* * *
На сегодняшний вечер это было не все. В подъезде меня ждал маленький полуторамесячный котенок. Пушистый полосатый комочек. Он не пищал, просто сидел около лифта и умно так смотрел на меня. Ну не оставлять же его в холодном подъезде!
- Ну-ка, - шутливо скомандовала я, беря его в руки, - полезай за пазуху. Усатое чудо сразу оценило уютное тепло моей шубы и благодарно замурлыкало. Такая благодарность растрогала и рассмешила меня. Скиталец был принят на ПМЖ в мой дом.
"Будет постоянный собеседник", - подумала я, вставляя ключ в замочную скважину.
Дома я определила половую принадлежность своей находки. Это была кошечка. Жаря картошку, я размышляла над тем, как назвать мою новую подружку. И наконец выбрала ей благозвучное итало-французское имя: Матильда. Я читала о кошках и знала, что существует некий дикий кот манул, который водится в камышовых зарослях. Расцветка котенка напомнила мне о нем. Поэтому тут же было придумано и отчество: Матильда Мануловна.
Матильда, сокращенно Матя, уминала творог. Поужинав, я завалилась в постель. Мануловна свернулась клубочком на моей груди и завела свой томный шансон. Мур-мур, мур-мур…
Глава 3
Завтрак мой являлся промышленно-экономическим "бестселлером" девяностых: стакан куриного бульона "Галина Бланка" и йогурт "Даниссимо". "Галина Бланка" всегда выручала меня в безвыходных ситуациях, когда полки холодильника щерились металлически холодной пустотой. Мне достаточно было вспомнить, что в буфете мирно дремлет моя "курочка", моя испанская "цыпонька", чтобы почувствовать облегчение и понять, что голодной я не останусь.
Покормив Матильду, я быстро оделась и, прихватив сумку и фотоаппарат, выбежала из квартиры. Шубу я оставила скучать на вешалке в прихожей. На мне был светлый каракулевый пиджачок, серые брюки и удобные изящные ботинки.
Я на все сто была уверена, что мой заместитель Кряжимский Сергей Иванович уже в редакции. Войдя в приемную, я бодро поздоровалась с Мариной, нашей чудо-секретаршей, и, раздевшись в своем кабинете, отправилась к Кряжимскому. Я нашла его попивающим утренний кофе у себя за столом. Перед ним, как обычно, синел экран монитора, информацию с которого он бегло считывал.
- А, Оленька, - галантно поднялся он из-за стола, ибо не был брюзжащим типом средних лет, без конца вспоминающим свою героическую молодость и бранящим все молодое и задорное. Сергей Иванович являл собой образец мудрого жизнерадостного интеллигента, правда, немного помешанного на морально-нравственной тематике и потому иногда казавшегося занудным ретроградом, - номер практически готов.
- Очень рада. - Я приземлилась в кресло.
- Что-то ты сегодня возбужденная… - Он лукаво посмотрел на меня из-за стекол очков в металлической оправе.
- Ничего-то от вас не скроешь, - шутливо покачала я головой, - у меня к вам, Сергей Иванович, просьба имеется.
- Какая-такая просьба? - подхватил мой шутливый тон Кряжимский.
- Мне нужно навести справки об одном человеке…
У Кряжимского были обширные связи и знакомства в самых разных кругах. Я не раз обращалась к нему с просьбой раздобыть информацию о том или ином интересующем меня субъекте. На этот раз я назвала ему имя моего вчерашнего знакомого.
- Шилкин? - переспросил Кряжимский. - Это фотохудожник?
- Ага, - кивнула я, заливая содержимое пакетика "три в одном" кипятком из чайника.
- Загадочная личность, - произнес Сергей Иванович, - или стремящаяся быть таковой, как Пелевин среди литераторов.
- Интересное сравнение, - сказала я, помешивая ложечкой в чашке. - Пелевина довольно занятно читать, иногда даже бывает смешно, но через день уже не помнишь ничего, кроме названия книги. Вы имеете в виду, что Шилкин - это мыльный пузырь?
