Светлана, похоже, даже не обиделась. Честно говоря, плевать ей было на Степана. Обладая достаточно богатым жизненным опытом, она понимала - с таким характером Степан протянет недолго. В самом удачном случае - месяц-другой после смерти отца. Он не привык быть один, не привык брать на себя ответственность за собственные слова, а в ИХ мире таких людей не любят. Мал о был прав относительно своих отношений со Светланой. Обоюдовыгодный контракт. Умышленно или нет, но Вячеслав Аркадьевич постоянно подчеркивал тот факт, что существует пропасть, разделяющая Светлану и его семью. Время от времени Светлане казалось, что она начинает испытывать какие-то чувства к этому громадному, сильному, но очень одинокому человеку. Однако Вячеслав Аркадьевич своими "семейными" замечаниями постоянно низводил ее до уровня обычной покупки. Красивой куклы из дорогого супермаркета. Поиграл и поставил в угол. Не станет же кукла лезть в семейную жизнь своего хозяина, верно? Светлана реагировала адекватно. "Заплатили? Получите. А вот чувства в стоимость покупки не входят. Извините". Ну и деньги. Если уж ты - дорогая кукла, то цени себя дорого и заставляй за "дорого" платить втридорога.
- Извини, милый, мне пора. - Светлана поднялась и вышла из комнаты.
Вячеслав Аркадьевич помрачнел, обернулся, поманил к себе пальцем Вадима. Вадим состоял при нем кем-то вроде ординарца.
- Вадим, кто за Степкой вчера присматривал?
- Денис с Павлом. - Вадим понял, что ничего хорошего охранников не ждет.
- Где они? - поинтересовался Вячеслав Аркадьевич.
- Еще не приехали. Сегодня же другая смена. Они с пацанами к свадьбе готовятся. Подарок и все такое…
- Вызови.
- Сюда?
Вячеслав Аркадьевич подумал, затем решительно тряхнул головой.
- Сюда не надо. В офис вызови. К часу, - добавил он. - А Димка где?
- К невесте с утра пораньше умчался. Платье, фур-фур, все дела… - Вадик улыбнулся.
- Кто-нибудь с ним поехал?
- Борик с Паней.
- Оделись-то хоть по форме? - чуть отошел Вячеслав Аркадьевич.
- А как же, - улыбнулся Вадим. - Димка вообще на "лимон" грин тянет. За такого парня кто хочешь замуж выйдет.
- Только ты ему этого не говори, - вздохнул Мал о . - Тогда вот что, Вадим, не в службу, а в дружбу, сходи вытряхни из постели Степку. Пусть спустится. У меня к нему разговор есть.
- Хорошо, Вячеслав Аркадьевич, - ординарец взбежал по лестнице на третий этаж, на ходу доставая из кармана сотовый и набирая номер.
Дом Мал о представлял собой вполне приличный трехэтажный особняк, стоящий в охраняемом поселке и мало отличающийся от домов большинства современных российских онассисов. Красный кирпич, искусственная черепица, три этажа с мансардой, башенки, тонированные стекла арочкой, под готику, камин, сауна, бассейн, забор с телекамерами по периметру, отдельно дом для гостей и для охраны, отдельно гараж для гостевых машин, вдоль асфальтовых дорожек электрические фонари, стилизованные под начало века. Плюс автономная система жизнеобеспечения.
Света процокала каблучками по ступеням. Глухо, не разобрать слов, сказала что-то охране на первом этаже. Засмеялась. Вячеслав Аркадьевич вздохнул. Вот если бы она его еще и любила, цены бы их союзу не было.
Загудел подъемный механизм - поползли вверх ворота гаража. Рычание двигателя. Светин "Ниссан" проехал мимо дома к воротам.
На третьем этаже что-то с грохотом опрокинулось. Вячеслав Аркадьевич терпеливо ждал. Что-то заорал возмущенно Степан. Видать, Вадим его действительно вытряхнул.
- Да отпусти ты меня! Руки убери, говорю! - Это уже на лестнице.
Щенок, а гляди как лает. Дай ему волю - вцепился бы Вадиму в горло. Мал о покачал головой. Рановато мальчишка начал характер проявлять. Впрочем, сейчас вся молодежь на один манер кроена. Кроме Димки. Этот в мать пошел. Тихий, спокойный, никогда голос не повысит. "Доброе утро, папа. Доброй ночи, папа". Золото, а не сын.
