– Нету тут ручки. Правда, и кодового замка, как везде здесь, тоже нет. Отпирается обычным ключом. Вот только нет у меня этого ключа.
Толик с Коляном переглянулись. Колян кивнул.
Толик опустил на пол свой рюкзак, и принялся методично копаться там, приговаривая: "консервы… майка… бинты… патроны… Вода. Кто-нибудь хочет пить?"
Попить захотели все, и литровая баклажка пошла по рукам, вернувшись к Толику, спрятавшему её обратно, скептически поморщившись на оставшиеся грамм двести.
Перебирание в рюкзаке продолжилось: "Ага, есть!"
На свет Божий оказалась извлечена связка странного вида железок.
Сержант поразился:
– Это же… Отмычки?! А я-то удивляюсь!.. Вы что – малолетние грабители Банков?!
– Нет, сберкасс… Банков у нас в глуши пока не построили.
– А если серьёзно?
– А если серьёзно – то это отмычки дяди Васи. Он работал сторожем. В разных местах. Ну так вот: от всех помещений делал дубликаты. Поэтому от него нигде и не могли спрятать… Спиртное. Ну, правда, поэтому отовсюду и…
– Понял… Мне уже нравится ваш дед-затейник. Неужели что-нибудь – подойдёт?
– Здесь не может быть сложного замка. Что-то стандартное – не сейф же. – Толик попытался провернуть пятый по счёту ключ. Тот вдруг повернулся. Что-то щёлкнуло. Толик довольно хмыкнул, – Говорю же – стандартный.
Сержант встал с одной стороны люка, Колян с другой. Толик, пересевший с колен на корточки, кивнул. Вынужденные напарники, столь странно смотревшиеся бы со стороны, если б нашлось кому, кроме тварей, так и не обращавших на них внимания, посмотреть, приготовили оружие, переглянулись. Кивнули. Сержант шёпотом сказал:
– Стрелять – только в хосс. Ну, по моей команде: Раз! Два! Три!..
Толик, потянув за ключ, с усилием открыл толстую крышку, спрятавшись за ней, пистолеты и китайский фонарь оказались направлены в облицованный металлом колодец.
Сержант цокнул зубом:
– Чёрт. Никого. А я-то было… Ладно – всё равно давайте спустимся. Посмотрим. А вдруг – хоть кто-то?!..
– Согласны. Только, чур, ты – идёшь первым.
– Николай! Ба! Ты что? Боишься?! – сержант широко улыбнулся.
Колян плюнул прямо в черноту пролёта:
– Боялся бы – не попёрся в эту… чёртову Кухню. Хотя, конечно, не то, что бекасов на болоте шугать… Нет – у меня болят ноги: с непривычки. Налазился тут по лестницам. У нас-то в тундре – лазать негде… Боюсь, из-за дрожащих ног промажу… Если найдётся в кого стрелять!
– Хм-м… Пожалуй, ты прав. Тогда – иди последним. Толик-то со своей пукалкой с картечью – сейчас мой самый лучший друг. Толик! Пойдёшь сзади меня? Прикроешь.
Толик кивнул, примеряясь.
– Полезли! – сержант уже стоял на третьей ступеньке.
– Ага. – Толик развернулся передом к ступеням: чтоб стало сподручней.
– Только, чур, с лестницы кубарем не падать. – сержант с Коляновским фонарём в одной, и пушкой в другой руке довольно быстро полез вниз.
Подростки старались не отстать – стальные ступени было видно неплохо.
Вот только люк Колян за собой аккуратно и бесшумно прикрыл.
Так, на всякий случай…
Внизу стояли цилиндрические агрегаты в рост человека – не то моторы, не то – запасные генераторы. По гулу становилось понятно, что всё же – генераторы. Именно запасные – неспроста же свет ещё есть. Да и комнатка недаром так называется на плане…
Потолок не выше трех метров, стены – голые, бетонные, тоже со следами от опалубки. Но не это привлекло в первую очередь внимание спустившихся, а ноги.
Ноги были одеты в чёрные шерстяные брюки и обуты в один чёрный же элегантный остроносый туфель. На второй ноге имелся лишь чёрный носок. И торчало всё это хозяйство из-за дальнего агрегата.
Обойдя его с обеих сторон, троица обнаружила и обладателя ног.
