Ему померещилось, что у Елизаветы Оттовны Гессер тихонечко двигались зрачки, словно она внимательно наблюдала за всей этой вакханалией. И он подумал, что живописная дворянка вот-вот укоризненно качнет головой и скажет презрительно:
- Ай-яй-яй…
С трудом оторвав от пола остановившиеся ноги, Червонец вошел в гостиную:
- Ну, что?
- А ничего, - бодро отрапортовал Жареный. И добавил, - и никого…
- Так я и знал, - Червонец покачал головой, - ладно, Бивень, пойдешь со мной. Один хрен, ты тут больше не нужен. А вы, бакланы, тут сидите. Эта шалашовка наверняка домой причапает. Куда же ей еще? Дождетесь - пеленайте и ко мне волоките. И чтобы аккуратно, бля!
- Не боись, шеф, все будет ништяк. Тип-топ в лучшем виде, - раздалось в ответ.
Червонец, поманив рукой Бивня, развернулся и вышел из комнаты.
Проходя мимо зеркала, заметил, как что-то блеснуло в полумраке на тумбочке старинного трюмо. Предположив, что вещица тоже старинная, Червонец не задумываясь, машинально положил в карман брюк фамильный медальон и даже не приостановился, чтобы поглядеть, какая-такая ценность прилипла к его шаловливым рукам.
***
Коридоры районной больницы "Скорой помощи" напоминали земскую лечебницу конца XIX века. Увечные и больные с кряхтеньем и стонами передвигались по ним в поисках туалета, воды, сестрички и хоть какого-то участия. Вдоль стен стояли крашенные белым металлические кровати с неудобными пружинными матрацами-сеткой и твердыми как камень подушками. Тонкие шерстяные одеяла, которые прежде называли "солдатскими", были прожжены во многих местах и сильно потрачены молью.
В эту больницу, как и положено, привезли пострадавшего на службе старшего сержанта Самцова.
Он шел по коридору и, прижимая к глазнице окровавленный платок, бормотал: -Убью суку, убью!
- Тише, товарищ сержант, тише, - успокаивал его идущий рядом фельдшер.
- Все равно я ее, паскудину, на тряпки порву, - повысил голос Самцов.
- Обязательно порвете, - согласился опытный фельдшер, умевший разговаривать с нервными больными, - непременно. Но сначала мы зайдем в операционную.
- Убью суку драную, сволочь рыжую…
Высокий импозантный мужчина лет сорока, с благородной сединой в коротких волосах, неуловимо похожий на Ричарда Гира, беседовал о чем-то с хирургом, одетым в голубой халат с кровавыми пятнами.
Покосившись на Самцова, он вполголоса спросил у хирурга:
- Простите, Сигизмунд Карлович, что это он так вопит?
Сигизмунд Карлович сдержанно усмехнулся и так же вполголоса ответил:
- А ему глаз авторучкой выкололи. Собственно, я и оперировать буду. Нам еще из машины позвонили, чтобы готовились к операции.
- Авторучкой? - удивился седой. - На службе?
- Ну да, прямо в отделении.
- А кто выколол-то? - поинтересовался седой. - Коллеги?
Хирург захохотал:
- Вы скажете, Артур Александрович! Конечно же, нет. Девушка выколола.
Артур Александрович убрал с лица улыбку, почесал пальцем щеку и задумчиво произнес:
- Интересное дело получается… Посудите сами, Сигизмунд Карлович - девушка выкалывает милиционеру глаз. В отделении. Это вам не кажется странным?
Хирург вздохнул и ответил:
- Мне многое кажется странным. Но я уже не удивляюсь.
- Что ж… - седой протянул хирургу руку, - желаю успеха. Не смею задерживать. Мне пора, а вам - огромное спасибо за помощь!
- Ну что вы, Артур Александрович, всегда рад!
Мужчины обменялись рукопожатиями и разошлись. Седой поспешил к выходу из больницы. На улице он с облегчением вздохнул полной грудью, мельком глянул на номер стоявшего у входа желто-синего милицейского "козелка" и вытащил из кармана телефон.