А Степка… В него. Тот еще характер. Сам Вячеслав Аркадьевич в двадцать тоже никак не тянул на звание "образцовый комсомолец". Но одно дело - он, и совсем другое - Степка. Его сын, его надежда, должен вырасти иным. Солидным, уважаемым человеком. Что бы ни говорили скептики, а бардак-то в стране рано или поздно закончится. Вячеслав Аркадьевич понимал это лучше, чем кто бы то ни было. И тогда ребята со светлой головой, хорошим образованием и безупречной репутацией будут в большой цене. Умные люди уже сейчас готовили смену. Гарвард, Йель, Оксфорд, Кембридж. Юристы, адвокаты, бизнесмены. Степан должен плавно влиться в их ряды.
Как там сказала Светлана? Инф… Инф… Черт!
На ступеньках показался бесстрастный Вадим. Охранник тащил за собой взъерошенного, опухшего после вчерашней вечеринки хозяйского отпрыска. Свел на второй этаж, подтолкнул к столу, сам остался у лестницы.
Насупившийся Степан тускло взглянул на отца, хмыкнул, плюхнулся на стул, потянулся за бутылкой минералки.
- Что, плохо, да? - улыбаясь, спросил Вячеслав Аркадьевич. - Головушка, наверное, бо-бо, да? Во рту как кошки нас…и?
Степан сцапал бутылку, припал к ней губами. Вячеслав Аркадьевич поднялся, подошел к сыну, лениво махнул рукой. Бутылка отлетела в противоположный угол комнаты и, ударившись о стену, брызнула сотней осколков. Шипящие потеки протянулись до ковра и впитались, оставив после себя темные пятна.
- Ты че? - воскликнул Степан, скопировав интонации отца, но при этом все-таки закрылся рукой и втянул голову в плечи.
Вячеслав Аркадьевич, не меняя позы, вкатил сыну затрещину. Тот опрокинулся вместе со стулом, да так и остался лежать, глядя на отца со страхом и ненавистью.
- Не умеешь пить - не пей, - миролюбиво произнес Вячеслав Аркадьевич. - Еще раз напьешься, пеняй на себя.
- Лучше бы я вообще домой не пришел, - отчаянно выдохнул Степан. - Снял бы телку у "Интуры" и к ней подался…
Вячеслав Аркадьевич опустился на корточки, сгреб майку сына огромной лапищей и рывком притянул к себе. Затрещала материя. Майка поползла по швам.
- Прибью, - тихо, но очень внушительно пообещал Мал о . Он отпустил майку, поднялся, вернулся к столу, но садиться не стал. Взял со стола стакан, отпил. - Кстати, ты знаешь, что такое инф… инфанилиновый человек?
- Чего? - не понял Степка. - Какой "инфанилиновый"?
- Короче, это означает - "маменькин сынок".
- Может, инфантильный?
- Вот-вот, - ничуть не смущаясь, согласился Мал о . - Так вот, Светлана сказала, что ты - он самый и есть.
- Светка? - окрысился Степан. - Да пошла она…
- Еще раз вякнешь про Светлану - не посмотрю, что сын. Шею сверну, - пообещал Вячеслав Аркадьевич. - Собирайся, поедешь в институт.
- Не поеду, - с вызовом выкрикнул Степан. - У Димки свадьба сегодня, забыл?
- Поедешь, - ласково кивнул Вячеслав Аркадьевич. - А на свадьбу и после института не опоздаешь. К пяти прямо в ЗАГС приедешь. Вадим, - посмотрел он на ординарца, - отправь этого орла в институт. Но сначала забери у него все деньги. И скажи ребятам, чтобы не вздумали одалживать. Ни копейки! Узнаю, что дали денег, - руки повыдергиваю.
- Хорошо, Вячеслав Аркадьевич, - едва заметно улыбнулся Вадим.
- Все, - Мал о вернулся в кресло. - Можешь идти.
- На хрена мне такая жизнь. В жопу. Как в тюряге, - парень зло сверкал глазами. - Чихнуть самому нельзя. Вечно эти псы за спиной топчутся. Лучше бы ты меня в детский дом отдал. Или в интернат.
