Когда фон Ройгс подошел к столу, командир дивизии протянул ему небольшую по размерам бумажку, исписанную размашистым почерком.
- Отто, это рапорт майора Ридмерца! Ознакомьтесь с ним, я хочу услышать ваше мнение!
Оберст-лейтенант взял листок и быстро пробежал по нему глазами.
- Сведения, переданные командиром разведывательного батальона, весьма расплывчатые, господин генерал-майор! - сказал он, пожимая плечами, что обозначало у фон Ройгса сильную степень задумчивости. - В тексте сплошь и рядом расписаны победные реляции, которые у меня вызывают большие сомнения, а про русских четких данных нет! Где они, сколько у них танков, людей, неясно!
- Об этом я догадался и сам! - слегка раздраженно произнес Дильсман, забирая бумагу. - Какие у вас мысли по поводу данной, будем называть вещи своими именами, белиберды?
- Нужна основательная проверка, господин генерал-майор! - Фон Ройгс подобрался и замер в строевой стойке. - С вашего разрешения я лично отправлюсь в расположение разведывательного батальона и разберусь в возникшей ситуации!
- Хорошо, Отто, займитесь этим вопросом! Когда думаете ехать?
- Через тридцать минут, не позже, - взглянув на часы, ответил фон Ройгс.
- Прекрасно! Кого возьмете с собой?
- Лейтенанта Шригерта и пятнадцать человек вместе с ним на двух бронетранспортерах "Ганомаг"! Одна из машин оборудована дополнительной радиостанцией, и я сразу же свяжусь с вами, как только получу необходимую информацию!
- Действуйте, Отто, желаю удачи!
Сообразив, что разговор окончен, фон Ройгс отдал честь и, развернувшись через левое плечо, направился к выходу. Когда дверь за оберст-лейтенантом закрылась, Дильсман бросил на стол докладную Ридмерца, которую все еще держал в руке, затем пересек комнату и с глубоким вздохом опустился на стоявшую возле стены кровать, жалобно скрипнувшую под тяжестью его грузного тела.
- Пожалуй, все-таки надо часок вздремнуть, - прошептал генерал-майор, расстегивая мундир. - Скоро рассвет, а там уже не поспишь!
Командир дивизии скинул сапоги и блаженно вытянулся на узкой койке, застеленной грубым солдатским одеялом. Убеленная сединами крупная голова Дильсмана едва коснулась подушки, как он тотчас же провалился в сон, настолько крепкий, что даже прогрохотавшие через двадцать минут практически под окнами избы бронетранспортеры не смогли его разбудить…
Глава 19
…По мере приближения к мосту напряжение, казалось, повисшее в густой светлеющей пелене, ощущалось все сильнее. Лица бойцов, расположившихся на палубе катера, беззвучно скользящего по фарватеру реки, выглядели сосредоточенно и сурово. В глубине души многие волновались и абсолютно все осознавали, что эти минуты тишины могут стать для каждого из них последними в жизни.
Майор Кочергин отлично понимал состояние людей. Перемещаясь с кормы судна на нос и обратно, он говорил ободряющие слова подчиненным, некоторых, улыбаясь, похлопывал по плечу, стараясь личным примером воодушевить бойцов.
Заметив сидящего в одиночестве под иллюминатором рубки сержанта Верхогонова, Артем подошел к нему и опустился рядом на корточки.
- Ты что уединился, Григорий? - проникновенным шепотом спросил Кочергин.
- Тягостно мне, товарищ майор, - хмуро взглянув на Артема, тихо ответил сержант. - Все вроде нормально было, а тут вспомнил родных, дом, семью, и как-то резко накатило. Расстроился я, в общем, вот и сижу здесь, чтобы своей кислой рожей парней не смущать.