Отойдя в сторонку, он набрал номер и, поглядывая на сидевшего в "козле" милиционера, негромко сказал:
- Березин, слушай, тут такое дело…
***
- Я пойду, у меня водка греется, а ты прикинь - какие у тебя перспективы на ближние двадцать пять лет и каково тебе будет на киче париться!
Камень выплюнул папироску и не торопясь, руки в карманах, вразвалку отошел от камеры, оставив Лину наедине с ее страшными мыслями…
Лина уткнула лицо в ладони.
Мысли, тревожные, неясные, похожие на ночной кошмар, в беспорядке клубились в ее голове. Она вспомнила, как мама в школьные годы ждала ее возвращения из театра, сидя на кухне за чашкой крепчайшего кофе и забытой тлеющей сигаретой в переполненной пепельнице.
Она так волновалась, когда Лина приходила поздно…
"Когда я выйду отсюда, - подумала она, - обязательно нужно позвонить маме. Как там они, в Америке?"
Лина вздрогнула: "А когда я отсюда выйду?"
Неужели все будет так, как говорил этот пьяненький мент с сержантскими лычками на погонах? Пока что все складывалось по его злой логике, и в конце была дальняя дорога и казенный дом. Если она сейчас что-нибудь срочно не придумает, то спасет ее только чудо.
Она закрыла глаза.
Чудо в виде прекрасного рыцаря на белом коне. Он вихрем врывается в темницу, копьем разбивает решетки и спасает ее.
С такими чудесными мыслями Лина незаметно для себя уснула, привалившись спиной к грязной, испещренной надписями стене камеры. А разбудили ее громкие мужские крики и шум многих людей. Пока она спала, что-то случилось, и это "что-то" могло отразиться на ее судьбе. Лина поднялась и осторожно подошла к самой решетке.
- На пол! На пол, бля!
Милицейское помещение внезапно наполнилось людьми в черных комбинезонах с натянутыми на лицо шерстяными шапочками. Они были большими и сильными, но двигались совершенно бесшумно, занимая места в разных точках помещения как по заранее написанному сценарию.
Лине на мгновение показалось, что она присутствует на съемках фильма-боевика, что вот-вот прозвучит команда режиссера: "Стоп! Снято!" - и все станет как прежде, а актеры, стянув черные маски, сядут пить пиво с ментами, и даже будут отпускать в ее адрес сальные шуточки…
Однако все говорило о том, что это не кино, что это жизнь, та жизнь, в которой живет и она, Лина…
В коридоре дежурной уже лежали скованные наручниками два других милиционера.
Один, его фамилия вроде бы Камень, он только что рассказывал Лине о ее тяжелой дальнейшей судьбе, а второй, совсем молоденький, имел прозвище Живот. Странная кличка для молодого и совсем не толстого паренька, подумала тогда Лина.
Третий, крепкий и обстоятельный, тот, что отвел ее в камеру и закрыл там до утра, остался сидеть за столом дежурного, как посторонний, не причастный к делу человек. Ну и правильно, подумала Лина, он, пожалуй, и ни при чем, он, даже можно сказать, спас ее.
Командовал одетыми в черное бойцами высокий элегантного вида мужчина в хорошем костюме и благородной сединой в волосах.
Седой повернулся к "обезьяннику" и, внимательно посмотрев на Лину, которая испуганно наблюдала сквозь решетку за взятием ментовской цитадели, сказал:
- Откройте.
И сделал пальцем едва заметное движение в сторону Лины.
Сидевший за столом Сивомеринов, которого закамуфлированные громилы почему-то не тронули, четко ответил "да!" и неторопливо встал, опрокинув при этом стул. Взяв со стола связку ключей, он отпер "обезьянник" и жестом профессионального швейцара распахнул перед Линой дверь.
Седой взглянул на Лину и, улыбнувшись, сказал:
- Выходите, девушка, все кончилось. Лина почему-то сразу поверила ему и, встав с грязной скамьи, перешагнула через железный порог.
