- Интересно, какую же?
- Переходи на нашу сторону. Это разумно и только ускорит события, слабые погибнут, сильные сделаются еще сильнее…
Сиваков внезапно замолчал, заметив настороженность во взгляде Курта.
- Говори, не бойся, здесь помещения не прослушиваются, потому что это моя территория.
- Твоих хозяев интересует, где и когда, давай мы им скажем, но скажем другое время и другое место.
Ведь они, насколько я понимаю, собираются напасть на конвой и захватить груз. Это сделают твои люди?
- Естественно, нет. - рассмеялся Курт, - До такой степени доверие в наших кругах не распространяется.
- Разделяй и властвуй, - вставил Сиваков.
- Правильно, - поддакнул Курт, - все большие деньги делаются на разводках.
- Значит, так, - Сиваков по привычке подался вперед, но веревки не дали оторваться от спинки кресла - Ты отпускаешь меня, а я организую маскарад, пустые машины, якобы с грузом. Твои хозяева нападут на конвой. Их перестреляют. А монополия всегда лучше конкуренции. Ценник держать можно на высоте.
Если бы кто-то сейчас смотрел со стороны на Сивакова и Курта, то мог подумать, беседуют два деловых партнера, а не бандит и его пленник. Лишь только веревки еще говорили о том, что Сиваков лишен свободы.
Курт легко оттолкнулся ногами от пола и, балансируя на задних ножках стула, принялся насвистывать, глядя в потолок, прикидывая все плюсы и минусы разводки, предложенной Ильей Даниловичем.
- Вообще-то, ты дело говоришь, - наконец, произнес Курт, поставив стул на все четыре ножки и забрасывая ногу за ногу. - Но доверять тебе мне не хочется.
- Резонно, - согласился Сиваков. - Ты бы тоже не доверял мне. Во всем нужны гарантии. Одного моего честного слова недостаточно.
- Честное слово, - удивленно поднял правую бровь Курт, - я не знаю, что это такое, еще ни разу не приходилось сталкиваться. Жизнь - вот что может быть настоящей гарантией. И ни чья-нибудь, а собственная.
- Слово за тобой.
- Ты, - Курт ткнул пальцем в грудь Сивакова, - даешь мне координаты твоих компаньонов, я договариваюсь с ними от твоего лица, а там будет видно.
Илья Данилович заерзал на стуле. Он вполне мог представить себе, что Панкратов после такого хода спишет его со счетов и, в лучшем случае, он получит лишь отсрочку казни. Причем, если Панкратов примет предложение, умереть ему все равно придется. От рук Курта и его людей.
- По-моему ситуация у тебя стала немного получше, Курт похлопал Сивакова по плечу и зашел ему за спину, затаился.
По телу Ильи Даниловича прошлась волна дрожи, вызванная страхом. Ему показалось, что сейчас Курт убьет его, выстрелом в затылок или вонзив нож в шею.
- Итак, - холодным, как лед, голосом, произнес Курт, - ты даешь мне координаты твоих компаньонов, я договариваюсь с ними, а ты и твоя жена дожидаетесь развязки в подвале. Да, кстати, не забудь о двух миллионах, которые ты обещал мне. Это я говорю так, чтобы ты не слишком сильно волновался за свою жизнь.
- Может, хватит миллиона? - пересохшими губами пробормотал Сиваков.
- Вижу, начинаешь отживать. Не поумнел - миллион ты бы смог организовать мне, не выходя из подвала, а для двух миллионов мне придется выпустить тебя на свободу, так что согласиться в твоих же интересах.
- Черт с тобой, - пробормотал Сиваков, - считай, что мы договорились.
Курт вновь уселся на стул, достал из кармана трубку радиотелефона, отбросил крышечку микрофона, набрал номер. Лицо его оставалось донельзя серьезным - предстоял самый ответственный момент сделки. Курт менял хозяев, и от того, поверят ли ему сейчас старые хозяева, зависело будущее и его, и Сивакова.
- Не отвечают. Не нравится мне это. Может, сюда поехали? - сказал Курт, кладя трубку на колени. - Наверное, все-таки мне придется заняться тобой вплотную. Предложение твое выгодное.
- Нет-нет, - заторопился Илья Данилович, - не делай ошибок, Курт. Сейчас ты бандит, а если перейдешь к нам, то более надежной крыши тебе не сыскать.
Нас прикрывают большие люди. Можешь считать, что служишь государству. Чем занимаются сейчас твои хозяева? Мелочевкой. Думаешь, я не знаю. Гоняли раньше наркотики, выращенные в чернобыльской зоне, в Западную Европу. Там у вас крыша была, я согласен.
