Я не увидела, чтобы кто-нибудь повернул за мной, но гарантии не было. Если используются несколько машин, то иногда трудно заметить хвост. Просто ради безопасности я вытащила пистолет, когда парковалась на стоянке. Пройти нужно было короткое расстояние. Я выпрыгнула из машины и пошла к двери. Не успела я сделать пару шагов, как словно ниоткуда появился зеленый вэн. Притормозил, опустилось стекло, и на меня глянула Валери с заклеенным скотчем ртом, в глазах ее стоял дикий страх. В вэне сидели трое, включая водителя. Двое в масках: снова Клинтон с Никсоном. Плюс какой-то парень с бумажным пакетом на голове, с вырезанными отверстиями для глаз. Кажется, бюджета им хватало лишь на две резиновые маски. Пакет приставил к голове Валери дуло пистолета.
Я не знала, что делать. Просто застыла как соляной столб. И ум, и тело парализовало.
- Брось оружие, - приказал Пакет. - И медленно ступай к машине, или, клянусь богом, я убью твою сестру.
Пистолет выпал у меня из руки.
- Отпустите ее.
- Только после тебя.
Еле ступая, я подошла к вэну, и Никсон втащил меня на заднее сиденье. Он заклеил мне рот и связал скотчем руки. Вэн взревел, проскочил Бург и направился через реку в Пенсильванию.
Через десять минут мы очутились на сельской дороге. Попадались случайно домики, окруженные рощицами. Вэн замедлил ход и остановился у обочины. Пакет открыл дверь и вытащил Валери. Я видела, как она ударилась о землю и скатилась в кусты с обочины. Пакет захлопнул дверцу, и машина уехала.
Несколько минут спустя вэн въехал на подъездную дорогу и остановился. Мы все вышли и очутились в маленьком обшитом досками бунгало. Обстановка была милой. Никакого дорогого хлама, но удобно и чисто. Меня притащили на кухню и приказали сидеть. Немного погодя подъехала вторая машина, шурша гравием. Дверь бунгало открылась, и вошел Абруцци. Он один не носил маску.
Взяв стул, он сел напротив меня. Наши колени почти соприкасались, я даже чувствовала тепло его тела. Он сорвал ленту с моего рта.
- Где она? - потребовал Абруцци. - Где Эвелин?
- Понятия не имею.
Он дал мне пощечину, чем застал меня врасплох. Я свалилась со стула. Я была в таком шоке, когда ударилась о пол, что от страха даже не закричала. Во рту ощутила вкус крови и сморгнула слезы.
Парень в маске Клинтона схватил меня за связанные запястья и посадил обратно на стул.
- Я снова тебя спрашиваю, - предупредил Абруцци. - И буду спрашивать до тех пор, пока не скажешь. И всякий раз, когда ты будешь молчать, тебе будет больно. Тебе нравится боль?
- Я не знаю, где она. Вы слишком обо мне хорошего мнения, я не очень хорошо умею находить людей.
- Ах, но вы ведь с Эвелин подружки, верно? Ее бабуля живет с вами по соседству. Ты знала Эвелин всю жизнь. Думаю, ты в курсе, где она. И наверно, ты знаешь, зачем я ее ищу. - Абруцци встал и подошел к газовой плите. Повернул газ, взял у камина кочергу и сунул в пламя. Проверил кочергу, капнув воды. Вода зашипела и испарилась.
- Что первым? - спросил Абруцци. - Сунем в глаз? Или изобразим что-нибудь сексуальное?
Если бы я сказала, что Эвелин в Майами, он бы бросился туда и нашел ее. Наверно, убил бы и ее, и Энни. И наверно прикончил бы меня тоже, неважно, рассказала бы я или нет.
- Эвелин где-то едет через всю страну, - сказала я. - На машине.
- Неправильный ответ, - сказал Абруцци. - Я знаю, что она села на самолет в Майами. Увы, Майами - большой город. Мне нужно знать, где она остановится.
Пакет положил мои руки на столешницу, парень в маске Никсона закатал мне рукав. Потом стал держать меня за голову, а Абруцци приложил кочергу к голой руке. Кто-то завизжал. Наверно, я. А потом я потеряла сознание. Очнулась я на полу. Руку жгло огнем, а в комнате воняло паленым мясом.
Пакет снова поднял меня на ноги и усадил на стул. Самое ужасное, что я действительно не знала, где остановилась Эвелин. Неважно, сколько бы меня пытали, я не могла им ничего сказать. Им придется замучить меня до смерти.
- Ладно, - сказал Абруцци. - Спрашиваю еще раз. Где Эвелин?
И тут снаружи раздался рев мотора, и Абруцци прислушался. Парень в маске Никсона подошел к окну, и вдруг шторы осветились фарами, и зеленый вэн, кроша все на своем пути, ворвался в дом со стороны венецианского окна. Все потонуло в пыли, настала неразбериха. Я вскочила на ноги, не зная, куда бежать, когда вдруг до меня дошло, что за рулем Валери. Я впрыгнула в открытую дверь и заорала "вперед". Валери дала задний ход и выехала из дома на скорости сорок миль в час, накренившись на подъездной дороге.
У Валери еще связаны были руки и заклеен рот, но ее это не замедлило. Она выкатилась на проселочную дорогу, долетела до шоссе и затормозила при приближении к мосту. Теперь я боялась, что она свалит нас в реку, если не замедлит скорость. К дворникам прицепились куски деревянной обшивки, ветровое стекло разбилось, а весь перед вэна смялся.
