- Потом искупаемся, - категорично заявил ее спутник. - Вечером. Пошли, - и, не дожидаясь ответа, широко зашагал к выходу с пляжа.
Дима поднялся. Наташа замешкалась, собирая вещи.
- Меня зовут Дима, - сказал Дима.
- Наташа, - ответила она прохладно.
- Вообще-то я из-за вас подошел.
Компания неловко замолчала. Наташа кивнула, улыбнулась вскользь.
- Я так и поняла.
- Что, сильно заметно?
- Сильно. Умничаешь много. До встречи на просмотре, ребята, - она махнула рукой остающимся и пошла следом за Мишей.
Кто-то из компании улыбнулся Диме.
- Здорово ты Мишаню приложил. Главное, грамотно. Присаживайся. Пиво будешь?
Ребята оказались вполне доброжелательными. Они пили пиво, трепались за жизнь. Как-то само собой, естественно и незаметно, к компании присоединился Чингиз. Через пятнадцать минут большинство ребят называли его не иначе как Чин, а обе присутствующие здесь девушки старательно строили глазки. Почти все в компании доучивались во ВГИКе, а на фестиваль приехали исключительно благодаря режиссеру Мише, который каким-то совершенно невероятным образом сумел уговорить спонсоров картины отправить на конкурсный показ большую часть группы. Картина, конечно, не шедевр, но и не такое барахло, как большинство из снимаемых нынче картин… Про бандитов. Современный "Крестный отец" на русский манер. Мафия показана просто классно, со знанием дела. У Миши даже консультант был из братвы. Чингиз весело удивлялся и вскидывал красивые брови: "В самом деле? Надо же, как интересно. Неужели прямо-таки из братвы? Здорово! И, кстати, Дим, Мишаня совсем не такой уж дундук, просто поболтать любит. А так парень нормальный. Звезд с неба не хватает, но и не бездарь".
Дима поначалу ощущал себя довольно скованно, но к концу разговора отошел, угостил компанию пивом и вареными раками, а те пригласили Чингиза и Диму на просмотр. Приглашение было принято.
С точки зрения Чингиза, фильм оказался чем-то средним между бредом сивой кобылы и сказками Пушкина, но вслух Чингиз этого не сказал, напротив, похвалил картину за реализм, за что тут же попал в число Мишиных любимчиков. Тот даже пообещал дать Чину роль в своем следующем фильме.
Они сидели на ночном пляже, пили массандровский портвейн, сухое вино и пиво. Потом народ пробило на купание. Когда все с хохотом и визгом побежали к морю, Дима предложил Наташе:
- Пойдем погуляем?
- Пошли, - легко согласилась она.
И они отправились гулять по набережной, а потом долго и жарко целовались в темном закуте у какого-то кафе, и снова гуляли, и снова целовались. А потом было утро и взбучка от Чингиза.
- А если бы вы на бакланьё местное нарвались? - выговаривал Диме Чингиз. - Срубили бы тебе башню, а мне отвечать потом.
- Чингиз, - смущенно пожимал плечами Дима, - ну ты пойми, нам захотелось побыть вдвоем. ВДВОЕМ, понимаешь?
- Не понимаю, - категорично ответил Чингиз. - Точнее, понимаю, но не здесь и не сейчас. А вообще, - подумав, добавил он, - она тебя любит. Даже я заметил. А вот Мишаня на тебя волком смотрит, - и засмеялся.
Пять дней счастья и неожиданно холодное расставание. Погуляли, и хватит. Обычный курортный романчик.
И залитая летним ливнем Москва, и поиски знакомых, тех самых ребят из ВГИКа, - "О! Братцы, гляньте, Димка! Какими судьбами, старикан? Поступать надумал?" - и ее адрес, записанный на замусоленном клочке бумаги. И старый пятиэтажный дом, и безграничное удивление на лице: "Ты?" И упрямое Димино: "Я пришел сделать тебе предложение. Выходи за меня замуж". - "Димочка, да я для тебя - старуха. Лет через пять ты меня разлюбишь". И его упрямое: "Никогда!" Ей - двадцать шесть, ему - девятнадцать.
И сегодня у них свадьба.
