- Мне не нужна комната. Я пришел за коробками Бена Уиллета. - Ратлидж улыбнулся. - Похоже, у него вошло в привычку их оставлять. Надеюсь, они еще у вас?
- Ах да, майор, конечно. Он предупреждал, что вы рано или поздно придете за ними. Благополучно ли он добрался до Франции? Знаете, я так переживала за него, что он не вынесет путешествия, ведь он так тяжело болен!
- По-моему, все прошло хорошо. Правда, он мне еще не написал. Что он был за жилец?
- Аккуратный, приятный и такой джентльмен! Но забавный… иногда смешил меня до колик! Он замечательно умеет передразнивать других. Какая жалость, что он так тяжело заболел! Когда я узнала, думала, у меня сердце разорвется. Правда, как говорится, пути Господни неисповедимы, верно? И все равно представляю, что сейчас должны чувствовать его родные.
- Родные навещали его? Сестра или ее муж…
- Понимаете, он не хотел, чтобы сестра узнала о его болезни. Мне казалось, что это неправильно, по его рассказам, сестра у него очень славная. Он написал ей письмо; я сама отнесла его на почту. Адрес на конверте был не ее, а кого-то другого - чтобы ей передали, когда он скончается. А потом к нему пришел какой-то гость, и они ушли вместе.
Вот это новость!
- Когда к нему приходил гость?
- В тот вечер, когда он должен был встретиться с вами на Тауэрском мосту. Он еще сказал мне, когда они выходили: "До свидания, миссис Херли. Если друг, с которым я должен был встретиться, будет меня искать, передайте, что я ушел вперед и буду на месте, как обещал". Когда мистер Уиллет вернулся, он рассказал, что на мосту случилась страшная авария и никто не мог перейти на другую сторону. На следующий день, вечером, он уехал с вещами в Дувр - и больше я о нем ничего не слышала. На всякий случай я еще несколько дней не сдавала его комнату.
- Вы очень добры. А не вспомните, что за человек приходил к нему?
- Я была тогда в столовой и накрывала к ужину; видела его только мельком. Мистер Уиллет сам пришел ко мне и предупредил, что ужинать не будет; он ведь числился у меня в любимцах. Но я все равно оставила ему еды на всякий случай; когда он вернулся домой, то сел здесь, на кухне, и поел.
- Вы можете описать его гостя?
- Да ведь у меня не было причин запоминать его, верно? Я просто обрадовалась за мистера Уиллета, что к нему кто-то пришел; я надеялась, может, он убедит мистера Уиллета вернуться домой и все-таки повидаться с отцом и сестрой. Говорю вам, я плакала, когда он уезжал. Очень я за него расстраивалась.
- Гость не проводил мистера Уиллета до дома?
- Нет, он вернулся один. Сказал, что встреча прошла не так, как он ожидал, и мне стало его жаль. Да что же это я вас на пороге держу? Входите, дорогой майор, и поищем ваши коробки.
Следом за хозяйкой Ратлидж вошел в дом; она повела его в крошечную кладовую, где была аккуратно сложена всякая всячина. С одной стороны стояли две коробки, надписанные фамилией Уиллет.
- Знаете, мне даже жалко, что их не будет, - сообщила Ратлиджу миссис Херли. - Пока они были здесь, я надеялась на чудо, что он снова стал таким, каким был до того, как его скрутила болезнь. Тут про него спрашивал какой-то констебль, так я ему ничего не сказала про коробки. Мистер Уиллет не велел передавать их никому, кроме майора, а я привыкла держать слово.
Ратлидж был очень благодарен ей за такую стойкость.
- Ну вот, а теперь прощайте, - сказала хозяйка, проводив Ратлиджа на крыльцо.
Он подхватил коробки, собираясь нести их к машине. А она быстро вернулась в дом, захлопнув за собой дверь, чтобы Ратлидж не слышал, как она плачет.
