Дождавшись, когда с опаской, но все же один из старичков зайдет в телефонную будку, Андрей помахал - для Нины - рукой над головой и побежал к подъезжающему автобусу. И уже с задней площадки какое-то время наблюдал, как пытаются подняться при помощи сердобольных старушек его враги, его несостоявшиеся убийцы. Нет, ребята, бесполезная затея. В этом случае необходимо уколоть пальцы или уши, но ведь это надо знать и уметь делать. А так минимум минут двадцать придется еще поелозить по грязи, ничего не соображая. Но это полезно. И даже для нашей неторопливой милиции хватит времени, чтобы подъехать.
5
Как ни велика была масса митингующих на Смоленской площади, Кота он отыскал практически сразу. Встречаться в таких случаях, как прикинул Андрей, нужно не в стычках, уже завязывающихся между омоновцами и демонстрантами, и не около строящихся баррикад и горящих, чадящих на всю округу автомобильных покрышек. Надо подыскать место повыше и побезлюднее, чтобы спокойно осмотреться.
Видимо, майор думал точно так же, потому что влезли они чуть ли не на одну строительную будку напротив гастронома "Смоленский". И один, и другой, не определившись, как вести себя при встрече, пожали плечами: мол, такие дела. Протянули руки. Но рукопожатие вышло крепким, словно в него как раз и вложились непроявленные внешне эмоции и внутренняя благодарность.
- Твой "хвост" где? - первым делом поинтересовался Кот.
- Обрубил. Вернее, вырубил, - не стал вдаваться в подробности Андрей. - А твой?
- Просто оторвался. Может, где-то даже и здесь.
- Тогда нечего светиться.
Спрыгнули в толпу - волнующуюся, с каждым вздохом набирающую силу и отчаянность. В нескольких местах раздались выстрелы, но они показались такими жалкими и беспомощными среди огромного людского моря, что на них попросту не обратили внимания. Большее впечатление производил грохот отрываемого от строительных заборов листового железа. Тут же катили бочки и трубы - строились баррикады. Все увеличивающиеся клубы черного дыма окутывали строгий шпиль МИДа.
- Спасибо за Нину, - сумел наконец выразить признательность бывшему начальнику Андрей. О Нине подумалось с тревогой: где она и как там с ней.
- Пустяки.
Однако чувствовалось, что благодарность приятна майору: он сдержанно улыбнулся, аккуратно поправил галстук, элегантно подзастегнул кожаную куртку. Даже здесь, в суете, только что, выйдя из‑под контроля убийц, он ухитрялся выглядеть эффектно и элегантно.
- Хотя, если честно, мне не совсем понятны мотивы твоего поведения, - признался Тарасевич. - Извини, но это можно было ожидать скорее от Сереги, чем от тебя. Такой мне виделась ситуация в "Стрельце".
- Но я тоже не все время работал с мафией. Когда-то и я был простым советским майором. А Серега… Серега как раз и навел на тебя киллеров. За очень крупную сумму, но тем не менее.
Андрей недоверчиво глянул на Кота: это серьезно. А потом смутился: выходит, он совершенно не разбирается в людях и даже имеет наглость признаваться, что не может поверить в благородство Кота.
- Наши планы? - отрезая прошлое и подчеркивая свою готовность действовать по планам майора, поинтересовался Тарасевич. А сам непроизвольно посмотрел на людское море, прорвавшее хилую запруду из милиции и теперь растекавшееся в направлении Белого дома. А там - отряд…
Но Кот, похоже, не спешил вливаться в общий победный поток. Наоборот, стал выбираться в конец шествия.
- Там и без нас справятся, - уловив желание Андрея идти вместе со всеми, дал понять об ином. - Есть момент, о котором не знает ни один человек здесь, на площади, но который может касаться каждого. И его желательно, конечно, пресечь. Заодно это будет "приятным сюрпризом" для тех, кто дал команду убрать нас.
- Я готов, - даже не спрашивая, что придется делать и тем самым высказав свою признательность за все, что Кот успел сделать для него, произнес Тарасевич.