- Я имел в виду не его работы, - возразил Кряжимский, - а то, как он держится, пытаясь создать вокруг своей личности этакий ореол таинственности.
- А его работы вы видели?
- Он у нас почти не выставляется, только в Москве и за границей, но я слышал, что у него вышло несколько фотоальбомов.
- Не видели, значит, - сделала я вывод.
- Не видел, - сознался Кряжимский, - но посмотрел бы, хотя бы из любопытства. А что конкретно ты хочешь о нем узнать? И откуда вдруг такой интерес?
- Я вчера возвращалась домой, уже за полночь было, - принялась я пересказывать свое приключение, - свернула на Цветочную улицу и увидела, как машина сбила человека. Сбила и умчалась. Я, как добрый самаритянин, остановилась - думаю, может, помощь нужна. На его счастье, а это, как вы, наверное, уже догадались, был тот самый Шилкин, он успел среагировать на машину и отделался легким ушибом.
- И ты с ним познакомилась? - перебил меня прозорливый Кряжимский.
- Познакомилась, но фамилию его узнала уже после, в баре, куда мы заехали промочить горло.
- Я всегда говорил, - начал занудничать Кряжимский, - что ты сама ищешь приключений на свою…
- …задницу, - закончила я за него, видя, что он замялся. - Но я ничего не искала, просто заехала выпить кофе.
- С первым встречным, которого подобрала в буквальном смысле на дороге. Наверняка вы были в какой-нибудь забегаловке.
- Нет, - соврала я, - это вполне приличный бар в центре города.
- Приличные бары в такое время суток не работают, - продолжал журить меня Кряжимский.
- Сергей Иванович, - я подняла руки, - сдаюсь. Вы как всегда правы, но если вы будете продолжать в том же духе, я не расскажу вам про убийство.
- Господи, - Кряжимский всплеснул руками, - этого ты, конечно, не могла пропустить. Что еще за убийство? Будем ставить в номер? На небольшую заметочку можно найти место, выкинем статью о безработных, например.
- Не трогайте безработных, Сергей Иванович, - я достала сигарету, - им и так не сладко. Убили проститутку, в коридоре под лестницей. Молодая совсем девчонка, - с горечью произнесла я.
- Где это произошло?
- В баре, где мы пили кофе - в "Гриве".
- Говорил же я - забегаловка, - довольный своей так быстро подтвердившейся догадкой, воскликнул Кряжимский. - Ладно, что дальше?
Он потер подбородок.
- Я познакомилась с подругой убитой. Составила представление о хозяине заведения, познакомилась со старшим следователем прокуратуры, чудом оказавшимся там же. Какая же это, посудите, забегаловка, когда там такие милицейские чины сидят? - Я с добродушной усмешкой посмотрела на внимавшего мне зама.
- А Шилкин?
- Исчез. Вернее, ушел по-английски.
- Это в его духе, - понимающе улыбнулся Сергей Иванович.
- Вы говорите так, словно лично с ним знакомы, - с насмешкой сказала я.
- Не знаком, но, исходя из информации, которой располагаю, нетрудно предположить, что это именно его способ оставлять все как есть, - витиевато выразился Кряжимский.
- Так что вы еще можете добавить к тому, что он - фотохудожник с подмоченным реноме?
Теперь уже я стала проявлять признаки нетерпения.
- Мне нужно время, только я не пойму, зачем этот Шилкин тебе понадобился?
Он пристально посмотрел на меня и тут же растекся в слащавой улыбочке, полной прозрачного намека.
- Личное?
- А если даже и так? - с вызовом сказала я.
- Через пару часиков, - дружелюбно произнес Кряжимский, - я думаю, буду располагать чем-нибудь новеньким.
- Звучит оптимистично, а я пока предприму кое-что сама.
- Так ты говоришь, его чуть не сбила машина? - глаза Кряжимского засверкали.