Поскольку на квартире у Ратлиджа поселился раненый майор, он отвез коробки в дом сестры. Увидев его с коробкой в руках, Франс спросила:
- Ты что, переезжаешь ко мне?
- Не совсем. Мне нужно оставить у тебя эту коробку и еще одну такую же. Но вначале я их вскрою. Куда нести - в кабинет?
- Да, пожалуй.
Перенеся коробки в кабинет, он вскрыл их. В обеих лежали листы бумаги. Одни были исписаны от руки, другие напечатаны на машинке.
- Интересно, что стало с его багажом? - вслух спросил Ратлидж. - Наверное, попал в Темзу вместе с ним. На его месте я бы сделал то же самое.
- С чьим багажом? На чьем месте? - удивилась Франс.
- Если бы я мог ответить на оба вопроса, я бы был близок к победе.
- Твои вопросы имеют какое-то отношение к той ужасной деревне, куда ты возил меня пить чай? Учти, я до сих пор тебя не простила!
- Ты о Фарнэме? Да, встретили нас там неприветливо… Сейчас, по здравом размышлении, я понимаю, что не должен был везти тебя туда. - Ратлидж вынул из коробки первую сотню страниц.
Это оказались черновики двух первых книг Уиллета, и он отложил их в сторону. Хотя инспектор понимал, насколько они драгоценны для мертвеца, он испытал разочарование.
Дойдя до дна, он сложил все листы на место и заново перевязал коробку бечевкой.
Во второй коробке он нашел, что искал: рукопись его неоконченной третьей книги. Ратлидж пролистал рукописные страницы и перешел к машинописным.
Заглавие было надписано рукой над первым абзацем: "Грешники".
Он приступил к рукописи, усевшись в кресло у открытого окна. Сестра облокотилась о спинку кресла и тоже стала читать, глядя поверх его плеча.
Через полчаса она отвернулась.
- Он ведь имеет в виду Фарнэм, да? Должно быть, все так и было… Вспомни, тамошняя гостиница называется "Стрекоза".
- Боюсь, что да.
- Жаль, что ты повез меня туда. - Франс отошла в другой конец комнаты, как будто ей хотелось очутиться как можно дальше от страниц в руках брата, и принялась поправлять цветы в вазе. Потом она сказала: - Наверное, такие вещи происходили нередко… Жители прибрежных деревень нарочно заманивали корабли на скалы, а потом подплывали к ним на лодках и грабили. В Корнуолле мародеров называли стервятниками…
- Думаю, вначале жители прибрежных деревень могли неплохо поживиться, когда корабли разбивало в шторм или в туманную ночь. А потом кто-то придумал умный ход. "Если бы можно было устраивать крушения чаще, не дожидаясь шторма или тумана, мы могли бы процветать".
Выживших при кораблекрушении они наверняка убивали - чтобы о случившемся не стало известно властям…
В Фарнэме нет скал, как в Корнуолле, о которые могли бы разбиваться корабли. Только довольно большая песчаная отмель, которая во время шторма перемещается и застигает врасплох неосторожного штурмана… И все же кораблям, севшим на мель, оставалось лишь дождаться следующего прилива.
История, описанная в книге Уиллета, не походила на рассказы о корнуолльских стервятниках. Жителям Фарнэма не пришлось заманивать "Стрекозу". Ночью корабль сел на мель; там же он находился и на рассвете. Кто-то из рыбаков заметил на ней что-то странное, и несколько человек решили подняться на борт и спросить, что случилось.
Судно оказалось пустым. Не найдя ни команды, ни пассажиров, фарнэмцы решили унести с корабля все, что могло пригодиться, а потом спустить корабль на воду, заблокировать штурвал - и пусть себе плывет куда хочет.
