Никто не ответил. Стражи порядка спеша распахнули дверцы, усадили их в машину. Рядом с Алисой и Катиным уселся здоровенный полицейский. На просторном заднем диване сразу стало тесно.
Шевроле тронулось и помчалось по городу. На прямом участке сидевший за рулем полицейский вжал акселератор на полную. Машина легко разогналась до ста миль в час. Потом он начал тормозить и одновременно поворачивать руль в право. Алиса взвизгнула. Шевроле, отчаянно скрипя резиной, накренилось на правый бок. Вполне возможно, туша полицейского, сидевшего по левую руку от Катина послужила противовесом, – колеса лишь на мгновение оторвались от асфальта. Влетели в переулок и водитель опять утопил педаль газа в пол. В салоне автомобиля – напряженная тишина.
– Тим!… Полегче!… – выкрикнул рядом с Катиным верзила полицейский. – Угробишь раньше, чем дамочка!
– Ты хочешь успеть?! Или как?… – проорал водитель, начиная тормозить перед перекрестком.
На какие-то пару секунд Шевроле пошел юзом, но вот движение его выровнялось.
– Я хочу доехать живым!… – выкрикнул верзила.
Неожиданно полицейский за рулем изо всех сил надавил на педаль. Только на этот раз это была педаль тормоза. До этого машина сильно снизила скорость. Это спасло их. Они дернулись при торможении вперед, но не слишком сильно.
– Ты ополоумел!… – завопил верзила. Он, видимо, решил, что резкое торможение – ответ на его слова.
В следующую секунду они поняли из-за чего остановились. Большой щит, висевший над козырьком магазина, – торговля пневматическим оружием, – оторвался от кронштейнов и, словно бумажный самолетик, спланировал на проезжую часть. В паре метров от морды Шевроле с грохотом ударился об асфальт, на доли мгновения завис, потом, словно там, внутри него тоже находился двигатель и кто-то резко вдавил газ – взметнулся вверх, рванул в сторону машины. Закричали все, кроме Катина. Перед самым лобовым стеклом "пилот" железной вывески дернул руль высоты и еще сильней добавил тяги. Так и не ударив по автомобилю, лист взметнулся вверх и с чудовищной силой врезался в вывеску кафе. Та, состоявшая из стекла и неоновых трубок, вдребезги разлетелась.
– Какого черта мы послушались этого кретина! – завопил полицейский, что сидел рядом с водителем. – Зачем мы поехали?!
– Как бы ты его не послушался?!… Приказ есть приказ!… – выкрикнул водитель.
– Трогайся, идиот! – заорал верзила, сидевший рядом с Катиным.
Спецагент почувствовал: от полисмена вдруг начал исходить омерзительный запах пота.
Вцепившись изо всех сил в руль, так, словно надвигавшийся ураган грозил оторвать его и выбросить из машины, водитель надавил на педаль газа. Задние колеса Шевроле бешено завертелись. Не сразу, а с некоторой задержкой, тяжелая машина, словно взбесившаяся лошадь, рванулась вперед.
Полицейский за рулем уже плохо владел собой. Вылетев на перекресток слишком поздно начал вертеть "баранку". Делая поворот налево, автомобиль правым передним колесом налетел на тротуар, морда машины подпрыгнула. В салоне был слышен такой грохот, словно под моторным отсеком сработала противотанковая мина. Бампер Шевроле прошел в каких-нибудь нескольких десятках сантиметров от фонарного столба.
Когда автомобиль слетел с тротуара, раздался не меньший грохот. Они понеслись по улице. Но было уже поздно. Первый удар урагана Катрина обрушился на Новый Орлеан.
Катин почувствовал, как Алиса двумя руками вцепилась в его руку. Глаза его следили за крышей небольшой двухэтажной постройки. Край ее уже загнулся. Здание напоминало консервную банку, которую начали вскрывать, но не довели дело до конца.
В городе словно бы появился целый отряд огромных вездесущих таранов, которые ко всему еще и были невидимыми. Имя этим таранам – воздушные массы, которые с чудовищной скоростью прилетели со стороны Мексиканского залива. Воздух больше не был воздухом. Он превратился во множество бетонных плит, носившихся среди городской застройки, сметая все на своем пути. Ко всему примешался дождь. Но дождь в этом кошмаре был мелочью.
