- Посмотри правде в глаза, детка. Сочинять сценарии для мотоциклетных фильмов - разве ради этого ты начала писать? Но даже этот сценарий писала не ты. Они купили твою идею и вывернули ее так, как им захотелось. В твоем рассказе не было ни жестокости, ни секса, ни садизма - все это они вогнали в сценарий сами.
Джери-Ли продолжала молчать.
- Ты здесь чужая. И все кончится тем, что ты застрянешь во всем этом дерьме и никогда уже не сможешь написать ничего из того, что бы ты хотела, о чем мечтала.
- По крайней мере, я получаю деньги за то, что пишу, - сказала Джери-Ли, оправдываясь. - И со мной разговаривают. Уже одно это гораздо больше того, на что я могу надеяться там, на Восточном побережье. Может быть, именно здесь что-то и начнется для меня.
- Начнется. Согласна, - сказала Лисия. - Только знаешь что? Начнется начало конца. Никто никогда ничего не добивался, работая для таких фильмов. После них есть только один путь - вниз, вниз, на самое дно, в порнуху.
- Что это ты вдруг стала таким экспертом?
- Я не сидела здесь, сложа руки, пока ты снималась. Я наводила справки, проверяла, выясняла, уточняла. Максимальный доход для этих "заезжаловок", которые смотрят, не слезая с машины, - два доллара с каждого вложенного одного доллара. И тот в основном зарабатывается от продажи гамбургеров, ради которых - а не ради фильма - и приезжают в кино мотоциклисты. Никто толком не смотрит эти картины, там только пьют, жуют и обжимаются в темноте.
- Гросс сказал, что он может организовать для меня еще несколько фильмов и что Энсбах очень доволен проделанной мною работой, - возражала уже более решительно и аргументированно Джери-Ли.
- Но это все так и останется на том же уровне. Сама увидишь. Эти фильмы - все равно что работа в клубах: с каждым разом тебе придется снимать с себя что-нибудь из одежды - еще немного, еще немного... И в конце концов, останется одно - сцена полового акта, говоря языком судебного протокола.
Джери-Ли молчала. Она отлично понимала, что большая часть сказанного Лисией соответствует истине.
- Я вовсе не хочу оказывать на тебя давление, дорогая, - сказала со всей доступной ей искренностью Лисия. - Но когда-нибудь Джери-Ли Рэндол захочет вернуться, и окажется, что слишком поздно - ее место прочно заняла Джейн Рэндолф.
- Я хочу выпить! - заявила Джери-Ли.
- Не пей. Прими успокоительное.
- Я уже приняла две таблетки, когда ложилась спать.
- Прими еще. А выпивка тебя возбудит, взвинтит. Тебе нужно сейчас только одно: сон и еще раз сон. - Лисия поднялась с кушетки. - Я схожу и принесу тебе таблетку и воду.
Джери-Ли проглотила таблетку, запила ее водой, подчиняясь Лисий, которая мягко и нежно заставила ее откинуться на кушетку.
- Полежи, успокойся, расслабься, а я приготовлю тебе хорошую ванну.
Примешь ванну и пойдешь в кроватку. И я не хочу слышать от тебя ни единого слова, ни единого звука до завтрашнего утра.
Джери-Ли молча потянулась и пожала руку Лисий.
- Даже не представляю, как бы я продержалась последние две недели без тебя, - сказала она с благодарностью.
- Я люблю тебя, медовая моя, - сказала Лисия. - И хочу заботиться о тебе.
Однако транквилизатор уже не в силах был ей помочь. "oспокойно покрутившись в постели, она села, включила свет.
Дверь в спальню отворилась.
- Ты в порядке? - с тревогой спросила Лисия.
- Не могу заснуть.
Лисия села на край постели.
- Тебе необходимо отдохнуть основательно, взять отпуск, куда-нибудь поехать. Джери-Ли рассмеялась.
- Чему ты смеешься, дорогая?
- Нет, вы посмотрите, кто говорит об отдыхе и отпуске! А когда ты сама отдыхала в последний раз? Даже здесь ты все время висишь на телефоне и занимаешься бизнесом.
