Но за все счастливые моменты Владимиру приходилось дорого платить. За признание товарищей - ранами. А за свое семейное счастье он заплатил дружбой с человеком, которого знал еще со школы. Когда Владимир после ранения лежал в госпитале, Федор пришел навестить его вместе со своей подругой. На следующий день девушка пришла уже одна и стала ходить каждый день. Когда Владимир выписался, они поженились. Федор так и не смог простить его и вычеркнул не только из списка друзей, но даже из списка просто знакомых.
Едва ли не с самого детства Владимир мечтал, что у него будет много детей, и мечта его осуществилась. Полина забеременела сразу же после свадьбы, и, когда он вернулся из Афганистана, дома его ждали две очаровательные близняшки. Через три года родились еще двое близнецов, еще через два года - вновь двойняшки. Казалось, Бог обратил наконец свое внимание на него и теперь все будет отлично, но через полтора года после рождения третьей двойни жена Полина умерла от заражения крови.
И Владимир сломался: запил так, что буквально за месяц спустил все, что удалось скопить за многие годы. Детей забрала к себе сестра. Возможно, все кончилось бы тюрьмой или просто смертью под забором, если бы однажды его, пьяного, замерзающего, не подобрал какой-то бомж.
Очнулся Владимир в каком-то подвале. У него был сильный жар. Однако закаленный организм победил, и Владимир, провалявшись две недели на вонючих лохмотьях, благодаря заботе бомжа Мити наконец встал на ноги. За это время он многое передумал и пришел к выводу, что Бог дает ему еще один шанс, и он обязан вернуться к детям. Но его ждало новое испытание: соседи, которые терпели его постоянные пьянки только из жалости и в память о тех днях, когда они не могли нарадоваться на счастливую семью, написали заявление в милицию.
Для Владимира это был удар. Узнав, что его собираются лишить родительских прав, он чуть было вновь не ушел в запой, но сдержался. Судья назначил ему испытательный срок, и Владимир с благодарностью принял вызов. Через своих друзей-"афганцев" устроился работать к Олегу Вишневецкому. До окончания испытательного срока оставалось два месяца, когда появился Воронов с предложением принять участие в сложной операции. Владимир согласился сразу по двум причинам: во-первых, быстрее пролетит время, во-вторых, что еще важнее, за эту работу было предложено хорошее вознаграждение. А ему надо было думать о детях…
В отличие от Владимира Денис Кораблев был с детства настоящим баловнем судьбы. Про таких говорят, что они родились с золотой ложкой во рту. Семья была достаточно обеспеченной. Денису, единственному сыну, потакали во всем, не жалея денег. Он брал уроки игры на гитаре, ходил на фигурное катание, потом увлекся боксом, рукопашными боями, большим теннисом, плаванием, живописью. Все ему давалось легко. Он был рыжим, но его, как ни странно, никогда не дразнили даже в детстве: он уживался со всеми, а девчонки просто сходили с ума по зеленоглазому рыженькому парнишке, у которого к тому же всегда водились деньжата. Вполне возможно, будь родители чуть понастойчивее, он поступил бы, например, в МГИМО - у отца были связи. Его могли "отмазать" от армии, но у Дениса было очень сильно развито чувство долга.
Он пошел в армию и вскоре проявил себя настолько, что его командиры советовали ему стать профессиональным военным. Однако Денис не захотел форсировать события.
По ходатайству отца его перевели в военную прокуратуру. Отец думал, что там сыну будет легче. Но судьба распорядилась иначе, и вскоре Денис оказался в Афганистане. Он и там сумел проявить себя: спас в бою своего раненного командира, за что был награжден орденом Красной Звезды. Служить ему оставалось чуть больше трех месяцев, но тут произошел этот случай, о котором он рассказал Савелию при первом знакомстве.
Вернувшись домой, Денис узнал, что именно отцу обязан своим переводом в военную прокуратуру. Разругавшись с ним, Денис ушел из дома и стал жить у своей бабушки. Та души не чаяла во внуке и часто ходила в церковь замаливать его грех перед Богом, искренне надеясь, что тот сможет вернуть внуку душевный покой.
