Я прошла проверку и отправилась к выходам на посадку. Идя по коридору, я вглядывалась во всех. Потом посмотрела вперед и увидела Эвелин и Дотти с детьми, за два выхода от меня. Они сидели и ждали. Ничего в них особенного. Обычная парочка мамаш с детьми, отправлявшиеся во Флориду.
Я тихонько подошла к ним и села на свободное кресло рядом с Эвелин.
- Нам нужно поговорить, - сказала я.
С виду они не очень удивились. Словно их уже ничего не могло удивить. Обе выглядели усталыми. Помятая одежда. Дети развлекались сами по себе, шумно и надоедливо. Такие детишки в аэропорту на каждом шагу.
- Я собиралась позвонить тебе, - оправдывалась Эвелин. - Я бы и позвонила, когда мы прилетели в Майами. Скажи бабушке, что со мной все в порядке.
- Я хочу знать, почему ты сбегаешь. Если не признаешься, я тебе устрою проблемы. Тогда ты никуда не улетишь.
- Нет, не надо, - взмолилась Эвелин. - Пожалуйста, не устраивай. Нам обязательно нужно успеть на этот самолет.
Объявили посадку.
- Тебя разыскивает полиция, - предупредила я. - Ты проходишь свидетелем по двум убийствам. Я могу позвать охранника, и тебя вернут в Трентон.
Эвелин побледнела.
- Он меня убьет.
- Абруцци?
Она кивнула.
- Может, стоит ей рассказать, - предложила Дотти. - У нас мало времени.
- Когда Стивен проиграл бар Абруцци, тот пришел к нам домой со своими людьми и кое-что со мной сделал.
Я почувствовала, как непроизвольно всосала воздух.
- Прости, - сказала я.
- Так он нас запугивал. Как кот с мышью. Ему нравилось поиграть, перед тем как убить. И еще ему нравилось унижать женщин.
- Тебе надо было обратиться в полицию.
- Да я бы не дожила до дачи свидетельских показаний. Или еще хуже: он сделал бы что-нибудь Энни. Колеса правосудия вертятся медленно, когда дело касается таких людишек, как Абруцци.
- Почему же он преследует тебя сейчас?
Рейнджер мне уже рассказал, но я хотела услышать ее версию.
- Абруцци помешался на войне. Играет в военные игры. Он собирает медали и всякие такие вещи. Одну медаль он держал на столе. Думаю, это его любимая медаль, потому что она принадлежала Наполеону. В общем, когда мы со Стивеном развелись, суд дал Стивену право посещения. Он забирал Энни каждую субботу. Пару недель назад Абруцци устраивал день рожденья своей дочери и потребовал, чтобы Стивен привел Энни.
- Энни дружила с дочкой Абруцци?
- В том-то и дело, что нет. Просто Абруцци тем самым демонстрировал свою власть. Он всегда так делал. Своих людей он называл "войска". А они обращались к нему то как к Крестному отцу, то как к Наполеону или еще какой большой военной шишке-генералу. Раз уж он устраивал вечеринку для дочурки, то все войска должны были участвовать со своими детьми. Стивен тоже считался в войске. Он лишился бара и вместе с баром перешел сам в распоряжение Абруцци. Потеря бара была Стивену не по нутру, но, по-моему, принадлежать к семье Абруцци ему нравилось. Он сам себя чувствовал важной персоной, когда его связывали с типом, которого все боялись.
Пока Стивена не распилили пополам.
- И вот во время вечеринки Энни забрела в кабинет Абруцци, увидела на столе медаль и взяла ее показать остальным детям. Никто не обратил особого внимания, и каким-то образом медаль оказалась в кармане Энни. И она принесла ее домой.
Второй раз объявили посадку, и краем глаза я увидела, как в стороне стоит Рейнджер и наблюдает.
- Продолжай, - сказала я. - Время еще есть.
- Как только я увидела медаль, то поняла что это такое.
- Твой билет на свободу?
