- Мне сказали, Инна Аркадьевна, в доме произошел скандал. Якобы вы его виновница.
- Виновата,- вздохнула Инна.- Было. Не знаю, как вам объяснить. Долгая история...
- У нас есть время. Это связано с вашим нежеланием съезжаться?
- В какой-то степени. Но дело не в этом. Понимаете... Люди, которые тут собрались... Я их плохо знаю, хотя это старая мамина компания, но мы всегда жили с ней раздельно... И все они как сговорилась доказать, что родители - всё, а мы, дети, ничто. Я никогда еще не попадала под такой обстрел. И я не позволю нас с Витей унижать.- По лицу Инны неожиданно потекли слезы.
- Проблема отцов и детей слишком стара, к ней следует относиться философски,- заметил Быков.
- Но они явно хотели подчеркнуть нашу ничтожность,- Быков удивился: только что слезы градом, и вдруг такое холодное презрение в голосе.- Конечно, мы с Витей такую квартиру не подняли бы, да и зачем нам эта роскошь? А на приличную обстановку вполне сами бы смогли заработать. Я брала бы чертежную работу. Виктор - сверхурочную...
- Где работает ваш муж?
- Механиком в гараже, в крупном автохозяйстве. Окончил автодорожный техникум, его ценят. Виктор очень хороший человек..
- Я рад, что вы его любите.
- Я не о том... Мама не захотела ждать, когда мы с Виктором сможем обставить квартиру, вот в чем дело. Ей все нужно было сразу. И началось... Шубу продала, в долги влезла... Под бирюзу набрала денег у нескольких человек! Мне с самого начала все это не нравилось.
- Извините, Инна Аркадьевна, но мне всегда казалось, что бирюза не драгоценный камень, как, скажем, и малахит.
- Если уральская бирюза, то да. А вот иранская...- драгоценный камень наравне с цветными корундами, рубином, изумрудом. И только иранскую бирюзу оправляют в золото.
- Спасибо за справку, не знал. А откуда знаете вы? Интересовались, ходили оценивать?
- Что вы? - Инна даже отпрянула от следователя.- Я к маминым вещам не прикасалась... Об этом она сама мне рассказывала.
- И она вам сказала, сколько стоит весь гарнитур?
- Мама утверждает, что тысяч сорок. Для меня это звучит как четыре тысячи, так же невообразимо много. Мама решила, что я спрятала в отместку... Зачем? - Инна пожала плечами.- Я никогда ни на что не претендовала, поверьте... Мы с Витей жили вполне обеспечено. Отыгрывать обратно? А как расплачиваться с мамой? По чести говоря - эта спальня тоже ее.
- А ведь вы, Инна Аркадьевна, боитесь не столько финансовой, сколько моральной зависимости...
- Да, муж это называет кабалой. Он говорит, что принимать все это для него унизительно. Виктор сам смог бы заработать.
- Ну, а коль денег нет, можно и поскромнее жить? Однако ваша мама...
- Хозяин - барин,- Инна посмотрела холодно.
- Прежде чем я задам ей ряд вопросов, я должен знать одну тонкую вещь: друг вашей мамы помогал ей материально?
Инна пожала плечами.
- Да, конечно, о таких вещах не говорят и с дочерью,- понял Быков свою бестактность.- Ну, а вы как считаете, кто мог взять вещь?
- Не представляю. Альберт Петрович утверждает, что бирюза в доме. Спросите его, почему у него сложилось такое впечатление. Лично я никого не подозреваю.
"Нет, это не Инна. Слишком щепетильна, дотошно подсчитывает каждый потраченный матерью рубль. Она не могла взять бирюзу, которая должна покрыть долг, не могла",- решил для себя Быков, поднялся и пошел к гостям.
- Я обращаюсь ко всем присутствующим,- начал он,- расскажите, кто как сюда добирался?