Вячеслав Аркадьевич смотрел на сына. Лицо его оставалось непроницаемо-спокойным. Вадим подхватил Степана под локоть, помог подняться.
- Пошли.
Тот покорно поплелся следом. Он лучше других знал: как отец скажет, так и будет. Характер. Мал о еще различал их шаги на лестнице, когда зазвонил лежащий на столе сотовый. Вячеслав Аркадьевич поднял его, нажал клавишу "ответ".
- Я, - сказал он просто.
- Вячеслав Аркадьевич, - произнес в трубке голос охранника, что нес вахту у ворот. - Боксер с Пестрым приехали, Философ и Челнок. С ними еще один, фраер какой-то…
- Пропусти, - приказал Мал о и сунул трубку в карман пиджака. Пришла пора заняться делами.
Вячеслав Аркадьевич посмотрел в окно. Черный "Гранд-Чероки" аккуратно полз по дорожке. Через затененные стекла нельзя было разглядеть водителя, да и пассажиров тоже. Мера предосторожности. Пустяк, но именно пустяки зачастую и спасают жизнь. Именно пустяки, а вовсе не высококлассная охрана. Хотя последняя пока еще никому не мешала. Время такое, жизнь такая.
Вячеслав Аркадьевич неспешным, тяжелым шагом пересек гостиную, прошел по длинному, затененному коридору и толкнул дверь кабинета.
- Вот мы и дома, - пробормотал он, опускаясь в массивное кресло.
Мал о потер квадратный подбородок, помял пальцами щеку. Что-то сдавать он начал в последнее время. Или просто усталость копится?
В груди щемит… Нехорошо как-то. Вроде не язва, язва болит по-другому, остро, как будто кто в кишках шилом ковыряет. А тут ноет. Главное, не в животе ноет, а в груди. Надо бы этому лепиле очкастому показаться, так ведь на больничку уложит. А тут дела крутятся - мама дорогая.
На лестнице послышался шум шагов, громкий разговор. Слов из-за дубовой двери было не разобрать, но голос Вячеслав Аркадьевич узнал.
Громче всех болтал Пестрый - самый молодой из "ближнего круга". Едва за четвертак перевалило парню, но уже весь на понтах.
Баском вторит Боксер. Бывший спортсмен. Мощный, как совковый бульдозер, сорокалетний мужик, всегда стриженный под "бильярдный шар". Внешность Боксера подвела. Бабы от него шарахались, что черт от ладана. Нос сломан, да не просто сломан, а сплющен. Ночью такого в подворотне встретишь - все, относи. А уж когда Боксер злиться начинает, тут уж вообще можно заупокойную петь.
Остальные молчат. Однако Вячеслав Аркадьевич и так знал, кто приехал. Философ - Борис Борисович Савенко. Большой дока в области аналитики. Любую ситуацию по косточкам разберет. На десять… Нет, на пятнадцать шагов вперед думает.
Четвертый - Саша Челнок. Погоняло "Челнок" Александр Яременко получил в честь места рождения - города Набережные Челны. Там его Мало и подобрал. Дельный оказался мужик. Хваткий. Не такой умный, как Философ, зато на все руки мастер. И волыну достанет, когда нужно, и калганом поварит. А на "стрелках" Челноку и вовсе цены не было. Спокойный, уравновешенный, он служил идеальным противовесом вспыльчивому Пестрому. Вячеслав Аркадьевич подозревал, что, если бы не Челнок, свой двадцать пятый день рождения Пестрый встретил бы в какой-нибудь старой могилке на заброшенном кладбище.
Пятый… Этот понятно, почему молчит. Он здесь гость. И ему, конечно, хорошо известно, в чей дом он приехал. А еще он понимает, что при неблагоприятном развитии событий этот дом может стать последним домом, который он увидит на грешной земле. Так что парню было над чем подумать. С другой стороны, за него держал мазу реальный, очень солидный человек. Не получи Вячеслав Аркадьевич от него малявы, никаких разговоров вообще не было бы. А так… посмотрим, посмотрим.
В дверь постучали.
- Входите, входите, - нарочито радушно отозвался Вячеслав Аркадьевич.
Он любил играть "доброго дядюшку", простовато-рассеянного колхозного пахаря. Своих, конечно, это не обманывало, а на чужих действовало.
