И направился в прихожую. Степан чувствовал невероятное облегчение, что стонущая девица, кувыркающаяся в постели с этим смазливым хлыщом, все-таки не ОНА. Впрочем, ОНА бы и не легла с ТАКИМ. Порода не та.
Степан шагнул из номера, и в ту же секунду на плечо ему легла тяжелая рука. Он резко обернулся. За спиной стоял Боксер.
- Ты чего… - Степан почувствовал, что у него непроизвольно затряслись колени. - Напугал, блин… - И тут же в голову пришла шальная мысль: - Ты чего, выслеживал меня, что ли?
- Братан, - негромко и очень серьезно сказал Боксер, - давай без байды этой обойдемся. А то с меня твой отец конкретно три шкуры спустит. Ладно? Кончай лютовать. Чисто свадьба сегодня, понимаешь? Люди хорошие пришли, сидят, реально, без понтов всяких, радуются, отдыхают. Не надо вечер портить.
Поднявшись на лифте на третий этаж, Боксер толкнул первую попавшуюся дверь, нарвался на какую-то парочку, извинился, вышел, толкнул следующую. Номер оказался свободен.
Боксер довел уже скатывающегося в сон Степана до широченной постели.
- Ты хоть стоять-то можешь, малой? - спросил здоровяк.
Степан мутно взглянул на него.
- М-могу…
- Ну, постой тогда, - Боксер сдернул с постели покрывало. - Как чувствуешь-то себя?
- Н-нормально…
- Не тошнит?
- Н-нет…
- Хорошо. Ну, тогда… За "козла" надо отвечать, братан.
Боксер коротко и резко ударил Степана под ложечку. Тот задохнулся, рухнул на колени, хватая ртом воздух. Боксер помог ему подняться, уложил на кровать, укрыл и вышел, погасив свет.
* * *
Вячеслав Аркадьевич пребывал в крайне дурном расположении духа. Сказать по совести, его мало волновало, как посмотрят на организацию празднества родители невесты. В конце концов, не они платят. Их девчонка сама выбрала себе жениха, теперь могут не жаловаться.
Он был против этой свадьбы. Ему не нравилось, что Димина избранница из богемной среды. Папа какой-то там музыкант, лабает в провинциальном оркестре, не то в Дубне, не то еще где. Мама вела самодеятельный театральный кружок. "МХАТ для бедных", - оценил его Челнок. Дочка поступила во ВГИК, года три или четыре назад закончила, стала киноактрисой. Девочка была вполне броской и, судя по словам Димы, довольно талантливой, но… "Актерам нельзя доверять, - сказал Вячеслав Аркадьевич сыну. - Никогда не знаешь, правду они говорят или играют". Да и слишком много соблазнов вокруг. Съемки, поездки, фестивали. Но Димка внезапно проявил совершенно не свойственное ему упорство. Он стоял на своем, и в конце концов дошло до того, что Дима заявил: "Даже если ты не дашь своего согласия, мы все равно поженимся". И ведь так и поступил бы, поганец. Мало-старший по глазам это понял.
И вот теперь сидел он, смотрел на улыбающихся, смущенных молодоженов, на пьяного в дым Степана, на толпу, что гуляла за столом, а сам думал, думал, думал… Дети медленно, но верно выходили из-под его влияния. Причем с Димкой дело обстояло хуже, чем со Степкой. Тот хотя бы огрызался, и Вячеслав Аркадьевич всегда мог с достаточной долей уверенности сказать, что у старшего сына на уме. И направить на путь истинный по-родительски. А вот Димка… Всегда молчком, улыбочку вежливую наденет и смотрит в глаза. Ни дать ни взять - мальчик с плаката "Пионер - всем детям пример". Поди пойми, чего от него ждать. И ладно, если дело ограничится заскоками вроде этой свадьбы, - кто знает, может быть, жизнь у молодых и заладится, - а ну как дальше пойдет?