Но не здесь. Это ж американцам было выгодно - создать панику в Европе, сперва наводнить ее радиоактивными наркотиками, а потом поднять шумиху возле этого. Мол, если не станете помогать Украине и Белоруссии, так и будет продолжаться. А теперь все, сливки они сняли и сдадут вас ФСБ. Разве не так?
Курт не мигая смотрел на Сивакова.
- А ты не такой дурак, каким кажешься. И в самом деле, кое-что знаешь.
- Я же тебе говорю, у нас прикрытие - лучше не бывает. Политики, силовики с нами работают.
Курт усмехнулся и вновь взял в руки телефонную трубку.
- Ты, конечно, Сиваков, осторожный, но не наблюдательный. Не заметил, что я даже не включил телефон.
Слабым зеленым светом моргнули пластиковые клавиши трубки, Курт набрал номер, ответили ему незамедлительно - Дело сделано, - коротко доложил Курт, глядя в глаза прямо Сивакову.
- …
- Да, где и когда я знаю.
- …
- Нет, не очень трудно, хотя попотеть пришлось.
- Нет, наш общий друг после того, как рассказал то, что меня интересовало, тоже готов отбыть на отдых, долговременный.
- …
- Если хотите посмотреть на него, пожалуйста, но он так устал, что выглядит не лучшим образом. Но, как понимаете, волновать его это уже не может.
Сердце Сивакова сжалось в комок, забилось неровно - он прекрасно понимал все иносказания Курта.
Тот докладывал своим хозяевам, что он, Илья Данилович, мертв и интересовался, не хотят ли те удостоверится в этом.
- Ну что ж, - произнес Курт, - вы согласны отправить его на отдых, не попрощавшись с ним лично?
- …
- Да-да, перед отдыхом он непременно заедет в котельную -…
- Через час я буду. Всего хорошего.
Курт повернулся к Сивакову.
- Ну, откуда столько страха в глазах? Заварил кашу - надейся на успех.
Курт поднялся - Зачем было так торопиться и докладывать? - скороговоркой пытался образумить его Сиваков, - я бы предложил план, где и когда лучше пустить ложный конвой. И с Панкратовым я бы договорился куда быстрее тебя..
Курт отрицательно покачал головой.
- Нет, теперь все буду решать я. Где и когда пройдет ложный конвой будет зависеть от меня. А ты сиди. Два миллиона и проценты от сделок. Треть твоих процентов.
- Веревки, - жалобно простонал Сиваков, вконец обессиленный долгим разговором и страхом.
Курт лишь улыбнулся и вышел в коридор.
- Ну как баба? - спросил он у Федора, дежурившего возле двери.
- Спокойная, забилась в угол и плачет.
- Снимешь веревки с Сивакова и отведешь их в седьмой склад. И запомни, кто бы о чем тебя не спрашивал, ты ничего не знаешь. Никого на территорию не пускать.
- Даже… - спросил Федор.
Курт не дал ему договорить.
- Никого. Хотя… - задумался, - можешь сказать, что в котельную мы отправили троих.
Федор пристально посмотрел на Курта, уж не готовит ли он западни.
- Не боись, своих людей я не подставлю. - Курт сделал ударение на слове "своих" и похлопал Федора по плечу, - мы наемники и служим тому, кто больше платит.
В смелости Курту нельзя было отказать. Он даже не взял с собой никого из охраны, сам сел за руль неприметного "фольксвагена-гольф" и выехал за территорию складов.
* * *
Тем временем в котельной, обслуживающей дом отдыха и стоящей на отшибе, громко храпел кочегар, наполняя каморку густым запахом водки. На столе стояли две бутылки водки. Одна пустая, вторая недопитая на треть Стресс и Тормоз работали в поте лица, загружая каменный уголь широкими лопатами в жерло топки.
Когда оранжевые горячие угли покрылись черной коркой, еще не разогретых обломков каменного угля, Стресс захлопнул дверцу и отрегулировал поддув.
Пламя гудело как реактивный самолет, идущий на взлет.
- Порядок. Можно тащить.
Стресс отряхнул руки и заглянул в каморку.
- Спит, хрен два проснется.
Они вышли на улицу и по полю направились к лесу, там под прикрытием кустов стояла машина, которую невозможно было заметить с дороги.
- Тяжелый, черт его побери, - пробормотал Стресс, берясь за край мешковины, в которую был завернут мертвый охранник Сивакова.
- Что ж поделаешь, если трупаки сами не ходят.
