Ответ мы получили на следующий день. Вдруг позвонил Виталий и сказал, что они с Валентином находятся в Венгрии, у них есть несколько срочных дел, которые надо с нами обсудить, но сами они сейчас приехать не могут и просят нас с Сережей срочно прилететь буквально на один день в Будапешт, где мы все и обсудим. Он очень настаивал, чтобы мы вылетели немедленно, говорил, что вопросы срочные. Паспорта у нас были с собой, виза не требовалась и мы в тот же вечер приземлились в Будапеште. Виталий и Валентин встретили нас и отвезли в гостиницу, где жили сами, предложили встретиться завтра утром и обсудить все дела.
На следующий день наше совещание состоялось. Тут-то мы и узнали, что причиной срочного отъезда "боссов" за границу были претензии, которые им предъявила какая-то криминальная группировка и о которых мы до этого не имели ни малейшего понятия. И теперь они боятся возвращаться домой и поручают нам рулить фирмой самостоятельно и выкручиваться из этой ситуации по своему усмотрению. Когда мы все это выслушали, у нас остался только один вопрос – что же вы раньше-то молчали? Почему не предупредили, чтобы мы могли хоть какие-то меры принять в свою защиту?
С момента их отъезда прошло уже больше недели, и, как мы поняли, срок, который бандиты дали им на размышление, уже истек. Иначе говоря, возвратившись в Москву, мы должны были без всякой подготовки столкнуться с неясными нам претензиями каких-то бандитов, которые нам придется как-то самостоятельно урегулировать. Спрятаться, как наши "боссы" за границей, мы никак не могли. Во-первых, фирмой хоть кто-то должен был продолжать управлять, во-вторых, дома у нас осталась ничего не подозревающая семья – пожилые родители, которых попросили один день посмотреть за двумя маленькими детьми.
Что и говорить, в Москву мы улетели, уже утратив большую часть лояльности к нашим "боссам".
Первое, что я сделала в Москве, – перевезла детей на время к маме, которая жила отдельно от нас, причем заставила ее взять на неделю отпуск и не водить детей в детский сад и школу, а держать их дома. Может быть, это было преждевременно, и наши дети пока не подвергались особому риску, но я рассудила, что береженого бог бережет, а у мамы их хотя бы не сразу найдут. Мама, конечно, пыталась выяснить, в чем дело, но я отделалась какой-то отговоркой.
Потом, поразмыслив, я поехала советоваться к тем единственным людям, которые хотя бы теоретически могли знать, как надо поступать в таких случаях, а именно к Игорю и Леше. С. М. в это время остался в офисе ждать развития событий и управлять бизнесом (а что делать, помирать собирайся, а поле сей – так гласит старинная поговорка).
Игорь и Леша выслушали мой эмоциональный рассказ и, почесав в затылке, сказали, что помочь, наверное, можно, но нужно время, и что "боссы" – гады, раз не предупредили нас вовремя и бросили одних без защиты. Я была согласна. Дальше ребята сказали, что я должна возвращаться в офис, пока они, мол, будут беседовать с разными людьми и придумывать выход из положения. Но затем последовал резонный вопрос – допустим, удастся как-то разрулить ситуацию. Не считаю ли я, что "боссов" нужно за "ихнее гадство" наказать и заставить как следует расплатиться с нами за риск, а с Игорем и Лешей за помощь? С этим я тоже согласилась, потому что это приходило в голову и нам с Сережей, и мы заранее подготовили одно предложение.
Я предложила следующее – если ребята нам действительно помогут и ликвидируют возникшую проблему, то мы с ними вступаем в постоянный стратегический союз и требуем от "боссов", чтобы нам четверым было передано 40 % акций компании, а между собой мы готовы этот пакет разделить поровну – каждому по четвертушке. В дальнейшем мы с Сережей будем работать в качестве менеджеров для увеличения стоимости наших акций, а дело Игоря и Леши – обеспечить, чтобы нас не поубивали и никакой криминал нам не мешал. Я уж беру на себя функцию сделать так, чтобы такое условие "боссы" приняли, а потом и выполнили. Как я это обеспечу – мое дело. Ребята на такое предложение согласились. Я поехала в офис, а они тоже куда-то поехали – видимо, "разруливать проблему".
В офисе Сережа меня встретил известием, что ему уже звонили "эти самые люди" и пытались "забить стрелку" (назначить встречу) у гостиницы "Советская". Но он отказался идти под тем предлогом, что не знает, где находится гостиница "Советская". Его телефонный собеседник так удивился этому ответу, что закончил разговор, сказав, что перезвонит позже. Видимо, у него не было инструкций, как поступать в таком странном случае.