В эти мгновения пришел черед недоразрушенной крыши. С огромной скоростью воздушный клин ворвался в зияющую брешь между оторванной крышей и стеной здания, рванул крышу, словно сковыривая пробку с пивной бутылки. Катину припомнилась бутылка "Миссисипи Мад". В разные стороны полетели оторванные балки. Крыша еще представляла собой одно целое. Она запрокинулась наверх, неловко перевалила через стену и должна была рухнуть вниз. Тут мощнейший воздушный таран врезался в нее, – поршень, да и только! Крыша, – пуля, вылетевшая из ствола, – не теряя высоты, перелетела в метре над Шевроле на другую сторону улицы. Плашмя вдарила в трехэтажный дом. По фасаду шли ряды галерей. Оторванная металлическая простыня врезалась в поддерживавшие столбы. Железки повалились. В месте наиболее сильного удара галерея второго этажа рухнула вниз. Искореженная крыша начала валиться назад, грозя обрушиться на автомобиль.
– Гони! Гони!… – мужчины, за исключением Катина, надрывали глотки. Алиса визжала. Спецагент чувствовал себя сносно. Действие "Белой лошади" не прошло. Ужасы Катрины переносились легче.
Полицейский, сидевший за рулем, все видел. Выжал из мотора максимальную мощность. Балка, болтавшаяся с краю оторванной кровли, напомнила Катину хвост взбешенного ящера. Она достала багажник Шевроле. Удар получился сильным и хлестким – оставил глубоченную продольную вмятину. Машину придавило к асфальту, задние рессоры прогнулись. Но она вырвалась из-под балки, ушла вперед. Рев двигателя слился с грохотом, стоявшим за окнами машины.
– Остановись!… Переждать где-то!… – хрипло прокричал полисмен, сидевший рядом с водителем. Он вжимался в свое кресло, правой рукой вцепившись в поручень над окном. Левая рука вцепилась в подушку сиденья. Страж порядка сполз как можно ниже, как будто это могло помочь, если машину сплющит. Колени торчали на уровне подбородка.
Полицейский за рулем не откликнулся, продолжая гнать Шевроле вперед.
* * *
Катин любил эту марку. В Америке она считалась из самых демократичных наравне с Фордом. Но невысокая цена никак не влияла на качество и скорость автомобилей. Недаром фирма была основана в начале века профессиональным автогонщиком Луи Шевроле. Было ему тогда немногим более тридцати лет.
Сотрудничество Шевроле с полицией началось как только североамериканские патрульные "копы" стали ездить на машинах. Правда первой полицейской машиной был все же Форд Т – его производство началось в 1909 году. Луи Шевроле вторгся на рынок двумя годами позже – в 1911м. К началу двадцатых копы уже не могли обойтись без автомобильного транспорта. Деньги на покупку машин выделяли охотно. Но все же полиция была не самым богатым ведомством, поэтому закупали дешевые марки: Форд, Шевроле и Плимут. До начала пятидесятых это были серийные модели.
В пятидесятом году Форд обошел Шевроле и выпустил так называемый "полис пэкидж" – полицейскую модификацию серийной машины. При этом версия не отличалась по сравнению с базовой моделью ни повышенной мощностью двигателя, ни особенной скоростью. Считалось: для автомашины патруля, день и ночь колесящего улицы, главное – не скорость, а надежность и экономичность. Фордовская полицейская "штучка" отличалась "неутомимым" двигателем, прочными подвеской, трансмиссией и особенностями в оборудовании салона. При погоне за плохими парнями брали не скоростью – в ней преступники имели преимущества. "Полицейская модификация" выдерживала любые перегрузки – резина не разлеталась в клочья даже от мощных ударов, система охлаждения справлялась с любым перегревом. Двигатель работал, как часы. А вот в машине плохих парней, поначалу оторвавшихся от преследования, к его концу картина бывала другая… Той же идеологии придерживалась и основанная швейцарцем фирма.
Шевроле выпустил "полисе пэкидж" в 1955, и в 1957 это сделал Плимут. Последняя прославленная марка в начале нового тысячелетия приказала долго жить.
Форд и Шевроле конкурировали с переменным успехом, но в последние годы больше везло Шевроле.
Катин был уверен: они до сих пор передвигаются по улицам только потому, что едут на "полис пэкидж". Обычная машина таких ударов и такой езды давно бы не выдержала.
* * *
Впереди, сразу за магазином, в витрину которого "дамочка" швырнула одноосный прицеп – дачу, стоял "коач" – так в Америке именуют большие туристические автобусы. Красавец для путешествий имел два этажа. Нижний для сидения, верхний – для спанья. Оба ряда стекол отливали голубоватой дымкой. Три пары колес, – задние – сдвоенные, мощного вида. Колпаки на колесах блестели никелем. На них была проштампована эмблема фирмы-изготовителя.
"Коач" был припаркован возле подъезда гостиницы. Подняв глаза, Катин увидел: крыша отеля разрушена. Воздушный топор еще раз с силой вдарил по нему. Оторванные балки повалились вниз, на помещения гостиницы, оставшиеся без потолка.
