С удивительной для его комплекции скоростью Верхогонов подбежал к другому танку, ловко залез на корму и присел рядом с укрывшимся за башней Аликом, который держал в руке цилиндр серого цвета, размерами напоминавший гильзу от 45-миллиметрового снаряда. Взглянув на Григория, юный разведчик, подставив худощавое лицо ярким желто-багряным лучам восходящего солнца, перемигнулся с Шагуниным и рукояткой саперной лопатки четырежды с примерно одинаковыми интервалами между ударами стукнул по командирской башенке танка. Терентий сделал то же самое, а рассредоточившиеся вокруг бронированных машин бойцы застыли каменными изваяниями в волнительном ожидании.
Поскольку со стороны немцев быстрой ответной реакции не последовало, то Бодарев, выдержав некоторую паузу, повторил свой "сигнал", но уже четче и громче. Очевидно, на этот раз он, наконец, растормошил спящих гитлеровцев, потому что едва затихло эхо последнего удара, как из внутренностей танка послышался лязгающий звук открывающейся защелки. Спустя пять или десять секунд створки башенного люка распахнулись, и взорам разведчиков предстало опухшее измятое лицо сонного унтер-фельдфебеля с торчащими во все части света из-под одетых на голову наушников всклокоченными засаленными волосами.
- В чем дело, идиоты? - недовольно проворчал "бравый" танкист вермахта, уставившись мутным взглядом в пустоту и распространяя вокруг себя стойкий запах перегара.
…Гриша Верхогонов отнюдь не являлся лингвистом и полиглотом, но нецензурные и малопечатные выражения, произнесенные на языке Шиллера и Гете, очень даже неплохо понимал. Ярким подтверждением тому служила недавняя бурная реакция сержанта на довольно безобидное высказывание немецкого часового, назвавшего Григория кабаном! Поэтому неудивительно, что, услышав до боли знакомое слово "идиот", имеющее в некоторых языках очень похожее звучание и абсолютно одинаковое значение, хоть и употребленное не проспавшимся гитлеровским танкистом во множественном числе, вспыльчивый разведчик моментально понял его смысл, при этом восприняв оскорбление исключительно на свой счет…
- Ах ты, паскуда! - страшным голосом прохрипел сержант, выкатив налившиеся кровью глаза и неимоверным усилием воли сдерживаясь, чтобы не заорать во всю глотку. - Охренел, волчара! Порву, как майку!
Сопровождая слова делом, Верхогонов поднялся во весь свой богатырский рост, схватил немца за воротник черной форменной куртки и выдернул наружу, словно пластмассовую куклу. Ошеломленный фашист несуразно взбрыкнул ногами, обозначив намерение ударить разведчика, но взбешенный Григорий, не обращая внимания на вялое сопротивление противника, протащил его по броне и швырнул, как мягкую игрушку, на пулеметное гнездо.
Разметав обстоятельно сложенные мешки с песком, за которыми вместе с пятью советскими танкистами и Андрюхой уже успел пристроиться вездесущий Артем Кочергин, унтер-фельдфебель продолжил свой полет до того момента, пока его голова не вошла в соприкосновение с твердым покрытием моста, с противным треском расколовшись пополам!
Завороженный этим драматическим зрелищем, Бодарев на короткое время даже забыл, что держит в руках готовую к использованию дымовую шашку, и только пронзительный свист Шагунина вкупе с агрессивной жестикуляцией вскочившего на ноги майора Кочергина вернул Алика к действительности. Он дернул за проволочное кольцо и бросил окутавшийся густым коричневым дымом цилиндр в зияющий темный проем, откуда почти сразу донеслись пронзительные вопли и гортанный немецкий мат.
Как и предсказывал Верхогонов, задраенные люки распахнулись, и гитлеровцы в панике бросились покидать танк, став легкой добычей для наших разведчиков, пустивших в ход ножи. Схватка, больше похожая на резню, длилась недолго, и через полминуты все уже было кончено.