- Где ее документы? - спросил седой, продолжая с улыбкой смотреть на Лину.
- А у нее нет документов, - ответил Сивомеринов и быстро собрал в сумочку все, что было из нее вывалено.
После этого он повернулся к седому и передал ему сумочку жестом посла, вручающего ноту с объявлением войны. Взяв сумочку, седой кивнул, и Сивомеринов вернулся на свое место. Стоявшие у стен спецы не шевелились, и только один из них сопровождал передвижения Сивомеринова стволом короткого автомата, похожего на детскую игрушку.
- Пойдемте отсюда, - предложил седой, продолжая с улыбкой смотреть на Лину, и протянул ей сумочку.
Лина взяла ее. Седой, поведя рукой в сторону выхода, сказал:
- Прошу вас.
Девушка, бросив брезгливый взгляд на лежавших на полу ментов, перешагнула через валявшуюся под ногами фуражку и, толкнув дверь, вышла на улицу. Седой, бросив что-то вполголоса одному из спецов в масках, последовал за ней.
Оказавшись на улице, Лина закрыла глаза и вздохнула полной грудью. После вони казенного дома запах буйно цветущей сирени показался ей просто райским.
Перед входом в отделение милиции стояли два микроавтобуса с черными стеклами и роскошный черный "Мерседес". У двери отделения дежурили двое спецов в масках и с короткими автоматами.
Седой жестом указал на "Мерседес" и сказал:
- Давайте присядем. В ногах правды нет.
- Ее много где нет, - ответила девушка, но в машину все же села.
Седой усмехнулся и, подтянув дорогие светло-серые брюки, сел за руль, но не стал заводить машину.
- Я знаю, что произошло, - сказал он, доставая сигареты, - но хочу, чтобы вы сами рассказали мне об этом. Не в подробностях, конечно, этого не нужно, но все же…
Лина нахмурилась, потом посмотрела на седого и спросила:
- А как вас зовут?
Седой снова улыбнулся и ответил:
- Меня зовут Артур Александрович Воронцов. Можно просто - Артур.
- Хорошо, - кивнула Лина, - а я - Акулина Голубицкая-Гессер. Артур, угостите даму сигареткой, а то эти подонки выкурили все мои.
- Пожалуйста! - И Артур протянул ей открытую пачку легкого "Мальборо".
Взяв сигарету, Лина прикурила от дорогой зажигалки, поднесенной Артуром, и, глубоко затянувшись, презрительно выпустила дым в сторону отделения.
- Суки, - отчетливо сказала она.
Артур поднял брови и удивленно посмотрел на Лину:
- Однако… Как-то вы неизящно выражаетесь.
- Я еще и не так могу. Хотите?
- Нет, - Артур решительно поднял ладонь, - не надо. Верю.
- А жаль, - Лина снова глубоко затянулась, - у меня для них найдется еще много разных слов.
Она посмотрела Артуру в глаза и сказала:
- Значит, рассказать вам…
- Рассказать, - кивнул Артур.
Лина задумалась.
Ее так и подмывало рассказать этому незнакомому, но, судя по всему, порядочному человеку все, что произошло с ней в последнее время… Поведать обо всем, поплакаться в жилетку и доверить кому-то решение своих проблем. Но это невозможно. Это не сказка, это реальная жизнь, в которой никто не будет ее спасать… И Лина, стряхнув пепел в форточку, спросила:
- А почему вы все время улыбаетесь? Артур странно взглянул на нее и ответил:
- Ну… Я, конечно, не улыбаюсь все время, но, глядя на вас, трудно удержаться.
И он снова улыбнулся, но уже как-то грустно.
- Хорошо, слушайте историю, - сказала Лина и вытащила сигарету из пачки, лежавшей на скамейке между ними, - я вам расскажу.
Помедлив, она сказала:
- В общем, я шла по улице и никого не трогала.
Артур фыркнул.