- Мы с женой,- сказал Петухов,- на личной машине, У нас уговор: если я в гостях выпью, машину ведет Аня, она, как стеклышко... Хотите осмотреть "Волгу"? Из окошка видна...- Петухов подошел к окну и поманил Быкова,- вот стоит, серенькая лошадка... В экспортном исполнении. Возьмите ключики. Я трудовой человек, шофер. На чужое не зарюсь, за что и ценили. И если купил "Волгу", много лет отышачив за кордоном, то исключительно за счет жестокой экономии, главным образом на питании. Не думайте, житуха за бугром совсем не рай, как думают некоторые, особенно если хочешь что-то сколотить.
"Вот и все твои "дипломаты",- мысленно сказал Быков Сиволодскому,- это, браток ты мой, техперсонал. За исключением адмирала, которого занесла в этот круг не общность взглядов и интересов, а совсем другое".
Ключи от машины Быков у Петухова не взял, но посмотрел на него внимательно. Тот, однако, не смутился, не занервничал, не засуетился. "Сиволодский, пожалуй, прав, что Петуховы активничали в поиске бирюзы больше остальных,- подумал Быков,- Почему "цыганочку" он танцевал в коридоре без зрителей?"
- А как вы сюда добирались? - спросил Быков Попова.
- На автобусе, у Речного вокзала мы живем, удобно пятьсот тридцать третьим добираться от дома до дома...- старый человек глядел устало и печально.- Все вместе приехали. Костя с Наташей у нас ночевали.
- Вы? - вопрос к молодому человеку с фотоальбомом.
- Пешком пришел. Мне совсем рядом. Я в тринадцатом доме живу.
Быков повернулся к Майоровой:
- Как вы добирались?
- На такси.
- Номер не запомнили, автопарк, приметы водителя?
Женщина задумалась.
- Нет, я сзади сидела. Шофер был в летней кепочке, пляжной, что-то на ней написано, нарисовано, яхта, что ли... Лица не видела.
- По-моему,- задумчиво проговорил ее муж,- автопарк тот, что на Войковской или на Волоколамке. Обедать ехал, ему было по пути.- Но при чем тут такси? - Майоров пожал плечами.- Мы, товарищ полковник, люди трудовые, Я всю войну с полевой кухней прошел. Меня государство за исключительную честность на работу за границу направило. Знали, Петя Майоров в жизни государственного куска в личную кастрюлю не положит...
- Да что вы так разнервничались,- остановил его Быков,- меня интересовало только, как вы сюда доехали.
- Да уж, только... Знаю...- проворчал Майоров, исподлобья взглянув на следователя.
- Ну, а вы, товарищ адмирал? - обратился Быков к Альберту Петровичу.
- Метро, потом маршруткой. Машины у меня нет.
- В метро? В полной парадной с отечественными и, как я вижу, иностранными орденами?
- Что вы... В гражданском костюме прибыл. Переоделся уже здесь. Этот мундир хранит Александра Эдуардовна. Она умеет бороться с молью.- Помолчал и добавил,- нам, полковник, с вами нужно обстоятельно побеседовать...
- Минуту...- кивнул ему Быков и повернулся к Тронским. Семейство сидело на диване рядком поодаль от Сиволодского. Только Ирочки не хватало - ее беспечный голосок доносился из детской.
- Нас привез наш зять, Любочкин муж,- отчеканила Тронская,- на своей машине. И тут же уехал. Подъезжая к дому, мы видели Петуховых. Чужих среди мае не было. Да и в нашу машину можно сесть только вчетвером, включая водителя.
- "Запорожец"?
- "Фольксваген". Старая модель. И вообще, наш зять в квартиру не поднимался.
- Да нет, мама, Андрюша Ирочку по лестнице нес...
- Значит, он не заходил в квартиру - я точно помню.
- Ты ошибаешься, Изабелла,- раздался голос Александры Эдуардовны.- Он вошел в квартиру, поздравил меня с новосельем, но дальше прихожей не проходил. И тут же ушел, тут же. Витя его проводил до лифта. Правда, Витя? Я же просила тебя.
- Да,- ответил Виктор,- конечно.
Но следователь услышал неуверенность в его голосе.
- Номер машины вашего мужа,- спросил Быков,- обращаясь к Любе.
