* * *
Майор Лыгин познакомился с известным в их городе психотерапевтом, встречу с которым по предварительной договоренности ему организовал знакомый судмедэксперт. Профессор Ольховский оказался фигурой колоритной – крупный мужчина в годах, обладатель сочного баритона, так удачно вязавшегося с умным, интеллигентным лицом.
Лыгин назвался, и тот, дружелюбно улыбнувшись, в свою очередь отрекомендовался:
– Виктор Иванович. Врач-психиатр, заведующий отделением психотерапии.
После того как они уселись в кресла в кабинете Ольховского, Лыгин для начала поинтересовался, испытующе посмотрев на профессора:
– Скажите, доктор, а в чем разница между психиатром, психотерапевтом и аналитиком? Вот вы, к примеру, разве не психоаналитик?
– Понимаю вас, – закивал тот. – Многие путают эти понятия в силу незнания, неспециалисту это позволительно, но есть и такие, кто намеренно искажают смысл, как, например, наши доморощенные "спецы" по психическим проблемам.
И он доступным языком рассказал оперу "кто есть ху"… Оказалось, что психиатры – это врачи, занимающиеся изучением психических недугов и излечением от них пациентов. Психотерапевты проводят лечение функциональных психических расстройств, как правило, без применения лекарств и хирургии, а лишь посредством эмоционального контакта с больным. Психологи же – больше теоретики, нежели практики, круг их интересов – различные аспекты душевной жизни человека, психические процессы и поведение людей в различных ситуациях. Ну, а психоаналитики – это последователи глубинной психологии: большей частью психоанализа Фрейда как метода исцеления душевных расстройств, и в первую очередь неврозов.
– Сущность работы психоаналитика, – продолжал профессор, – заключается в том, что излечение достигается путем поиска причины внутрипсихического конфликта. Только сделав его осознанным, вытащив источник заболевания наружу, можно добиться благоприятного результата в лечении. Это сродни тому, как, прежде чем поймать преступника, необходимо дознаться, кто совершил преступление. Вы ведь криминалист, сами знаете.
– Нет-нет, доктор, я вовсе не криминалист. Я – оперативный сотрудник, помогаю следователю в процессе дознания, то есть осуществляю оперативно-розыскные мероприятия по предупреждению, пресечению и раскрытию преступлений. Криминалисты же – это эксперты по собиранию и исследованию улик и судебных доказательств. Здесь, видимо, та же разница, что между вашими психотерапевтами и психопатологами.
– Наверное, это так, – рассмеялся Ольховский.
Они еще долго и увлеченно беседовали. На вопрос опера, почему в последнее время появилось так много откровенных социопатов и психически больных, профессор лишь пожал плечами:
– Маньяки и извращенцы существовали всегда. Принято считать первым серийным убийцей печально известного Джека-потрошителя. И мало кто задумывается, даже в среде судебных психиатров, что типичными маньяками были еще римские императоры. Тиберий, к примеру, был порочным извращенцем и жестоким садистом. Он любил наблюдать за процессом пыток и казней, с удовольствием созерцая мучения и агонию жертв. Каждый день (!) по его приказу умерщвляли не меньше двадцати человек, в том числе и детей. Маленьких девочек палачи перед казнью насиловали.
Этого маньяка превзошел его внучатый племянник Калигула, который, несомненно, был сумасшедшим. Объявив себя богом, он принялся творить кровавые злодеяния. По его приказу убивали просто так, ради развлечения императора. Казни и пытки следовали одни за другими – кровопийца никак не мог насытиться. Кроме всего прочего, он был столь же порочен, как и Тиберий. Вступил в инцестуальную связь со своими сестрами.
Нерон поначалу не был маньяком и изувером, ценил красоту и искусство. Но постепенно и он вошел во вкус крови, состоял в кровосмесительной связи со своей матерью, предавался содомскому греху. Он велел убить своего брата, затем мать, а вскоре с преданными ему телохранителями и сановниками самолично принимал участие в убийствах ни в чем не повинных граждан Рима. Повинен он и в истреблении первых христиан – их сжигали живьем, бросали на растерзание хищникам, распинали на крестах. В конце концов, он дошел до того, что, убив последовательно свою жену и любовницу, сыграл свадьбу со своим любовником-евнухом, а затем еще одну с рабом.
В Средние века "прославился" французский изверг – маршал Жиль де Рэ. Будучи гомосексуалистом, он у себя в поместье насиловал мальчиков, а потом убивал их, вспарывая животы, перерезая горло и отсекая головы. Счет детей, ставших его жертвами, превысил полторы сотни! Кроме прочего он занимался чернокнижием.