Это известие означало, что времени у нас почти не осталось, и я снова бросилась звонить Леше и Игорю. Они на меня слегка рассердились, сказали, чтобы я их не дергала зря и не паниковала раньше времени, что "над проблемой работают и вечером будут первые результаты".
Положив трубку, я сразу же набрала номер Виталия в Венгрии, который он мне оставил, сообщила ему, что "нам уже звонили" и что мы обратились за помощью к таким-то людям. И рассказала, что нам выставлено следующее условие – нас постараются выручить из этой беды, но это обойдется Виталию и Валентину в 40 % акций (в случае успеха, конечно). Надо сказать, что Виталий был искренне потрясен. Он, видимо, действительно не понимал, что своим отъездом они подставили под все риски Сережу и меня. Он также не понимал, что мы на них будем так злы, и не ожидал, что эта история обойдется ему в копеечку. Беседовали мы по телефону минут пятнадцать, и это был, по-моему, первый в моей жизни случай, когда я, не стесняясь в выражениях, изложила свое негативное отношение к их с Валентином поведению. В конце разговора он хоть и очень неохотно, но все-таки дал свое согласие на продиктованные мной условия.
Вечером позвонил Игорь и дал следующие инструкции. Когда "те люди" снова позвонят Сереже, он должен согласиться на встречу с ними, но только у нас в офисе, никаких гостиниц, и точно договориться о времени. После этого сразу же дать знать ему – Игорю. Нам будет обеспечена защита на момент этой встречи, "чтобы чего не вышло с самого начала", как он выразился. Ночевать ехать не домой, а куда-нибудь в неизвестное место. Детей увезли? Вот и молодцы. Но это будет не полное решение проблемы, а только меры на первое время. Полное решение проблемы возможно, но оно последует позже. Я спросила, кто будет нас защищать в этот самый "момент встречи"? Он ответил, что нашел "нужные контакты в органах" и "крыша будет красная" (то есть защищать будет кто-то из официальных силовых структур, например милиция). На этом мы и распрощались.
Очередной звонок последовал назавтра, и встреча была назначена на определенное время у нас в офисе, о чем я сразу же с другого телефона сообщила Игорю. Он сказал: "Ага, понял", – и повесил трубку. Через некоторое время он привез какого-то молодого человека в штатском, они о чем-то посовещались с С. М. за запертой дверью. Меня на совещание не пустили, сказав, что "не женское дело". Впрочем, я и не рвалась – и так уже была страшно напугана всеми этими зловещими событиями. Но из офиса не ушла и до самого назначенного момента встречи все пыталась заниматься текущей работой, хотя, надо сказать, я до сих пор помню, как у меня тряслись руки и разбегались мысли.
И… ничего не произошло. Никто на встречу не приехал. Мы прождали еще два часа, потом появился Игорь и сказал, что, наверное, ничего не будет и "охране надо давать отбой". Я так и не видела никакой охраны и вообще думала, что ее, наверное, нет. Но тут из подвала соседнего дома полезли люди со снайперскими винтовками, и двое-трое каких-то парней, которых я приняла было за обычных наших клиентов регионального отдела, тоже начали звякать металлом и складывать что-то тяжелое в спортивные сумки. И вот тут-то я испугалась окончательно, так что у меня началась настоящая истерика. Игорь и Сережа меня успокаивали, налили сначала водки, а потом валерьянки. Игорь высказал предположение, что "те люди" что-то заподозрили и на встречу не поехали и что это хорошо, так как у нас теперь есть время выяснить, кто и какие претензии к нам имеет и как это можно уладить. Он также сказал, что нам нужно обзаводиться какой-то постоянной "крышей", и надо будет это обдумать. Я уже к этому моменту достаточно пришла в себя, чтобы заметить, что "крыша" должна быть по возможности недорогой.
* * *
Кажется, Сереже больше так и не звонили "те люди", а еще через неделю-другую Игорь сообщил, что они с Лешей вроде бы "нашли, откуда ноги растут у нашей проблемы", а также договорились о постоянной "крыше", которая проблему окончательно ликвидирует. Но в офисе некоторое время должны будут дежурить два вооруженных милиционера. Надо, мол, освободить им одну комнату рядом с входом и начинать платить. Сумма была названа немаленькая, но меня утешило то, что будет заключен официальный договор на вневедомственную охрану.
