- В натуре следак. Приперся под дверь и удостоверением машет.
- Сваливаем. - Тиски вытирает пот со лба и кивает Кабану: - Лезь первым. Потом примешь Парализатора.
60
Следователь Самаров заметил Степана Дрокова во главе оперативников. Трое вооруженных профессионалов решительно двигались к нотариальной конторе. Сомнений, где находится нужный ему мальчик, не осталось. Опера каким-то образом тоже вышли на его след. Самаров помнил намек Дрокова, что брать живым Парализатора они не собираются. Когда стоит выбор между потерей мужской силы и служебным расследованием, выбор оперов очевиден. В этот момент следователь и пожалел, что не взял с собой табельное оружие.
Николай Самаров лишь мельком увидел Пашу Соломатина, как началась суматошная стрельба. Он бросился к Дрокову, спрятавшемуся за одной из машин.
- Что ты делаешь? Отставить стрельбу!
- А, следователь Самаров собственной персоной. Ты пока свидетелей собери. А то ведь разбегутся.
- Нельзя применять оружие в людном месте!
- Вот об этом бандитам и скажи. - Оперативник высунулся и прицельно выстрелил в разбитое окно.
- Дроков, я видел, как твои люди начали стрелять первыми.
- Да что ты говоришь? А я не заметил. В нашем деле главное - за кем будет последний выстрел.
- Вы все-таки хотите его убить.
- Слышь, следователь. Ты что не сечешь обстановку? Да если я завалю этих бандитов, меня еще и в приказе отметят. - Дроков снова выстрелил.
Самаров стиснул губы, свел брови. Формально к оперативнику не придраться. Когда стреляют в полицейских, закон на его стороне. И чем больше выстрелов, тем больше вероятность того, что следующим следственным действием будет опознание трупа мальчика сироты.
Следователь встал из-за машины и совершенно не прячась направился ко входу в нотариальную контору.
- Дурак, ложись! - окликнул Дроков.
Но Самаров шел так, как привык ходить. Прямая спина, поднятый подбородок, равномерное движение рук и целеустремленный взгляд. Подходя к ступеням нотариальной конторы, он привычным жестом извлек из пиджака служебное удостоверение.
- Старший следователь Самаров, - представился он, не повышая голоса.
За разбитым окном послышался хруст стекла под тяжелой поступью.
- Предлагаю сдаться! - заявил Самаров, держа удостоверение открытым.
Наступила тишина. Спустя минуту подбежал Дроков с оперативниками. Они прижались к стене, не выпуская из поля зрения окна.
- Ну, ты, Самаров, псих. - Дроков кивнул одному из оперов. - Займись замком.
Опер, пригнувшись, прошмыгнул на ступеньки. Три пули раскрошили личинку замка.
- Я войду первым, - предупредил следователь и открыл дверь.
61
Суббота. В коридорах тихо. Мало кто готов торчать на службе в свой выходной. Это все-таки не оперативный отдел и не дежурная часть, а следственный комитет, предполагающий рутинную работу с доказательствами и уликами, которых, порой, так не достает. Светлая голова и интуиция для следователя важнее, чем крепкие бицепсы и умение стрелять.
Николай Самаров сидел в своем кабинете и изучал договор дарения, заверенный нотариусам. Павлу Соломину, по паспорту Соломатину, достается здание торгового центра, ранее принадлежавшее его отцу. Документ юридически грамотный, формально не подкопаешься. Если только не поступит заявление от потерпевшего о подлоге. Однако Артур Викторович Соломатин не стал отрицать свою подпись, а потребовал разорвать договор, не желая вступать в объяснения.
Что же произошло вчера в нотариальной конторе? Наглый грабеж или акт справедливости? Мог ли участвовать Артур Соломин в гибели своего брата?
Самаров раскрыл старое дело об автокатастрофе на Дмитровском шоссе, дополненное новыми документами. "Камаз" был угнан со стройки в городе Дмитрове, расположенной недалеко от дома Соломиных. Артур Соломин не имел категории "С", позволяющей управлять транспортным средством свыше трех с половиной тонн. Однако бывший коллега телефониста припомнил, что в молодости Артур Соломин подрабатывал по выходным грузчиком мебели. И иногда подменял захмелевшего водителя грузовика.