- Да. Пока я живу в Трентоне, Абруцци будет владеть Энни и мною. У меня не было средств уехать. Никакой профессии. И хуже всего это соглашение о разводе. А медаль стоила кучу денег. Абруцци все время хвастался ею. Поэтому я упаковала вещи и сбежала. Через час после того, как появилась медаль. Обратилась за помощью к Дотти, поскольку не знала, к кому еще пойти. Пока я не продам медаль, у меня нет денег.
- Увы, чтобы продать такую медаль, нужно время, - добавила Дотти. - Нужно продать втихую.
По щеке Эвелин сбежала слеза.
- Я втянула и Дотти во всю эту неразбериху. Она как вляпалась, так и не может выбраться.
Дотти несла вахту над ватагой детей.
- Все утрясется, - заверила она. Но, похоже, сама не верила.
- А что за рисунки Энни в ее альбоме? - спросила я. - Там нарисованы люди, которых застрелили. Я думала, что она стала свидетельницей убийства.
- Если присмотришься, то увидишь, что все люди носят медали. Она рисовала, пока я паковала вещи. Все, кто имел дело с Абруцци, даже дети, знали о военных играх, убийствах и медалях. Это навязчивая идея.
Я вдруг почувствовала себя бессильной. Выходит, мне здесь ничего не светит. Никакого свидетельства убийства. Никто не может помочь выкинуть Абруцци из моей жизни.
- В Майами нас ждет покупатель, - сообщила Дотти. - Чтобы хватило на билеты, я продала свою машину.
- Покупатель надежный?
- Да, кажется. В аэропорту нас встретит друг. Он крутой парень. И присмотрит за сделкой. Думаю, сделка будет простой. Мы предъявим медаль, какой-нибудь эксперт посмотрит ее. И Эвелин получит чемодан денег.
- А потом?
- Придется где-нибудь спрятаться. Начнем новую жизнь. Если Абруцци посадят или убьют, тогда мы вернемся домой.
У меня не было повода задерживать их. Я подумала, что шансы у них не ахти, но кто я такая, чтобы судить?
- Удачи, - сказала я. - Будьте на связи. И позвони Мейбл. Она о тебе беспокоится.
Эвелин вскочила и обняла меня. Дотти собрала детей вместе, и они все отправились в Майами.
Подошел Рейнджер и обнял меня.
- Что, рассказали жалобную историю?
- Угу.
Он улыбнулся и поцеловал меня в макушку.
- Тебе в самом деле стоит подумать о смене работы. Ухаживать за котятами, например. Или составлять цветочные букетики.
- Звучало очень убедительно.
- Малышка видела какое убийство?
- Нет. Она стащила медаль, которая стоит чемодан денег.
Рейнджер вскинул брови и ухмыльнулся.
- Молодец. Мне нравятся предприимчивые детишки.
- Свидетеля убийства у меня нет. А медведь и заяц мертвы. Наверно, меня поимеют.
- Может, после ланча, - сказал он. - Я угощаю.
- Под угощением ты имеешь ввиду именно ланч?
- И это тоже. Знаю одно местечко в Ньюарке, на фоне которого заведение Коротышки выглядит детской соской.
О черт.
- И кстати, я проверил твой тридцать восьмой, когда ты вышла из машины. У тебя там только две пули. У меня есть подозрение, что пистолет вернется в коробку из-под печенья, когда ты опустошишь цилиндр.
Я улыбнулась Рейнджеру. И я могу напустить таинственного тумана.
Рейнджер послал Гектору сообщение на пейджер по дороге домой, и тот уже ждал нас перед моей квартирой, когда мы вышли из лифта. Он вручил Рейнджеру новый пульт, улыбнулся мне и изобразил пальцем пистолет.
- Бах! - сказал он.
- Вот здорово, - заметила я Рейнджеру. - Гектор учит английский.
Рейнджер отдал мне пульт и ушел с Гектором.
Войдя в квартиру, я остановилась посреди кухни. Что сейчас? Сейчас мне придется жить-поживать и гадать, когда за мной придет Абруцци. В каком виде это будет? И насколько ужасно? Наверно, мне даже не хватит воображения.
Будь я моей матушкой, принялась бы гладить. Она всегда так делает, когда под стрессом. Держитесь подальше от нее, когда она гладит. Будь я Мейбл, то стала бы печь. А если бы бабулей Мазур? О, совсем легко. Смотрела бы канал "Прогноз погоды". Так как же поступаю я? Я ем "Тестикейки".
