- Марта, вы были совершенно правы, говоря, что зрители не замечают вашего косоглазия. Если хотите, наденьте платье, я вас не буду задерживать. Ведь мне уже раньше приходилось видеть стриптиз.
Я поднялся и закрыл за ней дверь.
- Не утруждайте себя, садитесь. Мне хочется с вами поговорить,- заявил я.
Она накинула халат на голое тело и шлепнулась на стул возле туалета. Физиономия у нее была кислая, как у рассерженной кошки. Я ей совсем не нравлюсь.
- Что это значит? И где Энрико?
- Вы имеете в виду парня в белом галстуке? Того, кто пытался пристукнуть меня вчера вечером? Того парня, что ждал вас в этой комнате?
- Да. Где он?
- Если вам хочется знать, малютка, я его стукнул. Ну и он того, скис. Сейчас около этого дома стоит американский полицейский автобус. Энрико сидит там с парой симпатичных стальных браслетов. Кто-то решил, что так будет спокойнее. Может, кто-то и был я сам.
- Да?
Она глядела на. меня немигающими глазами, а я следил за ее пальцами: они дрожали. Зрачки у нее стали крошечными точками. Я пришел к выводу, что эта малютка в свободное время чуточку злоупотребляет наркотиками. Что ж, это неплохо.
- В чем могут обвинить Энрико? - спросила она.- Ведь он ничего не сделал.
- Вот как? Разрешите мне рассказать вам небольшую историю, крошка. Вчера вечером я упомянул, что хороший парень из ФБР, некий Риббон, был убит в клубе "Леон". Его стукнули по шее мешком с песком. О’кей. За пару дней до этого он купил оригинальный набор из авторучки и карандаша. В Париже был всего один такой комплект. Вот карандаш из этого набора. Его я взял из кармана Энрико вчера вечером. Одного этого вполне достаточно:
- Что вы имеете в виду? Почему вполне достаточно?
- Послушай, малютка, не пытаешься ли ты меня убедить, что не Энрико прикончил Риббона?
- Пропади все пропадом. В этом заведении вечно не оберешься неприятностей. Девушка не может здесь спокойно работать. Обязательно что-то стрясется.
- Выпей хоть ведро, если это тебе поможет, но одну вещь заруби на носу.
Я придвинул к ней стул и начал говорить спокойным сочувственным тоном:
- Если ты будешь отмалчиваться, то угодишь в тот же самый автобус. А как только попадешь в лапы американской полиции, могу поспорить на что угодно, тебе не отвертеться от риббоновского дела. Конечно, ты станешь утверждать, что ничего не знаешь, но ведь Энрико твой приятель!
Я засмеялся.
- А судя по тому, что я о тебе слышал, может, ты сама же все и сделала? Как это я раньше не сообразил? Ведь Энрико скорей бы пустил в ход нож или пистолет. Но даже маленькая девчонка без особого усилия могла пришибить Риббона мешком с песком, когда он наклонился над столом, собираясь писать письмо. А он доверял дамочкам, и этой доверился. Повернулся к ней спиной. Послушай, это ты ухлопала Риббона?
Она побледнела как смерть и с трудом выдавила из себя:
- Уверяю вас, я ничего подобного не делала! Я там и близко не была.
- Но Энрико был там?
- Да, был. Что еще вы хотите знать?
- Послушай, сердечко, ты не очень словоохотлива. Расскджи все. Мне надо узнать, что произошло с тобой и Энрико с того момента, когда вы приехали в Париж. Кстати, сколько вы с ним здесь находитесь?
- Не очень долго, недели две или три,
- А как вы сюда попали?
Подумав, она ответила:
- Есть один парень, Варлей. Я его не знаю, с ним знаком Энрико. Вот он это и устроил.
- Да, очень , интересно. А если это правда, за что Энрико решил пришибить Риббона?
- Мне думается, Риббон что-то пронюхал про Варлея, напал на какой-то след, точно не знаю. Варлей собирался смыться отсюда. У него было все подготовлено.
- А куда он хотел драпануть? Тебе это известно?
- Знаю, что он раздобыл местечко в транспортном самолете, но куда - не знаю.