- Сюда выехали две группы забора.
Андрей словно споткнулся:
- Какие группы?
- Забора. Экипажи "скорой помощи", которые забирают убитых и раненых с мест происшествий и аварий. Это наши группы. Помнишь, ты обратил внимание на "скорую" у ворот "Стрельца"? Это они. А вчера из Италии пришел большой заказ на почки, роговицы глаз, жировую клетчатку и слуховую косточку. Почувствовали, гады, что можно поживиться на нашей русской ошибке, - кивнул Кот на демонстрацию.
- Мы… мы это возили в "Европу"? - с малой толикой надежды получить отрицательный ответ, спросил Андрей. Теперь по-иному выглядели происходившие в Москве события: значит, они кому-то нужны, выгодны. Однако перекрыло личностное: и я в этом участвовал!
- Да, мы возили в Европу, и без всяких кавычек, именно это, - подтвердил Кот. - И сейчас возят. И все в большем количестве. Можно утверждать, что дело поставлено на поток. И шифр, который ты увидел на таможне - как раз обозначение человеческих органов.
- Но это же преступление!
- К сожалению, нет. Договоры, лицензии - все подписано и заверено.
- Кем?
- У нас пока одно правительство. Правда, и тысячи прихлебателей при нем.
- Не укладывается в голове.
- Уложилось бы, если бы в тот раз вышел на гладиаторский бой и проиграл Исполнителю. А именно так и замышлялось. Теперь же его почки перегоняют мочу какому-то бизнесмену в Израиле.
Андрей представил черноволосого капитана милиции, которого, грешным делом, высматривал среди омоновцев…
- А кладбище?
- Создана группа так называемого милосердия, которая держит на учете множество одиноких, престарелых и пьяниц. И соответственно их обрабатывает. Каждый, кто попадал на кладбище, - это те, кто давал, в конечном счете, разрешение использовать свое тело после смерти для медицинских целей.
- А сегодня почему они здесь?
- Сегодняшние события - просто еще один канал получения человеческих органов. "Скорая" увозит пострадавших в морг, там, как и положено, производится вскрытие. И возвращают труп. Но уже пустой.
Пробивалось сквозь тучи и клубы дыма солнце, люди бились с людьми каждый за свою идею, а тут… Кто-то упадет с проломленным черепом, и конец всей политике. Потому что есть группы забора. Потому что есть правительство, которое разрешило дельцам поставить это дело на поток, конвейер. А что, если и Зиту… Нет-нет, Зита умерла далеко от Москвы. Господи, какое же это счастье - умереть вдали от Москвы, этого политического и нравственного гадюшника.
- Но надо же… надо что-то делать. Кому-то сообщить!
- Кому? - усмехнулся Кот и кивнул на автобус, набитый перепуганными милиционерами, сбежавшими с площади под натиском толпы. - Им? Ты же видишь, что они за деньги друг друга разберут на части, не то что постороннего.
- Ну, не все же, - вспомнив о Мишке, возразил Андрей. - Да и я когда-то был простым советским омоновцем.
- После советских времен столько всего поменялось, что сравнивать нас и их - все равно что сравнивать две эпохи. Не согласен?
- Мне да не быть согласным? - удивился Тарасевич самой постановке вопроса. - Что мы можем сделать?
- Пока не знаю. Знаю, что нужно хотя бы на сегодня вывести эти группы из игры. То есть первым делом отыскать их машины.
- Эти? - указал Андрей на первые увиденные "санитарки". Майор сверил номера, отрицательно помотал головой.
- Вон еще виднеются, пойдем, - загорелся поиском Тарасевич. К тому же, чем быстрее они найдут машины, тем скорее смогут уйти к Белому дому.
Но оказалось, что друг друга им найти было легче, чем "скорые" с нужными номерами.
- Не-ет, они где то здесь, они отсюда не уедут, - твердил Кот. - Здесь их доллары, их нажива. Ведь кружат, как вороны, где-то рядом, выжидают. Идем за колонной.