Лина строго посмотрела на него и повторила:
- И никого не трогала. Ко мне подъехала милицейская машина, из нее вылезли менты с автоматами и потребовали предъявить документы. Потом они вытащили из моей сумочки пакетик с белым порошком, понятия не имею, откуда он там взялся, и арестовали меня. А в отделении сказали - или ты сделаешь нам всем минет, или отправишься за наркотики в тюрьму на долгие годы. Я, конечно же, отказалась, а когда один из них попытался заставить меня, я ткнула ему в глаз его же авторучкой.
Она взглянула на Артура и спросила:
- А меня теперь будут судить за это?
- Ни в коем случае, - Артур решительно покачал головой, - вы можете забыть об этой истории. Ну, я имею в виду… Закон не будет преследовать вас.
- Хорошо… - Лина глубоко вздохнула, - хоть это хорошо…
- Акулина… - начал Артур, но Лина прервала его.
- Я не люблю, когда меня так называют, - сказала она с гримаской неудовольствия.
- Тогда как же?
- Лина.
- Хорошо, как скажете, - улыбнулся Артур. - Так вот, любезная Лина, вы посидите минутку в машине, а я выйду, дам кое-какие распоряжения.
- Только сигареты оставьте.
- О да, конечно!
Артур кивнул, выбрался из машины и направился к черным микроавтобусам.
Лина с любопытством посмотрела вслед своему неожиданному освободителю. Очень приятный мужчина. Стройный, даже худощавый, но под костюмом угадываются стальные мышцы.
Она нахмурилась, удивляясь себе - ведь она только что побывала в очень грязной ситуации, и на тебе - она тут же с интересом разглядывает мужчину. Да и Макс, ее Макс… Правда, Артур ее спас… Это просто благодарность, ничего больше.
Ее размышления прервал голос Артура, вышедшего на обшарпанное кирпичное крыльцо отделения.
- Загружайте, - сказал он, и стал неторопливо спускаться по ступеням.
Лина увидела, как из отделения выводят закованных в наручники ментов.
Зрелище было настолько необычным и радующим душу, что она не выдержала и злорадно заулыбалась.
Проходившие мимо двое алкашей резко остановились и завороженно уставились на этакую невидаль.
- Гля, Леха, - просипел один из них, - ментуру пакуют!
- Точно, - согласился другой, - давно пора.
- А может - путч? - нахмурился первый.
- Путч… - на лице второго тоже отразилась озабоченность, - а если путч, то могут и цены поднять.
- Тогда пошли быстрее, - решительно сказал первый.
И они, быстро переставляя слабые ноги, направились в сторону покосившейся вывески "24 часа".
Наконец все неудачливые охотники до дармовой женской ласки были загружены, и оба микроавтобуса уехали.
Артур сел в машину рядом с Линой и сказал:
- Ну вот, все кончено. Давайте я отвезу вас домой.
- Хорошо, - грустно сказала Лина, доставая из пачки сигарету, и назвала адрес.
"Мерседес" плавно тронулся с места.
Часть вторая
МЕСТЬ ХОРОША В ХОЛОДНОМ ВИДЕ
Глава десятая
КОШМАР НА УЛИЦЕ МОНЕТНОЙ
Удобно устроившись на мягком кожаном сиденье, Лина курила очередную сигарету и незаметно разглядывала своего спасителя.
Артуру на вид было около сорока лет, и при ближайшем рассмотрении он оказался гораздо моложе, чем девушке показалось поначалу.
Его коротко стриженные темные волосы покрывала густая седина, на правом виске был маленький шрам, похожий латинскую букву "L", а от мочки уха был аккуратно отхвачен небольшой кусочек. Артур был чисто выбрит, и до Лины доносился слабый запах хорошего парфюма.
В интонациях, мимике и словах Артура Лина почувствовала то самое, что безусловно относило ее неожиданного знакомца к категории, которую она называла "правильными мужчинами". Про женщин иногда говорят, что у некоторых из них "есть тайна", вот и этот мужчина производил впечатление человека, который внутри гораздо больше, чем снаружи.