В день, когда случилась трагедия, была суббота, последняя перед Новым годом. Артур Соломин утверждал, что бегал по городу в поисках новогодних подарков. Подарки он принес, а чеки выбросил, чтобы жена не зудела о ценах. Выходит, алиби у него нет, а мотив, о-го-го какой!
Получив состояние погибшего брата, Артур Соломин бросил жену-ровесницу, сорока двух лет, и завел молодую подружку. В принципе, обычное дело. Водопад шальных денег всем мужикам поднимает самооценку, правда многим и "крышу" сносит. Поговаривали, что Соломин провел генетическую экспертизу и выяснил, что его жена нагуляла сыночка от другого. Хорошо хоть парню к тому времени уже стукнула двадцать лет, он только что вернулся из армии и вряд ли получил моральную травму.
Итак, мотив есть, возможность тоже, а вот улик не хватает. Узнать бы, что думает об этом единственный выживший в катастрофе мальчик-инвалид, превратившийся в устрашающегося Парализатора. Вчера он вместе с подельниками ускользнул через пролом в стене. Пока оперативники проникли в нотариальную контору и разобрались, что к чему, бандиты через подсобки торгового центра вышли на парковку и скрылись.
А телефончик, который вывел Самарова на Парализатора, теперь покоится в коробке среди вещьдоков. Следователь, конечно, пробил его местоположения в предыдущие дни. Оперативники смотались в подмосковный поселок, обыскали пустой дом и устроили там засаду. Однако в доме до сих пор никто не появился. Бандиты наверняка просчитали эту ситуацию.
Дом, как выяснилось, принадлежит бизнесмену-мошеннику, отбывающему срок заключения. Он, скорее всего, предоставил его браткам взамен на привилегии в колонии. Были сведения, что дом использовался в качестве элитного борделя, да и внутренний интерьер это подтверждал, но в последнее время беспокойства соседям он не доставлял.
В общем, очередной тупик.
Паарлизатор исчез, бандиты тоже. Остается ждать нового ограбления. Раз преступники засветились, то тянуть они не будут. Предыдущие уловы по меркам братвы были незначительными. Они должны пойти на что-то крупное, прежде чем лечь на дно.
Следователь набрал номер дежурного по городу.
- Говорит следователь Самаров. Что нового?
- Мелочь. Не ваш калибр.
- Вы помните про мою просьбу? Меня интересует любое дерзкое и странное ограбление.
- Как только, так сразу, - заверил дежурный.
62
Я в незнакомой комнате. Нога прикована цепью с замком к спинке железной кровати. Вчера меня вытащили из торгового центра, запихнули в машину и привезли сюда. Дорогу я не видел, так как лежал в ногах у бандитов. На ночь мне дали еды, поставили ведро для помоев и приказали выспаться. Сейчас наступил новый день, вроде бы, суббота, если я не сбился.
За окном я вижу верхушки елей и понимаю, что нахожусь где-то за городом. Теперь я жду, когда бандиты потащат меня на дело. Я предчувствую, что ограбление будет последним. Или меня грохнут сразу после успешного окончания в угоду подлому дядюшке, или нас всех заметут с поличным. Иного не дано, на этот раз Тиски решился на что-то крупное и рискованное.
Я опять лишен выбора. Бандиты уволокли меня из нотариальной конторы и разлучили с Марго. Тиски предупредил, что Марго пасет дядя. Ее отпустят, когда я выполню задание. Если заартачусь - девушки не станет. В последнем сомневаться не приходиться. Мой алчный дядюшка способен на хладнокровное убийство целой семьи родственников, что для него жизнь чужой девчонки! Расчетливый мерзавец научился заметать следы и извлекать выгоду из кровавых преступлений.
Черт! Черт! Черт! Я в бессилии луплю кулаком по кровати и трясу цепь. Что мне делать?
Но главарь бандитов решил этот вопрос за меня. Открывается дверь, входит Тиски, в его руке пистолет, сзади высится фигура Мони.