Дверь открылась, и приехавшая компания вошла в кабинет. Гостя зажали где-то в середине. На всякий случай. И броситься - не бросится, и убежать - не убежит.
Следом вошел охранник, остался у двери, перекрывая выход.
Чужак производил странное впечатление. Он являлся образцом "размытого возраста". На первый взгляд ему можно было дать лет двадцать пять. Однако легкие сеточки морщин вокруг глаз и упрямо поджатых губ и седина делали его старше. Зато на щеках парня играл здоровый румянец, а кожа была не просто чистой - по-детски нежной, что зрительно возраст сглаживало. У гостя была тонкая, чуть неуклюжая фигура подростка. Да и легкомысленный джинсовый костюм не добавлял солидности. Одним словом, Мал о , очень хорошо разбирающийся в людях, не смог определить его возраст. Ему могло быть как двадцать пять, так и тридцать пять.
Парень не стал оглядываться. Однако Мал о отметил его взгляд. Мгновенный, острый, оценивающе-запоминающий. "А ведь парень не промах, - подумал Вячеслав Аркадьевич. - Такому палец в рот не клади. Такой своего не упустит, еще и чужого прихватит".
- Проходите, проходите, присаживайтесь, - он улыбнулся почти безмятежно.
- Привет, Кроха, - сказал Боксер, протягивая для пожатия руку и шумно плюхаясь на ближайший стул.
Остальные ограничились кивками. Даже обычно болтливый Пестрый предпочел держать рот закрытым. Гость остался стоять в стороне, молча ожидая, пока хозяин дома соблаговолит обратить на него внимание.
- Присаживайтесь, - предложил ему Вячеслав Аркадьевич. - Присаживайтесь, не стесняйтесь.
- Спасибо, - гость послушно присел на дальнем конце стола, сцепил пальцы рук в замок.
- Насколько я понял из переданного мне письма, у вас ко мне какое-то дело?
- Именно, - гость улыбнулся. Скупо, словно улыбка его стоила денег. - А если вы читали его достаточно внимательно, в чем я лично не сомневаюсь, то поняли, что дело это - не просто дело. А жизненно важное для вас дело.
Пестрому не понравился тон, которым это было сказано. Ему не понравилась и спокойная уверенность чужака.
- Слышь, - насупился он. - Ты че, крутой, да? На кого тянешь, лосяра?
- Помолчи, - остановил его взмахом руки Мало.
- Не, ну а чего он?
- Разбей понт, братан, - поддержал Вячеслава Аркадьевича Боксер.
Вячеслав Аркадьевич откинулся в кресле и с интересом уставился на гостя. Тот в свою очередь смотрел на хозяина дома. Самое главное, что понравилось Мал о , - во взгляде парня не было ничего. Трус бы вообще опустил глаза. Смелый смотрел бы с вызовом. А в глазах этого человека эмоций не было вообще.
Война взглядов продолжалась несколько минут. Наконец Вячеслав Аркадьевич кивнул:
- Да, я внимательно прочел письмо. Причем не поленился, дважды прочел, но, сказать по правде, так и не понял, о каком же деле идет речь?
- Сейчас объясню. - Тон сменился на дружеский. Гостю бы расслабиться, почувствовать себя более свободно, но он даже позы не поменял. Остался сидеть, как сидел. Слегка напряженный, готовый к любой неожиданности. - Вы, несомненно, в курсе того, что происходит в вашем мире. На языке ментовских протоколов это называется "передел сфер влияния". Проще говоря, кто-то затеял гнилое мочилово. Первым был Саша Вяземский. Помните, наверное?
Мало кивнул. Саша Вяземский погиб по пути на юг. Он не признавал общественного транспорта и ездил только на собственной машине, в сопровождении целого эскорта охраны. Поговаривали, что вооружены охранники были знатно и якобы в кузове одного из джипов сопровождения была установлена стационарная авиационная пушка калибра тридцать миллиметров. Как-то Вяземский собрался отдохнуть пару дней в славном городе Сочи. Машину его нашли в кювете, примерно в ста пятидесяти километрах от Москвы. На скорости двести двадцать шикарный "мерс" вылетел на обочину, снес мощный тополь и свалился в дренажную канаву, полную прошлогоднего дерьма. Пассажиры погибли. Говорили, что в момент столкновения, а может, позже, когда полыхнул мотор, а следом за ним и бензобак. По сгоревшим трупам определить момент смерти нелегко.