- Я не помню,- смутилась молодая женщина.- Забыла. Но при чем тут Андрей? Послушайте, товарищ полковник, вы не смеете. Мой муж... Да никогда! Вы что! Папа?!!
- Извините, полковник,- сказал Тронский, первым встретивший его в этом доме.- По-моему, для вас важнее, что наш зять тут фактически не присутствовал.
- Михаил Игоревич,- окликнул Быков Сиволодского,- свяжитесь с ГАИ. Как фамилия вашего зятя? Машина на него зарегистрирована? Или это ваш подарок из-за рубежа?
- Мы никакого отношения...- вдруг засуетился Тронский,- это его машина, еще до брака с Любой...
Вошла Инна. Быков подошел к ней и тихо сказал:
- Попытайтесь покормить моего лейтенанта... Как бы он ни отказывался. Нам еще работать и работать,- обернулся к адмиралу.- Я готов выслушать вас, Альберт Петрович.
Он и Она.
- Что вы так печетесь о моей жене? - спросил он отрывисто,- Ей неплохо, особенно сейчас. Она в своем высоком кругу...
- А что, вас в этот круг не допускают?
- Меня не только там принимают, но даже по-своему любят,- Он усмехнулся и подумал: "Еще бы им, которым вся жизнь купи-продай-достань, его не любить! Да он им необходим, им всем..."
- Они сегодня на новоселье у одной прелестной дамы. Этой даме под шестьдесят, у нее замужняя дочь и внук, она съехалась с ними и решила устроить грандиозный банкет. А я... Ну к чему мне терять такой прекрасный день на ненужное мне застолье? Не пью... Разговоры их наизусть знаю. Так же как и то, что они хотят слышать от окружающих. К тому же в это мероприятие я свей посильный вклад внес. Дочери этой дамы я просил вас помочь приобрести гарнитур "Гданьск". К тому же семейство отвез на новоселье. Мои полагают, что я нахожусь на исключительно деловой встрече. Для того круга причина уважительная. Для них - дело прежде всего. Что же касается Агаты Кристи...
- Кого? - спросила она с недоумением.
- Эту даму, Александру Эдуардовну, зять за глаза прозвал Агата Кристи. Она, видите ли, мемуары пишет. О своей жизни за рубежом. Ей действительно есть о чем рассказать. В свое время вальсировала с персидским шахом... Женщине с такой внешностью только с шахами и танцевать...
- Вот теперь я вижу, что вы действительно любите зрелых женщин.
- Она, кстати, единственная, кто до конца понимает мои литературные искания. И поддерживает. Если бы не она, не уверен, получил бы я сочувствие в семье жены. Так что Александре Эдуардовне я почти обязан. Первым браком она была за...- он назвал недавно умершего известного человека, чья жизнь была связана со становлением отечественной дипломатии.- Они давно разошлись, но его связи она держала крепко, делала с их помощью карьеру. Нигде никогда не училась, но языки знает превосходно. Как раньше говорили, она из "бывших". И, признаюсь, куда интереснее многих как личность. Что значит культура, всосанная с молоком матери!
- Кто же ее нынешний муж?
- О...- он многозначительно повел подбородком.- Ее зять называет его "капитан Памбург". Однажды я просил разъяснить. Это, если помните, в "Петре Первом" у Алексея Толстого есть такой персонаж, который, напившись турецкого вина, палил из корабельных орудий по султановому сералю...- она, улыбнувшись, кивнула.- Так этот самый "Памбург", будучи офицером флота при военном атташе, оказался вместе с Александрой Эдуардовной в одной стране, она в торгпредстве работала, сумел приворожить ее. Конечно, был скандал, "Памбурга" перевели в другую страну, но это его чувств не охладило. Они вместе до сих пор. Сейчас он контр-адмирал в отставке. Официального брака так и не заключили, хотя он и овдовел. О временах их большой любви Александра Эдуардовна любит рассказывать, и это получается у нее очень поэтично. Всё восторгаются: "Просто не верится, как в романе!"
- Что же этот верный рыцарь не женится на Александре Эдуардовне?