Вот он, инстинкт журналиста. Жажда новизны и сенсаций сидит в крови каждого, кто связан с нашей работой.
- Представляете, - решила я его раззадорить, - статью с заголовком: "Кто хочет смерти Александра Шилкина?"
- А ты уверена, что это было покушение, может, тебе показалось? - засомневался Кряжимский.
- Нет, не показалось. Жаль, что сам Шилкин не верит в покушение. Или он что-то скрывает, или слишком смелый, или…
- Кому-то не угодил, и ты хочешь это выяснить?
- Поживем - увидим, - отделалась я от дальнейших расспросов этой банальной поговоркой.
Я встала с кресла и направилась к двери.
- А кофе? - показал Кряжимский глазами на недопитую мной чашку.
- Рассчитываю попить в другом месте, - загадочно произнесла я, давая лишний повод Кряжимскому заподозрить во всей этой истории с Шилкиным мой личный интерес.
Сев за рабочий стол, первое, что я сделала - набрала домашний номер Оксаны. Мне ответил недовольный заспанный голос, принадлежавший, очевидно, той самой Рите, о которой она мне говорила.
- Кто ее спрашивает? Она спит. А, подождите, идет.
- Привет, - поздоровалась я с Оксаной, - как дела?
- Как сажа бела, - услышала я в ответ, - сама понимаешь, после общения с ментами радости не прибавляется.
- Как насчет жилища Шилкина? У тебя, как я понимаю, сейчас досуг? - коряво от волнения выразилась я.
- Все в силе, - услышала я флегматичный голос Оксаны, - только как добираться будем?
- С этим нет проблем.
- У тебя тачка? - в голосе Оксаны послышалась уважительная нота.
- Говори, когда будешь готова. Я за тобой заеду, - вместо ответа сказала я.
- Через час.
- О'кей.
* * *
Заехав по дороге в магазин, где продавалось все для наших братьев меньших, начиная с корма и кончая цивилизованным собачьим и кошачьим туалетом, я купила то, что сочла необходимым для Матильды. Продавец с доброй, как у Дроздова, улыбкой объяснил мне, что сухой корм котенку лучше размачивать в молоке. Я поблагодарила, взяла покупки и села за руль. Минут через десять я уже сигналила у ветхого деревянного строения с покосившимися ступенями и кривыми оконными рамами. Несмотря на шаткость и затрапезный вид, домик хранил какое-то неуловимое очарование. Очарование старины, как определила я для себя.
После первого же сигнала клаксона дверь отворилась, и одетая в нутриевую шубу Оксана вышла на крыльцо. Она приветливо улыбнулась мне и поспешила к машине.
- Молодец, - похвалила я ее, - оперативно.
Ее лицо хранило следы вчерашнего переутомления: она не выспалась.
- Так, едем прямо, - устраиваясь в кресле, сказала она, - дальше - покажу.
Оксана откинулась на спинку и, достав пачку "LМ", вопросительно посмотрела на меня.
- Вагон для курящих, не волнуйся, - кивнула я, трогаясь с места.
- Неплохая тачка, - похвалила она. - Сама заработала или предки подарили? А может…
- Нет, - прервала я ее, - всему, что я имею, я обязана только себе и "Никону".
- Это твой парень, что ли? - не поняла она.
- Да какой парень, - усмехнулась я, - "Никон" - это фотоаппарат.
- Ты че, тоже фотохудожник, - она уважительно посмотрела на меня, - как Александр?
- Вроде того, - кивнула я. - А вообще-то таких, как я, называют папарацци. Мне это больше нравится.
- Это которые Диану убили? - Оксана сделала презрительную гримасу.
- Никого они не убивали. В истории гибели Дианы еще много неясного.
- Здесь направо, - подсказала Оксана.
Я чуть не проскочила поворот.
- Может, ты мне скажешь дорогу, а то, не ровен час, врежемся куда-нибудь? - занервничала я.