Мы сообщили обо всем этом в Венгрию нашим "боссам" и поинтересовались, когда они собираются возвращаться. Они как-то уклончиво сказали, что не совсем уверены, что "проблема действительно рассосалась", и пока поживут там. Мы не особо жаждали их видеть, так что возражать не стали.
* * *
Прошло больше месяца. Охрана сидела в офисе, неприятные звонки не возобновлялись, платежи в адрес нашей "крыши" я регулярно отчисляла. Наконец позвонили Игорь и Леша и поинтересовались, как насчет нашего обещания перевести на них часть акций компании. Я подтвердила, что согласие от "боссов" было своевременно получено, и теперь дело за малым – добиться официального оформления, этим я сейчас и займусь.
Я позвонила в очередной раз в Венгрию и напомнила Виталию о нашей договоренности. И тут я столкнулась с довольно упорным сопротивлением, как, впрочем, и ожидала. Виталий мямлил, что договоренность действительно, кажется, была, но, вероятно, он поторопился с этим обещанием, что, видно, опасность была не так уж велика, если от нее так легко удалось избавиться, и что надо бы еще раз обдумать распределение долей заново… Я стояла на своем, потому что ему легко теперь было рассуждать, когда все позади. Да и действительно ли позади? Что он в Москву-то не возвращается? И вообще, обещал – значит обещал.
Мы с Сережей прекрасно понимали, что только словами и призывами к совести их не возьмешь, но точно так же понимали, что есть способ принудить их выполнить обещанное. Ключ-то был у нас в руках – именно мы в тот момент регулировали распределение денег, поступающих от функционирования фирмы. Все это время они жили в своей Венгрии только на деньги, которые мы им высылали. Достаточно прекратить эти платежи, и им нечего будет делать, кроме как согласиться на все условия. Если бы мы захотели, то могли бы и всю компанию у них отобрать, но мы намеревались только добиться осуществления той самой договоренности.
И вот, после недели или двух телефонного переругивания с Венгрией мы наконец добились от "боссов" согласия на то, что подготовим необходимые изменения в учредительные документы "Фармапомощи" и пришлем их по факсу, а они эти документы рассмотрят. Что и было быстро осуществлено. Оставалось только получить их подписи на этих бумагах. И тут нашла коса на камень. Они стали отказываться подписывать, как будто и не было длинных тяжелых переговоров. День отказываются, два отказываются, три… Мне уже снова пару раз звонили то Игорь, то Леша с вопросом, как идут дела.
Я начала бояться, что теперь проблемы могут возникнуть у нас самих – я же обещала в тот раз, что найду способ заставить "боссов" переоформить акции. И пришлось "завернуть кран", то есть прекратить платежи в Венгрию. Это было довольно жестоко – оставлять "боссов" в чужой стране без копейки денег – и никак не улучшило наших с ними отношений. Но другого пути мы, честно говоря, не видели, и пришлось поставить вопрос ребром – подписывайте или денег больше не будет. Два дня телефон то взрывался руганью, то угрюмо замолкал. На третий день из факса вылезла последняя страница Устава с двумя необходимыми подписями, а еще через два дня курьерская служба доставила в офис пакет с подлинниками. Деньги в Венгрию были тут же перечислены, а документы с новым распределением акций сданы на регистрацию. Леша и Игорь стали нашими полноценными компаньонами.
* * *
Еще через месяц наши "боссы" вернулись в Москву. Конечно, отношения после этой истории были сильно испорчены, и момент встречи в офисе был довольно неприятным. Однако продолжать ругаться смысла не было. Что случилось, то случилось – и они это прекрасно понимали, и мы. Поэтому понемногу рабочее взаимодействие между нами и "боссами" наладилось. Мы держали себя достаточно скромно, не подчеркивали свой изменившийся статус, сотрудники об этом вообще не знали. Виталий пожелал самолично стать Генеральным директором, вернее, "президентом" компании (титул первого лица тогда возможен был в двух вариантах, это уже потом государство приняло решение, что первое лицо всегда должно называться "генеральным"). Мы, разумеется, не возражали, и он был этим очень доволен (видимо, сначала ожидал какого-то сопротивления). У нас была очень важная причина продолжать работать вместе – наша компания становилась все больше и больше и исправно кормила не только нас четверых, но и еще почти 600 сотрудников в разных городах страны, не говоря уже о том, что она стала достаточно важна и для аптек, и для производителей медикаментов на российском рынке. Так что жизнь пошла своим чередом.