Димка выбрался из салона "Вольво" на улицу и направился к проходной "Мосфильма". Здесь толпился народ, выстраивался в очередь к окошку бюро пропусков. "Здравствуйте, на фамилию Максимов должен быть пропуск. Да, на пробы". Случайные люди и постоянная, околокиношная публика.
Дима встал в очередь. С гигантским букетом белых роз в руках он выглядел нелепо, как слон в коровьем стаде. Тотчас же за ним пристроился один из охранников, Борик. Засопел усердно в плечо. Димка честно простоял пятнадцать минут, сунул в окошко паспорт и получил одноразовый пропуск, заказанный еще утром директором съемочной группы. Борик сунулся было следом, но вместо пропуска получил отлуп.
- Слушай, подруга, - с трудом выдавливая нормальные человеческие слова, забормотал торопливо охранник, - ты врубись в ситуацию, у меня реаль… то есть… одним словом, мне войти надо. Вот пацан сейчас пропуск получал, я его конк… типа, в общем, пасти должен в четыре глаза, чтобы разборов каких гнилых не вышло. Мне "папа", в смысле, его отец, жбан срубит реально, если с ним случится чего.
"Подруга" "врубаться в ситуацию" упорно не желала. Дима порадовался. Ему не хотелось, чтобы Борик прошел на съемочную площадку. Ни к чему это. Охранник заметался. Стоя за турникетом, он проследил, в какую сторону направляется Дима, и потрусил вдоль ограды в надежде отыскать лазейку.
Несмотря на достаточно подробное объяснение, данное Наташей, Дима все же заплутал в лабиринтах основного корпуса. Когда же он отыскал нужный павильон, то первое лицо, которое увидел, было лицом Борика. Охранник стоял, привалившись могучим плечом к косяку, и улыбался.
- Ты как сюда попал? - удивился Дима.
- Нормально. Там, подальше, еще одно КПП есть. Мы с парнем на вахте вопрос реально перетерли, я ему сто баксов сунул и прошел себе. Нормальный пацан оказался. С понятиями.
Дима только вздохнул.
- Борик, я тебя прошу, прошел, и хорошо, но стой тихо, ладно?
- Да о чем речь, Дим? Все будет тип-топ. - Борик огляделся. - Солидно, - оценил он.
Посреди павильона возвышался здоровенный помост высотой около метра, к которому вели два широких пандуса. На помосте было выстроено поросшее "диким бурьяном" заброшенное кладбище. Сдержанный свет софитов заливал сделанные из толстой фанеры покосившиеся "могильные плиты" и фальшивые чугунные кресты. На дальнем конце помоста, огороженная тремя стенами, красовалась комната то ли кладбищенской сторожки, то ли деревенской избы. Посреди кладбища громоздилась тележка с установленной на штативе кинокамерой, погашенная до срока бочка юпитера на массивной треноге и два прожектора покомпактнее. За могилами Дима увидел наклонный белый "зонт"-экран размером примерно полтора на полтора метра. На одной из могил, тоскливо подперев ладонью подбородок, абсолютно неподвижно сидел унылый мужчина в джинсовом костюме. По павильону со скучающим видом разгуливали люди. На пандусе, спускающемся от помоста к полу, спиной к дверям, скрестив по-турецки ноги, устроился худощавый паренек, одетый в безразмерный кожан и огромные шорты. Он раскачивался вперед-назад, подобно китайскому болванчику, бормоча на разные лады:
- Лишь только вой полуночной волчицы небес коснется… Небес? Нет, не так. Лишь только вой… Где? Стоп… А, все. Лишь только вой полуночной волчицы звезды коснется, что… Что?.. Неужели я идиот?.. Встает над миром… Звезды коснется, что встает над миром…
- Чего это с ним? - озадачился Борик. - Башню, что ли, повело у пацана?
- Репетирует, - коротко ответил Дима. Он высматривал среди декораций Наташу.
- Ааааа… - Борик весело хмыкнул.
- Да, - спохватился Дима. - Если что, я не с тобой!
Паренек вздохнул, помотал головой и пробормотал:
- Ну и хрен ли? Мы будем снимать кино или мы не будем снимать кино? - затем утробно и фальшиво рассмеялся, снова вздохнул и ловко, в одно движение, поднялся. Обернулся. Дима увидел, что лицо у парня совершенно серое, с какими-то странными подтеками. - О! Кого я вижу! - бодро завопил серолицый. - Димка! Здорово, старикан!!!