Автоматические двери отеля разъехались в стороны и оттуда выбежал человек. Голова его была в крови, глаза вытаращены от ужаса. Он кинулся в автобусу, но "коач" двинулся с места и начал набирать скорость. Раненый человек закричал, но крика в грохоте не слышно. Он умудрился обогнать автобус и бежал рядом с узкой дверью. Вот изо всей силы ударил по ней кулаком.
"Дамочка" – невероятно коварная особа. По тому, как и в каком направлении двигался автобус, Катин сумел догадаться: за рулем никого нет. Тяжелый "коач" толкает ветер. И это были не все мерзкие проделки Катрины. Вдруг один из колпаков оторвался от колеса и стремительно, словно боевой диск рванулся вперед. Это произошло за спиной бежавшего человека. Тот ничего не видел. Диск на огромной скорости срубил ему голову и помчался дальше, пока где-то вдали не врезался в стену дома, не упал по ней вниз.
Отрезанная голова обогнала тело и пролетев некоторое расстояние параллельно дорожному полотну неожиданно взмыла ввысь, словно самолет, совершающий фигуру высшего пилотажа. Тело несчастного при этом бежало рядом с автобусом и как будто еще стучало кулаком в дверь. Потоки воды хлестали…
В эти мгновения Катин пожалел, что выпил слишком мало виски "Белая лошадь". Он бы не удивился, если бы увидел, что все, сидевшие рядом с ним в автомобиле вмиг поседели.
Тело, которое было гонимо вперед двигавшимся поршнем воздуха, наконец споткнулось, запуталось в ногах и рухнуло. Несколько раз перекатилось вокруг себя и угодило под задние колеса тяжелой машины. Его провернуло, изуродовало, измяло, выпотрошило – кишки зацепились за брызговик и болтались на ветру.
Голова несчастного туриста, совершив в воздухе мертвую петлю, по непонятным законам аэродинамики двинулась в обратное путешествие, стремительно снижаясь.
"Коач" набирал скорость. Шевроле мчалось за ним. Но расстояние между автобусом и легковой перестало сокращаться.
Голова неслась прямо на машину полицейских. На тех, кто сидел в ней, эта часть человека навела неописуемый ужас. Гораздо меньше они испугались крыши, которая, упав, могла раздавить их вместе с машиной.
Словно снаряд голова летела навстречу, целя в водителя. При столкновении раздался невероятный треск. Стекло разлетелось на мелкие кусочки и отрезанная голова вдарила по голове сидевшего за рулем полицейского. От страшного удара тот дернулся, впечатавшись затылком в подголовник. Руки безвольно упали с руля, тело перекосилось.
Спецагент был уверен: их водитель скончался за несколько мгновений до рокового удара. Произошло это от одного ужасного зрелища оскаленной и окровавленной головы. С высунутым языком она мчалась ему навстречу. Катин, сидевший посредине, сам несколько мгновений орал, как резаный. Воздействие "Белой лошади" окончательно улетучилось. Как в эти секунды вели себя другие пассажиры, – не знал. Все внимание его было приковано к "маске", летевшей навстречу.
Отпустив руль мертвец еще сильнее надавил своей тяжелой ногой на педаль газа. Полицейский мундир был залит кровью. Ей были забрызганы все, сидевшие в салоне. Кровь смешивалась с водой, – дождь поливал землю.
Шевроле неслось на огромной скорости, подгоняемое струей, бьющей из "воздушной пушки". Автобус мчался еще быстрее. Расстояние между ними не сокращалось. Но тяжелый "коач" немного забирал влево. Впереди был дом. Как обычно в Новом Орлеане – с галереями на втором и третьем этажах.
В эту секунду Катин услышал позади себя какой-то глухой хлопок. Затем верзила-полицейский сидевший от него слева подался вперед. Он, видимо, решил рассмотреть затылок мертвого водителя. Плечом спецагент почувствовал дрожь в теле соседа. Вой ветра и грохот, с которым дамочка разрушала в городе дома, врывались в салон теперь и сквозь разбитое стекло. Предсмертных хрипов верзилы было не расслышать. Катин видел лишь его дико разинутый рот. Из груди у него торчал лист кровельного железа. Своим острым углом он пробил заднее стекло и, точно гильотина, перерубил полицейского. Глаза верзилы были потухшими. Аэропушка ударила еще раз, струя твердого, как камень воздуха ворвалась в салон, рванула металлический лист. Широкий край его моментально оказался наверху, ударив по крыше машины. Верзилу разорвало напополам. Из рассеченного надвое туловища хлынул фонтан крови. Она забрызгала Катину лицо, залепила глаза, он ничего не видел.
Впереди раздался чудовищный грохот, потом пронзительный скрежет, будто гигантская пила работала по металлу. Звук этот перешел в визг, напомнивший Катину человечий. Но человеческие легкие были слишком слабы, чтобы продуть сквозь гортань децибелы, способные конкурировать с теми, что издавала "дамочка".