- Ага. Вернемся к Риббону. Почему Энрико должен был встретиться с ним?
- Этого хотел Варлей. Он собирался призвать к порядку Риббона, так как тот слишком много знал.
- Знаешь, Марта, ты вроде не врешь. История подходящая. О’кей. Ты как будто не у дел, а?
- Конечно. Ей-богу, я никогда не имела никакого отношения к этим штучкам. Правда, я знала про них, но что я могла поделать?
- Ты знаешь, что будет твоему Энрико?
- Да, знаю.
- И тебе это не важно?
Она покачала головой.
- Ни капельки.
- Ладно, когда твое следующее выступление?
- Меньше чем через двадцать минут.
- Хорошо, оставайся здесь и еще минут пятнадцать не высовывайся из комнаты. Ясно? Я хочу, чтобы полицейские уехали и не увидели тебя. А то вдруг им придет в голову прихватить и тебя, а мне это ни к чему, потому что я хочу еще с тобой потолковать. Если ты будешь сидеть и помалкивать, может, все и обойдется.
- Большое вам спасибо,- поблагодарила она.- Я сделаю, как вы посоветовали.
Я вышел и закрыл за собой дверь. В коридоре ни души. Я отпер ключом дверь кладовки и острожно вошел туда.
Энрико лежал в той же позе, как я его оставил. В углу навалено несколько театральных корзин. Я снял с них веревки и спеленал парня так, что он не мог пошевелиться. Потом заткнул ему рот его собственным шелковым носовы^ платком. Перетащив его в самый угол, я запер дверь и ушел.
По моим расчетам, парня найдут не так скоро. Я проник через запасной выход в зал для танцев, сел за свой столик и тотчас налил себе водки.
Оркестр играл мелодичный вальс. После пары бокалов я почувствовал блаженство. Я стал думать о том, что, если бы мне не приходилось всю жизнь возиться с таким дерьмом, как этот Энрико, и поднимать такой шум, что чертям становилось тошно, в разных притончиках, я бы с удовольствием сидел при лунном свете с какой-нибудь пташечкой и вел с ней поэтический разговор, от которого ей захотелось бы петь и смеяться. Ведь я такой!
Затем я пошел искать свою маленькую приятельницу Марту Фристер. По-моему, эта крошка - величайшая врунья в мире. Все, что она мне говорила,; почти все, гроша ломаного не стоит. Но поскольку она считала, что ее приятеля Энрико зацапали и посадили в каталажку, она готова сказать все что угодно для спасения своей шкуры. И возможно, она права.
Может, ей будет легче, если Энрико уйдет с ее дороги. Может, этого она как раз добивалась. Тянула резину, рассказывая про Варлея.
Я задумался. Она говорила то, что я подсказал ей. Поняла, что у меня есть доказательства, подкреплявшие мое предположение: я забрал карандаш, купленный Риббоном в наборе с авторучкой. Она полагала, что, всякий подумает, будто Энрико забрал карандаш у Риббона, после того как огрел его по шее мешком с песком.
Во всяком случае, она думала, что никто не поверит словам Энрико. И воображала, что если подыграет мне и подтвердит мои предположения, то я прощу ей стрельбу в отеле "Сент-Денис".
Все это доказывает вам, ребята, что Конфуций был прав на сто процентов, когда говорил, что женщина-врунья подобна рому без запаха или сухому "мартини" без льда. Она все время будет пытаться вспомнить, что вам наговорила в прошлый раз, и еще больше запутается. Но с другой стороны, учил Конфуций, если дамочке нечего лгать, она не интересна, как кусок холодной говядины, и скучна, как- проповедь викария. А красивая с страстная бабенка должна иметь воображение и говорить про себя такие вещи, что Казанова, по сравнению с ней, будет казаться примерным мальчиком из воскресной школы. И, добавляет Конфуций, меня можно цитировать где угодно и сколько угодно, не выплачивая ни цента за авторское право.
В половине второго я поднялся из-за стола, спокойно вышел через главный вход, прошел по коридору и распахнул большую дверь в конце его.
