- Димочка, Наташа, - теперь слово взяла Светлана. Эффектно-броская, она заставила всех присутствующих мужчин невольно напрячься. - Сегодня вам предстоит начать собственную жизнь. Жизнь, не зависящую ни от кого, кроме вас самих. Жизнь сугубо личную. Именно поэтому мы с мужем, - Светлана взяла Вячеслава Аркадьевича под руку, - хотели сделать вам еще один подарок. - Подоспевший официант подставил поднос. Светлана положила на него ключи. - Это ключи от квартиры. Ведь ваша совместная жизнь только начинается и у вас еще все впереди. Ремонт там не делали, но кое-что из мебели уже привезли, - она улыбнулась. - Живите, как считаете нужным, думайте своими собственными мозгами и делайте свою жизнь такой, как вам того хочется.
Оркестр вновь грянул туш. Степан посмотрел на отца. Тот наблюдал за официантом без тени улыбки.
Что-то пошло не так. Либо отец понятия не имел об их "общем подарке", либо… Пожалуй, другого варианта Степан не видел. Не иначе как мачеха решила посвоевольничать. Напрасно. Мал о -старший подобных сюрпризов не любил. Да и не отпустил бы он Димку от себя просто так. Хотя бы потому, что боялся. Он в Димке души не чаял. Случись у него "деловые проблемы", и Димку будет слишком легко завалить. Тут ведь не Штаты. Понятия понятиями, а в войне все средства хороши. А Димка-то на мачеху как смотрит. Понял ли, дурачок, что она ему сказала? А сказала-то она следующее: "Сваливай, дурачок, из-под папашкиного крыла. Сваливай, пока хомут на тебя не напялили реальный, в полтонны весом, не запрягли да не заставили по полю бегать. По криминальному".
Оркестр заиграл медленный, тягучий, очень красивый блюз.
- Горько! - крикнул дискантом кто-то с противоположного конца стола.
- Гоооорько!!!! - подхватили ближе.
Димка неловко приобнял невесту. Та охотно прильнула к нему, хотя и прикрылась фатой.
- Р-р-раз!!! - заорал тот же дискант. - Два!!! - подхватили, но уже хором.
Степан усмехнулся криво. Раз, два… Бедный Димочка. Скромный, тихий, глупый. А актриска-то его явно не промах. Вон как умело прижимается. Ясный перец, ученая. У них там, в киношных кругах, без этого никуда. Классическое "постельное" образование. А что фатой прикрылась, так это для вида только. Попробуй поцелуйся нормально, когда на тебя сотня пар глаз пялится. Дебилы.
- Пять!!! - захлебывался восторгом дискант.
Степан взглянул на отца. Тот смотрел на младшего сына без тени улыбки, серьезно, как будто Дима выполнял ответственное поручение. Зато Светлана улыбалась и отбивала счет легкими хлопками.
- Шесть!!!
Молодые разомкнули объятья, потупились оба, как первоклассники, которых застукали с сигаретами в школьном туалете.
Странно, но Степан не чувствовал радости за младшего брата. Скорее, досаду. Такую досаду испытывает человек, заранее знающий, что его близких втягивают в аферу, и не имеющий возможности помочь. В сущности, они были достаточно близки с братом только лет до десяти. Потом привязанность уступила место равнодушию. Наверное, оттого, что Степан слишком рано понял, КАКИМИ делами занимается отец, и… повзрослел. Во всяком случае, ему так казалось. Они с Димкой могли поболтать, обменяться мнениями по тому или иному поводу, но, как правило, этим все и ограничивалось.
Мал о -старший стремился навязать свою волю всем, кто его окружал. Чаще всего он делал это незаметно, исподволь подталкивая людей к принятию нужного ему решения.
Пару недель назад Степан случайно подслушал разговор отца с Димой. Отцу не нравилась невеста. Мал о -старший считал, что богемная среда плохо влияет на людей. Особенно это касается особ женского пола. Дима, правда, внезапно проявил совершенно не свойственное ему упрямство, и в конце концов Мал о -старший дал свое согласие на брак и даже пообещал поспособствовать невестке. Известно, отечественный шоу-бизнес - большое море, в котором полным-полно хищной рыбы всех видов и размеров.