Гость достал из кармана портсигар, зажигалку, но закуривать не стал. Просто положил портсигар на стол, а зажигалку принялся крутить в пальцах. Говорил он спокойно, едва ли не монотонно, усыпляюще.
- После Вяземского был Американец. Найден мертвым в собственной квартире. Врачи констатировали смерть от сердечной недостаточности. Затем Колыш. Нашли в собственном бассейне. Вода была слишком холодной. Судорога. Не смог выбраться.
- Ну и что? - спросил Мал о , глядя на гостя. - Это несчастные случаи.
- Четыре авторитетных человека, - усмехнулся тот. - Не многовато ли для банального совпадения?
- Почему четыре? Вы назвали троих.
- Божу нашли сегодня утром, в Москве, неподалеку от Серебряного Бора, в собственном "БМВ".
- А с Божей-то что случилось? - поинтересовался Боксер. - Инсульт? Инфаркт? Захлебнулся водкой?
- Подавился, - гость перевел взгляд на здоровяка. - "Маслиной".
- В смысле? - куцые брови Боксера пошли вверх.
- Застрелен выстрелом в голову. Очень профессионально. Человек, работнувший Божу, - специалист. Он сумел подобраться к жертве настолько близко, что тот отправился на встречу без охраны. И, кстати, за волыну Божа тоже не схватился.
После этой фразы в комнате повисло тяжелое молчание. Все переваривали мрачную новость. Вячеслав Аркадьевич несколько секунд думал, разглядывая гостя, потом наклонился вперед, навалившись могучими руками на стол, и спросил негромко и холодно:
- Кто ты такой?
Гость спокойно, словно и не к нему обращались, достал из портсигара сигарету, несколько раз щелкнул зажигалкой, неторопливо закурил.
- Я задал вопрос, - напомнил Мал о . Он не привык, чтобы его игнорировали.
- Я слышал, - затянувшись, ответил гость. - Полагаю, вам совершенно ни к чему это знать. Важно не КТО я, а ЧТО я могу для вас сделать.
- Ты, с-с-с-сука, - глаза Пестрого недобро сузились, рука нырнула в карман. - Наседка ментовская…
Боксер цыкнул зубом и скомандовал:
- Хорош быковать, братан, заткни грызло.
- Почему я должен тебе верить? - не обращая внимания на подчиненных, спросил Мал о гостя.
Помощники Вячеслава Аркадьевича как по команде повернулись к сидящему в кресле молодому человеку. Все четверо имели вид тех самых шарльперровских волков, бесстрастно внимающих доверчивой идиотке в красном чепчике.
А Вячеслав Аркадьевич ждал ответа визитера и пытался угадать, понимает ли этот странный полумужчина-полумальчик, что речь идет уже не о том, согласятся с его предложением или пошлют подальше, а о том, выйдет он отсюда или же его вынесут завернутым в целлофан и с лишней дырой в голове.
- А что вам еще остается? - тот улыбнулся. - Вы неглупый человек, Вячеслав Аркадьевич, и должны понимать: фигур масштаба Саши Вяземского, Американца, Колыша, Божи и прочих не так уж и много. Один регион, одна сфера интересов, очень высокая доходность. Полагаю, рано или поздно киллер получит заказ и на вас. Если уже не получил. Тогда вам придется срочно писать завещание. Степан и Дмитрий останутся сиротами, а Светлана - вдовой.
- Ты, падла, да я тебя на куски порву…
Пеструха рванул из кармана пистолет, вскочил, замахнулся для удара. Гость лишь поморщился.
- Вячеслав Аркадьевич, вы бы попросили своих людей вести себя попристойнее. У нас деловой разговор, и я лишь обрисовал возможные перспективы вашего ближайшего будущего.
- Сядь, Пестрый, не гони, - скомандовал негромко Вячеслав Аркадьевич.
- К тому же Америка - "законник". Синий. На днях в Нижнем прошел сходняк, воры постановили отыскать людей, заваливших Америку. Из-за этого у вас могут возникнуть очень серьезные проблемы.