Ладно, тут проблема. У меня нет ни одного "Тестикейка". Я съела гамбургер с Рейнджером, но пропустила десерт. И теперь мне позарез требовался "Тестикейк". Без пирожного я буду тут сидеть и переживать из-за Абруцци. Увы, вытащить себя на землю обетованную "Тестикейков" не было никакого способа, поскольку у меня не было машины. Я все еще ждала дурацкий чек из страховой компании.
Эй, погодите-ка. Я могла бы прогуляться пешком до ночного магазина. Не совсем то, что свойственно джерсийской девушке, но какого черта! У меня в сумке ждет наизготовку пистолет с двумя патронами. Отличного производства. Я бы сунула его за пояс джинсов по примеру Рейнджера или Джо, только там места нет. Наверно, мне придется ограничиться только одним "Тестикейком".
Я закрыла дверь на замок и спустилась на первый этаж. Дом у меня не модный. Содержат его в чистоте и неплохо обслуживают. Построен без излишеств. И, в этом смысле, без особого качества. Однако прочный. Имелись парадная дверь и черный ход, обе двери выходили в небольшой вестибюль. Туда же выходили лестницы и лифт. На одной стене висели почтовые ящики. На полу плитка. Управляющий добавил пальму в горшке и два вольтеровских кресла, пытаясь компенсировать отсутствие бассейна.
В одном из кресел сидел Абруцци. В безупречном костюме. В ослепительно-белой рубашке. С каменным лицом. Он махнул на второе кресло.
- Сядь, - сказал он. - Думаю, нам следует поговорить.
У входной двери неподвижно торчал Дэрроу.
Я села в кресло, вытащила из сумки пистолет и наставила на Абруцци.
- Так о чем вы хотели поговорить?
- Это что, оружие для острастки?
- Меры предосторожности.
- Не очень хорошая военная стратегия при капитуляции.
- И кто же из нас капитулирует?
- Ты, конечно, - заявил он. - Тебя скоро возьмут в плен.
- Экстренное сообщение. По вам психушка плачет.
- Из-за тебя я потерял войска.
- Зайца?
- Он был важным членом моей команды.
- А медведь?
Абруцци махнул рукой.
- Медведя только наняли. Его принесли в жертву к твоей пользе и ради моей безопасности. У него была вредная привычка болтать с народом, который не относился к моей семье.
- Ладно, а Содер? Он тоже из войска?
- Содер меня подвел. Никакого характера. Трусом он был, вот что. Не смог удержать в узде свою благоверную и дочурку. Бесполезная обуза. В точности как его бар. Страховка стоила дороже, чем само заведение.
- Не понимаю, я-то тут при чем?
- Ты враг мой. Перешла на сторону Эвелин. Думаю, ты в курсе, что у Эвелин есть вещица, которую я хочу. Даю тебе последний шанс. Хочешь жить - помоги вернуть то, что мое по праву.
- Не понимаю, о чем вы говорите.
Абруцци опустил взгляд на ствол.
- Пули две?
- Мне хватит. - О, черт, неужели я это сказала? Надеюсь, Абруцци первый уберется отсюда, потому что я, наверно, стул намочила.
- Война, значит? - спросил Абруцци. - Еще бы разок подумала. Тебе не понравится, что может с тобой случиться. Все, игры закончились.
Я промолчала.
Абруцци встал и прошел к выходу. Дэрроу за ним.
Какое-то время я сидела на стуле с пистолетом в руках, ожидая, пока сердце перестанет биться, как сумасшедшее. Потом встала и проверила сиденье. Проверила штаны. И то и другое сухо. Чудо из чудес.
Поход за четыре квартала за "Тестикейком" потерял свою привлекательность. Может, лучше стоит напоследок привести в порядок дела. Кроме назначения опекуна по завещанию для Рекса, единственное незавершенное дело в моей жизни - Энди Бендер. Я поднялась в квартиру и позвонила в контору.
- Я собираюсь за Бендером, - призналась я Луле. - Хочешь пассажира на переднем сиденье?
