- Да фиг знает. С какой целью интересуешься?
- Все с той же, Женя. Хочу понять, зачем искали бедную девушку злые дядьки с ритуальными ножами. Откуда у дядек система пеленгации? При чем тут граната, в конце концов?
- Ладно, ладно, убедил! - замахал Женя руками. - Гладко поешь, черт красноречивый! Едем в адрес!
- А следак ругаться не будет?
- Я ему поругаюсь! - хмыкнул Сечнев, выруливая на широкий Красный проспект. - Щас отзвонимся, уведомим, возьмем участкового…
Гайтанов возражать не стал. Подумалось еще раз о превратностях судьбы, мотающей людей по кругу. Некоторых людей. Из поселков и городков - в краевые центры, а то и вовсе в столицы. Из столиц и прочих асфальтовых джунглей - обратно "к истокам". Давно ли сам чемоданы паковал, матеря суету, а теперь чего? Наигрался, что ли, в даун-шифтинг?
* * *
…Год 1995-й, Сибирь, весна. Город Волчеозерск с населением под миллион. Первый курс юрфака подходит к концу, собственное будущее представляется смутно. Гонорары, шестисотый мерс, костюм от Кардена… Что там еще может дать престижная профессия юриста? Чего в этом будущем точно не прорисовано, так это конторы с именем из трех букв - на тот момент еще ФСК . Ждут Костю впереди, вместо офиса и адвокатской практики, сплошные погоны (сперва солдатские, а там и звездочкипойдут), вместо Швейцарских Альп маячат злые горы Кавказа, да и далекая столица обещает совсем не райские кущи. Позади остался затерянный в степях городок Целинск, куда в разгар сибирской зимы не всегда и проедешь. Из всех проблем (помимо сессии и безденежья) - перманентные бои на личном фронте, с периодической взаимной капитуляцией. Эх, молодость молодость…
…Год 2000-й, все тот же град Волчеозерск, столица Волчеозерского края. Вчерашний солдат и сегодняшний лейтенант Костя Гайтанов постигает вопросы религии. Ободранный кабинет краевого УФСБ нагоняет мысли о собесах и прочих присутственных местах: краска пола стерта до самой ДСП, стены белены при царе Горохе и подернуты по углам черной паутиной. Последний ремонт делался лет двадцать назад - в блаженную для конторы эпоху товарища Андропова. При Черненко и Горбачеве здание еще держалось, но последние лет десять добили его решительно, как сама контора добивала когда-то врагов революции. Один фасад остался: стены под серой "шубой" да голубые елки по кремлевской моде 70-х. Коллеги сплошь в отпусках, за окном пышет солнцем благодушное сибирское лето, а работа сводится пока к изучению документов. Сотни листов текста, десятки имен, названия организаций. Слишком много информации для мозгов, отвыкших от умственного труда! Отвлечься бы, пощелкать виртуальных монстров в компе, к подружке сорваться пораньше… чего еще может хотеться в двадцать три года симпатичному и здоровому парню?!
…Год 2009-й, тот же кабинет. Евроремонт, новейшая оргтехника. Майор Гайтанов озабочен переводом к новому месту службы. Из Волчеозерского края в соседнюю Республику Златогорье. Дела сдает, опустошая огромный сейф. Чего и жалко майору, так это собственных иллюзий, рассыпавшихся напрочь в циничные "нулевые" годы. Нефть дорожает, прут в страну шальные деньги - и деваются, блин, куда-то! Исчезают в радужном московском пузыре, переполненном "веселящим газом". Бандиты на бумерах сдали пост чиновникам, на место крыш пришли откаты, а харизматичную крутизну 90-х вытеснил гламур-унисекс. Всегда обдолбанный, счастливый и не желающий "грузиться негативом". Такая вот страна Откатия, где никто ни с кем уже не воюет, потому что все поделено, "попилено" и "занесено" кому положено. Майор Гайтанов в этой глянцевой державе ощущает себя лишним напрочь, а с некоторых пор и напрягаться неохота. Пускай все прет своим ходом - не мальчик уже! В тайгу, к земле поближе!..
* * *
Как сказал Сечнев, так и вышло. Примерно через час милицейский старлей провернул ключи в замках, и стальная дверь распахнулась.
- Милости просим!