- Это совсем другое. Я делаю то, что хочу и что мне нравится. А ты занимаешься столькими делами, что даже не знаешь, какое из них настоящее и что ты хочешь сама.
- Я знаю, что я хочу! Я хочу писать!
- Тогда пиши. - Лисия помолчала немного и продолжала:
- Если дело только в деньгах и ты только из-за них торчишь здесь, то забудь о них. У меня денег более чем достаточно, чтобы ты могла позволить себе делать все, что хочешь.
- Я не возьму твоих денег. Ты и так сделала слишком много для меня.
- Не будь глупенькой.
- Я серьезно, - ответила Джери-Ли, и в голосе ее было упрямство, даже непреклонность. - Для меня важно то, что именно я сама обеспечиваю себя, зарабатываю на жизнь, не завишу ни от кого.
- Если бы я была мужчиной, ты бы так не говорила, да?
Неожиданная холодность и в голосе, и в лице Лисий поразили Джери-Ли.
Она спросила:
- Почему ты так говоришь?
- Потому что это правда. Мужчина имеет право поддерживать тебя, помогать, содержать. Но от женщины ты не примешь никакой поддержки.
- Не правда.
- А тому жеребцу, квартирному хозяину, ты сказала бы то же, что и мне, если бы он предложил помощь? - спросила Лисия. - Бьюсь об заклад - не сказала бы! Ты бы встала на четвереньки и сделала бы ему из благодарности роскошный минет!
- Не говори так! Ты же знаешь, что все не так! Если бы я хотела только мужика, который содержал бы меня, я бы имела его давным-давно. Для меня совершенно безразлично - мужчина или женщина помогает мне. Я хочу быть независимой, зарабатывать и добиться всего сама!
Лисия хрипло рассмеялась.
- Ты много говоришь о своих принципах, декларируешь какие-то истины, но сама стараешься не смотреть правде в лицо, дорогая. Скажи, почему ты позвонила мне, когда у тебя не осталось никаких других возможностей?
Потому что в самом укромном уголке своего сердца ты всегда знала, что я хочу спать с тобой. И до тех пор, пока все оставалось в такой волшебной, сказочной, воздушной упаковке, все было хорошо. Но теперь, когда дело дошло до самого нутра, до твоего сокровенного, - тебе уже не нравится.
Почему бы тебе не выйти из своего затворничества и не посмотреть правде в глаза, чтобы ответить себе на вопрос: что ты из себя представляешь? Ты ничем не отличаешься от меня. Ты любишь женскую любовь так же сильно, как и я.
Джери-Ли смотрела на Лисию широко раскрытыми глазами, вслепую нащупывая сигарету.
Лисия выхватила у нее сигарету и ткнула в пепельницу.
- Кончится тем, что ты-сгоришь в постели, - сказала она и сняла платье.
Ее кожа, медового цвета, лоснилась как шелк в свете ночника. С невероятной нежностью она привлекла к своей груди голову Джери-Ли. Голос ее, когда она заговорила, был от желания сиплым, осевшим:
- Деточка, мама знает, что тебе не хватает, что ты хочешь... Мама знает, что тебе нужно... Позволь мамочке позаботиться о тебе.
Джери-Ли закрыла глаза и вдохнула запах кожи Лисий, теплой, пахнущей мускусом и потом. Ей захотелось утонуть в объятиях Лисий, таких надежных, спокойных, безопасных... Но вдруг она почувствовала, что все в ней противится этому.
То, что предлагала ей Лисия, ничем не отличалось от того, что предлагали ей и мужчины. Любовь всегда была формой оплаты, ее валютой, которую требовали все. И тот факт, что Лисия была женщиной, ничего не меняла, не превращал эту валюту во что-то другое.
Свобода, независимость - это, в первую очередь, право оставаться самой собой.
Свободу и независимость нельзя ни купить, ни приобрести, заплатив за нее чем-то другим. Ее можно обрести, только будучи честным с самим собой, независимо. от того, нравится тебе или нет то, что ты видишь в себе.
