- Разве вы не знаете, что такое мнемоника? - гордо сказал профессор. - А я, пользуясь ей, запоминаю, что угодно. Я запомнил: у Зашибца первые три цифры совпадают с высотой Останкинской телебашни минус номер моей квартиры.
- И какова же высота Останкинской телебашни? - спросил Сева.
Глаза у профессора сощурились, а рот приоткрылся. После почти минуты неестественного напряжения сил он вздохнул и предложил:
- Может, еще кого-нибудь спросим? Филипп, ты случайно не помнишь высоту Останкинской башни?
- Случайно не помню, - сухо сказал тот. - Но прекрасно помню, что ей надставляли антенну. Вас интересует высота до того или после того? С флагштоком или без?
- Не переживайте профессор, - вмешался Сева в беседу двух ученых. - В любом случае вы появились в нужный момент, чтобы спасти нас из этой ловушки. И как вас только угораздило оказаться здесь в такой час, да еще с лестницей? По-моему, это не самый лучший способ покорять вершины науки, а?
- Во-первых, наука многолика, - сказал профессор. - А во-вторых, не забывайте, что творческую деятельность мозга нельзя обуздать.
- Что вы имеете в виду? - не понял Сева.
- Видите ли, - начал Потапов, но слегка замялся. - Мы тут как бы придумали себе некоторое умственное развлечение. Мы играем в буквы.
- Играете в буквы? С лестницей? - изумился Сева.
- Не понимаю, почему бы откровенно не сказать, что это не игра, а война разума против никчемного мира, погрязшего в бездушной и наглой рекламе! - вмешался Филипп Марленович.
- Да нет же, Филипп! - возразил профессор. - Это просто игра изощренного ума! Филологический, так сказать, каприз!.. Короче, Всеволод, мы ищем подходящую вывеску и снимаем с нее буквы, чтобы получился другой смысл. Занятный такой, знаете ли… Веселый… - при этом профессор помахал в воздухе руками, показывая, какой должен быть занятный этот самый смысл.
- Извините, - сказал Сева, - но я ничего не понял.
- Давайте я вам поясню на примерах, - сказал профессор, вдохновляясь и загораясь внутренним огнем. - Вы заметили, к примеру, сколько развелось в последнее время вывесок "Стоматология"?
Сева подтвердил, что заметил.
- Но иногда, - продолжал профессор, - когда идешь по улице, то отдельные буквы на вывесках и на рекламах что-нибудь заслоняет: дорожный знак, или фонарный столб, или другой щит с рекламой. И вот представьте, что у слова "Стоматология" исчезла первая буква!
- Ну и что? - пожал плечами Сева.
- Как - что?! Получается: "Томатология"! Наука о томатах! Разве не смешно? А мы специально снимаем буквы, чтобы человек шел - и читал: "Свежие рты" вместо "Свежие торты", "Распродажа Таней" вместо "Распродажа тканей"!.. По ночам ездим - и снимаем буквы!
- Но зачем? - воскликнул Сева.
- Мы привыкли что-то делать! - гордо сказал профессор. - Творческие силы ищут выход и находят его!
- Так ходили бы на выставки, в театры!
- Современный театр - бред и пошлятина! - категорически сказал Филипп Марленович. - Мы сами себе организуем захватывающий театр! - и он показал рукой в окно - туда, где в небе над крышами домов висел тлеющий отсвет рекламных огней.
- Признайтесь, что вы делаете это просто для самоутверждения - и я снова буду относиться к вам, как к нормальным людям, - сказал Сева.
- Между прочим, - заметил на это профессор, - даже самые бесполезные идеи порой приносят пользу. Алхимики, например, гоняясь за химерой философского камня, мимоходом изобрели порох и макароны.
- А мы, например, спасли вас. Хотя пока непонятно, насколько это полезное дело, - в меру грубо добавил Филипп Марленович.
Сева прикусил язык.