Степан смотрел на подобный жест отца скептически. Тот, кто не знает, что представляют собой звезды кинобизнеса, может почитать Асланову и прочих. Возможно, там и не стопроцентная правда, но верно в основе. А потом, все эти экранные девочки и мальчики с кем только не спят. Лично он, Степан, ничуть не удивится, если его братец через полгода обнаружит свою благоверную в постели с каким-нибудь хлыщом. Отец, ясное дело, не станет выносить сор, если - благодаря подаренной молодоженам квартире - вообще что-нибудь узнает. А еще через годик Димочка вернется под отцовское крылышко с упакованными чемоданами. Девочке, само собой, прочистят мозги, но кому от этого станет легче-то? Можно поспорить, что не Димке.
Ну не любил Степан актерскую братию, что тут поделаешь.
Он вздохнул, повернул голову, лениво-безразличным взглядом окидывая столы. Кое-кого он видел раньше. Например, вон того типа с фотоаппаратом. Репортер местной газетенки. Шакалье племя. Репортерская братия - в глазах Степана - стояла даже на ступеньку ниже, чем актерская.
Дальше. Актеры, режиссеры, киношники разные. Вон тот, смазливый, конечно, режиссер. А костюмчик на нем - полное гов…о. Небось, из киношного реквизита выудил, дешевка. Зато сколько понтов. Рука с дымящейся сигареткой на излете, подбородок вверх, устало-мудрый взгляд из-под полуприкрытых век. Мол, нам, элите, известны все тайны мироздания. Тарковский с этим… Феллини в одном лице. Талантище. Могучий человечище. Дать бы по роже разок как следует, сразу о понтах забыл бы. А то сидит, пыжится, как мартовский кот. Остальные… Попадаются знакомые лица, но где видел, в каком фильме? Или вообще не в фильме, а по телику? Или даже не по телику, а в журнале фотографию… Черт их знает. Не вспомнить. Это они на кинофестивалях своих левых узнаваемые, а так…
А вот за ними…
Степан даже перестал дышать на несколько секунд, завороженно глядя в дальний конец стола. Сердце его застучало глубоко и неровно.
Да нет, ничего страшного не случилось. Просто на том конце стола, не обращая внимания на царившую вокруг актерско-режиссерскую суету, сидела ОНА…
…Эта девушка была удивительно красива. НЕВЕРОЯТНО красива. Лет двадцати шести - двадцати восьми. Большие круглые глаза смотрели по-детски восторженно. Черты лица на редкость правильные. Волосы, светлые, удивительно пушистые, спускались на плечи, завиваясь внизу. Тонкие черты лица. Кожа нежная, едва тронутая золотистым загаром. Руки под стать всему облику - невесомые, тонкие, будто выточенные из слоновой кости. Элегантный, очень дорогой костюм оливкового цвета подчеркивал плавные линии плеч и будоражил фантазию.
Степану даже показалось, будто он немножко переутомился и галлюцинирует. Ну, посудите сами, что можно подумать, когда видишь фантастически красивую девушку, причем в одиночестве и на дальнем конце стола? Если бы она сидела рядом с кем-нибудь из братков, Степан бы подумал, что это очень дорогая проститутка. Если бы заискивала перед режиссером, как остальные, - актриса. Но девушка была сама по себе. Ни с кем и выше всех.
Она была не просто красива. Она была изысканна. В ней сразу чувствовалась порода. Понятно теперь, чего так пыжился режиссер. Степану тоже захотелось выпятить грудь и надуть щеки.
Женщина, словно почувствовав, что на нее смотрят, подняла взгляд. У нее оказались потрясающе красивые глаза. Лучащиеся теплым светом, голубовато-зеленые. В таких глазах любой мужчина может утонуть так же запросто, как в океане.
Она улыбнулась, тонко, отстраненно и вежливо, как умеют это делать только такие женщины, заметив повышенный и несвоевременный интерес к собственной персоне. Улыбнулась и сразу же отвела взгляд. Спросила о чем-то соседа, серого, затурканного жизнью и бытом актеришку средних лет. Тот ответил, и она засмеялась, обнажив чудесные, ровные зубы.
- Вадим, - Степан ткнул локтем сидящего справа ординарца.
- Мммм? - поглощая кусочек судака, промычал тот.
- Послушай, ты не знаешь, кто это?