Первым впечатлением стал запах: сложный букет из крови, гари и табака. Окно в большой комнате забито фанерой, на ковре бурые пятна, стены и мебель утыканы оспинами.
- Жаль.
- Это ты о чем?
- Это я о квартире, - пояснил Гайтанов, не вдаваясь в подробности. Помолчать хотелось, атмосферу впитать - не эту, вонючую, а ту, что была ДО. Будто на листе фотобумаги, опущенном в проявитель, рисуется общий фон, потом проступают контуры, а там и вся картинка выскакивает разом. Любил это дело когда-то, еще до цифровой эпохи!
- Да уж, хата ништяк была, - оценил Женя, оглядываясь неспешно. - Такая мебелюшка на моих зарплат десять потянет! И техника! Отвечаю, тут должен быть тайник с золотом!
Для Константина общий фон нарисовался давно - еще в Златогорске. Штрихи и контуры проступают до сих пор, а сегодняшний визит должен их слить в цельную фигуру. Материализуются, наконец, словесные портреты, станут женщиной из плоти и крови… или фотографией хотя бы. Вон, кстати, и она! Майор отворил аккуратно осколок стеклянной дверцы, фото в рамочке само потянулось к рукам, будто звали его. Женщина - красивая, рыжая, молодая, с дерзкой улыбкой. Брючный костюм, волосы распущены, в руке непонятный предмет - булава, кажись. Изящная, узкая булава из желтого металла.
- Хозяйка? - заглянул через плечо вездесущий Евгений. - Ничего так мамзель! А это что у нее за фаллический символ?
- Хороший вопрос. Твой, между прочим, город, и мамзель явно по твоей части.
- Ну, не преувеличивай! Взяла баба в руки дубинку, и что теперь?!
Фотографию Гайтанов прибрал, от греха подальше. Первый реальный портрет Дины Сувориной (скорее всего - а кому еще тут быть?!), не считая казенного фото в паспортной "форме № 1". На соседней полке, среди десятка дырявых книг нашел почти свежий авиабилет: Домодедово - Толмачево. От Москвы до Новосиба, соответственно, конец июля. А всего через пару дней оказалась гражданка Суворина в златогорской тайге, с целой компанией рассерженных мужчин на хвосте. Дырявые книжки интереса у майора не вызвали: пара дамских романов, фантастика, мистика. Пролистал для очистки совести, но так уже, без энтузиазма.
- Стены глухие, как назло! - продолжил опер Сечнев пародию на обыск. - Может, половицы нам ответят взаимностью? Или ящики с двойным дном?
- Фантазер! - проворчал Гайтанов, цепляя верхний ящик солидного комода. - Вещица-то антикварная, мореный дуб. На сколько твоих зарплат потянет?
- Да и твоих не меньше, - огрызнулся Женя, подходя сзади. - Опа, бельишко! Фетишизмом не страдаете, коллега? Тогда хоть дно простучите!
- Не учи отца… - сказал майор, запуская руку в ворох ажурных трусиков и прочих дамских пикантностей. Стукнул по дну, ухо поймало несоразмерность, еще стукнул. Потянул тяжеленный ящик наружу. Белье на ковер выпало сразу, а вот с дном пришлось повозиться. С фанеркой, подогнанной до миллиметра и никак не желающей выниматься. Так себе тайничок, без затей - не столько от вора, сколько от любопытствующих.
- И это все?! Ради ЭТОГО она огород городила?!
- Всяко бывает, - сказал Гайтанов рассудительно. - Вдруг любовник залезет, а тут такие странности!
Журналы. Яркие, глянцевые, разного дизайна, но с одинаковым названием.
- "Лунос мистериа", - прочел капитан Женя тоном медиума из модных декадентских салонов прошлого века. - Загадочные жуткости в режиме онлайн! А реально, что это за хрень?
- Впервые вижу. Не хочется напоминать, чья это земля…
- Ладно, не наезжай, - поморщился Сечнев озадаченно. - У нас тут каждой твари по паре, и это только зарегистрированных! За всеми не уследишь!
Под журналами обнаружилась стопка бумаги - принтерная распечатка. Никаких уже красивостей и глянцев, сплошь функциональный текст.
- Что-то оно мне напоминает! - хмыкнул Сечнев. - Ты с "Белым братством" пересекался когда-нибудь?
