Заказняк? Эта мысль пришла в голову первой, учитывая должность убитой. Но Лаврову тогда не понравились кое-какие детали. Как жаль, что упущено столько времени, и все теперь придется начинать заново. А может, и не все… Что он имел? Убийство произошло на даче. Был произведен один выстрел с расстояния пяти метров. Найдена гильза от ТТ. Пистолет убийца забрал с собой. Найдены отпечатки пальцев потерпевшей и приезжавшей туда домработницы. Следов борьбы нет. Отпечатков пальцев убийцы также не обнаружено.
Леонид Леонидович верил своим впечатлениям. Его поразило, как все тщательно прибрано в доме, особенно в спальне и в гостиной. Там вообще не нашлось ни одного свежего "пальчика". Кто-то основательно все протер. Зачем преступнику, человеку постороннему, напрягаться с уборкой в спальне? Время дорого, уничтожил следы пребывания, и - адью. Значит, это был не посторонний.
Лавров продолжал листать дело.
Вот протокол допроса Пивоварова. Он его сам проводил, пока дело Фролову не отдали. Нервничал вдовец. Кстати, на даче его "пальчиков" тоже обнаружено не было.
"Вы поймите, мы с Аидой посторонние люди, у нее - своя жизнь, у меня - своя", - твердил Пивоваров.
Должность жена получила по его протекции. Чтобы отпустила с миром или потому что знала за мужем некоторые делишки, не подлежащие разглашению? Вопросов много. Если жена шантажировала мужа и угрожала, он тоже мог нанять убийцу.
В деле был еще один интересный момент! Пивоваров имел любовницу Ирину Устинкину. Он утверждал, что в день смерти жены встречался с Устинкиной. Факт проверили, нашли ресторан, где они ужинали. Но вот беда, с самой Ириной побеседовать не удалось, вскоре после этого ее застрелили.
Лавров поднялся со стула и заходил по кабинету. Черт его знает что за дело! Он помнил, сколько грязи выгреб, как только в деле появилась Устинкина. Он беседовал с подругой этой самой Ирины Тамарой Вершининой. Она явно что-то знала и явно не хотела говорить. Зато соседка по дому, Леонид Леонидович заглянул в дело, Людмила Астахова трещала без умолку.
"Удивляюсь, как ее раньше не застрелили, с такими бандитами дело имела. Последний, помню, на иномарке ее привозил, рожа уголовная, на ночь лучше не вспоминать, не уснешь!"
Аида Пивоварова с Вершининой знакома не была, но Лавров чувствовал здесь какую-то связь. Не напрямую, но… Пистолет, из которого застрелили Устинкину, обнаружили в кармане Евгения Орешкина. На его труп в парке наткнулись прохожие. Подозрение пало на некоего Александра Дроздова, по кличке Дрозд, который входил в бригаду Полковника. Нашлись свидетели, которые видели Дрозда на месте преступления.
Людмила Астахова по фотороботу опознала в нем "уголовную рожу", приятеля Устинкиной, который привозил ее на иномарке.
Торопыга Фролов недолго думая связал два убийства. Дроздов был любовником Устинкиной, Орешкин тоже. Астахова видела и того, и другого в обществе убитой.
Соседка оказалась права: красавица Ирэн даром времени не теряла. Кто-то что-то не поделил. Орешкин убил Устинкину, а Дрозд - самого Орешкина, мстя за смерть подруги. Допустим, это похоже на правду. И он же, по Фролову, пристрелил заодно Пивоварову. Уже из другого оружия. Только при чем здесь Пивоварова - непонятно. Зачем Дрозду ее убивать, непонятно тем более. Может, парень выполнял чей-то заказ? Тоже очень сомнительно.
Лавров разозлился. Что он как гадалка: если не то, то это… С фактами надо работать, с фактами.