Закурлыкала трубка в кармане ординарца Вадима, тот достал мобильник из кармана, поговорил о чем-то, затем поднялся и прошел во главу стола, наклонился к самому уху:
- Кроха, Гость слил стукача, как добазарились.
- Чей он? - спросил негромко Мал о -старший.
- Американца. Погоняло - Кеша. Я о нем слышал. Мутный пацан. Гость дал наколку, где его можно сейчас найти. Я послал Курву и Чингиза проверить. Сказал, мы следом подъедем.
- Правильно сказал, - согласился Мал о . - Поехали, побазарим с ним. - Вячеслав Аркадьевич поднялся и пошел к выходу, на ходу кивнув Челноку и Пестрому: - Поехали.
Через пять минут синий "БМВ-750" уже летел к городу. За рулем сидел Вадим, рядом с ним Пестрый. Вячеслав Аркадьевич и Челнок устроились на заднем сиденье.
- Кеша этот - перхоть, но при делах. За участком смотрит. Он только из бойцов вылез. Братва надумала его поднимать, а тут такое дело… - пояснял по дороге Вадим.
- А с чего решили, что стучал он?
- У Гостя свои наколки. А тут еще Кеша, сразу после того, как завалили Американца, начал бабки потихоньку тратить. Дела, девчонки, кабаки, цацки разные. Лопатник у него заряжен конкретно, на три пальца. Ты же знаешь, "папа", Американец - мужчина прижимистый был, своих не баловал. Гость Кешу пробил по своим каналам. У него мать в Ростове и три сеструхи. Так вот, он им неделю назад пятнашку откинул. Гость, втихую, к Кеше на хавиру наведался - нашел в тайнике, в диване, почти двадцать штук "зеленью". Откуда?
- Может, он крысятничал? - предположил Челнок.
- На тридцать пять штук? Да ты чего, братан, смеешься, что ли? Всплыло бы, - усмехнулся Вадим. - За такие бабки бошки срывают. Гость сказал, что Кеша в "Трех вишенках" сидит. Если он там, Курва кинет мне на трубку.
- В "Трех вишенках"? - Челнок нахмурился. - "Американская" территория. Звон пойдет, что наши там рисовались, с нас спросят.
- Ну и что? - Пестрый хмыкнул. - Что, блин, честные пацаны уже не могут зайти, в "двадцать одно" сыграть?
- Не поверят. Скажут: "Как Американца работнули, вы на чужие точки рылом нацелились".
- Ответят за базар, - вскинулся по привычке Пестрый. - Мы что, предлагаем насчет этих точек вопросы реально тереть? Что за предъявы такие козлиные?
- Поглядим, - заметил рассудительно Вадим. - Может, позвенит да утихнет.
"БМВ" пролетел по окраине, превышая все разумные пределы скорости. Уже на подъезде к казино мобильник Вадима "всхлипнул" снова.
- Алло? Понял тебя, братан. Мы через две минуты будем. - Вадим сунул трубку в карман. - Там он. Играет по маленькой. Только что штукарь спустил на рулетке.
- Хорошо живут у Американца смотрящие, - заметил философски Челнок. - Бабки пацанам девать совсем некуда.
- Главное, шум не поднимать, возни лишней не устраивать, - проговорил тяжело Вячеслав Аркадьевич. - На улице его прихватим, когда отыграется. Или когда в сортир пойдет.
- Б…ь, - простонал Пестрый, - надо было Боксера с собой брать. Мы бы с ним этого душегуба лютого за уши с парашника сняли.
- Я сам сниму, - спокойно ответил Челнок. - За уши… Ты лучше в тачке сиди. А пургой этой пехотинцев заносить будешь, понял?
- Да ладно, братан, - засмеялся тонко Пестрый. - Мы с тобой что, понтами друг друга валить будем?
- Сиди, по сторонам смотри. А вообще, Кроха… - Челнок на мгновение замялся. - По понятиям, объявлять бы его надо, а не с параши снимать.