Он бодро скатился с пандуса, зашагал к Диме, протягивая для пожатия руку. Тот с трудом признал в серолицем одного из сочинских знакомых.
- Что за клык моржовый? - напрягся Борик.
- Борик, это не моржовый. Это родной. - Не то чтобы Дима любил братковский сленг, но объяснения, высказанные на этом языке, понимались Бориком куда быстрее и лучше. Он улыбнулся, пожал руку серолицему. - Валера, тебя не узнать.
- Валера, - парень протянул руку Борику.
- Борик, - солидно представился тот.
- Слушай, Валера, - Дима огляделся. - Ты Наташу не видел?
- Здесь была, - Валера покрутил головой. - Натусик!!! Натусик!!! - завопил он на весь павильон и, не дождавшись ответной реакции, заявил: - Отошла, наверное, куда-нибудь. Как сам-то?
- Нормально. - Народ начал оглядываться, рассматривать Диму с нескрываемым интересом. От нечего делать, надо полагать. В основном, конечно, привлекал внимание шикарный букет. - У вас как дела?
- Да, старик, на букву "х". Типа "хорошо", только наоборот. Видишь, полдня не можем съемку начать. "Кто идиот? Я идиот?" - выдал он ни с того ни с сего.
- Почему?
- Да продюсер, гад, деньги снова не перевел. Мишаня на прошлой неделе с ним встречался, тот клялся-божился, что все будет в порядке, - и ни шиша. Снова продинамил, сволочь. Мишка побежал в дирекцию договариваться, чтобы съемку разрешили. Те упираются, грозятся оборудование отобрать и начать разбор декораций. Представляешь? Вот труба будет. И так павильон под съемку еле выбили. Тут сейчас Шахназаров работает. Город древнеримский строить будут на той неделе, прикинь? Мишаня "окно" месяц выпрашивал, а теперь такая лажа получилась.
- Не свисти. Где будут город строить? - спросил изумленно Борик. - Здесь?
- Здесь, конечно, где же еще? - засмеялся Валера. - Площадь, дворец с колоннадой, бассейн, как положено. Бассейн, правда, так себе. Вон, под колосниками висит. - Под колосниками, на тросах, висело нечто внушительно-объемное. Снизу, правда, было совершенно не понятно, что именно. - Там из-под воды все планы. Мощь, да?
- Ни болта себе, - покачал головой восхищенный Борик.
- Карену хорошо. У него с деньгами проблем не возникает. Под одно имя сколько надо дадут, даже сценарий читать не станут.
- А у вас читают?
- Еще как. Три раза сценарий переписывали, под продюсера.
- Про что хоть фильм-то? - с любопытством спросил Дима.
- Да там… "Гамлет" осовремененный. Триллер, одним словом. С мистико-философским уклоном. Дожди всякие там, кошки чумные, мусор по улицам… Ураган, короче. Такой, знаешь, в духе Паркера.
- А "в духе Миши" Миша снимать не хочет?
- А "в духе Миши" Мишаня снял бы, да только под это дело финансирование хрен найдешь. - Валера посмотрел в потолок, ухнул, имитируя совиный крик. - Во! Классно!
- Ты покойника играешь?
- Почти угадал, - Валера засмеялся. - Ведьму играю. Ну, то есть у меня еще роль тут приличная, Розенкранца, но еще ведьмой подрабатываю. Для денег. Все равно рожу под гримом не видно.
- Слышь, братела, - понизив голос до заговорщицкого шепота, поинтересовался Борик. - А этот мужик… Ну, вон тот, глушанутый, на могиле который сидит. Это че, кукла?
Вадим обернулся. Унылый мужчина, не мигая, таращился в пространство стеклянными глазами.
- Сам ты кукла, чудило. Это оператор.
- А че это с ним? Вперло его, что ль?
- Настрой ловит.
- Аааа… - протянул уважительно Борик, совершенно игнорируя "чудилу". - Слышь, а это… могилы настоящие?
- Некоторые фанерные, другие давленые. Из пластика.
- Чума, - с детским восторгом заявил охранник. - Реально как настоящие. Хрен отличишь.