- А то! Только тут, по-моему, круче. Гляди, чего пишут!
Распечатка и впрямь заслуживала внимания - к десятой примерно странице, по нарастающей. Цивилизованные вопросы-ответы закончились, дальше пошли рекомендации.
…
"СРЕДСТВА КОНТРОЛЯ НАД ПАСТВОЙ
1. Наркотики. Их применение требует осторожности, чревато уголовной ответственностью и может дискредитировать жрицу перед сестрами. Недопустимо использование шприцев и иных средств, оставляющих следы на теле. Идеальный вариант: добавить в ритуальную пищу или питье (с обязательным уничтожением остатков)…
2. Жертвоприношения. Важно различать мистерии темной и светлой сторон Луны. Светлый ритуал допускает принесение в жертву молока, хлеба и меда. Темная мистерия (заклятие духов Тьмы) обязательно требует крови…"
- Н-да, прикольные тезисы! - выдал Женя комментарий. - Смахивает на вуду. Ваше мнение, коллега?
Гайтанов пожал плечами. Вилась вокруг дымка воспоминаний, вставали из нее многорукие истуканы, хищно щурились нацеленные стволы. Снова религия! Ну на кой оно ему, чего спокойно в горах не сиделось?!
- Я разок пробовал ритуальное питье, - сказал майор нехотя. - Лет десять назад, еще по первому делу. Чуть с башкой не расстался.
Дальше читать не хотелось - распечатка легла на пол, журналы устроились рядом. Гайтанов бросил на них беглый взгляд и вдруг замер. Наклонился, картинка на верхней обложке сделалась объемней и четче. Женщина - смутный силуэт в черно-белом балахоне, на фоне полной Луны. Капюшон, темный овал вместо лица, серебристая маска в руке.
- Ты чего там углядел?
- Погоди, - отмахнулся майор, рука нашарила в сумке давешнее фото. - А ну зацени! На маску смотри, сравнивай!
Изящная маска в женской руке, красивая рыжая женщина в рамке… нарисованное серебро не смогло повторить улыбку и дерзкий взгляд, да и не нужно этого. Без того сходство очевидно.
- Вот такая фигня, - сказал Гайтанов глухо. - Кто ж ты у нас есть, гражданка Суворина? Кто ты вообще такая?!
Часть третья. Псы господни
Глава 1. В Капкане
Безвременье. За полгода до основных событий
…Духота, спертый воздух, запах дерьма и хлорки. Запах несвободы. Тусклая лампочка забрана в сетку, дощатые нары отполированы тысячами тел. Изолятор временного содержания. Не зона, не тюрьма - даже не следственный изолятор, именуемый в просторечье тюрьмой. По нынешним либеральным законам заключить под стражу в СИЗО могут только с судейской санкции, а пока задержан на несколько суток. Хотя за санкцией тоже не заржавеет, при таких-то обстоятельствах! Попал, бляха-муха, влип по полной! Как в плохом детективе, где финал угадываешь с первой сцены! Всякого ждали с Борей, опасались хитромудрых юристов, рейдеров, чиновничьих наездов - игры по правилам, короче. Пусть корявым, но правилам "нулевых" годов, гламурно-откатных. Противник мыслил, оказывается, 90-ми, грубо и наверняка. Наблюдал, как крокодил из прибрежной мути, не размениваясь на мелкие "пробивки". Тишина вокруг Глеба с Борисом стояла благостная, а солнышко их бизнесу светило абсолютно по-африкански. Так и манило расслабиться, окунуться от жары в спокойное озеро. Даже на глубину не лезть. Всего один шажок…
* * *
… - Слушай, старик, имею предложение, подкупающее своей новизной! - Голос Бори в трубке отдает хмельком. - У меня тут Натаха срулила на пару дней, проведать родню. Я, соответственно, остался в гордом одиночестве и решительно желаю настебашиться. Приказ ясен?
- Жене приказывать будешь! Жди часикам к девяти, да пожрать приготовь!
Ночь, снег, трасса, свет фар. Борькина улица, забор, звонок. Тишина. Тяжелая тишина, нездоровая. Звук сирен вдали. Калитка открывается легко, входная дверь тоже не заперта, в прихожей пахнет пельменями, гарью… и чем-то еще. Жутковатым чем-то, давним, упрятанным лет пятнадцать назад в тайники памяти. Кровь?