Бабушка волновалась не напрасно: из Афганистана Денис вернулся совсем другим человеком - мрачным, замкнутым. Он сидел дома, не общался с друзьями, не встречался с девушками, чем огорчал многих из них.
С Олегом Вишневецким Денис познакомился еще в Афганистане, и тот сам предложил ему работать в "Герате". Узнав, что ребят-"афганцев" набирают для серьезной работы, Денис одним из первых попросил Олега включить его в команду. Сейчас, глядя на мелькающий за окном микроавтобуса пейзаж, Денис думал о том, что, может быть, в этом походе ему удастся наконец обрести душевное равновесие…
* * *
После того, как Савелий позвонил с КПП военного аэродрома в Кубинке по телефону, который дал ему генерал Богомолов, к ним вышел плотный мужчина лет пятидесяти. Несмотря на то, что день был довольно теплым, на нем красовались дубленка и пыжиковая шапка.
- Полковник Радомыслин! - представился он. - Вы Воронов, а вы Мануйлов, угадал? - спросил он, пожимая им руки.
- По фотографии узнали? - улыбнулся Савелий. - У вас хорошая зрительная память.
- Что, выгружаться из машины? - спросил Воронов.
- Зачем? Сейчас проедете прямо к трапу. Это чьи машины? А, "Герат"! - Полковник заметил эмблему. - Только номера впишу.
Минут через пятнадцать они уже подъезжали к темно-зеленому ИЛ-28 военно-транспортной авиации.
- Кто еще с нами летит? - спросил Савелий.
- Только экипаж, вы и груз. Придется немного помучаться.
- В каком смысле? - не понял Воронов.
- Пассажирское отделение очень маленькое. Обычно там два-три экспедитора ездят.
- Может, вы начнете погрузку, пока мы тут побеседуем? - спросил Савелий у Воронова.
- Да, не будем терять время. - Андрей понял, что Савелий хочет поговорить с полковником наедине. - Давайте грузиться, ребята!
Когда они отошли, Савелий спросил Радомыслина:
- С кем нам иметь дело в Калмыкии?
- Прямо на аэродроме вас встретит мой человек, который знает вас в лицо. Он все организует. На всякий случай он задаст вам вопрос: "Как погода в Москве?", а вы должны ответить: "В Москве, как в Африке, всегда жарко".
- Ответ с юмором, - улыбнулся Савелий.
- Еще я должен передать вам вот что… - Полковник открыл "дипломат" и достал оттуда увесистый пакет. - Генерал просил вручить вам. Что в нем, мне неизвестно. Желаю удачи!
В самолете Савелий распечатал пакет.
- Прошу получить документы и за время следования выучить не только свои новые имена, но и краткую "легенду", после этого дать ознакомиться остальным, затем все уничтожить. Нам с тобой, "дружбан" Матросов, придется побыть в шкуре только что освобожденных зеков.
- Тогда понятно, зачем меня обрили, - уныло произнес Александр. - И как же меня кличут?
- Ты теперь Мерзликин Александр Николаевич. Подойдет?
- Вполне. - Матросов взял "свою" справку об освобождении и листок с "легендой".
С трудом разместившись, ребята углубились в чтение…
X. Личный порученец
Впервые за последние несколько недель Мушмакаев пребывал в благодушном расположении духа: он даже пощадил одну из пленниц. Обычно Эльсан жестоко расправлялся с женщинами, мстя им за все нанесенные ему когда-то обиды.
На сей раз двух из трех молоденьких пленниц Мушмакаев отдал на потеху своим приближенным, прекрасно понимая, что, знай эти женщины, что их ожидает, они предпочли бы смерть. В арсенале его подручных был целый набор пыток, которые они применяли к "неверным сучкам", как называли всех русских женщин - от девочек до глубоких старух. Самые тяжкие пытки применялись именно к старухам - ведь это они "наплодили столько неверных собак". "Грязное место", то есть детородные органы, подвергали самым изощренным пыткам: засовывали туда бутылки, колючую проволоку, щетки для чистки кастрюль от ржавчины… Достаточно помучив жертву, а потом убедившись, что она еще в сознании, изуверы брались за кинжалы и устраивали соревнование: кто больше отрежет органов и частей тела.