Тормоз ухватился поудобнее и взвалил край свертка на плечо. Пошатываясь под тяжестью ноши, мужчины мелкими шагами двигались по полю. На фоне черного ночного неба вырисовывалась невысокая кирпичная труба котельной, из которой то и дело вылетали искры и тут же гасли.
- Да, раскочегарили ее мы с тобой, словно домну или мартен какой.
- Лишним жар не будет.
Вспотевшие, злые Стресс и Тормоз втащили в котельную завернутый в мешковину труп, бросили его на пол.
- Нечего ждать, - торопил Стресс, - засунем в топку и дело с концом. Вдруг кто придет. А потом передохнешь, слышь, Тормоз.
- Нет чего передыхать, - Тормоз вытирал вспотевшее от напряжения и жара, идущего из топки, лицо, - Коляна еще тащить надо.
- Да уж, сам он тоже не придет, т - лицо Стресса помрачнело. - Давай этого вкинем, нечего ему на полу лежать.
Мужчины вновь ухватились за грязную мешковину и попытались втолкнуть труп в топку. Жар шел такой, что Стресс чувствовал, как у него на голове потрескивают волосы.
- Погоди, - он изловчился, снял с вешалки вязаную шапку, испачканную мазутом, натянул по самые глаза, - в аду, наверное, похолоднее будет.
Помогая себе коленом, он все-таки просунул голову покойника в широкое отверстие топки и зло зашипел:
- Толкай, толкай!
Когда снаружи остались торчать только ноги, Стресс ухватил длинный металлический багор, и вдвоем с Тормозом они затолкали труп на решетки колосника, закрыли дверцы, переглянулись.
- Пошли за Коляном На этот раз свой груз они несли более бережно, хоть и весил он побольше, все-таки с Коляном был завернут и пес. Говорить особо не хотелось, и Тормоз и Стресс прекрасно понимали, что на месте дружка мог оказаться любой из них. Им просто повезло, что Сиваков указал псу рукой не на них, а на Коляна.
- Вроде бы дым белее стал, - Стресс глянул на верх трубы, четко очерченной в ночном небе.
- Человек, как огурец, - заметил Тормоз, - процентов на девяносто из воды состоит. Вот пар и валит - Рановато еще, не прогрелся он.
- Какое рано Там, черт-ти знает что от горящего угля делается На этот раз Стресс и Тормоз действовали более осмотрительно - сперва засунули в топку две доски, смолистая еловая древесина тут же занялась огнем.
Взгромоздили на них труп и, кряхтя втолкнули вместе с досками в топку. Переглянулись. Тормоз неумело перекрестился, Стресс стянул с головы и сжал в кулаке грязную вязаную шапочку.
С полминуты они постояли перед топкой молча, навытяжку - Пусть земля будет тебе пухом, Колян, - проговорил Стресс.
- Каким пухом! - возмутился Тормоз, - мы ж его не в могилу закапываем, надо говорить - мир праху твоему.
- Мир праху твоему.
- Аминь.
Любопытство брало верх над брезгливостью и осторожностью.
- Не закрывай дверцу, - попросил Стресс, выдвигая на середину помещения скамейку и садясь на нее, хлопнул ладонью по доске, - и ты садись.
Тормоз принес водку, два маленьких стаканчика.
- Закуси не брал, в горло не полезет, или тебе прихватить?
- Нет, но примем по пятьдесят грамм за упокой души. И все.
Водка полилась в стаканчики, мужчины не чокаясь выпили - Ему покропить надо, - Стресс поднялся, прикрывая лицо ладонью от жара, приблизился к топке, швырнул бутылку в ревущее пламя.
- По-человечески мы тебя проведем Колян.
- Никогда раньше не видел, как люди горят, - мечтательно проговорил Тормоз, не отрываясь глядя в пламя.
- Мне отец рассказывал, как раньше было, - перебил его Стресс, - тогда только в Москве первый крематорий построили, до войны еще, так там глазок был. Родственникам разрешали смотреть, а потом запретили.
- А почему?
- Там же электричеством жгли. Так вот мертвецы в гробах садились, руки поднимали…
Тормоз поежился.
- Родственники как увидят, кричать начинали:
Живой еще! Вытаскивайте его оттуда!
- Ни хрена себе.
- Вот так.
Мешковина уже давно обгорела, как и одежда на Коляне, как и шерсть на собаке. Охранник Сивакова успел обуглиться. А вот сам Колян не хотел сгорать спокойно.
- Точно! Ты смотри! Ноги поджимает! - Тормоз сцепил руки, его била дрожь.
В топке зашипело, над пустой глазницей Коляна поднимались и лопались радужные пузыри.
- Твою мать… - только и сказал Стресс, - зря мы туда водку бросили. Самим бы хлебнуть не помешало.