Венгерская графиня Елизавета Батори, изощренная распутница, как и Жиль де Рэ, предавалась всевозможным порокам и занятию черной магией. Лесбиянка и нимфоманка, она представляла тип законченной садистки и убийцы. Прослышав, что умывание кожи свежей человеческой кровью якобы продляет молодость, она с помощью верных приспешников похищала детей и девушек, убивала их, наполняя ванну кровью, в которой купалась. За десять лет ее жертвами стали полсотни девушек.
Вспомните и Влада Цепеша по прозвищу Дракула – этот даже был объявлен вампиром и теперь не сходит с киноэкранов и страниц романов "ужасов". А инквизиторы – кто они, как не самые настоящие серийные убийцы? Да что говорить, множество правителей всех времен и народов отличались жестокостью и полным пренебрежением к жизни своих подданных.
– Страшную картину вы нарисовали, профессор, – покачал головой майор. – Получается, что человечеством правили садисты и душегубы. Но вернемся к нашему вопросу. Я, с разрешения своего начальства и следователя прокуратуры, курирующего это дело, принес вам для изучения копии всех материалов по этому "глухарю". Надеюсь, вы понимаете, что в интересах следствия эти папки не должны покидать пределы вашего кабинета, а тем более попасть в руки посторонних. Нам нужны любые зацепки касательно личности преступника, ваши соображения по поводу мотивов совершаемых преступлений и способа действия. Одним словом, все, что только может помочь следствию.
Заручившись согласием профессора и обговорив с ним сроки изучения материалов для подготовки психологического портрета преступника – Ольховский обещал уложиться в несколько дней, – Лыгин отправился к себе в Управление. Не успел он расположиться за своим столом, как дверь распахнулась и в кабинет стремительно вошел шеф – начальник городского управления уголовного розыска полковник Баев.
– Трофимыч, – озабоченно проговорил он, – бери Габидуллина и дуй на Ленина, сто двадцать. У нас очередной труп нарисовался.
– Что?! – встрепенулся Лыгин. – Опять Душитель?
– Опять, – скривился полковник. – Чтоб у него все члены отсохли! Да, – уже на пороге обернулся он, – мы туда с прокурорскими скоро подъедем, возможно, и генерал с нами, так что работайте в поте лица.
– А мы всегда так работаем, – пробормотал Лыгин и, быстро собравшись, вышел к служебному, видавшему виды мини-вэну, где его уже поджидал старлей Антон Габидуллин.
"Нервничает, видать, Сам-то, – сидя рядом с водителем, думал майор о начальнике ГУВД, генерале Миногине. – Губернатор давит, мэр давит, генерал-лейтенант лютует, да еще в столице недовольны. Что ж, пусть глянет на место преступления, как будто от этого будет какой-то толк".
Лыгин знал, что толка не будет до тех пор, пока им не удастся напасть на верный след или пока преступник не допустит просчет, благодаря которому появится возможность его вычислить и обезвредить. Но надеяться на последнее Лыгину не хотелось, большие надежды он возлагал на профессиональное умение седовласого профессора психиатрии.
* * *
В следующий раз, по прошествии недели, Он точно так же сидел в кресле и внезапно очутился там, попав прямиком в лабиринт Подземелья. Не успел оглядеться, как рядом возник Тень-двойник.
– Ну как, понравилась Мертвая Страна? – раздался его злорадный смешок. – А ведь я тебя предупреждал, безмозглый ты осел!
Ему так хотелось сказать в ответ что-нибудь резкое и обидное, осадить Тень, но язык словно прирос ко рту.
Между тем Тень-двойник продолжал:
– Невесту, которая предназначена для тебя и которую не видать тебе как своих ушей, зовут Анима. Сам посуди, разве нужны Аниме неудачники? А ты и есть жалкий неудачник и урод.
Так, оскорблениями Тень-двойник приветствовал своего гостя. Затем он увлек Его за собой. И снова они петляли бесчисленными коридорами, пока Тень-двойник не вывел его к винтовой лестнице, уходящей куда-то вниз:
– Это путь на дно. Иди же, там тебя ждут.