А вот у Терентия все пошло не по плану. Несмотря на активное постукивание лопаткой по башне, "его" фрицы люки открывать не торопились. Видимо, насыщенный кислородом утренний августовский воздух их не прельщал! Тогда Шагунин, активировав шашку, принялся водить ее вокруг командирской башенки танка в надежде, что кто-нибудь из экипажа боевой машины через защитный триплексный стеклоблок смотровых щелей обратит внимание на поднимающийся отовсюду подозрительный дым.
Эта уловка, наконец, сработала, но не так, как рассчитывал красноармеец, потому что вместо башенных створок откинулась крышка люка механика-водителя и не с привычным скрежетом, а почти беззвучно. И выглянувший из образовавшегося отверстия танкист, на появление которого в первые несколько секунд, как это ни парадоксально, не среагировал ни один из наших бойцов, щурясь от яркого солнечного света, тем не менее хорошо рассмотрел красную пятиконечную звезду на пилотке красноармейца Семенюкина, притаившегося возле правой гусеницы!
Но вместо того, чтобы воспользоваться оплошностью советских диверсантов и запереться в танке, фашист, будто заправский гимнаст, стремительно выпрыгнул на броню с пистолетом-пулеметом в руках. Чем он руководствовался, поступив так опрометчиво, навсегда осталось неизвестным. Возможно, не чувствуя опасности, решил поиграть в "героя", кто знает? Ясно лишь одно - эта ошибка стала для него фатальной, потому что кошкой перемахнувший через башню и опередивший замешкавшихся товарищей Шагунин вонзил танкисту нож между лопаток в тот момент, когда гитлеровец направил свой "MP-40" в голову Семенюкина, чей ППШ висел за спиной!
Немец упал сначала на колени, а потом свалился вниз, рефлексивно нажав на спусковой крючок. Короткая сухая очередь вспорола утреннюю тишину, и кинувшийся на помощь Семенюкину почти одновременно с Терентием лейтенант Буренков, чтобы не получить шальную пулю, совершил немыслимый и неповторимый кульбит, едва не вывихнув при приземлении лодыжку и ощутимо ударившись бедром об ограждение моста.
"Спалились, окончен маскарад! - с надрывом прокричал кто-то у него в мозгу. - Прятаться теперь бесполезно, счет пошел на секунды, и выход только один!"
Сергей выхватил из кармана противопехотную гранату, разогнул проволочные усики, выдернул предохранительную чеку и, подбежав к распахнутому люку, закинул в него "лимонку", после чего бросился ничком на землю, распластавшись рядом с Семенюкиным и Шагуниным, уже, естественно, избавившимся от ставшей бесполезной дымовой шашки. Когда раздался приглушенный бронированным корпусом негромкий хлопок взрыва, лейтенант, помедлив еще секунду, поднялся на ноги и с пистолетом в руке полез внутрь вражеского танка!
- Серега, назад! - закричал выскочивший откуда-то слева Кочергин, потрясая кулаком. - Убьют кретина! Еще гранату брось!
Но Буренков уже исчез в проеме люка. Семенюкин и Шагунин сунулись было следом за ним, однако, услышав властный окрик майора, остановились.
- Куда собрались? - жестко одернул бойцов Артем и посмотрел на подошедшего к нему Верхогонова. - Гриша, хватай всех ребят, и дуйте к Петьке на ту сторону! Он там сейчас один, засел в бронеавтомобиле "Хорьх", а скоро немцы попрут! Займите оборону и держитесь до подхода наших основных сил!
- Есть, товарищ майор, - козырнул Верхогонов и вместе с красноармейцами побежал на другой конец моста, забрав с собой по дороге остальных разведчиков.
Тем временем двое танкистов полковника Думинина уже забрались в первый "T-IV" и стали готовиться к стрельбе, а трое подошли к Артему, ожидая распоряжений и тревожно вглядываясь в направлении восточного берега, где активно зашевелились привлеченные автоматными выстрелами гитлеровцы.
- Минуточку, парни, - ощущая исходящее от танкистов волнение, которое передалось и ему, произнес Кочергин.
Он склонился над люком и, затаив дыхание, негромко позвал:
- Буренков, ты живой?
- А что со мной сделается, - весело ответил Сергей, неожиданно выползая из-под танкового днища за спиной у майора.