Я отодрала ленту со рта Валери, и она взвыла. Глаза ее еще дико таращились, из носу текло. Одежда разорвана и вываляна в грязи. Я заорала, чтобы Валери сбросила газ, и она начала плакать.
- Святой Иисус, - приговаривала она между всхлипами. - Что за чертову жизнь ты ведешь? В жизни так не бывает. Это какое-то гребаное телевидение.
- Ух ты, Вэл, ты сказала "гребаное".
- Правильно, твою мать. У меня, твою мать, крыша едет. До сих пор не могу поверить, что нашла тебя. Я шла пешком. Думала, что иду в сторону Трентона, но как-то завернула не туда и пошла в другую сторону. И потом увидела вэн. Заглянула в окно и вижу, тебя жгут каленым железом. Они оставили ключи в машине. И… и кажется меня сейчас вырвет.
Взвизгнув шинами, она завернула на обочину, открыла дверь, и ее вывернуло.
За руль села я. В таком состоянии привезти Валери домой я не могла. Матушку хватит удар. К себе домой я боялась ехать. У меня не было телефона, поэтому я не могла связаться с Рейнджером. Оставался Морелли. Я завернула в Бург по дороге к дому Морелли, чтобы исключить хоть и небольшую вероятность, сделала крюк в лишний квартал и заехала к Пино.
Пикап Морелли все еще был там. Плюс "мерседес" Рейнджера и черный "рейндж ровер". На стоянке собрались Морелли, Рейнджер, Танк и Гектор. Я припарковалась рядом с пикапом Морелли, и мы с Валери вывалились из машины.
- Он в Пенсильвании, - сообщила я. - В доме на проселочной дороге. Он бы прикончил меня, если бы Валери не въехала вэном в дом, и мы бы как-то не выбрались.
- Это было так жутко, твою мать, - стуча зубами добавила Валери. - Я на хрен так испугалась. - Она посмотрела на свои запястья, которые все еще были связаны скотчем. - У меня руки связаны, - произнесла она таким тоном, словно только что это заметила.
Гектор вытащил на свет божий нож и разрезал скотч сначала на мне, потом на Валери.
- Как ты хочешь это сделать? - спросил Морелли у Рейнджера.
- Отвези-ка Стеф и Валери домой, - вместо ответа сказал Рейнджер.
Рейнджер посмотрел на меня, и наши взгляды встретились на мгновение. Потом Морелли обнял меня и подсадил в пикап. Танк поднял Валери и усадил рядом со мной.
Морелли отвез нас к себе домой. Там позвонил куда-то, и появилась чистая одежда. Наверно, его сестры принесли. Я слишком устала, чтобы спрашивать. Мы привели в порядок Валери и отвезли ее домой к родителям. Ненадолго заехали в пункт "скорой помощи", чтобы перевязать мне руку, и снова вернулись к Морелли домой.
- Режь меня на части, я выжата, - сказала я Морелли.
Он закрыл входную дверь на замок и выключил свет.
- Может, стоит подумать о менее опасной работе, типа стать пушечным мясом или образцом для испытания на прочность при битье?
- Ты беспокоился за меня.
- Угу, - сказал Морелли, прижимая меня к себе. - Я беспокоился за тебя.
Он притянул меня еще ближе и прижался щекой к моей макушке.
- У меня с собой нет пижамки, - пожаловалась я Морелли.
Он прихватил губами мое ухо.
- Кексик, тебе она не понадобится.
Я проснулась в кровати с Морелли. Руку жгло, как сумасшедшую, верхняя губа распухла. Морелли крепко держал меня рядом с собой. С другого боку около меня лежал Боб. У кровати заливался будильник. Морелли протянул руку и сбросил часы с тумбочки со словами:
- Похоже, будет тот еще денек.
Он вылез из кровати, полчаса спустя уже торчал одетый в кухне. В кроссовках, джинсах и футболке. Он стоял у стойки, на ходу перехватывая кофе и тосты.
- Пока ты была в ванной, звонил Констанца, - сообщил он, прихлебывая кофе и поглядывая на меня поверх кружки. - Один из патрульных нашел Абруцци около часа назад. Он был в машине на стоянке у фермерского рынка. Похоже, самоубийство.
Я тупо уставилась на Морелли. Поверить не могла, что только что услышала.
- Оставил посмертную записку, - продолжил Морелли. - В ней говорится, что он впал в депрессию из-за каких-то неудач в бизнесе.
Между нами наступила долгая пауза.
- Это ведь не самоубийство? - я произнесла как вопрос, однако фактически это было утверждение.
- Я коп, - сказал Морелли. - Если бы подозревал другое, а не самоубийство, мне пришлось бы этим заняться.
Абруцци убил Рейнджер. Я знала это как "Отче наш". И Морелли это тоже знал.
- Ух ты, - тихо сказала я.
Морелли вгляделся в меня.
- Ты как, нормально?
Я утвердительно кивнула.
Он допил кофе и поставил кружку в раковину. Потом крепко обнял меня и поцеловал.
Я снова произнесла "ух ты". На сей раз с большим чувством. Морелли точно знал толк в поцелуях.
Он взял пистолет со стойки и сунул в кобуру на поясе.
- Сегодня возьму "дукати", оставляю тебе пикап. А когда вернусь с работы, мы поговорим.
- О черт. Опять разговоры. Толку с них никакого.
- Ладно, может, обойдемся без разговоров. Может, просто займемся жарким потным сексом.
Наконец-то. Этим видом спорта я могла бы наслаждаться вечно.