Она тихонько отодвинулась от Лисий.
- Ты права. Я не была честной ни с тобой, ни с собой. Прости.
Лисия молча ждала, пока Джери-Ли выскажется до конца.
- Я благодарна тебе за все, что ты для меня сделала, - сказала Джери-Ли. - Я хочу быть твоим другом. И я хочу любить тебя и отдаваться твоей любви, потому что я наслаждаюсь с тобой. Но я не влюблена в тебя. Я не могу сказать, что люблю тебя больше, чем кого бы то ни было. Может быть, я неспособна любить так, как любят другие люди. Все это я знаю. Я не хочу владеть никем, но и не хочу, чтобы кто-нибудь владел мною. Я хочу оставаться свободной.
- Даже если это означает оставаться одинокой? - спросила Лисия, и голос ее звучал глухо от боли, которую она испытывала сейчас.
Джери-Ли посмотрела на нее внимательно и очень медленно кивнула.
Глаза Лисий наполнились слезами. На этот раз Джери-Ли привлекла к себе ее темную голову и стала баюкать ее у себя на груди.
Глава 17
Ассоциация "Марк Гросс" состояла из одной секретарши и одного автоматического телефонного секретаря.
Сам Гросс был молодым человеком, который некоторое время работал в нескольких крупных агентствах, прежде чем открыл собственное дело, ассоциацию. Он ездил на машине марки "линкольн", очередные выплаты за которую делались на два месяца позже срока, и беспрерывно упоминал в разговоре имена крупных деятелей в мире искусства и некие крупные дела, которые он вот-вот начнет вести. Несмотря на все это, он был симпатичным молодым человеком, который делал все, что было в его силах, для тех немногих клиентов, что были занесены течением жизни в его контору. Самые многообещаюшие таланты обычно оказывались перехваченными более известными и уже зарекомендовавшими себя агентствами - вот в чем заключалась вся проблема. На его долю оставались лишь практически безнадежные.
Джери-Ли вошла в его контору. Он вскочил, искренне улыбаясь в ответ на ее приветствие. Она была одной из немногих его клиентов, приносящих ему доход.
- Никаких телефонных звонков, пока я разговариваю с мисс Рэндолф, - сказал он секретарше и со значительным видом сообщил Джери-Ли - У нас масса дел.
Джери-Ли все было понятно, и она молча кивнула.
- Энсбах сообщил мне, что фильм с вашим участием получился просто сенсационным. Я добился от него обещания прислать мне несколько клипов, чтобы мы могли показывать их фирмам до того, как фильм выйдет на экраны.
Моя идея заключается в том, чтобы застолбить для вас несколько ролей и тем самым обеспечить вас непрерывной работой в качестве исполнителя. - Он умолк и посмотрел на нее внимательно. - Значит, в картине вы были блондинкой, потому что носили парик?
Она кивнула и подумала про себя: "Чисто мужской вопрос".
- Я видел фото. Вы должны все время носить этот парик, понимаете?
Постоянно. Надо создавать имидж.
- Для роли парик хорош. Но не для меня, - сказала Джери-Ли.
- Неважно. Это именно то, чего хотят продюсеры. Придает несколько сексуальный вид.
- Вы хотите сказать - низкопробный.
- Дело вкуса. Я лично называю это "Дэ. Бэ. эР.", - то есть иметь вид "Дэ.Бэ.эР.".
- А что это значит?
- Это означает: "Даю Без Разговоров". Такой вид, словно вы готовы выскочить с экрана в объятия зрителя.
- Я немного старовата для того, чтобы играть блондинистых сексуальных шлюшек.
- Не совсем верно. Возраст в самый раз. В наши дни мужчины ищут не молчаливых блондинок, всегда готовых к услугам. Они хотят встретить опытную женщину, которая знает, что нужно мужчине, и способна осуществить его мечту. Я сейчас договариваюсь о нескольких интервью для вас, и я прошу вас надеть этот парик, когда вы пойдете на встречу с журналистами.
- Ладно.
- Когда вы возвращаетесь в клуб?