- И что ты предлагаешь? - Вячеслав Аркадьевич уставился в аккуратно стриженный затылок Челнока. - Объявить? Давай объявим. Братве по хрену. Им нужно найти того, кто ответ держать будет за мочило-во это гнойное. Назовет он им, кому информацию сливал, не назовет - один болт. Они Кешу своего завалят, как суку, а потом нас выставят. Скажут: "На вас показал". Со жмура какой спрос?
- Думаешь, они начнут войну? А резон?
- А резон, Челнок, такой, - Мало-старший повысил голос. - Под нами вокзал, рынок и еще куча кусков богатых, за которые любая бригада, реально, не то что предъявы гнилые нам выставить готова - в глотки вцепиться! Чисто баш на баш, мы любой структуре оборотку дать можем, а когда они кодлой выступят? Чем мы ответим? Ты подумал? У нас чуть больше сотни бойцов под ружьем, у них на всех - сотни три, а то и три с половиной. Да мелочь не упустит случая подсуетиться, шакалы. Итого, еще полтинник накинь. Эта шобла нас напополам порвет. - Вячеслав Аркадьевич откинулся на спинку, перевел дух. - А объявляющие в компенсацию самые богатые куски потребуют. Так что резон, Челнок, самый прямой. И по мне, лучше уж за перхоть ответ держать, чем за авторитетных людей.
"БМВ" свернул с хорошо освещенного проспекта в темный лабиринт дворов и сбросил скорость. Казино "Три вишенки" находилось не просто в районе новостроек, но еще и в такой глубине дворов, что не каждый найдет, даже если очень захочет. Проще поехать в центр. В "Золотой ключик", "Мерцающий оазис" или "Фата-моргану" - заведения респектабельные, крутые, с целой вереницей залов, букмекерских контор, бильярдных, со своими барами, ресторанами и даже - как в "Фата-моргане" - с первоклассной гостиницей. Цель создания "Трех вишенок" в сугубо "спальном" районе была единственной: через казино отмывались деньги, получаемые командой Американца со всех прочих, не вполне законных, видов деятельности.
Яркие указатели стали попадаться за квартал. Пара мощных прожекторов чертила в небе замысловатые кривые. Из колонок на стоянке плыла негромкая музыка. Ну кто, скажите на милость, поверит в добропорядочность заведения, которое ну просто совсем не желает себя рекламировать? В домах по соседству окна были темные. Раньше из-за "Трех вишенок" в местной управе нет-нет да и возникали скандалы. Шум по ночам, машины под окнами. Но какие только вопросы нельзя решить при помощи денег? Любые можно. Особенно если денег много. У Американца, царствие ему небесное, денег было не просто много, а очень много. Причем сам Американец жил более чем скромно. Зато щедро откидывал братве на общак, за что его сильно уважали. Без долгих базаров Американец стал выплачивать жильцам соседних домов ежемесячные компенсации за причиненные беспокойства, и постепенно скандалы прекратились. Американец легко завоевал авторитет и у местных жителей. Его бойцы постоянно патрулировали соседние улицы, и теперь жильцы близлежащих домов абсолютно бесстрашно ходили вечером от метро. Машины можно было оставлять незапертыми, никто их не то что не угонял, даже не грабил. Преступность в квартале сошла на нет. Зачем понадобилась Американцу вся эта благотворительность? Он не был "добрым дядечкой", покровителем бедных. Американец наводил порядок на своей территории. Зато он всегда был в курсе того, что происходит в районе. Появляются ли незнакомые люди, когда, к кому приходили. Он всегда был готов к отражению посягательств на свою территорию. А когда однажды местная милиция решила прижать Американца по какому-то делу, толпа местных бабушек и дедушек, дружно, как один, потрясающих книжечками пенсионеров, инвалидов и ветеранов войны, вышла к управе на митинг в защиту своего благодетеля. В результате власти сдались, Американца отпустили так же быстро, как и взяли. Умный человек был этот Американец. Очень умный, очень богатый и очень авторитетный. Хотя это и не спасло его от смерти.