- Готов? - Тиски следит за моей реакцией и опускает ствол пистолета. Моня по его команде освобождает меня от оков. - Тебе предстоит обычная работа, парень. Мгновенно уложишь троих - а дальше действуем мы.
На меня надевают темные очки. Мы выходим во двор, с боку шествует Моня, сзади Тиски.
- Покажи всем, на что ты способен, Парализатор. Войди в истории. Стань легендой! - накручивает меня необычно словоохотливый Тиски. - У ментов яйца дрожат при твоем имени. Покажи им свою силу. Сделай их секс-инвалидами.
Я резко останавливаюсь, Тиски натыкается на меня.
- Отпустите Марго, и я поеду на дело.
Я не успеваю договорить фразу, как Моня заламывает мне руку, хватает за шею и пригибает к земле. Тиски холоден и неподвижен, подобно каменному валуну.
- Сначала дело, потом свобода. Или девчонка умрет, - цедит он, едва шевеля губами. - Садись в машину. Время!
Я замечаю, что ночевал совсем в другой дом, чем тот, в котором меня держали раньше. Это красивый коттедж из бревен на опушке хвойного леса. В одном из окон второго этажа дрогнула портьера. В доме кто-то остался. Неужели Кабан? Почему он не едет на дело?
Меня запихивают в черный джип. Моня за рулем, Кабан со мной на заднем диване. Машина петляет по живописным холмам среди красивых коттеджей. На одном из покатых склонов я замечаю кресельный подъемник. Автомобиль спускается по узкому проселку к шоссе. И тут я вижу указатель: налево Дмитров, направо Москва. Это Дмитровское шоссе, которое раскололо мою судьбу на ДО и ПОСЛЕ!
Мы сворачиваем к Москве. Джип едет быстро, и вращающиеся колеса словно раскручивают ритм моего сердца. Оно лихорадочно бьется, а в какой-то момент замирает на пике щемящей боли.
Вот то самое место! Здесь мою семью протаранил "камаз"!
…Хотя за окном лето, я вновь вижу снег. Яркий кубик Рубика выглядит на снежном покрывале новогодним украшением. Но идиллию разрушает раненный щенок и моя безвольная рука, свесившаяся из распахнутой дверцы. С большого пальца на снег капает алая кровь. И снова я вижу ноги подошедшего человека. Черный ботинок с силой опускается на шею щенка. Тихий хруст - и жалобный писк затихает.
Ботинки поворачиваются ко мне. Они рядом. Я не могу шевельнуться и посмотреть вверх. Но я чувствую, как человек заглядывает в раскрытую дверь и изучает мертвую тишину в салоне машины. Он удовлетворен, но перед тем, как уйти, человек дотрагивается до меня и что-то произносит.
Я впервые вспоминаю эту деталь, однако слова ускользают из разрушенной памяти, как песчинки в жерле песчаных часах. Они оседают в таких глубинах, куда я не могу добраться. Остается лишь четкое понимание, что это был убийца. Он подошел, чтобы убедиться в содеянном. Он посчитал, что все погибли, и произнес нечто странное.
Что ты сказал, дядя?..
Наш путь заканчивается вечером около огромного торгового центра на МКАДе. Около часа назад мы пересели в ворованную тачку, которую пригнал Кабан, а джип оставили в глухом месте. Обычная предосторожность перед ограблением. Теперь бандитов трое. Кто же остался в доме, когда мы уезжали?
Бандиты в перчатках, нервно ерзают на сиденьях. Кабан пытается закурить, но Тиски пресекает его: никаких улик! Сегодня главарь лично участвует в деле, значит, предстоит нечто особенное.
Я не вижу рядом никакого банка. Зато замечаю, что внимание Тиски приковано к неприметному служебному входу. Туда подъезжает инкассаторский бронемобиль.
- Инкассаторы прибыли, - возбуждается Тиски. - Внутрь зашли трое.
Главарь быстро повторяет каждому, что надо делать. Моя инструкция звучит так:
- Ты уложишь всех, когда они выйдут с сумками и откроют дверцу машины. Не раньше, и не позже. Когда откроют дверцу! Понял?
Я киваю.
- Помни о жизни подружки, - предупреждает Тиски.