- Не можешь ты без фокусов, акробат! - стремительно обернувшись, раздраженно и даже с негодованием воскликнул Кочергин, внутренне радуясь, что лейтенант цел, но тотчас подавил нахлынувшие эмоции и перешел к делу: - Много гитлеровцев было внутри?
- Только стрелок-радист, - отряхиваясь, сказал Буренков, - я его труп через нижний люк вытащил, чтобы ребятам не мешал! Кстати, со снарядами там тоже не густо!
- Вперед, орлы! - скомандовал нетерпеливо переминавшимся с ноги на ногу танкистам Артем. - Пришел ваш черед, огонь по готовности!
Наблюдая, как облаченные в черные комбинезоны фигуры одна за другой скрываются внутри захваченного вражеского танка, майор достал ракетницу и нажал на курок.
- А мне чем заняться? - провожая взглядом устремившуюся ввысь ракету, спросил Сергей.
- Кури, пока есть возможность, или отдохни на мешочках немного, - перезаряжая ракетницу, кивнул на разрушенное пулеметное гнездо Кочергин. - Скоро здесь будет жарко!
- Я больше зиму люблю, - не к месту пошутил Буренков. - В снежки поиграть можно или на санках покататься с горы!
- Да уймись ты, балагур! - поморщился Артем, чувствуя, как в голове скоростной вертящейся каруселью собирается тугой давящий комок. - И так уже башка начинает болеть! Еще слово и…
Внезапно запнувшись и переменившись в лице, Кочергин покачнулся и наверняка упал бы, не поддержи его вовремя лейтенант.
- Тихо, тихо, Артем Тимофеевич, - приобняв командира за талию и отводя его в сторону, взволнованно произнес Сергей. - Так не пойдет!
- Контузия, падла, - опираясь на плечо лейтенанта, обескровленными губами прошептал Кочергин, - долбит в мозг, что твой отбойный молоток. Второй раз за несколько часов.
- Вам в госпиталь надо, товарищ майор! Отлежаться недельку!
- Попозже, Сережа, еще не время. К тому же мне уже полегчало. Оклемаюсь через пару минут. Правда, в ногах свинцовая тяжесть, но, надеюсь, что тоже пройдет.
- Тогда посидите возле ограждений! Сейчас танкачи палить начнут, не будем им мешать!
Буренков мельком глянул на короткие стволы 75-миллиметровых танковых орудий, наведенные в цель, и вновь повернулся к Кочергину:
- И не забудьте широко открыть рот, товарищ командир!
- Хочешь проверить состояние моих зубов? - улыбнулся Артем, действительно ощущая себя уже гораздо бодрее. - Не знал, что ты учился на стоматолога!
- Какие наши годы, еще успею, - поддержал шутку Сергей, но глаза его смотрели цепко и напряженно, - если старшина Ермишин не открутит мою драгоценную голову несколько раньше!
- С какого перепуга? - окрепшим голосом спросил Кочергин, намереваясь встать, однако лейтенант мягко, но настойчиво не позволил ему этого сделать.
- С такого, Артем Тимофеевич, что у нас могут лопнуть барабанные перепонки, когда танки начнут стрелять. Но с учетом перенесенной контузии и повторяющихся приступов боли, лично вам это может грозить прогрессирующей глухотой, поэтому откройте, пожалуйста, рот и сидите так, пока как минимум голова не пройдет!
- Не понял, а при чем здесь Пашка Ермишин?
- Я обещал ему, по возможности, приглядывать, чтобы вы в самое пекло не лезли, товарищ майор, - смутился Буренков, пожимая плечами. - Ну, и вообще, поберечь вас…
Закончить фразу Сергей не успел, потому что неподвижно стоящие в каких-нибудь десяти метрах от разведчиков танки в этот момент дали залп, от которого содрогнулся весь мост. По крайней мере, так показалось инстинктивно пригнувшемуся Буренкову.
- Понеслась! - улыбнулся Кочергин, после первых же орудийных выстрелов испытавший невероятное облегчение и почувствовавший, что боль опять, как и тогда на палубе катера, странным образом прошла.
- Вот что я надумал, Авиценна, - обратился он к лейтенанту, - беги-ка ты к Каминскому и покомандуй бойцами. У них за старшего Гришка Верхогонов. Психованный он какой-то сегодня, взрывается почем зря. Еще в атаку ребят сдуру поведет. Короче, сменишь его. И запомни: с моста ни ногой!