С молодыми женщинами и девушками поступали по-другому. Сперва с ними по очереди забавлялись все бригадиры. Если жертва пыталась сопротивляться, ее начинали бить и били до тех пор, пока несчастная либо прекращала сопротивление, либо теряла сознание. Потом ее отдавали рядовым боевикам, и те "работали" с ней уже не по одиночке. В конце молодых женщин ждало то же, что и старух, - смерть.
На сей раз Мушмакаев оставил для себя черноволосую девушку лет двадцати двух, у которой во внешности было что-то восточное. Эльсан посадил ее за стол, накормил, напоил, а потом прямо предложил заняться любовью. Девушка прекрасно понимала, что ждет ее в случае отказа, потому согласилась в надежде, что представится случай сбежать.
Тележурналистку Людмилу Караваеву вместе с тремя коллегами захватили недалеко от Хасавюрта, где она пыталась сделать репортаж о чеченцах, живущих в Дагестане. Несмотря на охрану, микроавтобус, в котором ехали журналисты, обстреляли. Шофер-дагестанец погиб, а оператор Никита Цыплаков и администратор Артем Бочугов получили ранения. Охрана - сотрудники милиции - потеряла двух человек, остальных взяли в плен. Людмила сразу поняла, что бандиты действовали по наводке. Они оставили на месте захвата труп мужчины в российской военной форме, очевидно, чтобы представить все происшедшее столкновением дагестанцев с федеральными войсками.
Они ехали, как показалось Людмиле, несколько дней. Пленникам связали за спиной руки и завязали глаза, однако журналистка по некоторым признакам определила, что двигались они только по ночам, днем же пережидали в каком-нибудь селении. Их запирали то в подвале, то в сарае. Кормили один раз в день: полбуханки хлеба, кипяток и небольшая кастрюля каши на троих. Руки на время еды им развязывали, и бдительная охрана не спускала с пленников глаз. Разговаривать было строго запрещено, за любое слово немедленно следовал удар прикладом по спине.
Мушмакаев ошибся: Людмила была русской, хотя немного понимала по-чеченски. Она уже несколько раз бывала в Чечне и начала учить язык, что могло помочь ей делать репортажи. Теперь Людмила, конечно, пыталась скрыть свои познания, благодаря чему ей удалось узнать, куда их везут. Один из боевиков сказал другому, что неплохо было бы позабавиться с красоткой. И, гнусно улыбаясь, повторил это по-русски - специально для Людмилы.
- Не советую, - зевнув, по-чеченски ответил его приятель. - Ты же знаешь порядок: Мушмакаев всегда должен быть первым.
- Так мы ему их везем? А я думал, чтобы выкуп потребовать.
- Хозяин сам решит! - отрезал первый. - Наше дело - "подарок" довезти в целости и сохранности.
Вскоре коллег Людмилы забрали. Она слышала, что их собираются отвезти к врачу, чтобы придать "товарный" вид: кажется, за них собирались попросить выкуп. А потом, на одной из остановок, боевики прихватили в каком-то селении двух девушек. Людмиле удалось улучить момент и пообщаться с ними. Одна оказалась осетинкой, другая - черкеской. Они горько рыдали, что теперь их никто не возьмет замуж. Очевидно, они даже представить не могли, что их ожидает.
Один из чеченцев, голос которого Людмила узнала, - именно он хотел "побаловаться" с ней, - сказал приятелю:
- Послушай, Абаз, надеюсь, эти две милашки не для командира?
- Ты, Удди, все никак не уймешься? - со злостью бросил тот. - К Хозяину приехал гость из Москвы. Вдруг ему тоже нужен "подарок"?
- Гость… - разочарованно протянул Удди.
- Очень важный гость. Банкир какой-то. Велихов, кажется. Я видел, как наш командир вокруг него бегает, обхаживает, будто родного. Наверное, он ему очень нужен.