А факты таковы. Дрозд входил в группу Полковника, про которую Лавров знал понаслышке. Ими ФСБ занималась. "Контора" без нужды информацией не делится. Но и этих сведений, известных Лаврову, было достаточно, чтобы сделать вывод: дело у Полковника поставлено так, что его люди брать со стороны коммерческий заказ не станут. Вывод напрашивался такой: если Дрозда к убийству Орешкина привязать еще можно (хотя прямых улик тоже нет, свидетели в парке - дело мутное), то к убийству Пивоваровой Александр Дроздов скорее всего непричастен.
Остается сам Пивоваров. За ним должны водиться очень серьезные грешки, если он решился на убийство жены. Лавров хорошо помнил разговор с ним. Сам не решится. Но нанять мог.
Ах, да, Лавров улыбнулся, вспомнив детали беседы. Как он мог забыть? Там еще был жуткий скандал. Аида Пивоварова, желая показать муженьку, что его любовница настоящая подстилка, наняла красавца мужика, который уложил в постель Устинкину. Их там и накрыли. Ирэн была в ярости, грозила мадам Пивоваровой расправой. И что это сейчас дает? Обычно происходит наоборот, жены грозят любовницам.
- Да-а, - задумчиво произнес Леонид Леонидович, - тут одним вагоном грязи не обойтись, два нарыть можно. С таким багажом - и в политические деятели… Господин Пивоваров неправильно выбрал себе цель, вот если бы он в шоумены решил податься, тогда другое дело. Реклама стопроцентная. В депутаты не пролезть.
А между прочим, задумался Лавров, Устинкина Пивоваровой грозила, и ту убили на собственной даче. Первой убили. Второй застрелили любовницу.
Лавров, озверев, отодвинул от себя папки.
- Все, перекур. Надо крепкого чая заварить, иначе взорвусь.
Когда он вернулся в кабинет с чайником, на столе беспрерывно звонил телефон.
- Леонид Леонидович, - громче обычного прозвучал голос Суркова, - сегодня по сводке прошло. На стройке обнаружен труп женщины. Огнестрел. С одного выстрела наповал. Гильза от "тэтэшника". Догадываешься какого?
- Из которого была застрелена Пивоварова.
Было слышно, как Сурков шумно втянул воздух.
- Ничем тебя не удивишь.
- Работа такая.
- А я все-таки попробую.
- Давай.
- Убитую зовут Элла Ревенко. - Голос заместителя прокурора приобрел торжественные нотки.
- Иди ты! - воскликнул Лавров. - Ведь это…
- Совершенно верно. Приятельница Аиды Пивоваровой.
Глава 14
- Тамара? - Голос немного хрипел. - Тамара…
Трубка едва не выпала у нее из рук.
- Сергей, ты?!
Губы вмиг пересохли.
- Я. - Он помолчал. - Это всего-навсего я.
- Ну почему "всего-навсего"? Я видела в клубе Юру. Он сказал…
- Знаю.
- Я собиралась позвонить тебе и… не решалась, - выдохнула Тамара.
- А я вот решился.
- Это хорошо.
- Скажи, ты можешь ко мне… приехать?
- Когда?
- Прямо сейчас.
Она кусала пересохшие губы.
- Почему молчишь? Не можешь говорить или не хочешь приехать?
Его голос был непривычно серьезен, таким она его еще не слышала. А может, просто отвыкла от него?
- Я приеду, - просто ответила она.
Когда такси завернуло на знакомую улицу, Тамара увидела сквер с высокими соснами.
Это вокруг них она скиталась полночи, когда он не встретил ее. Ситуация тогда сложилась - хуже не придумаешь. Примчалась к нему по ночному звонку на такси. В спешке забыла мобильник, номер дома нечетко помнила, потому что была у него в гостях всего один раз. Да и зачем ей номер дома, если он должен ждать ее прямо здесь, у сквера?..
Умудренный опытом водитель, видно, насмотрелся на таких дур, как она, не хотел оставлять ее одну. "Я могу подождать, пока вас не встретят", - предложил он. Она, идиотка самонадеянная, отказалась.
Тамара передернула плечами. Даже сейчас не могла равнодушно вспоминать о своих приключениях. Три часа ночи, незнакомый район Москвы, вокруг - ни машин, ни людей, метро далеко, да она и дороги не знала, а спросить не у кого. Хотелось заголосить от безысходности.