- Не знаю...- задумчиво ответил он,- Могу лишь предполагать. Как я слышал, "Памбург" тяжело переживал смерть жены, считая себя перед ней виновным. У него сын, две внучки, которых он обожает. Теперь адмирал лишь наезжает к Александре Эдуардовне - отдохнуть от большой семьи, но не более...
Она вдруг стала печальной. Он удивился. "Вот так и Стас...- горестно подумала она.- А разве я вправе его винить? Разве вправе?"
- Я сначала не понял, зачем это Агата Кристи затеяла обмен.
Потом догадался. Теперь у нее семейный дом, где вряд ли будет место престарелому другу.
"Вот и мне так нужно,- уныло подумала она.- Чего тянуть? Девять лет... Возьму на воспитание ребенка. Мальчика. Устрою семейный дом и поставлю точку. Ради чего мы мучаемся?"
"И что это я разговорился про Агату Кристу? Мне о ней как раз помалкивать надо..." - думал он, дотягиваясь до пластикового пакета, полчаса назад принесенного из машины и теперь охлаждавшегося в тенечке. Достал оттуда крахмальную салфетку и принялся раскладывать по бумажным тарелочкам фрукты - спелую черешню, персики, груши.
- По-моему, пора подкрепиться,- сказал он, приглашая ее к импровизированному столу. И надкусил грушу. Сок некрасиво пополз ему на подбородок. Ее вдруг замутило.
Альберт Петрович.
- Я не собираюсь исповедоваться или нести повинную,- начал адмирал жестко, присаживаясь в кресло и хозяйским жестом приглашая Быкова занять место у письменного стола.- Но я не хотел бы... Прежде всего я хотел бы оградить, с одной стороны, Александру Эдуардовну, а с другой стороны ,вас от лишних служебных усилий и, если хотите, от напрасных нравственных потерь. Я убежден: вещь в доме! Нет, я не знаю, где бирюза. Но убежден, это прекрасно знает сама Александра Эдуардовна.
- Не думаю, что она способна на злые розыгрыши. Зачем?
- Как вам сказать? - адмирал уставился в одну точку.- Александра Эдуардовна - женщина непредсказуемых поступков.
- Чего ради? Чтобы не отдавать деньги, взятые в долг? - продолжал сомневаться Быков.
- Не-е-ет. Этого она себе никогда не позволит.
- Оттянуть сроки платежа? Как это вяжется с ее заявлением, что встреча с покупателем уже назначена?
- Да нет же. Просто... Александра Эдуардовна привыкла привлекать внимание окружающих. И если она вдруг почувствовала, что теряет это качество... Концентрировать на себе все - от любви до любопытства или от любопытства до любви...- Адмирал уныло задумался. Почему всегда Сашуре так нужны внешняя респектабельность, видимость бонтона? За теми масками, которые постоянно надевала на себя эта женщина, он не мог, даже за долгие годы, проведенные с ней рядом, разглядеть подлинность ее натуры. Он чувствовал - одежда, обстановка, квартира, дача, машина, теперь вот семейный дом - все предназначено для того, чтобы заслонить от окружающих то скромное положение, которое, по мнению Александры Эдуардовны, она занимает в жизни. Порой Альберту Петровичу приходила мысль о том, что, не будь он на виду, вряд ли бы она уступила его ухаживаниям. Любила ли она его все эти годы? Или ей было просто лестно иметь рядом человека в высоких чинах и званиях?
До обмена он приезжал к Александре Эдуардовне на неделю-другую и откровенно отдыхал от большой и шумной семьи сына. Он мог бы и вовсе переехать к ней, но ему было всегда неприятно сознавать, что Александра Эдуардовна жаждет официоза, то есть регистрации брака. В ее-то возрасте! Не просто быть рядом, потому что иначе нельзя, а... Опять стремление к мишуре, к созданию видимости. С каждым годом Альберт Петрович все больше понимал, что регистрация брака не принесла бы им ничего, кроме несчастья. Стоило ему пожить у Александры Эдуардовны более трех недель, как он чувствовал, что "семейная" жизнь начинает тяготить ее. Разумеется, она старалась, чтобы у них все было "по-настоящему". Готовила обеды, без конца чистила и холила его парадный мундир, непременно требуя, чтобы он надевал его, когда они выбирались в театр, в концерт или в гости. И все же. он видел, что она делает это как бы через силу, создавая видимость семейного очага и всегда внутренне готова переключиться на что-то более увлекательное. Посиделки с преферансом, например...