- Так не пойдет, разведчик, - улыбнулся Кочергин, легонько сжимая пальцами мощный бицепс на правой руке Верхогонова. - Ты же, Гриша, смотри, какой здоровяк, похлеще Ермишина будешь, а переживаешь точно малец. Гони тоску проклятую прочь и к ребятам пойдем. Скоро к мосту причалим, там разомнешься на фрицах, развеешь грусть вселенскую. Давай, вставай, атлант!
- А кто это? - поднявшись на ноги вслед за Артемом, спросил сержант.
- Ты про атланта, что ли? - удивился Кочергин, поправляя сползающую с головы пилотку. - Это же титан, могучий, выносливый и терпеливый, который в древнегреческих мифах держал свод небесный на своих плечах. Короче, полная твоя копия, только по-русски не говорил.
- Скажете тоже, товарищ майор, - смутился Верхогонов, польщенный таким сравнением. - Самое тяжелое, что я в жизни поднимал, так это ваш "Бантам" за передок и то с Иванычем на пару. Один бы не осилил.
- Погоди, Григорий, а зачем вы с Ермишиным машинку мою тягали?
- Так спор у нас возник, Артем Тимофеевич, кто сильнее: мы со старшиной или лейтенант Буренков с Каминским, Бодаревым и Шагуниным.
- То есть двое против четверых?
- Получается, так.
- И придумал это замечательное развлекательное мероприятие лейтенант Буренков, - скорее утвердительным, нежели вопросительным тоном произнес Кочергин.
- Ну, да, - согласно кивнул Верхогонов, - Серега, кто же еще.
- Массовик-затейник, блин, - прошептал Артем. - Все-таки надо обстричь ему чуб.
- Извините, я не расслышал, товарищ командир!
- Не бери в голову, Гриша, - усмехнулся левой половинкой рта Кочергин, - это я так, просто мысли вслух.
Повернувшись в сторону носовой части судна, Артем посмотрел вдаль, где за сплошным туманом начало вырисовываться огромное размытое желтоватое пятно, образованное ярким светом установленных на мосту прожекторов. Затем взглянул на часы, машинально постучал пальцами себя по бедру и, обращаясь к Верхогонову, сказал:
- Вот и мост, будь он неладен! Ты в порядке, сержант?
- Так точно, - совершенно иным, чем минутою ранее, тоном ответил Григорий, разминая широченные плечи. - Разрешите, я первым пойду, товарищ майор?
- Нет, дорогой мой, это место забито неким лейтенантом по фамилии Буренков, - произнес Кочергин и, прочитав на лице сержанта откровенное разочарование, тут же официальным тоном добавил: - А вы, товарищ Верхогонов, полезете на мост вторым. Идите, готовьтесь и не забывайте, что на вас советская военная форма, поэтому старайтесь там наверху не рваться вперед, демаскируя отряд!
- Есть вторым! - обрадовался Григорий, торжествующе сверкнув глазами и пропустив мимо ушей последнее предложение, сказанное командиром. - Держись, фашисты, будет вам сегодня утренняя гимнастика!
Он быстро пересек палубу и присоединился к бойцам, расположившимся в районе носового швартового кнехта. Вскоре к ним подтянулись Сергей Буренков вместе с другими разведчиками и танкистами. Таким образом, диверсионная группа за исключением Каминского, находившегося за штурвалом в рубке, собралась в полном составе.
Тем временем окутанный туманом мост неумолимо приближался. Прошло несколько минут, и из плотной невесомой дымки возникли очертания пролетных строений и промежуточных опор, к одной из которых вплотную должен был подойти катер. Наступал решающий момент, и очень многое сейчас зависело от мастерства рулевого.
И Петр не подвел! Как он смог так филигранно приблизить судно с выключенным дизелем к стальной лестнице, опускавшейся сверху до самой поверхности воды, осталось загадкой, наверное, даже и для него. Но против фактов, как известно, не попрешь. А они свидетельствуют о том, что движущийся со скоростью течения по речному фарватеру катер сначала немного вильнул в сторону, затем, разворачиваясь по часовой стрелке, описал плавную дугу и, потеряв ход, в конечном итоге буквально приклеился своим левым бортом к изготовленным из толстых уголков и покрытым облупившейся краской металлическим ступеням!