Игорная комната казалась очень большой, почти как танцевальный зал. Все стены увешаны разным оружием и доспехами, почему-то сильно пахло резкими духами. Вдоль стен стояли диванчики, козетки, пуфики и еще черт знает что, а посредине четыре больших стола. Это рулетка, фаро и мими. В одном углу хорошенький парнишка, которого можно было принять за переодетую девчонку, организовал игру в кости. В другом пятеро заняты покером. Некоторые игроки походили на картинки из модного журнала, другие же как будто только что были взяты на поруки после десяти лет тюремного заключения.
Очаровательные крошки, щедро наделенные всем тем, чем особенно славится Франция, слонялись по дому в поисках богатых кавалеров. И - берегись, растяпы! Того, кто попадется на удочку, эти красотки отпустят лишь тогда, когда кошелек бедняги полностью опустеет.
Все это показывает вам, ребята, что бы ни творилось в нашем мире - войны, эпидемии, наводнения,- неважно. Всегда найдутся парни, которые будут играть в азартные игры, и дамочки, которые будут стоять кругом и смотреть, не выпадет ли счастливый выигрыш, который так или иначе попадет в их сумочку.
Я стал искать Джуанеллу, так как решил покончить с делами,- иначе какой-нибудь любопытный заглянет в кладовую и найдет там кубинца раньше, чем я уберусь отсюда. А если это случится и Марта обнаружит, что я ее надул, мне придется туго.
Я стал ходить вокруг столов, наблюдая за игрой. Тут собрались самые разные люди. Большинство из них прекрасно одеты и, казалось, в деньгах не нуждались. Ставки были очень высокие. Джуанеллу я нашел во втором зале.
На ней было шелковое платье цвета морской волны, плотно облегавшее фигуру, с большим декольте и золотыми испанскими эполетами на плечах. Под одним коленом ее юбка была подобрана, обнажая стройную ножку в нарядном золотистом чулке. Черные лаковые туфельки на высоченных каблуках с золотыми пряжками дополняли туалет. Уверяю вас, Джуанелла выглядела как картинка.
Интересно было, черт возьми, узнать, что она тут делает. Джуанелла - любопытная штучка. У нее внешность - дай бог всякой, и голова на плечах, и все остальное на месте. Но она из тех дамочек, которые вечно чего-то ждут, а когда находят, что им это уже не нужно, то подавай нечто новое. Эти мысли привели меня к Ларви. Я понимаю, что, поскольку он сейчас надежно и крепко упрятан за решетку, ей больше всего хочется его оттуда вызволить. А когда она поможет ему оттуда выбраться, он потеряет для нее всякий интерес и она будет не против того, чтобы его туда снова водворили. Тогда все начнется с самого начала. Сказка про белого бычка. Одним словом, крошка была такой же, как все мы грешные: вечно стремимся к чему-то, а получая - теряем всякий интерес.
Она стояла и щебетала с толстым лысым дядей. Я прислонился к стене и стал наблюдать. Через несколько минут толстяк ушел. Джуанелла, повернулась и увидела меня. Ее губы изогнулись в, улыбке, она пошла ко мне, как к давнишнему приятелю, только что вернувшемуся с войны.
- Лемми, рада тебя видеть,- заявила она.- А что ты тут делаешь?
- Тише, милочка! Меня зовут мистером Хиксом. Я американский стальной магнат, приехавший по делам в Париж.
- Вот это да! Мне думается, здесь никому нет до тебя дела. Почему бы тебе не пойти поболтать со мной и немного выпить?
- Мне нравится твоя мысль, Джуанелла. Куда мы пойдем?
- Пошли со мной.
Она взяла меня под руку и провела через какие-то бархатные портьеры в другой конец комнаты. Потом мы пошли по длинному коридору, она открыла дверь, зажгла свет и заперла ее за нами.
Мы вошли в маленькую гостиную с хорошей мебелью. На столе стояла бутылка виски и сифон с содовой.
- Садись, Лемми,- пригласила она'.- Давай выпьем.
- Послушай, Джуанелла, скажи мне, что ты делаешь в этом заведении?
- Ну ведь нужно как-то жить. Я получила здесь работу. Я хозяйка.
- Что это значит? Ты приказываешь выбросить вон продувшихся парней, которые хотят учинить скандал?
- Что-то в этом роде,- улыбнулась она.