- Сегодня вечером.
- Хорошо. И этим следует воспользоваться. Вы не возражаете, если я приведу нескольких продюсеров?
Она посмотрела на молодого человека с некоторым сомнением.
- Вам не кажется, что это может и напугать кого-то? Я что-то не вижу, чтобы студии сходили с ума от желания сотрудничать с клубной ассоциацией.
- Наплюйте на студии. Дела делаются не там. В наше время моду определяют независимые продюсеры. А студии только пытаются идти с ними вровень, не отставать.
- И потом, мне не кажется, что кинокарьеру можно сделать, снимаясь в фильмах для зрителей, не слезающих с мотоциклов.
- А что такого? Что вам в них не нравится? Что, по-вашему, в них не так? Джек Николсон сделал именно на них свою карьеру - он снялся в четырех "мотофильмах", прежде чем получить приглашение в обычный фильм "Беззаботный ездок". И посмотрите на него - каков сегодня его рейтинг? Он один из первачей.
Он промолчала.
- Я понимаю, деньги не такие уж большие, зато в этой области много работы.
- Не уверена.
- Энсбах хочет снять с вами еще один фильм, - сказал он. - И на этот раз не о мотоциклистах.
- О чем же тогда?
- История женщины в тюрьме. В сценарии пара хороших ролей. Вы могли бы получить главную, если захотите.
- Вы читали сценарий?
- Вы же знаете, как они работают. Собственно сценарий будет готов только к самому началу съемок. Но у меня есть что-то вроде развернутого синопсиса. Вы пока прочитаете, я сделаю пару звонков.
Он протянул ей несколько листков бумаги.
- Вы хотите, чтобы я прочитала прямо сейчас?
- Это единственный экземпляр, и он мне нужен. Он попросил меня найти еще пару девушек. Вы прочитаете быстро - тут всего двенадцать страниц.
Она закончила читать до того, как он завершил второй телефонный разговор.
- Что вы об этом думаете? - спросил он.
- Не думаю, что эта роль для меня.
- Но роль большая.
- Откровенный показ секса и насилия. Даже более, чем откровенный.
- Но это именно то, что хочет видеть зритель, что он кушает.
- Я не кушаю. Тут нет даже попытки дать видимость сюжета, нет драматургии. Одна сцена за другой и все одинаково: девушки любят девушек, девушки бьют девушек.
- Но ведь женские тюрьмы все такие. Кроме того, не забывайте, что это пока только план. Сценарий - совсем другое дело. Он будет лучше.
- Я не вижу, как моей карьере может помочь фильм, подобный этому. Я закончу свою карьеру тем, что в глазах публики сольюсь с ролью лесбиянки.
Ни на что иное меня не будут приглашать.
- Вы актриса. Вам не составит труда сыграть. Ее насторожил легкий намек, прозвучавший в его голосе, даже не намек, а интонация, недоговоренность.
- Что вы хотите сказать?
- Бросьте, Джери-Ли, - сказал он, вкладывая в улыбку все обаяние, на какое был способен. - Мы с вами взрослые люди. Я знаю, что вам нравится. Я же не совсем слепой, как вы понимаете.
Она не отвечала.
- Я встречал вашу подружку с Восточного побережья.
Она почувствовала, что краснеет.
- То, что я делаю в свое свободное время, касается только меня, - сказала она категорически. - А замысел фильма считаю дурацким, и мне не нужна никакая роль в нем!
- Э, подождите, не волнуйтесь, - торопливо заговорил Гросс. - Энсбах и я, мы оба считали, что эта идея вам, возможно, покажется интересной. Но есть и другие сюжеты.
- Как вы относитесь к тем сюжетам, которые я вам предлагала?
- Я работай с ними - знакомлю продюсеров. И буду держать вас в, курсе дела.
- Хорошо. Связаться со мной вы можете днем и вечером, звоните домой или в клуб.
- Надеюсь, я скоро дам вам о себе знать. Я договариваюсь о встрече с "Уорнер" и "Парамаунт", - он проводил ее до двери. - Как обстоит дело с тем сценарием, о котором вы говорили мне и над которым сейчас работаете?