К счастью, он шёл с ними, то есть, с ногами, в комплекте: тело выглядело… Целым.
Чего нельзя было сказать о разуме найденного – когда-то явно представительный худощавый мужчина лет пятидесяти, в белом халате, надетом на отличный дорогой костюм, трясся мелкой дрожью, и не выказывал признаков того, что видит их, или кого-то вообще: глаза смотрели в точку на стене.
Сержант, убедившись, что в помещении больше никого нет, сунул пушку в кобуру. Осторожно, а затем – и не очень, потряс мужчину за плечо:
– Молодой человек! Эй! Мужик! Да что с тобой! Очнись! Это мы – люди!
Однако все его попытки не достигли успеха – мужчина дрожал, и не выказывал признаков понимания. Толик буркнул:
– Если б сейчас с нами была Надюха, сказала бы, что один – в один "Чужие-два". Ну, когда десантники нашли Головастика… Шок, одиночество… Только там девчонка очухалась. А у нас… – он небрежно пнул учёного в подошву сохранившегося туфля.
Человек вдруг вскинул голову. Все невольно отступили на шаг. Однако кроме дикого взгляда, обведшего лица всех троих, ничего конкретного не последовало, и взгляд вновь упёрся в стену. Правда, теперь в точку чуть повыше…
Сержант попробовал ещё раз, опять опустив руку мужчине за плечо:
– Послушайте! Вы – живы. Всё будет в порядке. Мы с вами. Мы поможем вам выбраться! Как вас зовут? Эй, да вы слышите меня? – он опять сильно тряхнул плечо.
Колян и Толик переглянулись. Взгляд мужчины пониманием не лучился. Мягко говоря. Толик предложил:
– Может, давайте я прострелю ему ногу? Вдруг очухается? От боли?
Десантник, убрав обе руки от плеч учёного, всё так же тупо пялящегося, только теперь не на стену, а ему в глаза, сказал без капли иронии или возмущения:
– Не надо. Если у него совсем съехала крыша, уже ничего не поможет. А если это – только шок, пройдёт само. Со временем. Но вот когда наступит это время…
– И… Что нам теперь с ним делать?
– Возьмём с собой.
– А на …я? Мы же сами не знаем, куда идти? Пусть лучше сидит здесь – чего его гонять? В одном-то ботинке.
– Колян. – стоя, сержант был с Коляном одного роста, хоть и почти вдвое шире, и смотрел в глаза подростку с одного уровня, а не свысока, – Это – пострадавший. Раненный. Пусть на всю голову – но – раненный. И если нам удастся вывести его отсюда и спасти, может, психологам там, наверху, удастся его починить… Ну, вставить мозги на место. Тогда он сможет рассказать…
– Что здесь пошло не так?
– Ну… Да. Это – важно.
– Понятно. Чтобы в будущем, значит, избежать… – взгляд Коляна буквально жёг.
Сержант, не выдержав, перевёл глаза на лицо учёного.
– Вот именно. А что-то здесь явно… Пошло не так!
– Разумное Оружие вдруг взбунтовалось, и восстало. Решило поработать, как говорится, на себя… Да и землю – оставить своим потомкам. Ну прям как в "Терминаторе – три". – Толик уже подошёл к люку с лестницей, похоже, ведущей на другие нижние уровни. Буркнул:
– А тут – что?
– Тут спуск на технический уровень "9б". А далее – должен быть и люк в пещеру.
– Да-а?! Это какую такую пещеру?! – Колян и Толик заметно оживились.
– Вырытую и выплавленную в вечной мерзлоте. Вы что себе думаете: вся эта чёртова бетонно-бункерная Кухня прямо вот так отлита в грунте? Не-е-ет! Так в заполярье строить нельзя: всё протает, потрескается, и провалится! Так что вначале вырыли пещеру с запасом, а затем в лёд забили, или отлили в пробурённые в нём дыры, мощные сваи – да вы увидите, потому что мы туда всё равно полезем. Хотя бы для того, чтобы проверить короб воздуховода.
– Короб воздуховода?
– Ну да. Это уже – красная линия. Соединяющая все уровни через служебную шахту. По ней снаружи засасывался зимой холодный воздух: как раз для того, чтобы ничего не таяло. Летом она, вроде, перекрыта, когда не используется для вентиляции… Потому что здесь – кондиционеры. Опять же – для того, чтоб не таяло. Впрочем. – он усмехнулся, – лета тут месяца… Три?