- Где? - Вадим оторвался от еды.
- Женщина в оливковом платье. На той стороне стола.
- На той стороне? - Вадим поискал взглядом объект Степиного интереса. - Ах, эта… Наверное, подружка невесты. Раз на той стороне стола. - Ординарец взглянул на тарелку собеседника. - Ты поешь чего-нибудь, жиган, а то прорубит тебя раньше времени.
- Да… - Степан подцепил кусок нежнейшего оленьего мяса, пожевал, не ощущая вкуса.
- Классная лялька, - прокомментировал Вадим, вновь погружаясь в процесс поглощения пищи. - Только старовата для тебя. Ей под тридцатник, уж точно.
- Плевать, - отмахнулся Степан.
- Ну, раз плевать, тогда двести баксов.
- Чего? - Степан едва не поперхнулся.
- Дай ей двести грин, говорю, и через пять минут она в твоем номере.
- Да пошел ты…
Вадим философски пожал плечами:
- Не хочешь, как хочешь.
Степан принялся сосредоточенно жевать, время от времени поглядывая в сторону незнакомки. Та светски болтала с серым актером.
- С чего ты взял, что она согласится?
- Братан, я их столько перевидел - тебе и не снилось. Рано или поздно, они все соглашаются. Все, - ответил Вадим и усмехнулся: - Бабы, они по жизни б…и. Все продаются. Дело лишь в сумме.
- Много ты понимаешь.
- Да уж побольше тебя, братан, - беззлобно засмеялся Вадим.
Степан фыркнул. Ему не понравились циничные рассуждения Вадима. Хотя вот он, живой пример, сидит слева, поглядывает на муженька, подкладывает ему оленинку с запеченной на углях голубой форелью да подливает водочку. Но… Светка - другое дело. А незнакомка - она не может быть такой.
Степан налил себе водки, выпил торопливо, зажевал сочным куском мяса.
- Слушай, Вадим…
- Мммм?
- Выясни для меня, кто она, ладно?
- Отец не одобрит, - рассудительно заявил ординарец, подкладывая себе салат. - Он эту Наташу едва перенес. И то, если бы Димка не уперся, как лось, - хрен на блюде сегодня был бы, а не свадьба. А тут еще ты… Слушай, братан, а ты чего в джинсе пришел? "Папа" тебе вроде цивильное отправлял.
- Достало, - коротко объяснил Степан. - Так что, выяснишь?
- Не, братела, - Вадим покачал головой. - Не ко мне базар. Поспрашивай у пацанов. Может, кто и знает.
- Я заплач у …
- Ты чего, братан? - Вадим отложил вилку, выпрямился. Глаза его недобро сузились. - Хочешь сказать, что я на "дырках" бабки зарабатываю?
- Извини, - пробурчал Степан, утыкаясь в тарелку. - Ляпнул не подумавши.
- Ты за базаром-то следи, малой, - Вадим расслабился, хотя голос его остался холодным и острым. - Ладно, я - свой, а чужой бы разборы устроил по понятиям, а потом на бабки бы тебя опустил за гнилой базар.
- Ну, я же сказал, извини, ну? Вырвалось.
- Ладно, ешь давай.
Степан принялся глотать мясо, практически не жуя. Требовалось время, чтобы Вадим остыл.
Объявили перерыв, и народ потянулся к выходу. Покурить, поговорить о делах и просто поболтать, проветриться. Для тех, кто остался, оркестр продолжал наигрывать мелодичные блюзы.
- Слышь, братан, - донеслось до Степана. Он покосился на успевшего основательно принять Пестрого. - Они чего-нибудь реальное могут слабать или так и будут одну эту х… гонять?
Сидящий по соседству от него Боксер хмыкнул:
- Пестрый, это тебе не "Загуляй". Не гони волну. Сиди, хавай культурно. Видишь, народ реальный собрался, сидят, расслабляются.
- Не, ну давай я им забашляю. Пусть чего-нибудь конкретно нормальное слабают. "Ай-яй-яй, замочили негра, суки", - затянул Пестрый, забавно гундося.
- Сказали тебе, сиди, жри…
Степан бросил взгляд через зал. Незнакомки не было. Либо она, как и большинство приглашенных, вышла покурить, либо уехала. Впрочем, в этом Степан сомневался. Рано еще, время детское. Праздник только начался.