Потом, скитаясь по пустынным улицам, встретила двух парней. Одного из них звали Алексей. Он работал художником-оформителем, сдал большой заказ и возвращался с другом с вечеринки, где обмывал свой гонорар. Алексей пытался ей помочь, одолжил мобильник, чтобы она позвонила, но Сергей не отвечал. Приятель Алексея смотрел подозрительно и уговаривал плюнуть на нее и не терять времени.
- Леш, нас ждут, а ты тут застрял. Может, она воровка? - нашептывал он.
Ее колотило от обиды и унижения. Алексей оказался человеком щедрым. Видя ее состояние, открыл бутылку дорогого коньяка и заставил немного выпить. Может, это и спасло ее от нервного срыва.
Она помнила, как Алексей, с сожалением глядя на нее, сказал на прощание:
- Надо же… Если бы меня так любили, я бы для этого человека все на свете сделал! Красивая женщина, одна, ночью… А знаете что, - вдруг предложил он, - плюньте-ка вы на это дело. Пойдемте с нами, клянусь, никто не обидит.
Тамара покачала головой.
- Все так серьезно?
- Да.
Сергею она дозвонилась из автомата около пяти часов утра. Оказывается, он просто заснул и потому не встретил ее, как договаривались. Она едва пришла в себя от обиды. Как же так, мчалась к нему ночью через весь город, потому что плохо человеку, да еще переживала за него, а он в это время спал! О себе бы, идиотка, побеспокоилась. Тот парень, художник, оказался прав, у нее действительно все было очень серьезно. "Неужели это правда, что мы готовы прощать им все, кроме измены?" - думала она. С изменой предстояло столкнуться позднее.
Сейчас Тома вышла из машины и осторожно повернула голову в сторону подъезда. Сергея не было. Она с облегчением вздохнула. Не хотелось встречаться с ним именно здесь. Два года назад, когда внезапно приехала к нему, наткнулась на "сладкую парочку". Сергей выходил из подъезда в обнимку с нахальной девицей.
- Ты хотя бы предупредила, - буркнул тогда он.
И был прав. В тот вечер ее никто не приглашал в гости.
Тома остановилась. Как цепко, оказывается, живет в памяти прошлое. Переживания, обиды… Она покачала головой. Глупости все это. Нет никакой обиды. Он позвонил, она приехала. И не надо ничего усложнять. Зачем вспоминать безумные ночные скитания? На улице - ясный день, и странствовать, как бездомной бродяжке, ей в любом случае не грозит. Ей вообще ничего не грозит, усмехнулась Тамара. И ошиблась.
Поднимаясь в лифте, вдруг подумала о том, что раньше, готовясь к свиданию, судорожно перебирала весь свой гардероб и все равно была недовольна результатом. Сегодня оделась, как обычно, совершенно не думая о том, как выглядит.
Едва протянула руку к кнопке звонка, как дверь распахнулась. На пороге стоял Сергей.
Она не успела опомниться, как сильные руки сгребли ее и притянули к себе.
- Ну что ты, не надо, - отстранилась она. - Дышать нечем.
Он неохотно разжал объятия.
- Извини.
Тамаре было достаточно мимолетного взгляда, чтобы заметить и длинные темные волосы, и светлые голубые глаза, которые могли быть такими ласковыми и зовущими, - все это было знакомым и узнаваемым. А вот мушкетерскую бородку, которая придавала его красивому лицу особый шарм, увидела впервые. И еще: она мгновенно уловила тот незабываемый запах, который мог принадлежать только ему и от которого раньше сходила с ума. Его волосы, кожа, тело… Как давно они не виделись!
- Ну-у, - Тамара сделала шаг в сторону и заставила себя улыбнуться, - по-моему, Юра сгустил краски. Прекрасно выглядишь. А с этой артистической бородкой ты просто неотразим.
- Издеваешься?
- И не думала. Имеешь вполне товарный вид.
- Да, слухи о моей смерти несколько преувеличены, - хмыкнул Сергей. - Как говорится, не дождетесь!