- Что-то я ни разу не видел, чтобы хозяин вокруг кого-нибудь бегал.
- Приедем - увидишь.
- Ладно, придется, значит, "сухомяткой" обойтись, - вздохнул первый, но, похоже, не удержался и облапал одну из девушек, потому что та закричала и быстро начала причитать на своем языке.
Людмила отлично знала Велихова, даже както брала у него интервью. Каким образом он оказался гостем Мушмакаева? Что их может связывать? Банкир казался таким интеллигентным, вежливым… Неужели это всего лишь маска? Людмила вспомнила, что фамилию Велихова упоминали в прессе в связи с фальшивыми авизо. Выходит, у банкира с Чечней давние отношения. И эта встреча с Мушмакаевым не случайна. Неужели Велихов финансирует Мушмакаева? Сперва эта мысль показалась журналистке дикой, но, чем больше она размышляла, тем больше вспоминала факты, подтверждающие ее догадку.
А Мушмакаев был в отличном настроении по двум причинам: во-первых, прибыл гонец от Лома, привез несколько небольших заказов на поставку оружия и рассказал, что на днях к Вахе должен приехать весьма состоятельный покупатель. Подробностей гонец не знал, но заверения Лома в надежности покупателя обнадеживали Эльсана, хотя немного и настораживали. Мушмакаев приказал гонцу передать Лому, чтобы тот проверил покупателя "кровью", а потом сразу же прислал подтверждение. Мушмакаев не доверял телефону и потребовал, чтобы для подтверждения Лом прибыл лично или отправил своего человека.
Второе событие было еще более приятным. После довольно длительного перерыва Мушмакаева посетил один из тех, кто финансировал действия его отряда. С банкиром Велиховым Эльсан познакомился еще в то время, когда Дудаев был президентом. Собственно, он и познакомил их на одном из приемов. Велихов сразу вызвал симпатию у Мушмакаева, и не только потому, что тоже был невысокого роста, но и потому, что Эльсан заметил в нем те уверенность и силу, которых недоставало ему самому. Симпатия была обоюдной, и это стало особенно заметно после того, как Велихов поддержал затею Мушмакаева с мобильным отрядом, который будет действовать не только в Чечне, но и на всей территории бывшего Союза. Затея понравилась банкиру настолько, что он сразу же отстегнул пятьдесят тысяч долларов на создание такого отряда и впоследствии субсидировал "Горных волков". Встречались банкир и Мушмакаев редко, поскольку Велихов не желал "светиться", но через доверенных людей всегда передавал пламенный привет "самому талантливому командиру в Чечне". Существовала даже договоренность: при любых контактах с прессой поливать друг друга грязью. Несмотря на обоюдную симпатию, Велихов называл Мушмакаева по имени, а Эльсан банкира - по имени-отчеству: Аркадий Романович.
И вдруг Велихов сам настоял на встрече! Мушмакаев сразу понял, что тому что-то нужно от отряда. И не ошибся. Поездка была столь засекреченной, что даже самые доверенные сотрудники банкира думали, что их начальник улетел отдохнуть в теплые края со своей пассией. Приехав к Мушмакаеву, банкир сразу хотел приступить к делу, но Эльсан не дал ему рта раскрыть.
- Аркадий Романович, таким гостям мы всегда рады! Меня только немного пугает внезапность вашего появления. Неужели мы что-то сделали не так, и вы решили лично перемыть нам кости? - Мушмакаев говорил заискивающе и очень осторожно, чтобы прощупать настроение важного гостя.
- Оставь свои восточные церемонии, Эльсан, - устало отмахнулся Велихов. - Если бы ты где-нибудь напортачил, я бы не сам приехал, а прислал своих ребят. Шучу, - с усмешкой добавил он, заметив, как изменилось лицо Мушмакаева. - Мне нравится, как ты обделываешь НАШИ дела, и я даже смотрю сквозь пальцы на твои шалости на тех территориях, которые мы решили не трогать.