Он решил последовать совету Тени и, недолго думая, принялся спускаться вниз. Достигнув нижнего края лестницы, Он очутился перед массивной дверью с кольцом вместо ручки. Взявшись за него, потянул дверь на себя и вошел внутрь большого помещения. От представшего перед Ним зрелища у него перехватило дыхание. Прямо напротив входа на широком ложе, бесстыдно раскинув руки и ноги, возлежала обнаженная красавица Анима. Она равнодушно глянула на вошедшего и повернулась, изогнувшись всем телом, приняв еще более соблазнительную позу, словно поддразнивая Его, заставляя задрожать в вожделении. О, как Он сейчас хотел ее, все бы отдал за право обладать ею! Распаленный похотью, Он представлял непристойные сцены. От этих мыслей Его бросило в жар. Он уже готов был ринуться к объекту своей страсти, когда кто-то бесцеремонно хлопнул Его по плечу тяжелой рукой. Он резко обернулся и наткнулся на презрительный взгляд Тени. Брови его поползли вверх от изумления – Тень-двойник стоял совершенно голый, демонстрируя свое мужское достоинство. И, самое невероятное, Тень-двойник оказался негром – шоколадным, почти черным гигантом с могучим торсом и мощными бревноподобными конечностями.
– Я же говорил, она не для тебя, – с металлом в голосе произнес негр. – Эта девка любит настоящих мужчин!
И, бесцеремонно оттолкнув опешившего оппонента, он прошлепал к ложу. Подойдя к Аниме, которая зачарованно уставилась на голого великана, он схватил ее и проделал все, о чем мечтал другой. Не в силах вынести этого зрелища, Он в бешенстве вылетел прочь из комнаты и, не разбирая дороги, ринулся наверх. Взбежав по лестнице, увидел дверь, но та оказалась заперта.
"Грязные твари!" – вспыхнул он от ярости и с разбега кинулся на дверь, вложив в это усилие всю свою ненависть и гнев. Он ударился всем телом и головой о твердую поверхность дерева и потерял сознание.
Очнулся в ту же секунду и понял, что находится среди привычной для себя обстановки квартиры, которую делил вдвоем с матерью. На сей раз растерянным Он себя не чувствовал, в Нем все еще бушевала буря неостывших страстей, поднятая событиями Внизу. Отвергнутый и униженный, Он поклялся отомстить этим двоим ублюдкам за то, что предали, растоптав его гордость, заставили страдать, попрали мужское самолюбие!
В Подземелье Он снова попал лишь спустя несколько дней. Блуждая по лабиринту, вскоре повстречал Тень. Удивительно, но личина негра куда-то исчезла, теперь это вновь был высокий, закутанный в длинный черный плащ аскетического вида мужчина-европеец.
– Жаждешь отмщения? – скривился тот в ухмылке, обнажив ряд ровных белых зубов, верхние заостренные клыки были непропорциональны, как у вампира. – Пылаешь праведным гневом? Только винить во всем нужно самого себя, а не других. Только ты ответственен за все в своей жизни! Заруби себе это на носу, молокосос!
Он исподлобья смотрел на Тень-двойника, приноравливаясь, как лучше добраться до его горла и задушить. А Аниму Он потом найдет и сделает с ней все, что захочет.
– Все твои мысли примитивны и грязны, как и твоя душа, – с горечью изрек Тень-двойник. – И за что ты так ненавидишь меня, ведь я твой двойник, твоя вторая половина, твой антипод!.. Без меня не было бы тебя – и наоборот. Мы повязаны узами покрепче кровных. Что же ты сторонишься меня словно прокаженного?..
Тень-двойник досадливо махнул рукой и направился прочь. У самого поворота он остановился и оглянулся назад, вытянув в сторону собеседника указательный палец:
– В этих вопросах ты полный профан. Анима – шлюха, и я у ней не один. И потом, ты сам сделал ее такой. Ты должен, наконец, понять, что все свои беды и неудачи создаешь сам. Мы тут совершенно ни при чем. – И с внезапной горячностью, сурово нахмурясь, добавил: – Но и пакостничать здесь я тебе не позволю! Это – моя территория, и делить ее с кем-либо не желаю! Ты понял меня, мозгляк?!
Тень-двойник взмахнул полой плаща и в следующее мгновение исчез за углом.
Какое-то время Он стоял, не двигаясь, уставившись в покинутое Тенью пространство, затем повернулся и зашагал в противоположную сторону. Вскоре лабиринт вывел к комнате, все стены в которой состояли из сплошных зеркал. Почему-то Он побоялся входить туда и, с минуту постояв в нерешительности у порога, отправился прочь. Тень-двойник был тут как тут, сложив руки на груди, он преградил путь:
– Я гляжу, в тебе просыпается здравый смысл. Зеркальная комната – это, брат, еще страшнее Страны Мертвых. Лучше уж не суйся туда. Это тебе не сказка о Синей Бороде, хуже и не придумаешь.