Они оба засмеялись. У Тамары отлегло от сердца. Всю дорогу, пока ехала, пыталась придумать, что сказать в первую минуту встречи, и не могла. Все произошло само собой.
Настоящий Сергей здорово напоминал Сергея прежнего. Милягу журналиста с непринужденными манерами. Тогда она поддалась его чарам.
- Давай рассказывай, как живешь, что делаешь? И вообще, так и будешь держать меня в прихожей?
Он засуетился.
Тамара, незаметно наблюдая за ним, все же отметила, что он немного осунулся и похудел.
Они, как и в первый раз, когда она была у него, сидели на кухне.
- Том, у меня только водка, - виновато сообщил он.
- Водка плохой не бывает.
- Надо же, запомнила.
"Я все запомнила!" Она опустила глаза, чтобы не выдать своих мыслей.
- Юра сказал, что ты книгу пишешь.
- Вот болтун, - поморщился Сергей. - Это он погорячился.
- Он мне так сказал.
- Значит, пишу. Тема такая: "Себе, о себе, вокруг себя".
- Еще… - запнулась Тамара, - еще он сказал, что ты много пьешь. Пьешь без границ.
Сергей вздохнул.
- Это, к сожалению, ближе к правде.
Тамара почувствовала себя неловко.
- Извини, об этом не надо было говорить.
- Говорить надо обо всем. - Он взял ее руку и виновато посмотрел в глаза. - Ты здорово выглядишь. Даже не верится, что когда-то эта женщина…
Тома убрала руку со стола.
- Давай о чем-нибудь… - она запнулась, - повеселее.
- "Повеселее" только о работе.
- Так что у тебя случилось?
- Творческий кризис, а попросту - все надоело.
- И чем все-таки занимаешься?
- Валяюсь на диване, как говорит Юрка, телеграфирую ногами.
- А если серьезно?
- Серьезного ничего нет. Писать книги - не мой удел. Знаешь, как в спорте: кто-то бежит на длинные дистанции, а кто-то - на короткие. Спринтеры и стайеры. Для одних дистанция - сто и двести метров, для других - пять и десять километров. Есть еще классический марафон - сорок один километр восемьсот метров. Это не для меня, я - спринтер. Сейчас подрабатываю на рекламе. Жить можно. Кстати, знаешь, какая самая плохая реклама?
Тамара пожала плечами:
- Самая плохая реклама - это некролог.
Она засмеялась.
- Том… - Он опять взял ее руку в свою и уже не собирался выпускать. - Я был дурак, прости меня, Томик.
- Сережа, - осторожно начала она, - если ты думаешь…
- Не говори ничего, прошу, ничего не говори сейчас. Я так скучал без тебя! Почувствую в толпе у женщины запах духов, похожих на твои, и иду за ней, как дурак на поводке.
Тамара сдержала вздох. Это она стала настоящей дурочкой. Догадывается ли он, во что превратилась ее жизнь после того, как они расстались? Как она прожила тот страшный год… Скорее всего нет. Не скажет она ему об этом и сейчас.
Она опустила глаза. Было… Все у нее было с ним, да вот беда, счастливое время быстро закончилось. И началось саморазрушение. Бессонные ночи, тоска, которую пыталась глушить спиртным. Обиды, головная боль, унижение. Она не наивная простушка, а вот поди ж ты, вляпалась в липкую любовную паутину. Сколько раз проклинала себя за это! Иногда он ненадолго возвращался к ней, а потом все начиналось сначала. Она сходила с ума и едва не потеряла уважение к себе. Мир сжался до размеров ее маленькой однокомнатной квартиры, в которой была так счастлива с ним и в которой, когда он исчез, боялась оставаться одна. Чего она только не наговорила себе за это время!
Правильно Юлька сказала: любовь не по судьбе… Нет, любовь - чушь и временное безумие. Неизвестно, насколько бы затянулось это безумие, не закрутись вокруг нее криминальная история с гибелью Ирины Устинкиной, "наследничком"-убийцей и братками Полковника. Поневоле в себя придешь, когда вокруг тебя убивают и калечат людей.