Чтобы всех примирить, Костик громко сказал:
- Совершенно правильная мысль. Никогда не спешите делать незнакомым людям добро. Однажды я ехал в троллейбусе, видим: бежит человек, а двери уже закрываются. Пассажиры, разумеется, кричат водителю: "Подождите! Человек бежит!". Тот добежал, влез в салон, говорит: "Спасибо", а потом: "Билетный контроль. Предъявите талоны и проездные!".
- Хотя я уважаю юмор, но не понимаю, как можно шутить в такой ситуации, - сказал профессор, выслушав очередную Костикову историю. - Нам же надо спасать Катю! Едемте ко мне! Мы разыщем телефон Зашибца!
- Да уж, думаю, что в этих стенах нам оставаться совсем ни к чему, - согласился Сева.
Он подошел к окну и выглянул наружу. Половина луны висела над городом как топор.
- Ух, высоко! Какая же вывеска привела вас сюда, Аркадий Марксович? Что-то я ничего не вижу.
- Она находится с другой стороны крыши, - пояснил профессор. - Это реклама бытовой техники фирмы "Бош". Там такая надпись: "На нас можно положиться". Мы собирались снять две последние буквы.
- Крутая штанга! - восхитился Костик.
- А по-моему, довольно банально, - заметил Сева. - Неужели вы думаете, что это кто-нибудь заметит, не говоря уже о том, что оценит?
- Почему же! - заерепенился профессор. - Один раз наше творчество даже попало в прессу! Это было с вывеской "Все виды кровли".
- И что же вы с ней сделали? - спросил Костик.
- Мы сняли букву "Л" в последнем слове! - гордо сказал профессор.
- Классно! - восхитился Костик. - А какая фенька у вас была самая крутая?
Профессор сконфуженно захихикал.
- Честное слово, неудобно как-то говорить…
- Не надо быть рабом буржуазных предрассудков! - вмешался Филипп Марленович. - Тем более, что идея, профессор Потапов, была ваша.
- Так какая вывеска пала жертвой могучего профессорского ума? - поинтересовался Костик.
- "Ссуды в кредит", - проговорил профессор после некоторой заминки.
Костик захохотал.
- Догадываюсь! Гениально! Две последние в первом, правильно?
Профессор Потапов сморщился то ли от смущения, то ли от удовольствия, то ли от того и другого сразу.
- Послушайте! - возмутился Сева, которому было не до гениальных ученых шуток. - Я между прочим только что потерял жену! Может все-таки займемся поисками Кати?
- В самом деле! - спохватился профессор. - Дорога каждая минута! Скорее вниз!
Сева лег грудью на подоконник и высунулся наружу.
- Откровенно говоря, вызывает трепет струн в душе… И как вы не боитесь так лазить? Это хуже, по-моему, чем под землю.
- Лучше всех лазает Филипп Марленович, он отчаянный. Даже по водосточной трубе ухитряется. Здесь дом вообще старый, затейливый. Если бы мы вас не встретили, то по этому карнизу Филипп Марленович дополз бы вон до той пожарной лестницы…
Костик посмотрел на обоих ученых с сомнением. Действительно, о профессоре с первого взгляда можно было подумать, что он безобидный, как огурец, но после их приключений в подземельях Сева знал, что это не так.
- Так вперед! - воскликнул Потапов. - Точнее - вниз!
- Подождите! - вспомнил Сева. - Я должен захватить одну вещь.
Он вытащил из-за кресла блестящий металлом чемоданчик.
- Меня попросили за ним присмотреть две девушки. Из-за которых я, откровенно говоря, и попал в эту историю.
- И что - красивые девчонки? - слегка изменившимся голосом поинтересовался Костик, в голове у которого пережитое накануне сплелось с услышанным от Потерянного и стало стремительно связываться в единый сюжет, уже известный нам с вами.
- Какая разница, красивые или нет! - в сердцах сказал Сева. - Мне они абсолютно до лампочки!