В кармане у Вадима закурлыкал мобильник. Тот отложил вилку, достал трубку, отвернулся, заговорил вполголоса:
- Да. Я. Здорово, братан. Кто? - голос его стал сосредоточенным и жестким. - А он где? Понял. - Вадим нажал "отбой" и тут же набрал номер. - Курва? Здорово. Нормально дела. Ты вот чего. Кто-нибудь там сейчас рядом из пацанов есть? Вот возьми его и поезжайте в "Вишенку". Кешу знаешь? Он бригадиром у Америки. Рыжий такой. Вот-вот. Если он там - пасите. Мы сейчас подъедем.
Вадим закрыл трубку, сунул в карман, поднялся и направился к Мало-старшему. Боксер наблюдал за ним внимательно, очень серьезно. Он по тону ординарца понял: случилось что-то важное. Вадим наклонился к уху Вячеслава Аркадьевича, зашептал торопливо, простреливая зал внимательным, настороженным взглядом.
Тот выслушал, кивнул, шумно отодвинул стул.
- Ты куда, дорогой? - поинтересовалась Светлана.
- Неотложное дело, извини, - коротко ответил Вячеслав Аркадьевич. - Скоро вернусь.
- А дела не могут подождать? Поручи ребятам, пусть съездят без тебя. Свадьба у сына не каждый день.
- Извини, - только и ответил Мало-старший. Он пошел вдоль стола, на ходу кивнул Челноку и Пестрому: - Поехали. - Боксер тоже начал было подниматься, но Вячеслав Аркадьевич положил ему руку на плечо: - Останься. Сами справимся. Ты лучше за ним присматривай, - и стрельнул недобрым взглядом в сторону Степана.
- Вадим, что случилось? - окликнула ординарца Светлана.
- Не беспокойтесь, Светлана Михайловна, - улыбнулся фальшиво Вадим. - Ничего серьезного.
- Это точно?
- Конечно, - Вадим заспешил следом за боссом.
На братковскую сторону стола словно набросили плотное покрывало. Смолкли разговоры, во взглядах появились настороженность и недоумение. Что случилось? Если "стрелка", то почему "папа" не взял с собой кого-нибудь из бойцов, если дела левые, то зачем уезжает со свадьбы собственного сына?
На актерской стороне стола продолжали шуметь. Разговоры набирали силу и наливались алкоголем, как августовская груша соком. Слащавый режиссер уже что-то высокомерно втолковывал сидящему рядом актеру. Серолицый тоскливо подливал себе водки и пил в одиночестве. Его прекрасная соседка испарилась, канула в туман, и некому было поддержать компанию.
На всякий случай Степан выждал пару минут, затем поднялся и пошел к выходу.
В фойе толпился народ. Кое-кто лениво прогуливался, созерцая отличные копии известных полотен, украшавших стены. Ван Гог, Пикассо, Лотрек, Дега, Модильяни, Гоген. Все очень дорого и очень стильно.
В толпе шустро сновали официанты, разнося подносы с бокалами и рюмками. Черное фрачно-костюмное озеро колыхалось, то и дело вспыхивая бликами серебряных подносов. Сигаретный дым поднимался над головами тонкими голубовато-серыми струйками, создавая впечатление множества курящихся в огромной долине вулканов. Дым уползал к потолку и собирался в бугристое покрывало, постепенно рассеиваясь, втягиваясь в темные пещеры вентиляционных отдушин.
Работал буфет, в котором можно было - абсолютно бесплатно, разумеется, - взять целую бутылку водки, мартини или ликера. Чтобы пойти в номер и в одиночестве выпить. Для любителей и ценителей. Темнели батареи бутылок импортного пива. Тарталетки, бутерброды и даже чипсы - пища плебейская, но под пиво идет в самый раз. Искусственная дань простоте. Мол, и нам не чуждо.
Народ кучковался по интересам. Люди авторитетные пользовались случаем перетереть назревшие деловые вопросы, актерская братия громогласно обсуждала кинодела, а заодно и богемные сплетни. Кто с кем спит, кто от кого к кому ушел, кто у кого снимается, у кого проект пошел, а у кого, наоборот, застопорился.