- Ни за что, подружка. Тебе придется снабдить меня полным комплектом химической защиты, прежде чем я хоть на пушечный выстрел приближусь к его логову. И даже тогда не пойду. Сказала же, что этот тип заговоренный. У Бога на него свои планы.
Я позвонила Клауну.
- Я собираюсь за Бендером, - сообщила я ему. - Хочешь поехать со мной?
- О, черт. Не могу. Я бы с удовольствием. Ты же знаешь. Но не могу. Мне тут выпал такой шанс! Авария прямо перед прачечной. Ну ладно, не совсем перед прачечной. Придется пробежаться пару кварталов, чтобы успеть вовремя. Но думаю, там будет какой-нибудь приличный ущерб.
Может, и к лучшему, сказала я себе. Может, на сей момент мне лучше поработать в одиночку. Возможно, мне вообще лучше работать в одиночку. Увы, у меня все еще не было наручников. И, что еще хуже, не было машины. Зато есть пистолет с двумя патронами.
Мне осталось только одно. Я вызвала такси.
- Подождите здесь, - сказала я водителю. - Я долго не задержусь.
Он покосился на меня, потом окинул взглядом окрестности.
- Тебе повезло, что я знаю твоего отца, а то бы ни за что не стал стоять тут с включенным мотором. Район тут точно паршивый.
Пистолет в черной нейлоновой кобуре пристегнут к ноге, сумку я оставила в такси. Я подошла к двери и постучала.
Открыла жена Бендера.
- Мне нужен Энди, - заявила я ей.
- Вы что, шутите?
- Нет, я серьезно.
- Он скончался. Я думала, вы в курсе.
На мгновение на меня нашло затмение. Потом охватило недоверие. Она врала. Я заглянула в квартиру за спиной хозяйки и поняла, что внутри чисто и никакого признака Энди Бендера.
- Я не слышала, - призналась я. - Что случилось?
- Помните, он болел гриппом?
Я кивнула.
- Ну так вот, грипп его и доконал. Оказался какой-то неподдающийся лечению вирус. Вы как ушли, так он попросил соседа отвезти его в больницу, но грипп перешел на легкие, и на том дело кончилось. Божий промысел.
Меня пробрал мороз по коже.
- Примите соболезнования.
- Угу, - сказала она.
И закрыла дверь.
Я вернулась в такси и тихонько забралась на заднее сиденье.
- Ты вся какая-то бледная, - заметил водитель. - С тобой все в порядке?
- Странные вещи случаются, но со мной все хорошо. Мне везет на странные вещи.
- Сейчас что?
- Едем к Винни.
Я ворвалась в залоговую контору.
- Ты не поверишь, - обратилась я к Луле. - Энди Бендер мертв.
- Да брось! Ты что, блин, издеваешься?
С треском распахнулась дверь Винни.
- Где свидетели? Твою мать, надеюсь, ты не стреляла ему в спину? Моя страховая компания, знаешь ли, такого терпеть не может!
- Я в него совсем не стреляла. Он умер от гриппа. Я просто пришла к нему домой. А жена сказала, что он скончался. От гриппа.
Лула перекрестилась.
- Как же я рада, что научилась креститься, - поделилась она.
У стола Конни стоял Рейнджер. Он держал в руках какую-то папку и улыбался.
- Ты что, ездила на такси?
- Может быть.
Теперь он ухмылялся во весь рот.
- Ты ездила на такси за НЯС.
Я положила руку на пистолет и выдохнула.
- Не злите меня. У меня паршивый день, и как вы знаете, остались еще две пули. Я запросто могу оставить их в ком-нибудь из вас.
- Тебя подбросить до дома?
- Ага.
- Я твой парень, - сказал Рейнджер.
Конни с Лулой обменялись усмешками за его спиной.
Я забралась в грузовик и огляделась вокруг.
- Выискиваешь кого? - скосил на меня взгляд Рейнджер.
- Абруцци. Он снова мне угрожал.
- Ты его видишь?
- Нет.
