
– Умерла тогда же.
– А других, побочных детей у Сидора не было?
– Нет. Он ответственно к этому делу подходил. Не артист же какой-то!
– Отсюда следует следующий вывод. По закону, если отсутствует завещание, то право на наследство имеют только родственники первой очереди. Дядьки, тетки и разные дедушки идут следом.
– Отец детдомовский.
– Еще лучше. А наследником первой очереди являешься ты. Один-одинешенек. И никакие "бурундуки" и рядом не валялись. Все достается тебе одному.
– Круто! – восхитился Петр. – И это весь план? Но завещание-то – вот оно! – Петр так треснул ладонью по столу, припечатав к нему завещание, что компьютер подпрыгнул.
– Спокойно, Маша, я Дубровский, – вытянул вперед ладони Игорек. – Не все потеряно. Завещание составлено в трех экземплярах. Один остался у меня, как у душеприказчика Сидора. Один в его личном сейфе. И один у Анечки, для успокоения сердца. Поскольку завещание подразумевалось фуфловым, то никакому сейфу в банке его доверять не стали. Есть, мол, и есть. Первый экземпляр, который мой, я тебе дарю.
– Спасибо, – саркастически усмехнулся Петр. – А где остальные?
– Вот тебе второй! – Игорек жестом фокусника извлек из стола еще один экземпляр завещания и бросил его на стол перед Петром.
– Где ты его взял?
– В сейфе Сидора, – развел руками Игорек. – Ничего сложного. Наши кабинеты сообщаются, и пока народ носится по коридорам, я спокойно зашел в него и забрал завещание. Шифр сейфа я знаю, Сидор мне сам его сказал, чтобы я мог взять нужные бумаги в его отсутствие. Все равно, ничего важного там не хранилось. Нет, если ты против, я могу обратно его отнести!
– Не стоит! – Петр быстренько прибрал завещание к рукам. – Ну, давай еще один фокус. Может и третий экземпляр у тебя в столе уже?
– С этим чуть сложнее, – посерьезнел Игорек, собирая со стола подписанные Петром бумаги и пряча их в свой сейф. Сидор-младший наблюдал за его действиями с плохо скрытой тревогой. – Но и тут не все безнадежно. Я берусь получить этот экземпляр в твоем присутствии. Чтобы не обижать девушку, нам, вернее, тебе, придется немного потрясти кошельком. Квартира у нее есть, и неплохая, Сидор хорошо потрудился над ее обустройством. А вот машины нет. И с деньгами проблема. Я думаю, следует поступить так. Подари ей какую-нибудь тачку, разумеется, не "девятку", а посолиднее. Отстегни тысяч пятьдесят баксов. Она таких денег в руках никогда не держала, ей понравится, и боль потери сгладится. Ведь теряет-то она прилично. И у меня есть свой интерес – подари ей ту киприотскую фирмочку, что по завещанию тебе отходила. Во-первых, она поймет, что ты ей даешь больше, чем папа оставлял тебе, единственному сыну. Женщины любят благородные жесты. Во-вторых, она будет при деле. Офф-шорная фирма тоже может кормить владельца. В-третьих, мы ее привяжем к себе, и она никогда не посмеет сказать "бурундукам", что они могли прибрать себе все хозяйство Сидора. Ведь тогда они, в первую очередь, грохнут ее, просто сгоряча, от злости. Как тебе такой расклад? Жадничать не будешь?
– Ты змей, Игорек, – обалдело уставился на него Сидор-младший. – Тебе в средние века надо было родиться и дворцовые перевороты устраивать.
– Между прочим, некоторые уважающие меня люди называют меня Игорем Владимировичем, – улыбнулся доморощенный Ришелье.
– Перебьешься, – отмахнулся Петр. – Рано еще, не дорос.
– Ладно, подожду первого заседания совета директоров, – не обиделся Игорек. – Исполнительного уменьшительно-ласкательно называть не принято. Во всяком случае – в глаза.
– Тебе не кажется, что в твоем плане есть одно небольшое "но", про которое англичане говорят, что в это небольшое "но" может уместиться весь Лондон?
– Что ты имеешь в виду?
– А если девица не купится на пятьдесят штук и тачку? Если она не дура, то понимает, что если она получит всю фирму, то ей достанется сумма с семью, а то и с восемью нулями. Что если она сразу ломанется к "бурундукам" за защитой? Не странно давать взятку в сто рублей человеку, чтобы он отказался от миллиона?
– Доверься мне, – спокойно ответил Игорек. – Это моя головная боль. Думаешь, я долю задаром прошу? Я ее отработаю. Через час завещание будет у тебя в руках и ты его сожжешь и навсегда забудешь об этом кошмаре.
– И как ты это сделаешь?
– Я ведь не просто поверенный в делах Сидора. Я его душеприказчик. Я кое-что знаю о его личной жизни. И я знаю его девушку. В общем, смотрим и удивляемся!
С этими словами Игорек провел по лицу рукой, стирая маску азартного возбуждения и настраиваясь на рабочий лад, и набрал номер Анечки. Трубку не снимали довольно долго, Игорек даже заволновался. Наконец гудки прервались и раздался щелчок. Игорек почти готов был услышать голос одного из ненавистных "бурундуков", но это была Анечка. Игорек успокаивающе кивнул Петру, заметив, что тот с напряженным вниманием вслушивается в разговор. Еще бы ему не волноваться!
– Здравствуй, Аня, очень рад слышать твой голос. Это Игорь звонит. Ты одна сейчас?
– …
– К тебе никто сегодня не заходил, не звонил?
– …
– Знаешь, значит, что случилось. А обстоятельства его гибели тебе известны?
– …
– Да разница-то как раз есть, и очень серьезная. Те еще не решила, как с наследством поступить?
– …
– Нет-нет, в компаньоны я не напрашиваюсь, у меня своих проблем хватает. Тут вот какая фигня получается… Я, наверное, тебя расстрою, но и не предупредить не могу, ты же, вроде, не совсем чужой человек…
– …
– Да не тяну я, просто не знаю, как начать. Ну ладно, чего церемонится, скажу открытым текстом. К нам сейчас менты приезжали…
– …
– Да, по этому делу. Вот тут как раз обстоятельства гибели Сидора и всплыли. И очень неприятные для тебя.
– …
– Нет, не в постели с девицей, это бы тебя не убило. Все гораздо хуже. Он умер от наркотической передозировки.
– …
– Подожди, не перебивай. Я сам знаю, что коксом отравиться сложно. Вот поэтому и возник вопрос о том, не подменили ли наркоту или не подмешали ли в нее какой-нибудь дряни. И самое неприятное, что они очень интересовались тобой. Хочешь – верь, хочешь – не верь, но они знают, что кокс он хранил у тебя.
– …
– Ну откуда мне знать, кто им сказал!
– …
– Могу поклясться, что не я.
– …
– Все! Хватит на меня орать! Я тебе помочь хочу, дуреха, а ты меня во всем обвиняешь! Короче, они поехали сейчас к тебе с целью найти наркоту.
– …