- Так не смотри, - резонно заметил Тормоз, - все лучше сразу в огне сгореть, чем в земле гнить.
- Не скажи. Не по-христиански это. Надо потом хоть немного пепла из топки вытащить и похоронить где-нибудь - Зачем?
- Чтобы память была.
И все-таки Стресс не выдержал, захлопнул дверцу топки, ему казалось, что котельную наполняет приторный запах жаренного мяса. Хотя тяга была отличная и весь дым уходил в трубу.
Теперь они не видели того, что происходит в топке, но звук, так похожий на звук жарящегося на мангале мяса, пронизывал сознание обоих бандитов.
- Нет, что ни говори, Стресс, а шашлыки я больше есть не смогу. Никогда в жизни.
Стресс вздохнул.
- Брезгливый ты, Тормоз…
Лишь через два часа Стресс рискнул открыть дверцу. Уже ничего не говорило о том, что вместе с углем в топке сгорели два человеческих тела и мертвый пес. Перегоревшие кости рассыпались. На всякий случай Тормоз еще поворошил багром пышущее жаром нутро топки и внимательно осмотрелся. Следов они никаких не оставили, кровь, покрывавшая мешковину, в которую был завернут Колян, спеклась и пола ни испачкала - Вот и все. На небо они втроем полетели.
- А кто третий?
- Пес, дурак.
Стресс заглянул в каморку, кочегар спал беспробудным сном.
- Хорошо жить на свете, когда много не знаешь.
- Так и жил бы, - передразнил его Тормоз.
Забыв о своем намерении прихватить пепел дружка, Тормоз и Стресс вышли на улицу. Ночь близилась к концу, об этом говорило чуть посеревшее небо.
- Небось еще двоих придется завтра везти. - Поморщился Тормоз, садясь за руль.
- Ничего, баба у него легкая, да и сам он мужик хлипкий. Вот если бы жирный был, долго горел бы.
О том, что Сиваков и его жена якобы мертвы, Тормоз и Стресс говорили спокойно так, как другие люди разговаривают о сделанной работе. Им и в голову не могло прийти, что Курт решил внести коррективы в первоначальный план.
Глава 9
Белый "фольксваген-гольф" притормозил на пустынной улице. Курт опустил стекло и выглянул из машины.
"Так и есть, не спят. Значит всполошились".
Он вышел и автомобиля и направился к телефону-автомату, висевшему в простенке между витринами гастронома Пощелкал клавишами записной электронной книжки позаимствованной у Сивакова.
- Панкратов, вот и номер…
Жетон со звоном исчез внутри аппарата.
Когда Панкратов поднимал трубку, Курт смотрел на освещенные окна четвертого этажа. Этот номер телефона знали немногие, лишь самые близкие к Панкратову люди. На эти звонки он всегда отвечал лично, в любое время дня и ночи.
- Панкратов? - спросил Курт.
Тот сразу же насторожился, услышав незнакомый голос.
"Значит, что-то случилось, - подумал Панкратов, - Сиваков все-таки попал в историю и раскололся. Иначе откуда стал известен мой номер телефона посторонним".
- Кто это говорит? - не стал он называться сам.
- По поручению вашего друга, которого вы ждали сегодня в гости, - Курт говорил спокойно, с достоинством.
В его голосе не чувствовалось и тени насмешки, так говорят деловые люди, которым не очень сильно важен результат сделки.
- Что с ним?
- Нужно встретиться и поговорить.
- Кто это? И что с ним случилось?
- Я все объясню. Моя машина стоит под вашими окнами. Жду.
Курт повесил трубку, подошел к "фольксвагену", облокотился на низкую крышу.
Шторы на четвертом этаже шевельнулись. На мгновение возник силуэт Панкратова и тут же исчез.
- Черт, - хозяин квартиры забегал по кабинету.
Он понимал, встреча неизбежна, разговор придется вести самому. Он еще раз подошел к окну, на этот раз так, чтобы не отбрасывать тени на штору.
Панкратов увидел, как Курт преспокойно садится в машину и запускает двигатель. Гости уже разошлись, жена спала, бодрствовали лишь двое охранников, расположившиеся на кухне.
Панкратов понял, пока он позовет охранников, пока те сбегут вниз, машина может уехать. Не выдержав, он рванул на себя раму. Холодный воздух ударил в лицо.
Курт заглушил двигатель и, не спеша выбрался на проезжую часть. Стал, скрестив руки на груди, и посмотрел вверх.
Дальнозоркий Панкратов прекрасно видел легкую улыбку на лице незнакомого ему человека.