"БМВ" не стал заезжать на стоянку у казино. Остановился у соседнего дома. Отсюда хорошо просматривался вход. "Мазда" Курвы была припаркована на противоположной стороне улицы. В салоне сидели двое.
- Вон наши, - кивнул Пестрый.
- Вижу, - ответил Вячеслав Аркадьевич.
Передняя дверца "Мазды" открылась, и из нее выбрался один из парней Мал о . По атлетичной гибкой фигуре все узнали Чингиза, известного в бригаде под погонялом Чин. Чингиз свернул на аллейку, тянущуюся вдоль улицы, и сразу растворился в тени густого кустарника. Грамотно работал пацан, ничего не скажешь. Стоянка просматривалась при помощи трех видеокамер. "Мазда" в их поле зрения не попадала, но, если бы охрана казино заподозрила неладное, через десять минут сюда прибыла бы "тревожная команда" Американца. Пришлось бы давать объяснения, чего Вячеслав Аркадьевич делать уж никак не хотел.
Чингиз продрался через кусты и подошел к "БМВ". Вадим опустил стекло.
- Здорово, Чингиз, - улыбнулся он.
Чингиза в бригаде любили за спокойный нрав и отвагу.
- Здравствуй, братан, - кивнул серьезно Чингиз, наклоняясь к окну. - Здравствуй, "папа". Поздравляю за Димку.
- Спасибо, Чингиз.
- Чин, - Пестрый пожал Чингизу руку. - Рад видеть здесь, а не за забором.
Чингиз тускло улыбнулся. Он недолюбливал Пестрого.
- Давай, Чингиз, докладывай обстановку, - приказал Мал о .
- Здесь он. Пьет, в рулетку проигрывает. Уходить пока не собирается. В зале охрана. Человек пять, но я выпас еще троих. Сидят где-то в служебке. В случае скандала нарисуются сразу. Все при стволах. "Трубы" у них по углам, даже в коридорах и фойе. Все видят, шакалы. Без хипежа зацепить Кешу можно только в туалете или в баре.
- Ты бы смог это сделать?
- Я бы зацепил, - подумав пару секунд, кивнул Чингиз.
- Вдвоем с Челноком?
Чингиз цыкнул языком, покачал головой:
- Сам сделаю. Так спокойнее. Двоих сразу на целик возьмут. Чисто сами подставимся и бригаду подставим.
Мал о кивнул, соглашаясь.
- Погоди, братка, - нахмурился Вадим. - А как ты его вытаскивать будешь? Увидят ведь.
- Не беспокойся, брат. С той стороны казино - подсобные помещения. Я посмотрел. Продукты привозят, туда-сюда. Через служебный выход выведу. Там "глаз" нет.
- Уверен?
- Вадим, - Чингиз улыбнулся. - Было такое, чтобы я за свой базар не ответил реально?
- Да я не в претензии, братан. Просто за тебя беспокоюсь.
- Вы тачку со двора поставьте. С той стороны забор будет кирпичный. Вот у него. Как только он из зала выйдет, я его зацеплю и вам с рук на руки передам.
Чингиз выпрямился, подал знак оставшемуся в машине Курве, затем достал пистолет и вручил его Вадиму.
- Подержи пока. Все равно заберут. У них на входе металлоискатель стоит.
- Без базара, - Вадим сунул волыну в карман пиджака.
- Спасибо, брат.
- Чин, только учти, он нам не "видеть тело" нужен. Он нам чисто "сухим" нужен.
- Я понял. - Чингиз зашагал к казино.
Вадик высунулся из окна, махнул рукой Курве. "Мазда", рыкнув двигателем, подъехала ближе.
- Здорово, отцы, - улыбнулся щербато Курва. У него не хватало двух передних зубов. - Как бабки? В карманы катят?