- А вы что же, товарищ майор, один останетесь? Вдруг снова приступ случится? - в голосе Сергея звучала нескрываемая забота, тронувшая далеко не сентиментального Кочергина.
- Нормально все будет, не переживай! Только посижу здесь немного, чтобы ноги окрепли. А ты гораздо нужнее на той стороне! - прокашлявшись, ответил Артем.
И чтобы скрыть охватившее его смущение, более жестко добавил:
- Выполняйте, товарищ лейтенант!
- Слушаюсь, - недовольно проворчал Буренков и быстрыми шагами направился прочь, на ходу продолжая разговаривать с самим собой. - Отсылает меня, Гришка ему, видите ли, не нравится. Да я и сам с утра не лучше, такой же дерганый, как сержант! А вообще, командир - золотой человек, наверное, я зря обижаюсь на него!..
- И еще, Сережа, - прерывая философские рассуждения лейтенанта, крикнул ему вслед Кочергин, - про мою больную голову не рассказывай никому, даже Петру, хорошо?
- Обижаете, Артем Тимофеевич! - сопровождая ответ характерным жестом, совершенно другим тоном воскликнул отходчивый Буренков, безошибочно распознавший просительные нотки в голосе майора, но вновь раздавшиеся выстрелы танковых пушек заглушили его слова…
Глава 20
…Мощенная средневековой брусчаткой улочка извилистой лентой тянулась между обступивших ее с обеих сторон аккуратных ухоженных домов, на широких подоконниках которых прямо снаружи в цветочных горшках росли ярко-красные благоухающие розы. Певчие птицы, греясь в ласковых солнечных лучах, деловито перелетали с крыши на крышу, вероятно занятые какими-то важными делами. Из открытых настежь окон лилась тихая музыка, и доносился радостный детский смех. Опрятные лавочки и магазины, расположившиеся на первых этажах жилых зданий, гостеприимно распахнули свои двери в ожидании посетителей. Все вокруг дышало спокойствием и уютом.
Двадцатилетний унтер-офицер, остановившийся возле парикмахерского салона с гордым названием "Бавария", не обращая внимания на удивленные взгляды редких прохожих, прижался лбом к толстому стеклу и задумчиво смотрел через широкую прозрачную витрину на мужчину и женщину средних лет, разговаривающих внутри помещения. Время неумолимо шло, а увлеченные беседой люди совершенно не замечали молодого человека.
- Эй, - прошептал он, обтирая ладонью выступивший на висках и шее холодный пот, - отвлекитесь, посмотрите на меня.
Но никакой реакции не последовало. Тогда молодой человек, стараясь привлечь к себе внимание, принялся настойчиво барабанить пальцами по стеклу и во весь голос закричал:
- Отец, мама, это же я, Артур! Вы что, ослепли и оглохли?
Он хотел сдвинуться с места, но тренированное, всегда такое послушное тело отказывалось повиноваться, а ноги словно налились свинцом и приросли к мостовой. В довершение с ярко-голубого безоблачного неба внезапно грянул гром.
- Так не бывает! - закрыв голову руками, воскликнул унтер-офицер и… проснулся.
…Несколько секунд ушло на то, чтобы прийти в себя. Лишь когда блуждающий взор уперся в мотоциклетный руль, а в уши ворвался грохот разрывающихся снарядов, Артур Нотбек окончательно вырвался из цепких объятий тяжелого сна и осознал, что находится не в милом его сердцу родном Бамберге, а в коляске армейского "BMW", сиротливо приткнувшегося к стволу одной из берез, в избытке произрастающих на бескрайних просторах России, и где-то совсем рядом идет война.