Глава 27
Мы покупаем склад в Красногорске. Бандитские разборки
Развитие компании требовало все более и более серьезных подходов. Филиалов было уже 15 штук, обороты росли. Мы опять еле помещались со всем своим товарным запасом на нашем складе при аптеке в Северном Бутове. Стало очевидно, что еще год такого бурного развития, и наш бизнес просто встанет из-за нехватки складской площади. Надо было обзаводиться новым складом, причем с учетом темпов нашего развития сразу же думать о достаточно большой площади – не 500 и не 1000 м, а, скажем, 10 тысяч, и чтобы были высотные потолки и конвейер для сборки заказов – как мы видели на европейских складах.
К этому времени все наши крупные конкуренты тоже уже вовсю строили себе большие склады. Например, компания "С." строила себе склад из того ангара, в котором когда-то, до перестройки, велась сборка советского "космического шаттла" – "Бурана". Во время наших недавних социальных потрясений программа была свернута (и очень жаль, между прочим, страна многое потеряла на этом). Но, так или иначе, "Бураны" больше не строились, а огромный ангар с потолком на высоте 18 метров остался. И вот "С." купила этот ангар и стала его перестраивать под высотный склад. Компания "П." тоже вела активное строительство. И нам пора было этим заняться, если мы не хотели потерять место на рынке.
Мы не стремились затевать строительство с нуля, но понимали, что купить или арендовать готовый высотный склад нам не удастся – таких сооружений при Советах у нас не строили. Мы стали искать какое-нибудь недостроенное здание, чтобы не связываться хотя бы с получением разрешений на строительство и с подведением коммуникаций (хорошо известно, что это все очень долго и трудно).
Первая наша попытка была связана с поселком Баковка Московской области. Там еще при советской власти было построено здание для завода по производству презервативов – достаточно большое, двухэтажное, на огороженной территории. Завод не был запущен (опять же перестройка помешала), здание так и не было закончено, но оставалось совсем немного – залить полы, по-моему, и еще какая-то мелочь. На этом заводе было еще несколько небольших зданий и существовало какое-то руководство (осталось с советских времен), но оно вело совершенно паразитический образ жизни, понемногу разворовывая и продавая за наличные все, что только можно было украсть в этих зданиях, и даже не помышляло о какой-либо созидательной деятельности.
При этом "руководители" именовали себя "красными директорами", между прочим. Тогда в СМИ часто упоминался этот термин – "красные директора". Так назывались руководители бывших советских предприятий (приватизированных или оставшихся в госсобственности – без разницы), если эти руководители не менялись с доперестроечных времен. Вполне возможно, что часть этого директорского корпуса была вполне приличными, работящими людьми. Но я с такими ни разу не встречалась, а видела руководителей этого баковского завода и нашего Директора-арендодателя, которые производили совершенно жуткое впечатление. С тех пор выражение "красные директора" вызывает у меня только отрицательные эмоции. Я сильно подозреваю, что эти персонажи (я говорю конкретно о моих знакомых) и при советской власти были такими же ворами и бездельниками, тут уж не перестройка виновата. Их с самого начала нельзя было близко подпускать к какому-либо руководству. Если таких "руководителей" среди корпуса советских управленцев было хотя бы 50 %, то этого вполне хватило бы для крушения любой экономической системы.
Так вот, эти "руководители" из Баковки в конце концов разворовали все, что могли, а потом заложили свое недостроенное здание под кредит какому-то банку, получили деньги вроде бы "на запуск производства", быстренько их тоже растратили и кредит, разумеется, вернуть не смогли. Банк и выставил свой залог (почти достроенное здание) на продажу. Мы побеседовали с банком – ему надо было, чтобы завод в результате продажи погасил свой кредит – 2 миллиона долларов вместе с набежавшими процентами. Мы, как смогли, сравнили цены на рынке недвижимости (это было достаточно трудно, так как полноценной информации тогда нигде не было, приходилось пробавляться случайными сведениями). Получалось, что цена вроде бы адекватная. Вступили в переговоры с этими "орлами" из Баковки. И сразу же поняли, почему банкиры хмыкали и кривились, как только упоминали эту публику. Продать свое здание они очень хотели, но во время переговоров пытались жульничать в любом возможном месте, и вдобавок у них не было единой позиции – каждый преследовал собственные микроинтересы, и в результате они сегодня категорически отказывались от того, на чем усиленно настаивали еще вчера. А главный "персонаж" был совсем неадекватен и вдобавок вечно выпивши.