Естественно, всего этого адмирал не стал рассказывать следователю. Однако то, что дама его сердца натура сложная и противоречивая, подчеркнул неоднократно. Но Быков решил, что адмирал способен завести его в такие непроглядные дебри, из которых уже не выбраться ни к браслету, ни к похитителю, поэтому деловито спросил:
- Как могла оказаться у скромной иномашинистки столь ценная вещь? Если она действительно ценная?
Адмирал проговорил нехотя:
- Да, конечно, сорок тысяч она не стоит, но тридцать наверняка. Если прежний денежный курс перевести на нынешний и накинуть все изменения цен на золото за прошедшие годы. Можете мне верить, я сам эту бирюзу покупал. Это мой подарок. Ей тогда исполнилось сорок. Но никто не давал ей больше двадцати восьми.
- Вам, наверное, неприятно, что Александра Эдуардовна решила продать подарок?
- Разумеется,- ответил адмирал,- но что поделаешь, жизнь есть жизнь. Коль так складывается...
- Вы столько лет вместе... Разве вы не могли бы предложить ей материальную помощь?
- ...Не мог, она бы не приняла.
- Но почему? Вы же фактически ее муж...
- В том-то и дело, что нет. Не муж. И она мстит мне за это. В том числе и щепетильностью. А может быть, и этим обменом.
Да, да, это именно так, уже про себя повторил адмирал, вспоминая тот вечер, когда его ни с того, ни с сего пригласили на семейный совет, где он никакого голоса не имел - решать, съезжаться молодым с матерью или нет. И только теперь отчетливо понял, зачем: она ждала, чтобы, присутствуя при этом разговоре, он прикинул, каково им будет встречаться после обмена, не снимать же, в самом деле, квартиру как потерявшим семейный контроль любовникам и броситься в ноги с предложением руки и сердца. Но он этого не сделал, тогда последовал обмен. И только теперь Альберт Петрович спросил себя - действительно, как ему быть? Оставить ее на старости лет одну? Нет, это совершенно невозможно. А может быть, все-таки жениться? Но как к этому отнесутся его внуки? Да и самому на старости лет не очень-то хочется очутиться под каблуком. Альберт Петрович продолжил свой разговор с Быковым.
- Я понимаю состояние Инны, особенно Виктора. Быть под каблуком у жены, это куда ни шло... Но оказаться под пяткой у тещи, да еще когда сам в жизни уже кое-чего достиг, утвердился, согласитесь, это невозможно. Однако самое страшное в другом. Рано или поздно зависимое положение родителей поймет их сын Викентий... Впрочем, асе это к пропаже браслета прямого отношения не имеет...
- Скажите, кажется, только дочь и зять Тронских не вызывают у своих близких недовольства. Кстати, что за человек этот зять и надолго пи он сюда заходил?
- Я вообще впервые оказался с этими людьми, так сказать, в одной компании. Работал за рубежом, знал их очень мало. В лицо, как говорится. Рассмотри я их там, а не сегодня, послушав их суждения, я бы советовал Александре Эдуардовне держаться от таких людей подальше. Немудрено, что их уже больше никуда не посылают, и давно. Что же касается зятя Тронских, я видел, что он пришел со всеми, но как уходил, не видел.
- Как вы думаете, что мне скажет о нем его теща?
- Надеюсь, только хорошее, они его так хвалили сегодня.
- А как вы отнесетесь к тому, что я задам Тройской несколько вопросов о жизни Александры Эдуардовны за границей?
- Дело ваше. У вас неплохая интуиция. Из всех присутствующих вместе с Александрой Эдуардовной длительное время и в одних странах работали только Тронские.
Адмирал грузно поднялся.