– Да, типа того. Так что – воздуховод? Там можно будет подняться?
– Не знаю. Шахта, вроде, не минировалась на такой вот случай… Но она узкая – хоссам там не пробраться никак.
– А нам?
– Говорю же – не знаю. Поэтому туда и двинем – благо, теперь не надо обходить это дело по коридорам – попадём напрямую! – сержант кивнул на люк.
– Это я – молодец! – Толик гордо выпятил грудь.
– Ага. Согласен. Отмычки деда Васи здорово помогли. Ну что? Спускаемся?
– Полезли. Только… Как вести его? – Колян взглянул на сидящего. Вдруг резко опустился перед тем на колени, – Э-э! Да он прикидывается! Только что я видел, как он вздрогнул! Он явно всё слышит и понимает! И не хочет никуда идти!
– Ах вот как?! – сержант тоже опустился рядом с учёным. Взял могучими кистями за худые плечи, в которых не ощущалось и следа мышц. Тяжёлым взглядом глянул в глаза. Тон теперь напоминал нож, приставленный к горлу:
– А теперь слушай внимательно, дорогой ты мой хитровы…банный умник…
Мы не так заинтересованы в тебе, как ты в нас. Потому что ты для нас – безоружная обуза! А мы отсюда в любом случае свалим. Хочешь оказаться наверху? В безопасности? Молчишь? Хм… Ну и … с тобой! Но если ты сейчас же не ответишь, мы тебя и правда, оставим здесь! С твоими друзьями хоссами. Рано или поздно они сюда доберутся, и тогда!..
Небось, видел, как они… Кушают?
Глаза мигнули. Раз, другой. И вот уже в них нет и признака безумия.
– Я пойду с вами. – приятный спокойный баритон. И ни следа паники, или стыда за разыгранную комедию.
– Так. Тогда какого же …уя ты тут разыгрывал уошного?!
– На всякий случай. Я же не знал, что вы собираетесь делать. Вдруг – какую-нибудь глупость?
– Это какую же такую глупость можно здесь ещё сделать после вас, учёных умников?! – голос сержанта звенел от возмущения. Правда, спохватившись, он перешёл на приглушённый тон.
Последовал негромкий и взвешенный ответ:
– Ну, например, открыть вентили для воды, и затопить всё Гнездо. – взгляд учёного по пронзительности не уступал сержантскому, – или, скажем, разобрать завал у какого-нибудь аварийного выхода и тем самым повыпускать хосс наружу. А что: для них идеальный вариант! Они жрут всё, что шевелится… А подземное гнездо – их дом родной!
– М-м… Н-да. Это было бы глупо. А знаешь, для парня, только что изображавшего полного кретина ты не так уж плохо соображаешь… Я – Владислав. Это – Колян. Это – Толик. – сержант отпустил руки, и поднялся на ноги.
– А я – Григорий Александрович. Завхоз всего этого безобразия.
– О-о!.. Стало быть – соображаешь, что здесь и как?
– Именно. Вам, можно сказать, повезло со мной. Я с самого начала бунта собирался так и так проверить путь через подвал и воздуховод. Только вот в подвале уже оказались… Хоссы.
– Ага. И поэтому ты вернулся сюда. Чтобы выждать.
– Ну да. Поскольку там, внизу, нет ни еды, ни строительного материала, они очень скоро потеряют интерес к подземному холодильнику (они и вообще холода не выносят!), и вернутся на верхние уровни. – спокойный голос как-то скрадывал циничный смысл того, что здесь произошло, и подлость затаившегося, словно крыса, завхоза. Похоже, и не пытавшегося никого, кроме себя, спасти.
– А как… Какой размер этого воздуховода? Человек там пролезет?
– Не знаю. Внизу труба достаточно большая. Но там, наверху, несколько развилок и камер с разделителями потока.
– И… Как давно ты здесь сидишь и "выжидаешь"?
Григорий Александрович глянул на "Ролекс-омега" на холёной тонкой ручке с жёлто-серыми волосками:
– Двадцать два часа. Почти с начала… Инцидента.