- Не знаю, как называется это место, - эмоционально произнесла Оксана, - въедем на гору, там покажу, куда дальше.
В конце концов оказалось, что едем мы в направлении поселка "Новый", что на Соколовой горе. Мы выехали к КП ГИБДД, свернули направо, попетляли по серпантину загородной дороги и, обогнув деревянные одноэтажные домишки, попали в современный даже по западным меркам поселок.
Здесь не было ни деревянных домов, ни одноэтажек. Единственным недостатком поселка, как мне показалось, явилась большая плотность застройки: дома лепились один к другому. Я вспомнила, что закладывался поселок в самом начале перестройки, когда землю под строительство выделяли еще по старым нормам - четыре сотки на строение. Тем самым сводилось на нет стремление владельцев к обособленности.
Дюкова прервала мои размышления.
- Приехали, - сказала она.
Я огляделась. В десяти метрах от проезжей части начинался участок, а еще через такое же расстояние, за высоким ажурным забором, возвышалось краснокирпичное двухэтажное строение, напоминавшее узкими стрельчатыми окнами готический замок, но одновременно походившее своей тяжеловесностью и приземистостью на замок романский.
- Значит, здесь обитает знаменитый фотохудожник Александр Шилкин? - Я посмотрела на Дюкову.
- Здесь, - кивнула она. - Ну что, пошли?
- Куда?
- Разве ты не к Шилкину приехала? - удивилась она.
Я отрицательно покачала головой.
- Мне только хотелось узнать, где он живет.
Развернувшись, мы поехали в город. Дюкова казалась разочарованной. Она была настроена на приключение. Чтобы как-то развеять ее и отблагодарить, я предложила:
- Хочешь, пообедаем где-нибудь. Я угощаю.
Глаза Оксаны загорелись:
- Да я не против, тем более что еще и не завтракала. Только мне переодеться надо.
- Ты разве не одета? - удивилась я.
- Надо еще Ритку предупредить, чтобы не ждала меня, - пробормотала Оксана.
- Ладно, поехали переодеваться, - согласилась я.
Когда я затормозила у дома, где жила Дюкова, часы на приборном щитке показывали половину первого. Вся наша поездка в оба конца заняла немногим более тридцати минут. Не так уж далеко живет господин Шилкин.
- Пошли, посмотришь, как мы живем, - пригласила Оксана, выбираясь из машины. Я согласилась. Комната девушек была оклеена веселенькими обоями в цветочек. Полы поскрипывали под каждым нашим шагом, словно вздыхали.
Дюкова познакомила меня с Ритой и быстро шмыгнула в смежную комнату, оставив наедине со своей подружкой. Та села на продавленный диван, а мне предложила кресло, покрытое клетчатым пледом.
Я осмотрелась.
Потолки в комнате были низкими, но она казалась просторной и уютной. В углу на облезшей тумбочке стоял телевизор "Самсунг", на столе лежала стопка разноцветных журналов типа "Отдохни". Вскоре появилась Оксана. Вместо короткой юбочки на ней был темный брючный костюм и кремовая кофточка, на ногах - черные полусапожки на огромном каблуке.
- Заходила Галка, - Рита повернулась в ее сторону, - сказала, что Дени арестовали.
- Да ты че? - воскликнула Дюкова. - За что?
- Говорит, за убийство, - зевая сказала Рита.
- Какое убийство?
- Какое, какое, - Рита раздраженно покачала головой, - вчерашнее.
- Да ты че? Разве Дени может убить?
- Не знаю я, - огрызнулась Рита, - менты так говорят. Вроде бы вчера, когда Настька пришла в "Гриву", Дени ей что-то сказал, ну, мол, на работу надо ходить, и они поцапались. Вот менты и решили, что он ее сгоряча порешил.
- Блин, это Кирюша им наплел, точно. Он же Дени терпеть не может, злится, что у того деньги есть. Я же там тусовалась, когда Настька заявилась, слышала весь их базар. Дени ей говорит: ты че, подруга, работать-то собираешься? А Настька на взводе была, че-то ему ляпнула, вроде, отстань, не до тебя. Дени ей, конечно, высказал, что о ней думает. На повышенных тонах. Вот и все. Зачем ему ее убивать-то? Да это смешно просто.