Первым, не медля ни секунды, ловко, будто обезьяна, с зажатым в зубах ножом начал карабкаться вверх Буренков. За ним с грацией медведя, которую, впрочем, компенсировала недюжинная физическая сила, устремился сержант Верхогонов, следом полезли Шагунин, Бодарев и остальные. Кочергину, следившему за действиями бойцов, показалось, что высадка продолжалась четверть часа, если не больше. На самом же деле на то, чтобы покинуть судно, у четырнадцати советских диверсантов ушло всего лишь три с половиной минуты!..
Окинув внимательным взглядом опустевшую палубу, Артем подошел к иллюминатору в передней части рубки и заранее условленным жестом дал понять Каминскому, что пора отходить.
Петр, кивнув в ответ, с облегчением вытер попавшимся под руку куском ветоши покрытый крупными каплями пота лоб и немного довернул влево штурвал. Повинуясь течению и рулю, катер своим невысоким бортом медленно "облизал" опору моста, а затем, оторвавшись от нее, неторопливо заскользил по воде. Тогда Каминский переложил руль, и судно, как раз пройдя под мостом, двинулось по незамысловатой траектории к заросшему камышами правому берегу реки…
* * *
…Перепрыгнув через ржавые перила, лейтенант Буренков крепко обхватил пальцами выкрашенную в черный цвет деревянную рукоятку ножа и настороженно огляделся вокруг. Убедившись, что все спокойно, он призывно махнул рукой Верхогонову, чья богатырская фигура показалась над ограждением моста. А сам отбежал на несколько шагов и замер, внимательно наблюдая, как вслед за сержантом и другие бойцы один за другим почти бесшумно преодолевают металлический парапет.
Дождавшись, когда отряд окажется в сборе, Сергей красноречивыми телодвижениями "разъяснил" подчиненным, что и кому надлежит делать. Получив указания, бойцы разбились на несколько мелких групп, рассыпавшись по всей ширине моста, и потихоньку двинулись вперед в направлении его восточной оконечности. Пятеро танкистов, как и было условлено ранее, шли редкой цепочкой немного позади разведчиков.
Буренков с двумя красноармейцами мягкими неслышными шагами перемещался по левой стороне моста. Внезапно чуткое обоняние лейтенанта уловило в свежем утреннем воздухе специфический аромат тлеющей сигареты.
"Кто-то из немцев закурил на посту, - понял Сергей, - и вероятнее всего, что офицер!"
Условным знаком предупредив товарищей о близости противника и поудобнее зажав в ладони нож, Буренков, крадучись, пошел, как принято говорить, "на запах", подсознательно отметив, что пробивавшийся сквозь туман свет прожекторов померк, уступив место характерным тонам набирающего силу рассвета. Где-то высоко в неразличимых пока небесах послышался нарастающий гул авиационных моторов.
"Значит, погода разгулялась, и скоро появится солнце, - с тревогой подумал лейтенант, разминая вращательными движениями кисти рук, - его лучи за минуты разгонят пелену, и мы окажемся как на ладони! Это не очень хорошо!"
Раздавшийся метрах в десяти правее негромкий звук глухого удара прервал размышления Буренкова. Сообразив, что Верхогонов с ребятами наткнулись на гитлеровских дозорных, он моментально напрягся, хищно раздувая ноздри и всеми органами чувств зондируя окружающее пространство. А между тем резкий запах табачного дыма становился все сильнее, и советскому диверсанту казалось, что он ощущает его терпкий привкус даже во рту.