Я медленно иду вдоль тыльной стороны огромного торгового комплекса, разглядывая таблички и указатели, словно заблудился. Моя цель небольшой инкассаторский фургон, припаркованный вплотную к маленькому крыльцу. Я думаю о любимой. Чтобы со мной не случилось, пусть хотя бы она выживет.
Дверь открывается, и я ускоряю шаг. Выходят трое мужчин в черных комбинезонах. Они вооружены, но их руки заняты мешками. Каждый тащит по нескольку брезентовых тюков разной величины. Инкассаторы бросают профессиональные взгляды влево-вправо. Рядом нет никого кроме меня. Подросток с пустыми руками не вызывает их беспокойства.
Один из инкассаторов открывает фургон. Я уже в трех шагах. Мешки летят внутрь, образуя целую гору. Податливые глиняные фигурки инкассаторов плавают в моем воображении. Я концентрирую внутреннюю злость и выплескиваю из подсознания огненный шар. Фигурки затвердевают, по телу инкассаторов пробегает судорога. Здоровые мужики валятся, как подкошенные, у распахнутой двери фургона.
Я вижу, как несутся из засады Кабан и Моня. Вспышка головной боли, и накатившая слабость заставляют меня облокотиться на фургон. И тут я замечаю в кабине водителя! Он не понимает, что произошло, но выхватывает пистолет. Я для него непонятный субъект, а фигуры бандитов это явная опасность. Он раскрывает дверцу, чтобы лучше приметиться. Вместо того, чтобы сразу стрелять, он окликает упавших товарищей и теряет драгоценные секунды.
Бандиты уже рядом. Водитель уже не сомневается в их намерениях и нажимает на курок. Звучат выстрелы. Шустрый Кабан успевает загородиться телом Мони и пихает брата на водителя. Две пули застревают в толстом теле, кулак разъяренного Кабана оглушает инкассатора.
Прибегает Тиски. Главарь мгновенно оценивает ситуацию. Кабан пытается поднять Моню.
- Братан, всё будет хорошо. - Убеждает старший Ручкин младшего. Но Моня хрипит и закрывает глаза. Кабан ест меня ненавидящим взглядом: - Это из-за него!
- В машину обоих! - командует Тиски.
Пока бандиты вдвоем запихивают Моню в фургон, я пытаюсь уйти.
- Куда! - перехватывает меня Тиски, тащит обратно и бросает на мешки с деньгами.
Захлопывается дверца. Кабан за рулем, он грязно матерится в мой адрес. Тиски указывает, куда ехать, и обещает:
- Прикончим, когда смоемся.
63
Зазвонил служебный телефон. Николай Самаров схватил трубку. Чутье не подвело следователя, говорил дежурный по городу:
- Нападение на инкассаторскую машину без применения оружия.
- Удачное?
- Для грабителей, да. Они уехали на инкассаторском фургоне.
- Как нейтрализовали инкассаторов?
- Пока не ясно. Огнестрела нет. Все живы.
- Сумма похищенного?
- Миллионы. Машину захватили в конце маршрута у крупного торгового центра на МКАД.
- Сколько было грабителей?
- Минимум трое.
- А подросток среди них был?
- Водитель припоминает странного молодого человека.
- Это мой клиент, - убежденно сказал Самаров.
Следователь получил дополнительные сведения об ограблении и спустился в хранилище оружия. На этот раз без пистолета он ехать не собирался.
Дежурный по городу положил трубку и на минуту задумался. Затем он нерешительно набрал номер знакомого оперативника Степана Дрокова.
- Степан. О Парализаторе четкой информации нет, я могу ошибаться. Но следователь Самаров явно заинтересовался одним ограблением и спрашивал о подростке.
- Каким ограблением?
- Инкассаторов обчистили на крупную сумму. Причем грабители оружие не применяли.
- Вот как? А ну-ка изложи детали.
Вскоре вместе с двумя оперативниками Дроков выбежал к служебному автомобилю с мигалкой на крыше. "Отличный повод, чтобы не церемониться, - радовался Дроков. - Брат будет отомщен!"