Внезапно Тень-двойник вскинул руку и, уставившись невидящим взором куда-то вдаль, принялся вещать, подобно оракулу:
– Я пророчествую! Внимайте все, кто может слышать! В Зеркальной комнате твоя смерть! Если ты войдешь туда, мы все умрем! И смерть наша будет не облегчением, а тяжкой участью, погибелью на радость адовым слугам! Слушай же и внимай, скоро тебя постигнет смерть, но прежде чем ты умрешь в плоти, ты погибнешь в духе!
Тень-двойник умолк так же внезапно, как и заговорил. От этих мрачных предсказаний мурашки пошли по коже, Он в страхе уставился на закутавшуюся в черный плащ безмолвную фигуру. Отступив назад, Он оглянулся, бросил испуганный взгляд в сторону Зеркальной комнаты, вход в которую представлялся Ему теперь зловещим отверстием, ведущим в логово неведомого монстра. Он обернулся и вздрогнул всем телом, не заметив привычной фигуры Тени-двойника. Как тот мог исчезнуть в полной тишине, словно призрак в ночи?
Сейчас Он желал, чтобы щедрый на колкости хозяин этих мест находился рядом, так стало одиноко и неуютно в жутком безмолвии Подземелья. Желание вернуться назад было столь сильным, что Он, не задумываясь над тем, что делает, крепко зажмурился и изо всех сил подпрыгнул на месте. В то же мгновение Он внезапно почувствовал, как сознание рванулось куда-то вверх, взмывая к свету из темных глубин Нижнего мира, и Он очутился в своей комнате. Для Него это теперь становилось чем-то привычным, словно прогулка в знакомое место – туда и обратно.
После этого Он еще много раз посещал Подземелье, где всегда сталкивался с Тенью-двойником и больше ни разу с Анимой. Тень-двойник постоянно надсмехался над Ним, и теперь Он окончательно убедился в том, что ничего, кроме ненависти, к нему не испытывает. Его двойник, этот самодовольный напыщенный индюк, хитренький, язвительный и коварный, конечно же, прекрасно догадывался о подобном отношении к себе, но лишь злорадно усмехался, всем своим видом показывая, что его это нисколько не трогает, словно его оппонент был полным ничтожеством, мелюзгой, чьи соображения не принимаются в расчет. И это бесило еще больше.
В то же время каким-то необъяснимым образом Он осознавал, что исходящие от Него волны ненависти и жестокой обиды, направленные на Тень, уходят на самом деле куда-то во мрак и поглощаются там неким зародышем. Это казалось совсем невероятным, но в Нем крепло убеждение, что зародыш этот, зачатый в далеком прошлом неведомыми силами Тьмы и существовавший до сих пор в спячке в виде чахлого эмбриона, теперь вдруг проснулся и, питаемый живительной для него субстанцией отрицательных эмоций, начал быстро расти и развиваться, набирая силу где-то там, в темных глубинах Подземелья, в запутанном лабиринте мрачного бункера.
Впрочем, Он не придавал этому предчувствию особого значения. Мучила невозможность достойно ответить Тени-двойнику, превзойти этого поганца, указав на его подлинное место. Тень-двойник же с каждым разом становился все более наглым и невыносимым, изыскивая новые способы, чтобы досадить и унизить. Им постоянно владело отчаяние. Он уже с трудом отличал мир реальный от потустороннего. Еще немного, и у Него точно крыша поедет, этот мерзавец Тень-двойник сведет Его с ума! И все же Он с маниакальной настойчивостью стремился в Подземелье, манящее своими темными таинственными глубинами. И еще, словно магнитом тянула возможность вновь увидеть Аниму.
Он чувствовал, что назревает нечто грандиозное, чему радовался и перед чем в страхе трепетал. И каждый раз по возвращении оттуда Он не сразу приходил в себя, сомневаясь в реальности происходящего. Нормально воспринимать мир людей Ему помогала коллекция. Он с непонятным трепетом относился к монетам, как к спасительному маяку, единственно верному ориентиру в калейдоскопе меняющихся реальностей. Брал их в руки, с любовью рассматривал, перебирал, любовался отличительными признаками каждой из них. Их холодная и внешне безучастная вещность, материальность успокаивала Его, подтверждая, что сей мир – не иллюзия и что Он сам существует на самом деле здесь, на Земле, а не в навеянном грезами больного воображения виртуальном мире. И это не могло не радовать.