– А… Почему ты – один? Почему не забрал с собой остальных, оттуда, из Главного зала? – сержант снова взглянул в глаза учёному.
– Я… Мне было страшно открывать люк. А сюда я попал снизу – уже после того, как увидал там хосс. А тут понял… Они уже были и в диспетчерской!
Через этот люк всё отлично слышно – и крики, и стоны, и хруст… – Коляна снова передёрнуло – он посмотрел на Толика. Тот молчал, но желваки на скулах опять так и ходили. Наверное, представил то, что здесь могло происходить, пока хитро…опый завхоз отсиживался в безопасности, – Потом, когда всё стихло, я всё равно не решался… А потом стали стрелять! Но это тоже…
Сержант опустил глаза к своим ботинкам:
– Да, это тоже быстро прекратилось. – но вдруг вскинулся, – Кто же знал, что ваши твари такие неуязвимые! В некоторых хосс я лично выпускал полную обойму из "калаша", а потом – и из "каштана", а им – хоть бы хны! За каким дьяволом вы сделали их бронебойными?! И живучими, как, как… Выродки какие-то?!
– Сержант, – во взгляде учёного что-то скользнуло. Удивление? – Я поражён вашим вопросом! Разве не Высшее военное Руководство заказало их именно такими?!
Сержант замолчал, отвернувшись к стене, и сжимая кулаки. Влез Толик:
– А почему же мне удалось так… легко пристрелить эту тварь?
– А из чего ты стрелял? – голова повернулась, Толика поразила заинтересованность, появившаяся во взгляде. Вот, значит, как: убей чёртовы твари хоть весь персонал и спасателей, "учёные" мозги интересует только одно – что распланировано и сделано "не так"? Почему и как удалось пристукнуть "драгоценное" детище?!
Толик гордо предъявил обрез:
– Двенадцатый калибр. В одном стволе был "жакан", в другом – картечь. Попал в грудь. Тварь сдохла меньше, чем за минуту. А, ну ещё – семь пуль из "ГШ". Бронебойные.
– Тэ-эк-с. Понятно… Единственное уязвимое у хоссы место – головогрудь с человеческими лёгкими. Мы… То есть, наши генетики вынуждены были дать хоссам другую систему дыхания. Иначе не удалось бы сделать этих полунасекомых настолько большими и сильными. Похоже, вы, молодой человек (Колян приподнял бровь – похоже, их имена не отложились в "узкоспециализированных" мозгах!), картечью пробили-таки хитин: наверное, хосса стояла прямо! Когда она пригибается к земле, выстрелы приходятся в голову. Ну, в макушку. А это – самое крепкое место. Череп плюс хитин. Ну ещё бы – там же мозг!
– А мозг – вы тоже взяли от человека? – сержант спросил нарочито спокойно. Колян понял, что быть беде – так же сержант говорил перед тем, как они с ним сцепились!
– Нет, мозг – "родной". То есть – от норной осы. Насекомое оказалось весьма умным и так. Здесь "подправлять" ничего не пришлось.
Сержант сделал шаг к Григорию:
– Ах, не пришлось?! Ах, "весьма умным"?! Ну ещё не хватало, чтоб вы и правда – дали этим мозги человека – вот тогда мы, так называемые "Хомо сапиенс", полностью сдали бы "жалкую планетенку под названием Земля" тем, кто для этого куда больше подходит! А сами… Вымерли! Как динозавры! Или… Кто там ещё вымер?!
– Трилобиты. – подсказал Толик, нахмурившись.
– Вот-вот! Трилобиты, будь они неладны! Да чтоб чёрт побрал всю эту вашу биологию! Что же вы за сволочи – учёные?! Почему нужно так издеваться над Природой?! Почему потом из-за вас должно гибнуть СТОЛЬКО ХОРОШИХ ПАРНЕЙ?!
Колян быстро подошёл, и придержал руку сержанта, уже почти вынувшую из кобуры пистолет:
– Владислав! Да Владислав же, чтоб тебя!.. Очнись! Этот – обычный завхоз! А такие Решения, сам знаешь, принимают только… Там! – он поднял палец кверху.