64
Инкассаторский фургон несется с бешеной скоростью по темной извилистой подмосковной дороге. Сзади улюлюкает цветомузыкой полицейский автомобиль. Ревут двигатели, визжат тормоза, хлопают выстрелы. Пули дзинькают о броню, чиркают по асфальту. Фургон виляет, мешая обгону. Типичная погоня - грабители убегают, полиция догоняет. Кто кого? Я бы тоже к этому относился с отстраненным любопытством, если бы не находился в отсеке для денег инкассаторского фургона.
Да, черт возьми! Я шестнадцатилетний пацан среди грабителей!
Мы только что захватили фургон. Меня мотает среди мешков с деньгами. Денег много, отсек забит, хочешь приподняться - вязнешь в мешках, как в сухом бассейне с цветными мячиками. И тут же упираешься в жирное тело Мони. Кажется, он отходит.
За рулем фургона Кабан, рядом разъяренный Тиски. Я им больше не нужен, они готовы меня прикончить сразу, но должны продемонстрировать трупп заказчику - моему родному дяде.
Вы думаете, мое спасение - полиция? Как же!
У ментов негласный уговор шлепнуть меня при задержании. И всё из-за дурной славы. Ведь я - Парализатор! Менты панически боятся, что я обездвижу навек их мужское достоинство.
Я в полной заднице! Что же делать?
Я опираюсь на бесчувственного Моню и приподнимаюсь на локтях. Вижу мощный загривок Кабана и рысканье фар на поворотах. Боковое зеркало взрывается осколками от удара пули.
Терять мне нечего, будь что будет!
Я сосредотачиваюсь. Мозг формирует податливую глиняную копию Кабана. Фары выхватывают предупреждающий знак железнодорожного переезда. Мигают красные огни светофора. Как выпученные глаза пьяницы фонари удивленно пялятся на несущийся автомобиль. Опускается шлагбаум. Слышен гудок приближающегося локомотива. Кабан сейчас инстинктивно ударит по тормозам, но я внутренним огнем ненависти фиксирую его ногу на педали газа.
Кабан орет. Фургон мчится на шлагбаум. Скошенное бронированное рыло машины принимает удар на себя, полосатую трубу как щепку подбрасывает над крышей. Мы проскакиваем перед носом несущегося локомотива.
Фу, пронесло!
Но радость преждевременна. Волна плотного воздуха от состава бьет по фургону. Машину сносит, она становится неуправляемой и, кажется, уже летит. А впереди фура, остановившаяся перед светофором. Нас разворачивает и несет на нее.
Удар!
Бампер многотонной фуры соревнуется в прочности с бронированной кабиной. Оба противника в проигрыше. Бампер в расход, а наш фургон, кувыркаясь, летит на стволы вековых елей. Я зажат между толстым Моней и рыхлой массой денег. Безумный мир вращается вокруг меня. Серия ударов, грохот металла, звон стекол, фургон накреняется, скрипит в неустойчивом положении и плюхается обратно на колеса.
В голове шум, снаружи тишина. Или наоборот, грохочет снаружи, а я теряю сознание? Я не хочу повторения печальной судьбы! После одной катастрофы трехлетней давности я очнулся в инвалидном кресле. Нет, лучше сразу сдохнуть! Я с ужасом посылаю сигналы своему телу. Шея крутится, руки двигаются, а ноги…
Твою ж мать! Мои ноги не шевелятся!
Дикое ощущение беспомощности возвращает в памяти все тяготы колясочного прошлого. Неужели я выжил, чтобы снова стать инвалидом? За что мне такое! Несколько мгновений ужаса подобны падению в преисподнюю. И тут до меня доходит, что ноги придавлены жирной тушей Мони. Я упираюсь в него руками - отпихнуть некуда. Единственный способ - перекатить через себя. Я расшатываю бандита рывками за куртку. Тело Мони поддается, переваливается по моим ребрам и накрывает лицо. Мертвый бандит заслонил собою зыбкий свет и гадкий воздух, наполненный парами бензина. Но освободились мои ноги.
О, господи! Я чувствую их!
Я сгибаю колени. Ноги целы. Одной ногой упираюсь в мешки с деньгами, а другой толкаю тушу бандита. Помощь рук - и безжизненное тело перекатывается на мешки.