Джуанелла налила виски, добавила содовой, перемешала и протянула мне. Потом сделала то же самое и для себя. Подняв бокал, она сказала:
- Ну, это за тебя, Лемми.
- За тебя, Джуанелла,- ответил я.- На тебя приятно смотреть. Я не видел ничего подобного с тех пор, как работал в цирке. С каждой минутой ты все молодеешь,
- Может, оно и так,- согласилась она,- но у меня на душе кошки скребут.
В ее глазах появилось непонятное выражение. Мне казалось, что она вот-вот расплачется.
- Послушай, Джуанелла, ведь ты такой лакомый кусочек. Наверно, парни так и вьются вокруг тебя. Я имею в виду парней с деньгами. Но ты как будто прилипла к одному-единственному - к Ларви Риллуотеру, твоему муженьку. Верно?
Она отрицала это, села в кресло рядом со мной, положила локти на стол и наклонилась вперед. От нее пахло замечательными духами, и у меня начала кружиться голова.
- Ты, милый негодник,- обратилась она ко мне.- К чему это притворство? Как будто ты ничего не знаешь.
- Куда ты гнешь? - спросил я, вынул пачку сигарет, угостил ее и закурил сам.
Она выпустила струйку дыма.
- Вспомни, несколько лет назад я кое-что тебе говорила. Когда ты еще работал над какой-то формулой газа. Тогда я тебе помогла, не правда ли?
- Да, ну и что?
- Помнишь, что я тебе говорила? - спросила она.- Но раз ты не желаешь ответить на мои чувства, придется лакомиться домашним печеньем- это осталось в силе и поныне.
- Что ты имеешь в виду?
- Бывают однолюбы, а я двулюбка, если можно так выразиться. Я отправилась к Ларви, моему несчастному мужу, который сейчас всерьез угодил за решетку. Может быть, если бы парень, по которому я схожу с ума, обратил на меня внимание, я бы позабыла о Ларви.
- А кто этот парень?
- Этот парень - ты сам. И ты про это прекрасно знаешь.
Вся соль в том, что она говорила с таким видом, словно и вправду так думала.
Вы уже знаете, что она разумная малютка, эта Джуанелла. Может, на этот раз она и не врала, потому что ее воспоминания о прошлом были истинной правдой.
- Ладно,- согласился я,- ты двулюбка, а я один из тех, кого ты любишь. Так что это мне даст?
- А что ты хочешь? Ведь ты не можешь попросить у меня то, что -я не сумею тебе дать? А, Лемми?
- Ты в этом уверена?
Она наклонилась вперед, и я увидел, как вздымается ее грудь. Она схватила меня за руку, и на ее белом пальце сверкнул камень в кольце.
- Ладно,- проворчал я.- Если ты так уверена, налей мне еще виски.
Она пожала плечами, бросила на меня такой взгляд, будто готова перерезать мне горло, потом все же перемешала напиток.
- Послушай, милочка,- сказал я,- давай выясним все окончательно. Может быть, ты сумеешь мне помочь. Несмотря на все странные обстоятельства, мне не хочется верить, что ты могла мне навредить.
- Конечно нет, Лемми.
- О’кей. Когда я вчера встретился с тобой, я ведь сообщил, что со мной случилось. Может, я был ослом и мне не надо перед тобой распускать нюни.
- Почему же? Ты мне сказал, что здорово влип из-за какой-то дряни, которой лишнего натрепал. Так ведь?
- Ну, не совсем так. Прежде всего разреши задать тебе небольшой вопрос. Ты говорила, что живешь в отеле "Сент-Денис". О’кей. Я пошел туда. Консьерж назвал мне номер твоей комнаты. Я зашел туда,' но тебя там не было. Вместо тебя я нашел Марту Фристер и какого-то кубинца. Я попал в хороший переплет. Короче говоря, кубинец пустил в ход свою артиллерию, и они пытались испортить мне вывеску. Для чего, все это было сделано?
Джуанелла широко открыла глаза и спросила:
- Послушай, Лемми, ты меня разыгрываешь?
- Вовсе нет, Джуанелла. Я рассказал тебе чистейшую правду.
- Ты рехнулся. Где этот отель "Сент-Денис"?