- Держу пари, - продолжал Костик, - что у одной на шее были красно-зеленые стекляшки, и что обе интеллектом не блистали. Верно?
- Да уж, не блистали, - согласился Сева.
- С интеллектом у нынешнего поколения туго. Не удивлюсь, если некоторым молодым людям придется объяснять, что секстант и секстет не имеют никакого отношения к сексу, - заметил Филипп Марленович, залезая на подоконник и опуская ногу в пропасть.
При слове "секс" лицо Костика исказила мимолетная гримаса, но он тут же справился с собой и все так же радушно предложил:
- Если вам тяжело, Вячеслав, давайте я понесу чемоданчик.
При этом он зачем-то ласково погладил серебристый металл.
- А нужен ли мировому пролетариату какой-то чемоданчик? - спросил Филипп Марленович уже из ночного сумрака.
22
Но мы, кажется, забыли об одном персонаже. О том, который был привязан к стулу, и которого не устерегли Толян и Колян. О том, кого Толян в разговоре с Потерянным назвал Геной Штопором. Разумеется, по паспорту Гена звучал более скромно: Патрикеев. Одетый во все чужое, кроме белья, он уже был далеко от того места, где не встретил человеколюбивого отношения к себе. Свитер жал в плечах и тянул подмышками, брюки были скроены начинающим инквизитором, и все это не способствовало хорошему расположению духа.
В голове у нашего знакомого, словно дурацкий заразный поп-мотив, крутилось: "к 217 ет". Он решил, что надоедливую птичку пора задушить. Для этого был нужен телефон, и вот телефон появился. Правда, он находился в руках у какого-то фраера, если я снова не путаю терминологию. Или смердюка зачухованного, помидора баклажаныча, фуцана безвредного. Короче, чувырлы. Чувырла булькал по телефону на всю окрестность, когда внезапно стальные пальцы легко лишили его говорительного устройства.
- Вы что себе позволяете? - возмутился баклажаныч, но получив оплеуху, перестал настаивать на своих гражданских правах.
Новый владелец отключил чужого ненужного собеседника и набрал другой номер.
- Алло, Климыч? Как жизнь ментовская? Спишь уже? Ну, извини. Слушай, до зарезу надо, пробей одну тачку…
Услышав номер, на другом конце линии хмыкнули.
- Что это вы сегодня все в унисон поете? О ней уже спрашивали.
- Кто?
- Это, извини, профессиональная тайна.
- Хорошо, - сказал звонящий. - тайны можешь оставить при себе. Давай, вываливай всю подноготную про козла из этого авто.
Через минуту он записал адрес.
- Спасибо, я тебе этого не забуду.
Ночь еще не кончилась, когда он добрался до нужной квартиры. Дверь оказалась не запертой. Можно было предвидеть, что кто-то его опередит, но это ничего не значило, потому что он знал, что мир населен в основном идиотами. Прежде всего он послушал автоответчик и из сообщений узнал имя Костиковой жены. Потом он отыскал альбом с семейными фотками (да чего его искать, вот он, всегда под руками, чтобы друзьям и теще показывать). Теперь он знал, как выглядят те, на кого он охотился.
Дверь на балкон тоже была открыта. Охотник вышел наружу и попинал ногами покрышки, пытаясь понять, что тут происходило до него. В конце концов он как человек внимательный заметил тонкий стальной трос, пытающийся раствориться в темноте. Трос шел вниз и вверх. Внизу царила тихая ночная пустота. Сверху вдруг послышались голоса и женские крики. Звонко и скандально лязгнуло что-то вроде сковородки.
Стоявший на балконе оживился. Быстрым шагом он вошел обратно в квартиру и вышел из нее с другой стороны на лестничную площадку. Потом поднялся на следующий этаж и позвонил в дверь, расположенную точно над той, из которой он вышел. Через некоторое время возбужденный женский голос спросил:
- Кто там?