- Катят, катят, - пожал ему руку Вадим. - Ты, Курва, вот что. Стой здесь, смотри за входом. Заметишь что-нибудь - сразу звони мне. Мы встанем во дворе, у служебных ворот. Понял?
- Чего тут не понять? Не тупой.
- Давай.
"БМВ" обогнул дом, остановился у внушительного кирпичного забора.
* * *
Кеша в настоящий момент пребывал на седьмом небе от счастья. Он не был очень уж предусмотрительным человеком, хотя сам считал себя таковым. Вот и отдаленное казино он выбрал не случайно. Были на их территории точки и покруче, где он мог бы потратить деньги. Но объявись он в любой из них, это сразу станет известно Смольному, принявшему хозяйство почившего недавно Американца.
Дела у Кеши в последнее время складывались не слишком удачно, несмотря на то, что его подняли до смотрящего. В его задачу входило обеспечивать спокойствие и бесперебойное поступление денег с вверенного ему участка. Кеша старался. Наконец-то его заметили. При этом надо учитывать, что начинал он обычным бойцом и перспективы его были весьма туманны и неоднозначны.
Наблюдая за тем, как костяной шарик белой сливающейся дугой скользит вдоль коричнево-красного круга вращающейся рулетки, Кеша размышлял о собственном будущем. Недалек тот день, когда бывший боец будет кататься в собственной крутой иномарке, - Кеша уже присмотрел себе тачку - шикарный темно-зеленый "БМВ", выставленный в одном из автосалонов, подконтрольных бригаде, - трахать только самых дорогих шлюх и не знать недостатка в деньгах.
Все свои проблемы Кеша объяснял одной-единственной причиной: нехваткой денег. Всегда все дело в деньгах. Будет у тебя достаточно бабок - и ты в полном порядке. Нет, конечно, и при бабках тебя могут завалить, но все рано или поздно там окажутся, так хоть успеть пожить как человек.
Работать Кеша умел. Он был послушен и исполнителен, абсолютно безжалостен к чужим и должникам и верен своим. Кеша был готов подохнуть за бригаду и из кожи вон лез, чтобы бригадир это отметил.
Ему было непонятно, почему никто не оценивает его усердия. Он, Кеша, лез из шкуры, выколачивая деньги из заср…ых торгашей в порту, дрался, даже стрелял пару раз. Он собирал бабки и ни разу не скрысятничал. Не взял ни одного вшивого рубля. Ни даже копейки! Почему этого никто не желал замечать?..
Замирая от перехватывающей горло ненависти, Кеша подсчитывал чужие деньги, примеряя суммы к своей зарплате, и выходило, что ему - главному действующему лицу, фактически зарабатывающему для бригады бабки, - перепадало куда меньше десятой доли процента. У Крохи или у Божи пацаны уже через год катались на иномарках, не самых шикарных, но все-таки… А он до сих пор ездил на подержанной, скрипящей "трехе".
Когда Кеша однажды выложил свои соображения напарнику, тот только выразительно постучал согнутым пальцем по лбу и буркнул:
- Ройся в своем кармане, му…ло. Иначе похоронят тебя однажды в чужой могиле. У "папы" свои бабки, у нас - свои. Ты сам такую жизнь выбрал.
- Жизнь? - вскинулся тогда Кеша. - Да какая это жизнь, на хрен? Нас каждый день могут кинуть на зону, завалить, хрен знает что еще… Вот у Американца - жизнь, а у нас…
- Ну и что? - пожал плечами тот. - Знал ведь, за что брался.
А через день к нему подошел бригадир и сказал негромко и веско:
- Много трещишь, корефан. Придержи язык.
В бригаде все стучали друг на друга. Братство, дружба, взаимовыручка - г…вно. Каждый сам за себя и лезет вверх, как может. Парня, с которым Кеша так опрометчиво поделился своими размышлениями, резко подняли до смотрящего, а он, Кеша, остался внизу.