Тамара медленно подняла глаза. Запах духов он ее вспомнил… После того как они расстались, она обнаружила у себя в квартире забытую им футболку. И началось умопомрачение. Сколько раз она прижимала ее к лицу, чтобы почувствовать знакомый запах! Так и спятить было недолго.
Ей захотелось сказать ему колкость.
- Ехала сюда и думала: вдруг я опоздала и вокруг тебя уже хлопочет очередная пассия, какая-нибудь девица с вихрастой судьбой. Тебе ведь нравились такие?
- Тома…
- Извини, - нахмурилась она. Говорить гадости расхотелось.
Тамара подняла наполненную рюмку.
- Тогда в память о прошлом. За любовь! Случается же иногда подобное в жизни.
Сергей поперхнулся.
- Не надо так, - умоляюще произнес он. - Я очень хотел тебя видеть, даже загадал: если приедешь, все мои неприятности закончатся.
"Но тогда они наверняка начнутся у меня", - подумала Тамара.
- Ты мне очень нужна. Я все знаю: и про замужество, и про ребенка. Томик! Я ни о чем не прошу, знаю, что виноват перед тобой. Не казни меня.
Он опустился на колени и склонил голову. Рука Тамары машинально дотронулась до его прически.
- С такой роскошной шевелюрой, - она теребила его густые волосы, - не пропадешь.
Его унылость как рукой сняло. Он поднял ее вместе со стулом и закружил по комнате. Потом, опустив Тамару, взял в руки гитару.
- "Мне районный парикмахер комплименты говорил", - пропел он, подражая известному раньше, а сейчас забытому киногерою.
- Репертуарчик у тебя, - невольно засмеялась Тамара.
- Стараемся.
Он продолжал перебирать струны:
Обо мне все люди скажут,
Сердцем чист и не спесив.
Или я в масштабах ваших
Недостаточно красив?
Сейчас глаза Сергея сверлили Тамару. В них, как и в шуточной песенке, тоже был вопрос.
Тамара сделала вид, что ничего не замечает.
- А свое что-нибудь…
- Можно и свое. Это ты не слышала. Романс "Гитара". - Сергей картинно поклонился. - Исполняю я.
Гитара с трагическим звоном,
О прошлых годах расскажи,
Когда я был юным, влюбленным,
Не знал обольстительной лжи.И весело струны звучали,
И радость была на лице.
Но то, что бывает в начале,
Не часто бывает в конце.Меня обманули, забыли,
Смеясь над наивной душой.
С тех пор мы с тобой полюбили
Друг друга любовью большой.Так пой же с надрывом, гитара,
Звени про минувшие дни.
Я стал преждевременно старым,
С тобой мы остались одни.Я скоро умру, и, быть может,
Друзья, мои песни любя,
В могилу со мною положат
Гитару-подругу, тебя.
Тамара слушала его, и сердце помимо воли замирало. Лишь сейчас она поняла, что поступила неосторожно, приехав сюда. Роль утешительницы ей подходила мало. Да и нужно ли ему утешение? Только свиснет - желающие найдутся. Вон как поет, соловьем заливается. Зачем он позвал именно ее? Шутит, а глаза тревожные, несчастные.
До сих пор Тамара была уверена в себе. А теперь… Нет, она не собирается второй раз наступать на эти грабли.
"Все это мы уже проходили, - твердила она себе. - Сегодня у него одно настроение, завтра - другое. Несерьезный мальчишка и всегда был таким".
И все же… Было в этом парне нечто такое, что притягивало, звало, выворачивало душу наизнанку. Да, он виноват перед ней. Когда расстаются, страдает тот, кто любит.
А разве Сергей виноват, что пробудил более глубокие чувства, чем испытывал сам? Эта простая мысль впервые пришла в голову.
То, что считала невозможным до приезда сюда, начинало казаться вполне реальным.
Знакомые позывные мобильного телефона вернули Тамару к действительности.
- Томка, - раздался в трубке громкий Юлькин голос, - я тебя потеряла, звоню и домой, и на дачу - нет нигде.
- Я… в гостях. Как твои дела?