- Боря, ты где?! Я ж тебя убью, зараза!
Коридор, гостиная, стол накрытый. Тарелки и стаканы. Боря… да, он тоже здесь, и убивать его уже поздно. Ни к чему убивать человека с тремя дырками в груди и неподвижным, стеклянным взглядом!
- Борька… ты че это, а?!
Пульса нет, конечности еще теплые, а сирены рядом уже, захлебываются прямо у ворот. Крики, топот, боль от удара в голову.
- Лежать, милиция!!!
Наручники жмут запястья, хмурый спецназовец рядом, несуетливые люди бродят по комнате, щелкают вспышками.
- Ты куда ствол задевал? - Человек с усищами а-ля Чапаев садится напротив, взгляд снисходительный. Строгое лицо с этим взглядом вполне сочетается, да и усы в комплекте выглядят совсем не смешно.
- К-какой еще… вы что, на меня думаете?! Е…сь совсем?!
- Сидеть! - орет "Чапай", и рука спецназовца ложится Глебу на плечо, фиксирует.
- Ты мне тут психа не врубай, не поможет. Раскалывал и покруче тебя!
- Не ори, голова болит.
- Голова - не жопа, завяжи и лежи. - Лицо усатого расплывается в доброй улыбке. - Сейчас с тобой поговорит следователь, ему и будешь лепить горбатого. Позже увидимся.
Следователь молод и интеллигентен - не похож, короче, на "Чапая".
- Фамилия, имя, отчество? Год рождения? Кем приходитесь погибшему? Предупреждаю, Глеб Семенович, что согласно статье 51-й Конституции вы имеете право…
Скучно следаку. Пытается, без энтузиазма, играть в Коломбо, вопросы задает внезапные и шокирующие, но толку нет. Глеб колоться не думает, а главное - ни к чему его признание следователю. Детективами этот парень явно не увлекается, а потому картина мира для него проста и ясна: поцапались буржуи, перепили, слово за слово… В пролетарско-маргинальной среде пьют дешевую водку и хватаются за ножи, а тут уровень повыше - пистолет и выдержанный виски.
- Это пока не допрос, Глеб Семенович, но если вы так настроены…
Личный обыск - унизительный, будто в душу залезли. Носовой платок, расческа, зажигалка, еще что-то… три цилиндрика в брючном кармане, тяжелых даже на ощупь.
- Что такое, Глеб Семенович?
- Да сейчас… - поперхнулся Глеб, закашлялся, платок со стола обратно хватает.
- Вам плохо?
- Хуже не бывает, - теперь платок сунуть в тот самый карман, будто машинально, нащупать сквозь него узкие цилиндры, которых там просто не может быть. Пожулькать хорошенько, чтоб никаких отпечатков!
- Вот, пожалуйста. Фигня какая-то в кармане.
- Ну, ничего себе! - веселеет следователь. - Да это не фигня, это статья уголовного кодекса!
- Это подстава, - морщится Глеб. - Патроны подкинули при задержании, моих отпечатков там нет.
- Ну-ну. Может, у вас и следов пороха на руках не осталось? После стрельбы? Даже если успели отшоркать с мылом - специальная проба покажет.
Следы пороха? Сегодня?!!
- У меня есть служебный пистолет. - Голос звучит хрипло, будто простыл за мгновение. - Сегодня я был в тире со своим замом, он подтвердит!
- Ну, конечно, конечно… да не волнуйтесь так, Глеб Семенович, - улыбается следователь, глаза от недосыпа красные, достало его все, дальше некуда. - Будет день, будет и пища. Все выясним. Как, говорите, вашего заместителя зовут?..
Коридор, железная дверь с глазком, конвоир за спиной. Туфли на ногах (без шнурков) хлябают, дорогие брюки (без ремня) съезжают с пуза и норовят упасть совсем. Ощущение собственной рыхлости, слабости, башка после жесткого задержания гудит.
- Стой! Лицом к стене! Заходи!
Лязгает за спиной замок, вонь камеры шибает в нос. Нары, тусклый свет, никакой тебе братвы… ну да, здесь ведь подолгу не сидят. Дальше - или на волю, на подписку, под залог, или…