Выбор такого места для отдыха был на первый взгляд несколько странным, ведь унтер-офицер мог ночевать в палатке вместе с однополчанами. К тому же в этой самой коляске совсем недавно покоилось бездыханное тело обер-лейтенанта Прольтера! Но Артур Нотбек был чужд суевериям и вместе с тем после кровопролитного сражения, произошедшего минувшим днем, испытывал сильнейшую потребность в уединении, не желая никого видеть. Именно этим все и объяснялось…
Итак, проснувшись под звуки танковой канонады, к которой вскоре добавился треск автоматных и пулеметных очередей, Артур, как известно, утративший чувство страха, не бросился сломя голову в поисках укрытия или начальства, а неторопливо и основательно потянулся, разминая затекшие члены. Чем, кстати, немало удивил пробегавшие мимо него экипажи танков и бронетранспортеров, спешившие к своим укрытым за деревьями машинам. Затем, откинув брезентовую накидку, унтер-офицер перебрался на водительское сиденье, завел мотоцикл, отметив, что двигатель, как и вчера, работает с перебоями, и выехал из березняка.
Перемещаясь по еле различимой среди густой травы ухабистой тропинке, Нотбек услышал постепенно усиливающийся гул моторов. Повернув голову, он увидел, что со стороны палаточного лагеря к реке форсированным маршем выдвигаются "Ганомаги" с десантом и "Хорьх", почему-то без сопровождения мотоциклистов, а справа от них из березовой рощи появились еще несколько танков и бронетранспортеров, готовящихся присоединиться к небольшой колонне.
В открытой башне катящегося первым по грунтовке "Хорьха" зоркий глаз Артура сразу приметил майора Ридмерца. Несмотря на защитные очки, прикрывавшие добрую половину его лица, командира разведывательного батальона "с потрохами" выдавал легко узнаваемый крючковатый нос.
"Если майор засечет, откуда я еду, то будет орать до посинения, поэтому сбавим обороты!" - подумал Артур, нагибаясь к рулю и притормаживая.
Мотоцикл покатился чуть медленнее. Дождавшись, когда бронеавтомобиль Ридмерца скроется в низине, унтер-офицер прибавил газу и с пробуксовкой выскочил на грунтовку метрах в семидесяти впереди небольшой колонны.
- Теперь я первый, - по-детски высунув язык, сказал Нотбек и рассмеялся, весьма довольный своей ребяческой выходкой.
Быстро покрыв расстояние до холма, за которым начинался пологий спуск к реке, Нотбек оказался на его вершине, сплошь покрытой цветущими васильками, и здесь всегда надежный "BMW R75", "чихнув" пару раз, неожиданно заглох!
- Вот же невезуха! - вскричал Артур, с досадой хлопнув ладонью по бедру.
Он попытался "реанимировать" мотоцикл, раз за разом нажимая левой ногой на кик-стартер, но все старания оказались напрасными. Тогда, чтобы не загораживать дорогу, унтер-офицер решил вручную откатить "стального коня". Однако, учитывая вес мотоцикла с коляской и достаточно мягкую почву, это было сделать не так-то легко. Обливаясь потом, упираясь скользящими ногами в грунт и вцепившись белыми от напряжения пальцами в руль, Нотбек с грехом пополам все же сумел сдвинуть тяжелую машину с места и освободить проезд.
Загнав "BMW" в гущу ярких голубых цветов, Артур в изнеможении опустился рядом с ним на землю, наблюдая, как под аккомпанемент рвущихся на том берегу возле моста снарядов на горку заползает четырехколесный "Хорьх" командира батальона.
- Что случилось, Нотбек, почему расселись, будто на пикнике? Под суд захотели? - неприязненно крикнул высунувшийся по пояс из башни Ридмерц, проезжая мимо.
- Мотоцикл сломался, господин майор, а бросить его я не могу! - ответил Артур, и не думая подниматься. - Что прикажете делать?
Ридмерц с неприкрытой злостью посмотрел на строптивого подчиненного и, набрав в легкие воздуха, уже открыл было рот, собираясь разразиться гневной тирадой, но тут неподалеку просвистела шальная пулеметная очередь, и майор тотчас исчез в чреве бронемашины! "Хорьх" окутался облаком сизого дыма и на приличной скорости покатился вниз по направлению к реке, забирая немного правее от моста.
Глядя вслед удаляющемуся бронеавтомобилю, за которым двигались три легких танка "T-II" и полугусеничные "Ганомаги" с солдатами, Артур втянул носом витающие в атмосфере пары бензина, и тут до него дошло, что в баке мотоцикла, скорее всего, просто закончилось горючее.