- Соседи. У вас все в порядке? - поинтересовался звонивший. - Шум от вас какой-то.
Дверь тут же возмущенно распахнулась, и за ней оказалась взъерошенная женщина предпочтенного возраста. В руке она действительно держала сковородку.
- А в чем, собственно, дело?
- Ничего особенного. Просто вы весь подъезд перебудили.
- Ну и пошел он, весь подъезд! - сказала женщина со сковородкой и попыталась захлопнуть дверь.
Но захлопнуть уже было невозможно, потому что этому мешала нога настырного гражданина.
- Общественность требует ясности, - сказал тот, входя внутрь, словно в собственное жилище, и заслоняясь от удара сковородкой, после чего страшный железный предмет вдруг оказался у него в руках.
Обезоруженная женщина совсем не рассердилась, а, наоборот, доверчиво наклонилась к незнакомому мужчине и вкрадчиво сказала:
- Помогите выгнать одну стерву. Я сделала заказ, а этот подлец заявился с ней и говорит: ошибка в квитанции. Знаю я эту ошибку!
Отнявший сковородку мало что понял, но он знал, что жизнь порой загадывает интересные загадки, и что вредно считать себя умнее провидения. Поэтому он учтиво сказал:
- К вашим услугам, мадам… или - мадмуазель?
- Мадам, - ответила женщина. - Но в каком-то смысле мадмуазель.
- Ну, что ж, мадам, пойдемте.
Сделав несколько шагов по малогабаритной квартире, человек со сковородкой вошел в главную комнату, где оказались еще два персонажа: крутого вида мужчина в камуфляже и еще одна женщина, которую вошедший сразу узнал. Еще бы не узнать - он только что вынул ее фото из семейного альбома этажом ниже.
Мужчина в камуфляже тем временем с довольным видом графа, находящегося в гостях у князя, тянул вино из высокого праздничного стакана. А женщина - почему-то взъерошенная и в халате - стояла у стены с ножом в одной руке и вилкой в другой. Увидев вошедших, она нервно закричала:
- Ну ты, лахудра! Отпрыгни от меня!
- Что это тут у вас? - с интересом спросил вновь прибывший.
Мужчина в хаки оторвался от стакана и с готовностью сообщил:
- Не видишь, что ли? Крутой секс.
Два последних слова, вполне обычные в наше время, произвели на спросившего странное впечатление. Он вдруг выронил сковородку и рухнул на пол. Очевидно, волшебный пароль воскресил для него те трепетные минуты, когда он придатком, прикрученным к стулу, балансировал над лестничным пролетом возле мусоропровода. Остальная троица была поражена неожиданным зрелищем, но мы-то с вами можем догадаться, что просто электрического тока этого воспоминания оказалось достаточно, чтобы высокое напряжение уходящей ночи окончательно зашкалило. А нервы ни у кого не железные.
Когда незнакомец очнулся, дамы обвевали его салфетками, а мужчина в камуфляже продолжал пить вино. Очнувшийся еще раз убедился, что женщина помоложе - именно та, которую он должен был обнаружить в другой квартире. Но почему-то судьба отдала ее ему этажом выше. Впрочем, размышлять на эту тему у него не было сил.
- Как вы себя чувствуете? - спросила та, что помоложе.
- Как в раю, - сказал очнувшийся и ласково улыбнулся ей.
- Как вас зовут?
- Николай. А вы - Маша. Правда?
Глаза у Маши сделались круглыми.
- Откуда вы меня знаете?
- Знаю, вы жена Константина. Он мне ваше фото показывал.
- Ах ты сволочь! - закричала вторая женщина.
- Прикинулся соседом! Знала бы - сковородкой бы убила!
Оживший некоторое время закрывался руками от пальцев с длинным острым маникюром.
- Лучше бы налили гостю, чем калечить, - посоветовал уже в меру пьяный гражданин в камуфляже и со стаканом.