- Но, Аркадий Романович… - попытался возразить Мушмакаев, однако Велихов перебил его:
- Не надо, Эльсан, оправдываться. Мне все известно. Сколько бы ты ни хитрил, сколько бы ни пытался избавляться от свидетелей, тебе не удастся меня обмануть. Я же сказал: закрываю глаза. И мне нравится, что ты изменил тактику и подчищаешь за собой следы. Так впредь и действуй!
- От вас, Аркадий Романович, ничего не скроешь, - льстиво сказал Мушмакаев. - Но поверьте, что обманывать вас у меня и в мыслях не было. Какая собака укусит руку, которая кидает ей мясо?
- А вдруг ты решил, что мяса мало? - с усмешкой спросил банкир.
- Собака ищет себе пропитание, если хозяин забывает ее покормить,
- осторожно заметил Мушмакаев.
- Именно так я и расцениваю твои действия. - Гость рассмеялся.
- Может, оставим пока дела? Поужинаем, с девочками побалуемся? - предложил Эльсан, вспомнив, как щедро Велихов платит за гостеприимство.
- Не отказался бы - я эти шалости люблю, но времени нет. Через пять часов у меня встреча в Тбилиси. Так что в другой раз.
- Желание гостя - закон для хозяина. Чем мы можем быть полезны? - Мушмакаев сразу посерьезнел.
- Ты, конечно, слышал, что Москва готовится к юбилею? - глядя прямо в глаза Мушмакаеву, спросил Велихов.
- Как же можно было не услышать про такой большой праздник? - усмехнулся тот.
- Было бы неплохо, чтобы твои ребята серьезно подготовились к нему и приняли в нем самое деятельное участие. - Взгляд банкира стал таким тяжелым, что Мушмакаев даже поежился.
- Ограничения будут?
- В каком смысле?
- Может, попугать только? Без крови?
- Никаких ограничений! - Велихов грохнул по столу кулаком.
"Да, видно, здорово приперли тебя к стенке! Так приперли, что ты готов родной город взорвать к чертовой матери", - промелькнуло в голове у Мушмакаева: он знал, что у Велихова давняя вражда со столичными властями.
- Кажется, праздник будет в сентябре?
- В сентябре. Время есть.
- Время-то есть… - Мушмакаев выразительно замолчал.
- Ты, как всегда, про деньги? - усмехнулся банкир. - Деньги уже здесь. - Ногой он подтолкнул в сторону Мушмакаева "дипломат". - Сто тысяч баксов. Это аванс, на подготовку. Если все получится, исполнители обижены не будут. Ты лично за каждый взрыв получишь по двадцать пять штук, - добавил банкир и заметил, как жадно загорелись глаза у Мушмакаева.
- Есть какие-нибудь пожелания, или мы можем действовать по своему усмотрению? - спросил Эльсан, любовно поглаживая бока "дипломата".
- Издеваешься, что ли? Конечно, мне нужны взрывы только там, где нужны, а не там, где твои "специалисты" захотят по-легкому срубить "бабки". Основные объекты следующие… - Волохов достал карту и развернул ее. - Здание мэрии, Университет на Воробьевых горах, ГУМ и одно из сооружений на Манежной площади. Самым идеальным вариантом было бы, во-первых, одновременность действий, во-вторых, в самый разгар гуляний. За каждое дополнение гонорар умножается на два. Берешься? Или мне подыскать других исполнителей?
- О чем разговор? Мои ребята сделают все по высшему разряду! - воскликнул Мушмакаев. Мимо его ушей не прошло, что банкир намекнул на возможность участия в операции каких-то других людей. Да нет у него никого! Просто хочет сбить цену. Мушмакаев вновь льстиво улыбнулся. - Может, задержитесь все-таки на часок? - спросил он. - Там такие девочки… - Он прищелкнул языком.
- Ты же меня знаешь: если бы мог, сам бы попросил, - заверил Велихов. - Значит, договорились, Эльсан?
- Стопроцентно.
- Тогда прощай.
Они крепко пожали друг другу руки, и Велихов ушел.
Вскоре появился Удди.
- Командир, мы привезли "подарок".
- Давай сюда!