Сергей, пригнувшись, отвел руку с ножом слегка назад и вовремя, потому что в следующую секунду перед ним, словно из-под земли, вырос силуэт лейтенанта вермахта с сигаретой в зубах! Фашист, сбитый с толку немецкой формой разведчика, вопросительно посмотрел на него, очевидно собираясь о чем-то спросить. Но Буренков не оставил ему на это времени, точным рассчитанным движением вонзив армейский клинок в горло вражеского офицера! Гитлеровец издал булькающий звук, закатил глаза и стал падать назад, однако Сергей успел подхватить уже мертвое тело и аккуратно, чтобы не было шума, опустил его вниз.
- Первый раунд за нами, господин лейтенант Кланке, - не разжимая губ, прошептал Буренков, бегло пролистав солдатскую книжку убитого и, кивнув ожидавшим его команды разведчикам, двинулся дальше…
* * *
…Успешно рассправившись с часовым, оказавшимся у них на пути, Верхогонов, Бодарев и Шагунин изменили тактику. Как и Буренков, они отчетливо слышали доносившийся сверху шум пролетающих самолетов и догадались, что облака расступились, а восходящее солнце скоро рассеет туман. Поэтому решили прибегнуть к следующей хитрости.
Верхогонов отдал Терентию свой автомат и с низко опущенной головой и поднятыми вверх руками пошел впереди, изображая пленного. А чуточку сзади и по бокам от него с каменными лицами, взяв "MP-40" на изготовку, шествовали переодетые немцами красноармейцы.
Благополучно миновав два пролета, разведчики в условиях быстро улучшающейся видимости подошли к крайней части моста, где фашисты накануне поставили танки и оборудовали огневую точку, выложив полукругом мешки, плотно набитые песком. За этим укрытием и расположился пулеметный расчет, состоявший из унтер-офицера и рядового, привалившихся спинами к импровизированному брустверу. Помимо установленного на сошки возле бойницы "MG-34" с заправленной лентой, рядом с каждым лежал пистолет-пулемет "МР-40". Чуть поодаль, опершись на перила ограждения и по очереди зевая, стояли трое вооруженных винтовками солдат.
Услышав приближающиеся шаги, караульные синхронно повернули головы и вскинули оружие, но, хорошенько рассмотрев, кто идет следом за русским, успокоились. Гитлеровская форма разведчиков ввела часовых в заблуждение.
- Гриша, берешь троих, пулеметчики наши, - прошептал Бодарев, скорчив свирепую физиономию, и подтолкнул стволом автомата между лопаток бредущего с поникшими плечами сержанта.
- Хорошо, - пробурчал тот, спотыкаясь и делая вид, что едва держится на ногах.
Неловкость русского вызвала довольные смешки у фашистов. Один из солдат, расслабленно закинув на плечо винтовку, отделился от своих товарищей и, естественно ничего не подозревая, сделал несколько шагов навстречу советским разведчикам.
- Где вы заарканили этого кабана? - весело спросил он.
- Я! - разобрав, и то не полностью, лишь последнее из всей фразы слово, улыбнулся Алик в ответ и резко толкнул Верхогонова в сторону рассмеявшихся и окончательно утративших бдительность врагов. - Действуй, Григорий!
- Кого ты свиньей назвал, урод! - пробежав по инерции несколько шагов и пружинисто оттолкнувшись ногами от земли, прорычал сквозь зубы сержант и, будто китобойный гарпун, врезался могучим плечом в грудь продолжавшего улыбаться фашиста.
Получив сильнейший толчок, сопоставимый, наверное, с лобовым ударом мчащегося на всех парах локомотива, солдат, размахивая руками и нелепо перевернувшись в воздухе, отлетел в сторону, с утробным звуком врезавшись в продолжавших стоять истуканами возле перил сослуживцев. Пока немцы, ругаясь и бестолково вытаращив глаза, пытались разобраться в возникшей сутолоке, Верхогонов преодолел разделявшую их дистанцию. В руке сержанта блеснул устрашающих размеров нож, и Григорий двумя размашистыми движениями отправил на тот свет соответствующее количество фашистов. Что касается третьего солдата, который абсолютно не соображал после столкновения с русским "кабаном" и своего короткого полета "в нижних слоях атмосферы", то разведчик, оставивший смертоносный клинок в одном из трупов, просто обхватил его поперек туловища руками и сбросил с моста вниз!