Назвавшийся Николаем прикинул: если немного поесть и отдохнуть, то он этого, в камуфляже, завалит. Ну и что дальше?
Между тем Костикова жена принялась спасать лже-Николая, оттаскивая от него сердитую женщину.
- Отпрыгни от него!
Когда обе запыхались, Маша сказала:
- Значит, ты - тот самый пьяндыла, с которым мой мерзавец по девкам бегает?
Мужчина виновато вздохнул.
- Всякое бывает… Но я ведь сейчас не по этому делу. С Костей вроде как что-то случилось (еще бы не случилось, если мент Климыч ясно сказал: им уже интересовались!). Он мне звонил и на что-то намекал, но я не понял. Только понял, что просит позаботиться о жене. То есть, о вас.
- Он мне тоже звонил, - призналась Маша. - Сказал, что меня придут убивать.
- И как? Пришли? - с нескрываемым интересом спросил тот, кого Маша считала Николаем (и поэтому нам тоже некоторое время придется называть его этим именем).
- Явились двое громил, а потом - вот этот спаситель в виде Ромео по вызову.
- Однако! Какие новости! - возмутилась хозяйка квартиры. - Уж никаких громил я точно не заказывала!
- Я же говорил: в квитанции ошибочка вышла, - отозвался мужик в камуфляже. - А маньяка в белых галошах вы не заказывали, мадам? Номер двадцать четыре в нашем прейскуранте.
- Теперь понимаю, - сказал Николай. - Крутая фирма крутого секса. "Клиринг, лизинг и маркетинг симпатичным дамам не старше сорока". Верно?
- Что-то вроде того, - согласился камуфляж.
- Я думаю, Маша, нам лучше поговорить в другом месте, - предложил Николай.
- Именно! - поддержала его хозяйка квартиры.
Перед тем, как выйти, Костикова жена сказала мужику в камуфляже глазами несколько слов, как это умеет делать только женщина. После чего они с Николаем спустились в Костикову квартиру, где Маша увидела следы пребывания Коляна и Толяна.
- Вот сволочи! Сколько всего украли!
От злобы у нее даже не получилось заплакать.
- Главное - холодильник не гробанули, - сказал Николай, открыв дверцу и набивая рот первым, что подвернулось под руку.
Маша посмотрела на него с сочувствием и брезгливо оттянула свитер на широкой груди.
- Вещички на тебе будто с помойки. Может в душ хочешь? А я тебе подберу что-нибудь из гардероба моего придурка.
Николай задумался.
- Ладно. Если твой позвонит, разузнай поподробней, где он, мы подъедем - его выручим.
Когда мужчина исчез за дверью ванной комнаты, Маша увидела на полу на том месте, где он стоял, белый квадратик. Она подняла его и перевернула. Это было их с Костиком фото из любимого альбома ее мамы. Маша поняла, что фотография выпала из одежды незнакомца, и догадалась, что это не к добру. Когда внутри ванной зашумела вода, она принесла с кухни несколько стульев попрочнее и поставила их между дверью в ванную и противоположной стеной. Потом она сняла телефонную трубку и на всякий случай быстро набрала номер единственного человека, которому верила в этом мире, и который был безнадежно влюблен в нее с первого класса.
- Позовите, пожалуйста, Иннокентия Самокатова.
На другом конце ответили, что Иннокентия Самокатова в данный момент нет.
- Передайте ему, что звонила Маша.
В этот момент с балкона донесся негромкий свист. Костикова жена накинула пальто прямо на халат и сунула ноги в осенние туфли. Она остановилась было перед зеркалом, чтобы исправить что-то во внешности, но махнула рукой. Она выбежала на балкон и задохнулась от счастья: спустившийся с верхнего этажа сильный и в меру пьяный мужчина в камуфляже, спрыгнув с перил, шел к ней навстречу.
Она прижалась к нему, прошептав:
- Увези меня от этих покрышек!