- А ты не знаешь? Трактирчик возле бульвара Сент-Мишель.
Она захохотала.
- Да ты совсем безголовый. Я тебе говорила совсем не про этот отель. Моя гостиница находится не в самом Париже. Какого черта ты подумал, что я могу остановиться в какой-то дыре около бульвара Сент-Мишель?
Сначала я промолчал, потом заметил:
- Жизнь - презабавная штука. А в этом распроклятом деле столько, совпадений, что они завели меня в тупик.
- Например, какие совпадения?
Она снова наклонилась ко мне, и меня опять обдала волна духов.
- Почему ты не хочешь рассказать мне, что тебя терзает, Лемми? Почему не разрешаешь тебе помочь? Я готова сделать все для тебя.
"Ладно,- подумал я про себя,- попробую".
- На меня наплели, будто я распустил язык перед одной дамочкой, Марселиной дю Кло. Вчера вечером кто-то увез ее из каталажки по подложному пропуску и пристрелил, чтобы она не могла дать показаний. Это было не очень важно, потому что она рассказала все, что нашла нужным, работнику ФБР, парню по имени Джордж Риббон. И этот Риббон доложил начальству о том, что ему заявила дю Кло. Понятно?
- Да, понятно.
Джуанелла слушала внимательно. Я понял, что она здорово заинтересована.
- О’кей,- продолжал я.- После того как мы с тобой расстались, я пошел поговорить с Риббоном. Надо было это сделать перед тем, как идти к генералу. Когда я пришел в гостиницу, где он жил, то нашел его мертвым на ступеньках лестницы.
- Что ты говоришь, Лемми? М-да, неприятная история, значит, кокнули и дю Кло, и Риббона? А ты остался на бобах?
- Не говори, Джуанелла. И еще как! Меня подозревают в излишней откровенности с этой дамочкой, а все свидетели против меня убиты.
Я подмигнул Джуанелле.,
- Если бы у меня не было кое-какого алиби, могли бы предположить, что это я их прикончил.
- Ой! Это уж слишком!
- Может быть. Hо. у меня во рту остался отвратительный привкус. Слушай, это еще не все.
- Я слушаю. Валяй дальше.
- Я решил потолковать с тобой. Пошел в тот кабак, где, я считал, остановилась ты, и нашёл там Марту Фристер и ее дружка-кубинца. Возможно, это всего лишь совпадение, но она тоже работает здесь, выступает со стриптизом. А еще одно совпадение - ее приятель работает в здешнем баре. Во всяком случае, он так заявил.
Она посмотрела на меня каким-то далеким взглядом.
- Да, это чуточку странно, не правда ли, Лемми? Даже чертовски странно!
- Ты тоже нашла это странным?- спросил я.- Послушай, будут и другие совпадения. Когда я нашел труп Риббона на ступеньках лестницы, у него в руке была зажата авторучка. Даже крышка с нее не была отвинчена, как будто он только что вынул ее из кармана, чтобы написать письмо, но тут его прихлопнули. Эта авторучка была из набора, куда входил еще карандаш. Такие наборы продают в Париже на черном рынке. Я проследил ее путь. Риббон купил набор несколько дней назад.
- Да? Ну и что?
- Ничего особенного. Только я вынул парный карандаш из кармана кубинца, после того как он стрелял в меня в отеле "Сент-Денис". Это совпадение или нет?
- Значит, ты подозреваешь, что кубинец этот, его зовут Энрико, и он работает в здешнем баре, ты подозреваешь, что он убил Риббона?
Нежно улыбаясь, я ответил:
- Нет, моя радость, считаю, что кто-то хочет, чтобы я так думал.
- Послушай, Лемми, я заинтересовалась. Расскажи мне еще что-нибудь.
- О’кей. Я пришел сюда, потому что мне сообщили, что ты работаешь здесь. Видел девицу Фристер. в стриптизе в танцевальном зале. Я пошел к ней в уборную и нашел там Энрико. Я стукнул его, связал и запер в кладовке. Ясно?
- Ясно. Техника Кошена на высоте. Может быть, в один прекрасный день ты сделаешь то же самое и со мной?
- Кто знает? - ответил я.