И тут же, одновременно, увидели "санитарку", выехавшую из какого-то проулочка и пристроившуюся за демонстрантами. По тому, как напрягся Кот, стало ясно: она.
- Есть первая, - подтвердил майор.
Но только одновременно с этим стало ясно, что убрать на глазах у такого скопища народа машину будет далеко не просто. И даже небезопасно. Одно неосторожное слово, движение - и сами врачи объявят тебя "ельциноидом", затесавшимся среди красных флагов для провокаций. А потом хоть божись, хоть вяжись, хоть рви тельняшку на груди - разбираться не станут, в толпе судей нет, в ней только прокуроры и палачи. Андрей на себе почувствовал возбуждение августа 91-го года, когда только за одну попытку возразить что-то против Ельцина в него вцепились десятки рук, готовых растерзать. Сегодня на улицы вышли совершенно иные люди, ситуация с Белым домом, как в хорошем боевике, изменилась с точностью до наоборот, но нравы толпы остались прежние: долой всех ненавистных, а разбираться станем потом.
Поэтому ничего не представлялось разумнее, как идти следом за "санитаркой", выжидающей свою добычу. И выжидать самим. Единственное, что устраивало Тарасевича - такая тактика с каждым шагом приближала его к отряду, к ребятам. Вроде нехорошо было искать свою личную выгоду в происходящем, но то был не самый большой грех. Но как все-таки взять "санитарку"?
И тут, перешагивая очередной завал на дороге, Андрей вдруг замер, затем поднял утыканную гвоздями доску и показал майору:
- А?
- Пойдет, - сразу сообразил тот и тоже нырнул в мусор за добычей.
Когда отыскалась и вторая подходящая дощечка, довольно улыбнулись оба. Воистину: все гениальное - просто. Зачем делать кульбиты там, где возможны легкие па. Две дощечки под два колеса - и машина на приколе. По крайней мере, пока не заменят скаты. А запасных обычно - одно. На первое время сойдет, а дальше видно будет.
Приблизились к машине вплотную, пряча "ежей" под куртками. Теперь надлежало выждать удобный момент, и для этого скорее всего подходил Арбатский мост, под который мощно втягивалось краснофлаговое шествие. В августе 91-го именно под ним молодчики с зажигательными бутылками и камнями напали на солдатскую колонну, получив за свой "подвиг" звания Героев Советского Союза из рук разрушителей Советского Союза. А сегодня героев не нужно, сегодня желательно вообще обойтись без малейшего шума. Как поется, или теперь уже как пелось в ненавистной демократам песне: "Жила бы страна родная, и нету других забот". А ведь в самом деле пелось и делалось именно так…
Под мостом, несмотря на гирлянду желтых фонарей, было достаточно темно, и Кот кивнул: начинаем. Разъединились, и когда из-за едких выхлопных газов люди отошли от "санитарки", разом присели и тут же стремительно ушли вперед, в толпу.
На подъеме оглянулись: "скорая" с распахнутыми дверцами стояла внизу, вокруг нее начали собираться любопытные. Значит, сработало.
Но все-таки в самом деле есть она, тяга к месту преступления. И хотя ни Кот, ни Андрей себя таковыми и не помышляли считать, хотя им просто нельзя было упускать из виду "наживку", хотелось все-таки и посмотреть, как реагируют на случившееся врачи.
Выйдя из-под моста, поверху вернулись обратно и вновь вдоль желтых фонарей спустились вниз, к замершей машине.
- Нет, это точно бейтаровцы подстроили, их почерк, - со знанием дела уверял собравшихся седовласый старичок в берете.
- Поймать и за яйца на этом мосту подвесить, - не выбирая выражений, подал идею немолодой работяга. Оглянулся по сторонам, готовый приступить к исполнению своего же приговора над теми, на кого укажут.
Кот и Андрей переглянулись, и хоть на шаг, но все же отступили: перспектива вырисовывалась не совсем радужная. Да и маячить лишний раз на глазах не стоило.