Сержант повернул побелевшее лицо к подростку. Колян вдруг понял, насколько на самом деле глубоко переживает этот взрослый мужчина потерю друзей, боевых товарищей… И верно: такие взаимоотношения складываются годами: ты знаешь, что тебе в случае чего прикроют спину. А, если нужно будет, – то и ценой своей жизни…
Из глаз сержанта вдруг исчез лихорадочный блеск. Коляна проняло до самого сердца: в глазах Владислава он увидал слёзы.
Коляну стало так стыдно, словно это он лично послал этих несчастных почти на верную смерть… Теперь он первым опустил взгляд. Уши горели.
Сержант опустил руку:
– Прости, Колян… И – спасибо. Вот теперь я понимаю, почему вы до сих пор живы: ты… И твой друг. Вы мыслите… Трезво. Реалисты…
– Прости и ты, Влад. Мы… Понимаем, каково это – терять близких. Говорю же: у нас в деревне других и нет. Восемнадцать…
– …старух, инвалид, и три пацана… – докончил сержант. – Спасибо ещё раз. А то я чуть было… – он протянул ладонь.
Колян пожал её. Подошёл и Толик – и тоже пожал. Григорий предпочёл не вмешиваться, и помолчать. Но то, что только подросток сейчас фактически спас его жизнь, он наверняка отлично понимал – лоб и виски покрылись крохотными бисеринками пота.
Сержант вдохнул поглубже, и выдохнул. Снова повернулся к учёному:
– Значит так, Григорий-как-тебя-там-по-батюшке. Прямо сейчас выкладывай всё. Что знаешь об этих… Тварях. Всё, что может нам пригодиться: уязвимые места, повадки, время сна, приёма пищи… Ну и так далее. Приступай!
– Сержант! Мне кажется, вы превышаете свои полномочия… Да я и не имею права раскрывать вам, простому (уж простите!) солдафону – стратегические секреты Министерства Обороны и сверхсекретных Почтовых Ящиков!
– Да? – тон сержанта снова стал нарочито спокойным, – Ну хорошо. Толик. Я разрешаю тебе прострелить ему ногу. Только – давай уж картечью. Чтоб ощутимей… А не поможет – и вторую. Чтоб эта… Этот выродок уж точно не спасся.
Толик на всякий случай переломил ствол:
– Ага. Оба как раз такие, значит. Сейчас, сержант. – он шагнул вперёд.
– Погодите! Я… Я передумал! Я… – завхоз сглотнул, подняв ладонь, – Готов поделиться: всё-таки, мы же теперь вместе, в одной, как говорится, упряжке, и мы – люди! Мы должны держаться вместе! Ведь тогда у нас больше шансов выбраться отсюда! – было очень даже заметно, что учёный ни на миг не усомнился, что ему прострелят. И одну и другую. И, конечно, ему ну очень хотелось выжить. И выбраться.
Колян дёрнул щекой. В интиллигентное, продвинуто-учёное ничтожество, сидящее перед ним, хотелось плюнуть! Толик оказался самым несдержанным из них троих:
– Гриша, друг. Если попробуешь соврать, и мы это позже выясним, последняя пуля из моего любимого пистолетика, – он похлопал по торчащему за поясом ГШ, – тебе.
Сержант кивнул:
– О,кей, Толик. Я, если что, подстрахую! – и, к учёному, – Ну, давай. Рассказывай, мил-друг Гриша!
Григорий уже не порывался, как минуту назад, встать. Покачал головой:
– Я… Как мне кажется, вполне понимаю ваши чувства. Ну правильно: у нас в России два основных вопроса: "Что делать?", и "Кто виноват?". А здесь так легко найти крайнего – это, разумеется, единственный выживший "яйцеголовый". То есть, я. – желчи и горечи в его голосе позавидовала бы и гюрза, – Ладно, – он поднял руку, предваряя фразу, готовую сорваться с губ сержанта, – я не в претензии. "Кончаю демагогию. И перехожу к фактам".
Хосс создали, насколько я знаю, только год назад. До этого проект "Кухня" приносил только годовые Отчёты о том, на какие исследования сколько денег потрачено, и научно обоснованные пояснения, почему ничего не получилось… И сколько ещё денег надо.
Министерство обороны при Горбатом и Ельцине захирело. Денег выделяли… Только на зарплату. Тут уж не до нового оборудования. Одно время мы даже думали, что Объект закроют. Совсем. Не "заморозят", а именно – закроют.