- А ты думал!
- Все готово? Людей на площадку, быстро!!! - донесся с лестницы чей-то вопль, звенящий от истерических нот. - Через пять минут начинаем съемку!
Борик инстинктивно сунул руку под куртку, обернулся.
- О-па, - Валера хмыкнул. - Димыч, извини. Не хочу под горячую руку попадать. - Он рваной трусцой метнулся к пандусу и уже через пару секунд стоял посреди могил.
В лестничном колодце раскатились дробные шаги, и по ступеням сбежал Миша. За ним вереницей топотала съемочная группа. Увидев Диму с Бориком, режиссер невольно сбавил темп:
- Почему посторонние?.. - Он осекся. Кивнул без особой радости: - Ааааа, это ты… Привет.
- Здравствуй, Миша, - улыбнулся Дима. - Ты Наташу не видел?
- Хотел бы, - помрачнел тот и заорал на весь павильон: - Где люди? Я же сказал, никому не расходиться!!! Нам два часа всего дали!!! - Он повернулся к низенькой женщине в яркой полосатой футболке, джинсах и кепке-бейсболке. - Всех на площадку! Через минуту чтобы все были здесь.
- Поняла, Михал Михалыч, - кивнула женщина и тут же крикнула кому-то: - Где остальные ведьмы?
- Обедать пошли, - ответил ей голос кого-то, стоящего за могилами.
- А почему они обедать пошли во время съемки? - резко и пронзительно завопила женщина и тут же куда-то убежала.
- Бардак, - печально покачал головой Миша. - Ну почему у нас всегда такой бардак? Чем бы ни занимались.
Вспыхнул слепяще юпитер. "Проснувшийся" оператор повел плечами, повернул голову, оглядывая стоящих внизу людей, и заявил кому-то могильно:
- П…деныш, иди на площадку. Яркость проверить надо.
"П…деныш" послушно поднялся на помост, встал там, где ему указал оператор. Тот забрался на тележку, а ассистент принялся вымерять яркость при помощи фотоэкспонометра.
Оператор слушал его, кивал, наконец буркнул:
- А ты ведьм мерил? Ведьмы у нас в темном, их пять, они нам весь свет от юпитера срежут. Ну что нет-то, когда срежут. Да говорят тебе! Поставь еще кого-нибудь. Чего ты бегаешь, не бегай… Погоди. - Оператор покрутил головой, заметил стоящего у дверей Диму, махнул рукой: - П…деныш, иди сюда.
Брови Борика недобро сдвинулись к переносице.
- Ты кого это п…денышем назвал, обсос?
Дима тронул его за руку:
- Борик, мы договаривались обидки не жарить. Люди понятий не знают.
- Оно и видно, - мрачно пробормотал тот.
Миша хмыкнул:
- Степан Владимирович всех так называет, но оператор он просто чумовой. Не обижайтесь. И не обращайте внимания.
- Базар фильтруй, лосяра. А то жбан срублю к свиньям, - крикнул зычно Борик.
Оператор даже не взглянул на него.
Дима поднялся на площадку.
- Там встань, - указал оператор, однако любимое словцо оставил при себе.
Ассистент принялся ходить вокруг терпеливо преющего в свете юпитера Димы и замерять уровень освещения. В это время привели четырех ведьм - трех ребят и одну девушку. Одеты они были однотипно, в кожаны и шорты. И у всех серые лица со странными разводами.
- Свободен, - кивнул Диме оператор.
Тот начал спускаться по пандусу, а оператор крикнул на весь павильон:
- Миша, ты говорил, что тебе друг героя нужен? Возьми парня. Киногеничный. Соплюхи прямо в зале кончать будут.
Говорил он почти без эмоций, и потому непонятно было - шутит или всерьез. Дима улыбнулся, Миша только вздохнул.
В павильон впорхнула Наташа. Увидев Диму, засмеялась, чмокнула в щеку.
- Привет.
- Привет, - улыбнулся он.
- Ну и как тебе здесь?
- Мне здесь нравится.
- Наташа, - Миша поджал губы. - Ну, слава богу, соблаговолила появиться. Быстренько давай на площадку.
- Иду, - она еще раз чмокнула Диму в щеку. - Не уходи, ладно?