Ехать от конторы до моего дома недолго. Всего каких-то пару миль. В зависимости от времени суток процесс мог затянуться из-за светофоров и пробок. Сегодня мне хотелось растянуть дорогу. С Рейнджером я не боялась Абруцци.
Рейнджер завернул на мою стоянку и припарковался.
- У мусорного бака в каком-то внедорожнике сидит мужик, ты его знаешь? - спросил он.
- Нет. Он не из нашего дома.
- Давай с ним побеседуем.
Мы вылезли из машины, подошли к внедорожнику, и Рейнджер постучал в окно водителю.
Тот опустил стекло.
- Да?
- Ждешь кого-то?
- А вам-то что?
Рейнджер схватил парня за грудки и вытащил наполовину из окна.
- Хотелось бы передать послание Эдди Абруцци, - заявил Рейнджер. - Можешь сделать для меня?
Шофер кивнул.
Рейнджер освободил его и отступил.
- Передай Абруцци, что он проиграл войну. Пусть топает куда подальше.
Выставив пистолеты, мы держали их на мушке, пока внедорожник не скрылся из виду.
Рейнджер посмотрел вверх на мои окна.
- Постоим здесь минутку, дадим остальной команде время убраться из квартиры. Не хочу, чтобы мне пришлось кого-нибудь пристрелить. Сегодня у меня плотный график, некогда торчать в полиции и заполнять их формы.
Мы подождали пять минут, потом вошли в дом и поднялись по лестнице. Холл второго этажа пустовал. Пульт управления сообщил, что систему безопасности в моей квартире взломали. Рейнджер вошел первым и обошел все комнаты. Никого не оказалось.
Как раз когда уходил Рейнджер, зазвонил телефон. Звонил Абруцци. На меня он не стал тратить время, а попросил сразу Рейнджера.
Рейнджер включил громкую связь.
- Держись от этого подальше, - предупредил Абруцци. - Это личное дело между девчонкой и мной.
- Ошибаешься. С этого момента ты исчезнешь из ее жизни.
- Значит, ты выбрал, на чьей стороне?
- Угу, выбрал.
- Тогда ты не оставляешь мне выбора, - заявил Абруцци. - Выгляни в окно на парковку. - И повесил трубку.
Мы подошли к окну и выглянули. Вернулся внедорожник. Он подъехал к грузовику с выпученными фарами Рейнджера, парень на пассажирском сиденье кинул пакет в кузов, и автомобиль мгновенно объяло пламенем.
Несколько минут мы постояли, наблюдая за представлением и слушая, как приближаются сирены.
- Я любил этот грузовик, - сказал Рейнджер.
К тому времени, как появился Морелли, стукнуло уже шесть часов, и останки грузовика увозили на платформе. Рейнджер заканчивал заполнять бумажки для полиции. Он взглянул на Морелли и кивнул ему в знак приветствия.
Морелли стоял очень близко ко мне.
- Хочешь как-нибудь объяснить все это? - спросил он.
- Не для протокола?
- Не для протокола.
- Мы получили наводку, что Эвелин в Ньюаркском аэропорту. Поехали туда и захватили до того, как она села на самолет. Выслушав ее историю, я решила, что ей нужно улететь, поэтому отпустила ее. У меня больше не было причин ее арестовывать. Просто я хотела узнать, в чем там дело. Когда вернулись, нас ждали люди Абруцци. Мы перекинулись словечком, и они сожгли грузовик.
- Мне нужно поговорить с Рейнджером, - сказал Морелли. - Ты никуда не собираешься?
- Если одолжишь свой пикап, я сгоняю за пиццей. Умираю от голода.
Морелли вручил мне ключи и двадцатку.
- Возьми две. Я позвоню Пино и закажу.
Я выехала со стоянки и направилась в Бург. Там повернула у больницы и проверила зеркало заднего вида. Теперь я-то остерегалась всего. Я старалась не поддаваться страху, но внутри меня все тряслось. Я уговаривала себя, что это только дело времени, и полиция за что-нибудь загребет Абруцци. Он слишком нагло себя вел. Слишком увяз в своем сумасшествии, играя в игры. Столько людей здесь замешано. Он убил медведя и Содера, чтобы заставить их молчать, но были и другие. Не может же он всех поубивать.