Резкими движениями спецагент вытер с глаз кровь. Он увидел "коач", идущий на огромной скорости вдоль стены дома. Галерея второго этажа срезала, как пилой, верхнюю часть слишком высокого автобуса.
Дом был длинный, посшибав множество столбов, поддерживавших галерею, автобус потерял скорость, остановился, воткнув свою плоскую стеклянную морду в последний столб. Сверху на него обвалился потолок. Вспыхнуло пламя.
Отрезанная крыша автобуса превратилась в ужасный парус. Он взметнулся вверх, затем гигантским тесаком ринулся вниз. "Не все ли одно!" – успел подумать Катин. События могли развиваться только по двум вариантам: либо ужасный тесак пригвоздит Шевроле к асфальту, разрубив его надвое, а заодно и тех, кто в нем. Либо они врежутся в горящий "коач" К этому моменту пальцы Алисы уже разжались. Страха парализовал ее волю к сопротивлению. Или она тривиально потеряла сознание от ужаса.
Чудовищный грохот наложился на рев взрывавшихся бензобаков. Облако огня стремительно обволакивало то, что еще секунды тому назад было туристическим автобусом. Но Шевроле была уготована иная участь. До "коача" оно так и не дотянуло. "Спиленная" крыша рубанула по легковушке.
Пригибая к полу бесчувственную Алису, Катин постарался как можно сильнее пригнуться сам. Он еще успел поблагодарить Бога за то, что американские машины делают просторными. Место в салоне позволяло нагнуться. Раздался чудовищный грохот. Спасение зависело от прочности стоек "полис пэкидж", а еще – от того, куда придется удар "лезвия".
Гильотина автобусной крыши ударила на уровне передних сидений. Краем глаза пригнувшийся Катин успел различить: коп, сидевший рядом с мертвым водителем, съехал всем туловищем вбок, крика его спецагент не слышал – в этом мокром аду он оказался слишком слаб и неразличим. Копа раздавило, расплющило, превратило в паштет. Теперь внутри салона не было квадратного дециметра, который не был бы залит кровью. Перед своими глазами Катин неожиданно увидел отрубленную голову человека, бежавшего за "коачем". Она подкатилась к ногам.
Крышу "полис пэкидж" вмяло в салон. Катина вдавило вниз, к полу. Что происходит с Алисой, он уже не видел. Шевроле заскрипело днищем об асфальт. Как ни крепки были специально усиленные колеса и подвеска, удар оказался непереносим и для них. Катин представил, как выгибаются рессоры, корежатся стойки, лохмотьями повисает на изуродованных дисках фирменная сверхпрочная резина.
Воздушный топор дамочки продолжал работать. Не успела крыша "коача" вмять в асфальт Шевроле, воздушная пушка с чудовищной силой ударила в нее, как в парус. Он уже сцепился с полицейской машиной. Рванувшись вперед, превратился одновременно в открывашку. С ужасом Катин почувствовал, как пространство над ним увеличивается. Он продолжал сидеть сгруппировавшись и правой рукой удерживать: заднего стекла за ними уже не было и воздушный поршень беспрепятственно проникал под крышу искореженного автомобиля.
Спецагент повернул голову вправо. Алиса была без сознания: глаза ее закатились и в глазницах были видны одни лишь белки. Его взгляд зацепил распрямлявшиеся стойки. Он почувствовал, что машину поднимает в воздух. Это было самым ужасным вариантом: развороченный кусок металла с тремя мертвецами, одной отрубленной головой, одной девушкой без сознания и одним агентом российской спецслужбы внутри.
Вдруг машину резко встряхнуло. Катин невольно слегка разогнулся. Боковые стойки не выдержали смятия и распрямления. Крышу оторвало. Седан мигом превратился в кабриолет. Катин вцепился в Алису. Последнее, что он увидел, перед тем, как вышвырнуло из "корзинки с покойниками": на перекрестке стоял Кадиллак. Колеса его крутились, но машина не двигалась. За рулем – полицейский в форме и фуражке. Сам чемпион американского автомобилестроения – без характерной полицейской раскраски.
Катин и Алиса летели в открытом пространстве. Выход в открытый космос состоялся.
Еще накануне спецагент слышал в баре разговор. Двое мужчин обсуждали новость: в бизнесквартале Нового Орлеана взломаны ворота автостоянки. Она принадлежала крупному дилеру. Более сотни машин – в основном новеньких не проданных Кадиллаков и Шевроле тронулись с места и уехали в город. Потом их видели в разных районах Нового Орлеане и за его пределами. В машинах сидели люди в форме, – копы.
От удара Катин потерял сознание.