- Не уйду, - пообещал он.
Такое впечатление, что в студии внезапно начался пожар. Все пришли в движение. Только что павильон был похож на сонное царство, и вдруг все преобразилось. Миша метался среди могил, время от времени запинаясь о тянущиеся в густой "траве" сплетения кабелей, пытаясь свести воедино усилия десятков людей. Время поджимало, а снять нужно было много.
- Олег! Ты двенадцатый эпизод под Лешу переписал? Мы его следующим снимаем.
- Пишу, - буркнул сидящий на свободной тележке невзрачный человек, похоже, один из самых уравновешенных и неприметных в киногруппе. Если бы не объемистый блокнот на коленях, его можно было бы принять за прохожего, из чистого любопытства забредшего в павильон. Он что-то размашисто писал карандашом, то и дело переворачивая страницы. - Через четверть… Нет, через десять минут закончу.
Дима понял, что Олег - сценарист.
- Отлично! А где Вова?! - надрывался Миша. - Найдите кто-нибудь Вову! Надо было другого мальчишку брать. От этого одни проблемы и головная боль.
- Он, по-моему, в коридоре гулял.
- Ну так приведите его!!!
Помреж - та самая низкорослая девица в бейсболке - метнулась в коридор и через пару минут привела Вову - худого, рыжего, лопоухого подростка, похожего на муравья.
- П…деныш, иди в кадр, - траурно проворчал оператор.
На лице мальчишки не было испуга перед окликом, скорее, досада: мало оторвали от дела, так еще обругали на всю площадку.
- Тут я, - буркнул он, стараясь говорить со взрослой сипотцой. Очевидно, так он надеялся заработать хоть какой-то авторитет. Режиссер поглядел сверху вниз.
- Вот что, Вова, - произнес Миша спокойно, почти отечески. - Предупреждаю последний раз: будешь срывать съемки - уволю, найду другого. Понял?
- Понял, - просипел тот.
- Марш на площадку, живо! Милочка! У Вовы грим потек, подправьте!
- П…деныш, - не меняя интонации, проворчал оператор, - в кадр иди, тебе говорят.
Мальчишка заспешил в тот конец площадки, куда был направлен юпитер. Там уже прохаживался Вадим, ждала Наташа, здоровый амбал, имени которого Дима не знал, ведьмы. Пока есть время, гримерша наносила на лицо Наташи последние мазки, подправляла прическу. Теперь она переключилась на Вову. Звукооператор выверял положение "журавля" - специального микрофона.
- Посторонним покинуть площадку! Мотор! - прогремела магическая команда.
- Эпизод четырнадцать, дубль первый! - пропищала помощница и хлопнула "хлопушкой".
Хлопок получился звонким, как пистолетный выстрел. Борик даже вздрогнул.
Миша здорово нервничал. Недавний выпускник ВГИКа, - три года, разве это срок? - он сам был на побегушках у маститых, не успел наработать авторитета и, похоже, испытывал по этому поводу некоторые комплексы. Надо заметить, выглядел Миша на тридцать, но на деле ему только-только исполнилось двадцать шесть. За время учебы он снял пару вполне пристойных короткометражек, а после - полнометражную картину. Ту самую, про мафию. Фильм прошел тихо, был показан по телевидению, не в прайм-тайм, конечно, и отошел на задний план, уступив место старым картинам, американским дешевым поделкам и бразильско-мексиканскому "мылу". Правда, год назад его пригласили снимать какое-то телешоу, что дало Мише возможность засветиться в высоких кругах шоу-тусовки, но кино он не бросил. Фильмами грезил и клялся, что однажды добьется настоящего успеха. Нет, не только здесь, но и по всему миру. В последнем Дима сильно сомневался, хотя и не высказывал собственных сомнений вслух. Кто знает, как повернется дело?
На той стороне площадки одна из актрисочек второго плана, не занятая в сцене на кладбище, коротала время, откровенно заигрывая со смазливым актером, исполнителем одной из главных ролей. Актер являл собой образ типичного сердцееда, плейбоя, любимца женщин. Высокий, стройный, с вьющимися волосами, тонколицый, слащавый, словом, все, как положено.
Дима поманил пальцем стоящего поодаль парня из обслуги.