Незнакомки среди них не оказалось. Это, конечно, ничего не значило. Она могла подняться в номер, а могла поехать покататься на бричке или просто выйти на крыльцо, подышать свежим воздухом.
На всякий случай Степан вышел на улицу. Здесь стояли два парня в ливреях. Один отгонял машины на стоянку, второй встречал и провожал гостей. Кучеры, собравшись у передней брички, курили, болтали. Но стоило Степану сделать шаг от дверей, как разговоры немедленно смолкли.
- Ребята, - Степан закурил, - не видели здесь женщину? Такая модельная. В оливковом платье.
Уж если не познакомиться, то хотя бы узнать номер машины. Остальное - дело техники. А в том, что незнакомка была на машине, и, скорее всего, на дорогой машине, Степан не сомневался.
Парни переглянулись. Затем один из них покачал головой:
- Нет. Не было.
- Минут десять назад. Не было, точно?
- Нет. Компания какая-то уехала, минут пять как, а больше никто не уезжал.
- Понятно, - в другое время Степан сунул бы парням крупную купюру, но сегодня в его карманах, благодаря стараниям отца, гулял ветер. - Спасибо.
- Да не за что.
Степан вернулся в фойе. Взял в баре бутылку "Миллера", скрутил пробку и пошел на второй этаж. В коридорах горел приглушенный свет, на стенах красивыми яркими волнами висели гирлянды, сплетенные из странных цветов. Степан никогда прежде таких не видел. Он коснулся одного цветка рукой. К его немалому удивлению, цветы оказались живыми. Над дверями роскошного "люкса" висел внушительных размеров транспарант: "Союз да Любовь, Дима и Наташа!!! В добрый путь!!!" Последнее явно придумывали долго. Степан прошел по коридору, попивая пиво прямо из горлышка. В коридорах незнакомки не было. Не ломиться же ему в каждый номер.
Пиво закончилось посреди третьего этажа. Степан поставил бутылку у дверей какого-то номера и продолжил путь "всухую". Закурил, стряхивая пепел на ковер. Плевать ему было на порядок. Все схвачено, за все заплачено. Его отцом. "Папой".
- Да здравствует дон, мать его, Корлеоне, ёптыть! - гаркнул ни с того ни с сего Степан и засмеялся.
Он нашел их на четвертом этаже. Из-за дверей двухкомнатного номера раздавались такие сладострастные и громкие стоны, что Степан остановился, будто налетел на стену. Он почему-то сразу поверил, что это ОНА. Какой-нибудь, мать его, актеришка трахает ее во все дыры. А она воет, как шалава вокзальная. Или и того круче, бык какой-нибудь из охраны. Ладно еще, если из своей, а ну как из чужой? А впрочем, плевать было Степе, бык, не бык… Он коротко врубил по двери ногой. Пониже замка. Створка распахнулась, гулко грохнувшись о встроенный шкаф. Степан шагнул в номер, заорав во всю глотку:
- А вот и я!!!
Стоны сразу смолкли, сменившись подозрительным шебуршанием. Степан прошел в спальню и сразу увидел тела. В темноте они выглядели как привидения. Протянув руку, Степан щелкнул выключателем. Яркий свет залил комнату.
На кровати, кутаясь в простыню, сидел смазливый свидетель. Шмотки его были раскиданы по всей комнате. Алая лента болталась на приоткрытой дверце шкафа. За ним, натянув одеяло до подбородка, испуганно лупая распрекрасными глазами, лежала конфетка-свидетельница. Степан хмыкнул. В отличие от этих двоих, он смущения не испытывал. Напротив, находил ситуацию забавной.
- Трахаетесь? - вполне невинно спросил Степан, разглядывая миленькую мордашку девицы. - Ну, трахайтесь, трахайтесь.
- Мы… - свидетель растерянно оглянулся на подругу.
- Да я вижу, вижу, - улыбнулся озорно и очень нетрезво Степан.
Девица, словно бы ненароком, приспустила одеяло, демонстрируя вполне приличную грудь с вполне аккуратным, округлым сосочком.
- Нет… То есть… - Свидетель попытался встать, но Степан щелкнул выключателем, и комната вновь опрокинулась в темноту.
- Только ты, козел, - заявил он на прощание, - сейчас рядом с Димкой в зале должен сидеть, а не с девкой в кровати валяться, понял?