- Я покажу вам, как только закончу.
- Не забудьте. У меня есть предчувствие, что нам действительно удастся что-то сделать с ним, прорваться в другие круги. - Он поцеловал ее в щеку. - Будем держать друг друга в курсе.
- Я не ждала тебя так скоро, - сказала Лисия, когда Джери-Ли вошла в комнату.
Джери-Ли обратила внимание на чемодан, стоящий у самой двери и тщательно запертый.
- Неужели ты собиралась уехать, не попрощавшись со мной?
- Я люблю прощания не больше, чем ты. Джери-Ли молча стояла посреди комнаты, пытаясь справиться с волнением.
- И куда ты поедешь отсюда?
- В Чикаго, - ответила Лисия. - Я позвонила Фреду. Сказала ему, что здесь все наладилось. Он был очень мил. Он все понимает и совершенно не возмущается тем, что я задержалась с тобой и у тебя так долго.
В дверь позвонили. Джери-Ли открыла. Вошел мужчина в форменной фуражке.
- Вызывали такси, мэм? - спросил он, прикоснувшись к козырьку.
Она молча указала на чемодан. Таксист подхватил его и унес. Они с Лисией уставились друг на друга.
Первой нарушила молчание Лисия.
- Пожалуй, мне лучше идти. Джери-Ли почувствовала, как к горлу подступают слезы.
- Я не хочу, чтобы ты уезжала вот так, я не хочу, чтобы ты сердилась на меня!
Голос Лисий прозвучал на удивление спокойно и ровно:
- Я не сержусь, родная. Просто вчера ночью ты дала мне понять, какое место я занимаю в твоем сердце. Никакое.
- Но мы можем остаться друзьями.
Лисия тяжело вздохнула.
- Конечно, родная. Не такими друзьями, какими я бы хотела видеть нас с тобой. А друзьями, какими ты нас представляешь, я не могу... потому что, ты понимаешь, это получается странная дружба, не так ли? - Лисия выдавила из себя улыбку. - Пожалуй, мне все же лучше поторопиться. Самолеты не ждут.
Они сделали шаг навстречу друг другу, и губы их встретились в нежном поцелуе.
- Пока, детка, - прошептала Лисия.
Они услышали позади себя шаги, обернулись одновременно и увидели стоящего в дверях Майка.
- Вы уезжаете? - спросил он. Лисия молча кивнула, прошла мимо Майка, остановилась в дверях, повернулась к нему и сказала:
- Теперь вы будете ухаживать за моей девочкой как следует, по-настоящему и заботливо. Поняли? Майк кивнул.
- Что-нибудь не так? - спросил он, когда дверь за Лисией захлопнулась.
Джери-Ли замотала головой - слезы сдавили ей горло и мешали произнести хоть слово.
Наконец она справилась с собой и спросила:
- Что тебя принесло именно сейчас? / - Меня вызвала Лисия. Она сказала, что ты хочешь меня видеть.
Да, что-то в таком духе ей следовало ждать от Лисий.
- Я бы сейчас пропустила глоток-другой, - обратилась она к Майку.
- Водка с ледяным чаем уже на пути к тебе! - быстро ответил он, исчез и через мгновение появился со стаканом в руке. Подал ей. Улыбнулся.
- Ты хотела бы, чтобы сервис был возобновлен? Она кивнула.
- Грандиозно! Я могу собрать свои манатки и вернуться сюда в течение часа. Заехать за бифштексами на вечер?
Она снова кивнула.
- Эй, все будет великолепно, фантастически здорово. Теперь, когда я знаю, что у тебя в голове, все будет даже лучше. У меня есть парочка хороших друзей, с которыми ты могла бы проводить время.
И он исчез раньше, чем она смогла ответить.
Тогда она решила немножко прибалдеть и начала свертывать сигаретку.
Это поможет ей снять боль от сознания, что она не в состоянии устанавливать нормальные близкие отношения с людьми. Попросту она не может, не способна ни с кем общаться.