Водитель и оба врача возились с запаской, и Кот, сжав Андрею локоть - прикрывай! - стал протискиваться к кабине. Тарасевич зашел вперед, отмечая, что творится у майора за спиной. Чуть кивнул ожидающему сигнала Коту: чисто, никто не смотрит. Тот заглянул в кабину, быстро просунул руку и, словно обжегшись, выдернул обратно. Но - с ключами зажигания. И снова, повертевшись для приличия несколько мгновений, пошел наверх.
Пока Андрей размышлял, идти ему следом или все-таки побыть рядом с машиной, в кабину за чемто заглянул водитель и сразу же профессионально отметил отсутствие ключей.
- Ключи, - крикнул он своим напарникам, и те вмиг оказались рядом. - Они где-то здесь. Только что украли ключи, - громко, теперь уже для собравшихся, сообщил шофер.
Теперь вообще один неосторожный шаг означал вышеупомянутое подвешивание, и Андрей вместе со всеми принялся поносить бейтаровцев, благо они этого заслуживали:
- Разэтак их. А вокруг машины цепочку, надо цепочку организовать.
Однако кому охота привязывать себя к одному месту, когда колонна неумолимо, сокрушая преграды, идет к главным событиям. Но все равно охранников Андрей поднасобирал и, взяв на себя командование, подошел к врачам. Скорбно, но вынужденно похлопал по фургону:
- Там у вас кто-нибудь есть? Может, перегрузить в другую машину?
- Уже вызвали, едет, - не особо любезно откликнулись собеседники.
Ага, значит, скоро сюда прибудет и вторая группа. Как же накрыть их вместе? Теперь они станут осторожничать, как хорь на подворье. Уже и эти, обесколесенные, тревожно переглядываются между собой и стараются не ввязываться в лишние разговоры. Чем заставляют редеть и без того жидкую цепочку охраны: соучастие проявляется охотнее, когда в ответ чувствуешь признательность и благодарность. А раз нет, да еще нос воротят - то и крутитесь сами.
Руководство "обороной" тоже начинало выглядеть неуместно, и тогда, оставшись практически один, Андрей поднял отброшенную в сторону доску, повертел ее, потихоньку приближаясь к передним колесам. Экипаж "скорой" высматривал подмогу, уже не веря, что злоумышленник и в третий раз осмелится посягнуть на машину. И Андрей впервые ощутил, как права пословица насчет наглости и второго счастья. Подставив "ежа" к шине, нажал на его деревянную спину ногой. Гвоздь спружинил, но спружинил обессиленно, уже проникая в резиновое тело ржавым жалом.
И Кот, какой умница Кот! Будто всю жизнь только тем и занимался, что выводил из строя машины - он вновь, уже в третий раз шел от Смоленки, привлекая к себе внимание:
- Что случилось, ребята? Чем пособить, помочь?
Андрей же, не оглядываясь, уступая ему место диверсии, поспешил наверх. И уже там дождался майора.
- Ну, чем помог?
- Да кто-то проткнул и переднее колесо, - удовлетворенно сообщил тот. - Бесятся. Успокаивал.
- Получилось?
- Послали к черту.
- А мне сообщили, что вызвали второй экипаж, - погордился большей информированностью Тарасевич.
- Та-ак, это становится интереснее. Что еще можем предпринять? - Глаза Кота азартно загорелись, хотя и читалось в них: а в самом деле, что предпринять? Первый тайм отыграли, во втором рисунок игры должен быть кардинально изменен, если сделана ставка на выигрыш. Или достаточно одного периода? В сегодняшней игре нет правил…
- Да если уж начали одно крутить, надо бы вроде и закончить, - не совсем уверенно, сам, колеблясь, но тем не менее предложил выйти на второй тайм Андрей.