- Дени сейчас, наверное, несмешно, - Рита поджала губы. - Ты, кстати, могла бы ментам объяснить, как дело было.
- Да ты че, подруга, - взвилась Оксана, - ни разу в ментовке не была? Они че, слушать тебя будут? Они же спрашивают то, что им нужно. А Кирюша на Бруска уже после настучал, Дени же не было в "Гриве", когда менты приехали.
- А Дени когда ушел? - вступила я в разговор, заинтересовавшись ситуацией, возникшей в момент гибели Насти.
- Сначала пришла Настя, - объясняла Оксана, - мы с Лелькой Уткиной в холле тусовались. Покурили, ля-ля тополя, потом она с Бруском начала разруливать, он куда-то выходил, может, выпить? И как раз в это время вернулся. - Она пожала плечами. - Потом Уткина умотала с клиентом, мы с Белкой на диванчик упали. Покурили еще, она подошла к Кирюше, о чем-то пошепталась с ним и снова рядом со мной села.
- Ну, - Рита покачала головой, - и что дальше?
Дюкова перевела дух и продолжила.
- Дальше Настя отправилась в туалет привести себя в порядок, а я в бар пошла - меня один фраер решил шампанским угостить. Вернулась - смотрю, только олигофрен с дубиной сидит да Кирюша в гардеробе. Дени нет, Белки тоже. Я подождала немного и пошла ее искать. Зашла в туалет - там никого, я на лестницу, а она там…
Оксана шмыгнула носом.
- Ты не торопишься? - посмотрела она на меня.
Я пожала плечами. Оксана было направилась к выходу, но Рита остановила ее.
- А потом, потом что?
Дюкова рассказала ей все, что я знала без них.
- Да, - добавила она в конце, - менты еще насчет Шилкина интересовались, когда пришел, когда ушел? Выходил ли в холл? Ну я сказала, что не помню, че я его подставлять, что ли, буду?
- Домой придешь? - спросила Рита, когда мы были уже в дверях.
- Не знаю, как карта ляжет, - бросила ей Дюкова.
* * *
Следующие полтора часа мы с Оксаной провели в "Репризе" - небольшом, но элитном кафе в самом центре города. Дюкова с удовольствием налегала на шампанское и разоткровенничалась со мной.
Убийство Насти было уже не первым убийством проституток в нашем городе. Я кое-что слышала об этом, но, подробностей не знала. Оказывается, около месяца назад в "Гриве" тоже задушили девушку. На том же самом месте - под лестницей. Лестница эта вела в контору администрации, но когда, начальство уходило, там обычно никого не было. Этим, видимо, пользовался преступник. Ни в тот, ни в этот раз у девушек ничего не пропало, если не считать сережек. Но у Насти, как сказала Оксана, они не были драгоценными.
За месяц до первого убийства в "Гриве", с промежутком в сутки, были убиты две девушки в ресторанах "Конек-Горбунок" и "Русь". У них тоже ничего из ценностей не пропало, да и понятно, что девушки "на работу" старались дорогих украшений не надевать, а денег брали в обрез - только на коктейли и сигареты.
Первую девушку, задушенную в "Гриве", Дюкова знала - она "работала" на Дениса Брускова, или Дени, или Бруска, как они его называли между собой. О других же только слышала от своих подружек.
После обеда довольная шампанским и вкусной едой Оксана пригласила меня заходить в гости в любое время дня и ночи. Я подбросила ее домой и, дождавшись, когда она войдет в дом, плавно тронулась с места, обдумывая, куда бы податься и чем заняться. Я еще не отъехала и пяти метров, как увидела тормозившую голубую "шестерку", из которой выскочил парень в куртке "пилот" и стал звонить в дверь Дюковой.