И теперь, почувствовав в Артуре эту глубину и уверенность в себе, которые всегда действовали на нее неотразимо, девушка заволновалась. И тут же огорчилась, потому что ей померещилась грустная улыбка Максима.
Максим…
Воткнув сигарету в пепельницу, она повернулась к Артуру и спросила:
- А где вы работаете?
Артур моргнул и улыбнувшись, ответил:
- Неправильный вопрос.
- Почему? - оживилась Лина.
- Потому что вы спросили не обо мне, а о том месте, где я работаю.
- Хорошо, - Лина кивнула, - а как нужно спрашивать?
Артур пожал плечами и остановил машину перед красным светофором.
- Вообще, самый правильный и прямой вопрос - кто вы? Но на него очень трудно ответить. Поэтому люди и спрашивают друг друга, кто где работает. Ну и получают ответ… "Я начальник транспортного цеха". И все. Уж лучше спросить, чем человек занимается, или хотя бы кем - а не "где" - он работает.
Зажегся зеленый свет, и "Мерседес" плавно, но быстро тронулся.
Лину вжало в спинку кресла, и она, улыбнувшись этому приятному ощущению, сказала:
- Ладно. А кем вы работаете?
- Этого я вам не скажу, - ответил Артур и сделал притворно строгое лицо, - могу только сообщить, что работаю я в Одной Очень Серьезной Организации.
- Сообщить… - девушка хмыкнула, - слово-то какое выбрали.
- Какая организация, такое и слово, - парировал Артур.
- Ну… - Лина откинула голову на подголовник, - то, что организация ваша - Очень Серьезная, я уже поняла. Если вы так с ментами разобрались, то можно себе представить, что у вас там за организация…
- Да уж, - с комической важностью подтвердил Артур, - организация действительно серьезная. А вы сами - кем будете?
- Кем буду - не знаю. А кто есть… Во-первых и основных - очень красивая и очень умная девушка.
- О да, - с готовностью закивал Артур, - тут я с вами полностью согласен.
- А во-вторых и совершенно неважных - сотрудник мелкой телевизионной компании, занимающейся рекламой всякой дряни.
- Смело. Смело и честно, - одобрил Артур, - хвалю. Какой номер дома?
Лина посмотрела в окно и, увидев, что они уже едут по Малой Монетной, назвала номер.
Артур аккуратно припарковался и, повернувшись к Лине, сказал:
- С вашего позволения, я провожу вас до квартиры. Для порядка. А если вы позволите, то и вручу вам свою визитку.
В его пальцах с фокусной ловкостью появилась визитная карточка, и Лина, взяв ее, увидела, к своему сожалению, только телефонный номер и имя владельца.
Артур Александрович Воронцов.
А она-то надеялась увидеть на карточке гербы, аббревиатуры, чины…
Видимо, разочарование отразилось на ее лице, потому что Артур засмеялся и сказал:
- А вы что думали? Я же говорил, что моя организация Очень Серьезная.
Он нажал на какую-то кнопку, раздался мягкий щелчок, и дверь со стороны Лины медленно отворилась.
- О-о! - воскликнула Лина.
- Буржуйские штучки, - ответил Артур и вышел из машины.
Они вошли в подъезд и начали подниматься на второй этаж.
Оглядевшись, Артур одобрительно заметил:
- Хороший дом. Еще из Тех.
- А то! - сказала Лина, доставая из переворошенной грязными ментовскими руками сумочки ключи. - Так что вы не очень-то хвастайтесь своей машиной.
- Молчу. Виноват, - Артур с улыбкой посмотрел на нее.
- Опять улыбаетесь, - вздохнула Лина, вставляя старинный ключ, вполне подходивший под определение "холодное оружие дробящего типа", в скважину, чем-то смутно напоминавшую о приключениях Алисы.
Дважды провернув ключ, она с лязгом вынула его из замка и толкнула тяжелую дверь. Войдя в полутемную прихожую, она услышала, как Артур позади нее старательно шаркал ногами по коврику и, протянув руку к выключателю, и тут…