Кот тоже, словно ища ответ или надеясь на подсказку, огляделся по сторонам. Но кто подскажет? Кто остановится в общем потоке ради одного человека? Господи, прокляни того, кто заставил нас ходить толпой…
Сомнения разрешила сирена - к мосту спешила вторая машина. И вновь выяснилось, что никакого плана по ее блокировке нет. Пока они просто спешили, огибали мост, перерезая обратную дорогу "скорой", интуитивно надеясь что-то придумать по пути.
Видимо, годы постоянного риска и напряжения и в самом деле вырабатывают в человеке что-то такое, что заставляет прыгнуть выше себя и вместо вопросительных знаков в, казалось бы, безвыходном положении поставить хотя бы многоточие. Вроде и бежишь пока просто по инерции, ради того, что нужно бежать, а уже и в этом подспудно заложен смысл, и потом оказывается, что это именно то направление, которое приближает к цели. Интуиция заставит мозг увидеть и вспомнить именно то, что превращает найденное многоточие теперь уже в восклицательный знак.
- На площади, у МИДа, полно побитых машин. Может, какую-нибудь удастся завести? - Андрею хватило одного взгляда на все еще коптящую Смоленку, чтобы тут же сложился план.
- Вполне симпатичный вариант, - поддержал майор. Но, привыкший все делать с гарантией и качеством, решил подстраховаться: - Ты - туда, а я, на всякий случай, к ним. Сбор у Белого дома, - назначил он место встречи.
На усеянной булыжниками, арматурой, битым стеклом, догорающими покрышками Смоленской площади и вокруг нее стояло с десяток обгоревших и покореженных, никому пока не нужных машин. Андрей заглянул в кабину каждой, и только в одном из грузовиков, забрызганном кровью, оказался ключ зажигания.
Стараясь не испачкаться в свежей, еще не высохшей крови, Андрей занял место несчастного водителя. "ЗИЛ" со второго раза, но завелся, и внимание полностью переключилось через разбитое лобовое стекло на дорогу. Благо, на грузовик никто не обращал внимания: в этот день в Москве, кажется, вообще никто ничему не удивлялся - заводи какую хочешь и езжай куда хочешь.
А Андрею и нужно-то было всего ничего: подставить и так уже пострадавшую машину под удар "санитарки". Мелочь. Столько аварий ежеминутно происходит на дорогах непреднамеренно, неужели эта, специально подготовленная, не получится? Только быстрее бы появлялась "санитарка", пока вокруг полная неразбериха.
Долго ждать не пришлось: сине-красный маячок засверкал через несколько минут. Андрей включил заднюю скорость, и, подгазовывая, удерживал "ЗИЛ" на месте лишь сцеплением. Народ на дороге, хотя и расступается перед "скорой", но не дает ей развить достаточную скорость. Это и хорошо - сами врачи наверняка не пострадают от удара, но одновременно и опасно - могут успеть затормозить. Что совершенно не желательно. Для полной гарантии и качества, как говорит Кот, в таком раскладе лучше не подставляться, а самому поцеловать курносый носик "рафика". Аккуратненько, но всмяточку. Ну, где наша и сколько раз не пропадала! Полный вперед.
Выжав газ и сбросив сцепление, Тарасевич бросил грузовик под колеса "скорой". Сам момент аварии он не увидел, ее прикрыл борт, но удар ощутился достаточно сильный. Это означало успех, и Андрей через вторую, заранее открытую дверь выбросил свое тело из кабины.
И вновь во благо сработало правило: в большой драке малая кровь не видна. Для окружающих столкновение стало просто еще одним, но далеко не главным и не зрелищным, эпизодом. Несколько человек, скорее всего автомобилисты, стали оценивать саму аварию да помогать открывать врачам заклинившие дверцы. Про водителя "ЗИЛа" никто пока не вспоминал - в такой ситуации абсолютно виноватых, как правило, не бывает, все списывается на обстоятельства. Да и само собой подразумевалось, что он вот-вот сам подойдет и объяснится.
Но Андрей, прикрываясь грузовиком, спокойно перешел на тротуар и нырнул в улочку, убегающую к набережной.