Бодарев и Шагунин тоже времени зря не теряли, сноровисто уложив на месте разящими ударами остро заточенных саперных лопаток опешивших пулеметчиков. Покончив с караульными, диверсанты забрались на броню гитлеровских танков и увидели, что все люки закрыты. Видимо, вражеские танкисты решили отоспаться и заперлись внутри своих "коробок". Тогда красноармейцы, чтобы выкурить немцев, стали готовить к применению самодельные дымовые шашки, изготовленные собственноручно Павлом Ивановичем Ермишиным. Верхогонов же с "машиненгевер" в руках устроился за мешками, прикрывая разведчиков с тыла. Водя пулеметным стволом из стороны в сторону, он, сузив свирепые, как у разъяренной пантеры, зрачки, прислушивался к каждому подозрительному шороху, но появление лейтенанта Буренкова, возникшего точно из ниоткуда, парадоксальным образом прошляпил!
- Калуга, - свистящий шепот, раздавшийся над самым ухом сержанта, заставил его вздрогнуть.
Нервы Григория, подобно натянутым стальным канатам, были напряжены до предела, и он лишь чудом сдержался, чтобы рефлексивно не нажать на курок, в самое последнее мгновение вспомнив про кодовые слова пароля!
- Череповец, - убирая полусогнутый указательный палец со спускового крючка пулемета, хрипло произнес Верхогонов и недовольно покачал головой, глядя на лейтенанта снизу вверх. - Серега, больше так не делай. Я чуть очередь с перепугу не дал.
- Извини, Гриша, не хотел, - усмехнулся Буренков и кивнул в сторону копошащихся возле танковых башен красноармейцев. - Мы уже закончили, а у вас, я гляжу, процесс еще идет.
- Немцы отдыхают, а парни собираются их будить, отсюда и заминка, - отшутился сержант.
- Может, оно и к лучшему, сейчас ребята подойдут, и продолжим наш спектакль, - Сергей жестом показал на подтягивающихся разведчиков, за которыми следовали пятеро танкистов и, прищурившись, добавил: - Кстати, там и Тимофеевич уже вдалеке показался, так что клади свою балалайку и залезай на какой-нибудь танк, будешь фрицев "ласково" встречать, когда хлопцы запустят дымовуху.
- Не вопрос, - согласился Верхогонов, устанавливая на сошки пулемет, - только не забудь, полководец, что "панцеров" двое, в каждом по несколько люков. И немцы от дыма полезут наружу, как тараканы, изо всех щелей. Один я за ними точно не угонюсь. Нужны еще люди.
- А мы, Гриша, по-твоему, рассядемся, будто в зале летнего кинотеатра, на первом ряду с сигаретами и пивком, - чуть не взорвался Буренков. - Ты меня совсем за дебила не принимай, товарищ сержант!
Круто развернувшись, Сергей, играя желваками на щеках, метнулся к ближайшему танку, с которого Шагунин уже добрых полминуты привлекал к себе внимание такой агрессивной мимикой, что едва не вывихнул челюсть и шею.
- Чего это с ним, Андрюха? - сдвинув брови, удивленно спросил Верхогонов подошедшего красноармейца. - Я вроде ничего такого обидного не сказал.
- Может, нервничает? - предположил боец, слышавший из разговора между разведчиками лишь последнюю фразу, сказанную Буренковым. - Хотя на лейтенанта это не похоже.
- Ладно, потом разберемся, - сержант потер кончик носа и ткнул пальцем в трофейный пулемет. - Посторожи машинку немного, а я к Бодареву погнал.