В трюме "Стрекозы" фарнэмцы обнаружили множество полезного: сундуки с разными товарами, одеждой и бочонки с провизией. Судя по всему, корабль был снаряжен в дальнее плавание, до самого Нового Света. В одной коробке лежали Библии, в другой - сборники церковных гимнов. По судовому журналу, судно вышло из порта Нью касл-он-Тайн, затем ненадолго заходило в Голландию. Капитан собирался еще зайти в Плимут и взять на борт еще нескольких пассажиров, а затем взять курс на Новую Англию.
Человек, обнаруживший судовой журнал, прочел последние страницы и молча выкинул его за борт в окошко капитанской каюты.
На то, чтобы вынести с корабля все, что могло пригодиться, ушло почти четыре дня. Несколько жителей Фарнэма оставались на борту, карауля добро, а их односельчане подплывали за товаром на плоскодонках и гребных шлюпках.
Такова была завязка сюжета. Главным героем романа стал приходской священник. Он объявил рыбакам, решившим обобрать "Стрекозу", что команда и пассажиры судна занимались богоугодным делом и потому все имущество нужно вернуть людям, собравшим деньги на путешествие.
Священник осуждал своих прихожан за жадность и алчность, но никто его не слушал. Всем жителям Фарнэма досталось что-то ценное, и никто не желал возвращать свою долю.
В трюме "Стрекозы" нашлись соль, мука, солонина, чай, клетка с живыми курами и даже молочная корова - ее долго доставляли на берег, соорудив специальные носилки. Ящики с гвоздями, молотками и другими инструментами, штуки материи, сундуки с постельным бельем, лес для сооружения хижин на первое время, пока не построят дома, - список полезных вещей можно было продолжать и продолжать. И всему нашлось свое применение.
Священник в досаде сказал прихожанам, что они поддались дьявольскому искушению, за что непременно поплатятся.
"Помяните мое слово! На этих предметах роскоши лежит проклятие, которое перейдет на вас!"
И вот не прошло и двух недель, как первый из людей, который четыре дня оставался на борту "Стрекозы", заболел чумой…
Ратлидж отложил рукопись в сторону. Он ведь своими глазами видел две братские могилы и догадался, что там покоятся жертвы чумы… Почему же никто из фарнэмцев не ответил на его вопросы?
- Почему твой Эдвард Уиллет написал роман на такой необычный сюжет? - спросила Франс.
- Не знаю. Первые две его книги были основаны на его личном опыте. Одна из них - военные мемуары, а вторая - история о девушке, которую он когда-то полюбил во Франции, куда его привез отец, и которую потом искал во время войны. Нет ничего удивительного в том, что третья книга посвящена прошлому его родной деревни. Не знаю, что здесь правда, а что - вымысел. О том, что все было на самом деле, говорят некоторые косвенные свидетельства. Название гостиницы, братские могилы на старом кладбище - в таких действительно хоронили умерших от чумы. Действие происходит в середине восемнадцатого века. Почти двести лет назад.
- Лучше забери, - сказала Франс, показывая на коробку. - Мне неприятно даже сознавать, что она здесь.
Ратлидж улыбнулся, словно извиняясь:
- Совсем забыл. Мне придется пожить у тебя несколько дней. Ты не будешь против?
День он провел в Скотленд-Ярде, затем заехал к себе на квартиру - убедиться, что все в порядке. Его встретила сиделка, и он увидел, что до его прихода она читала Расселу книгу, которую взяла на полке напротив кровати.
Майор сегодня был уже не такой бледный; температура упала. Сестра Грей пожаловалась Ратлиджу, что он трудный пациент. Ратлидж только улыбнулся и спросил у майора:
- Что вам известно о корабле под названием "Стрекоза"?
- Так называется гостиница в Фарнэме.
- И больше ничего? Никто из деревенских не рассказывал вам о нем?
- Я недостаточно хорошо знал деревенских, чтобы расспрашивать их о местных легендах и тому подобном, - ответил Рассел. - По-моему, и мама тоже не стремилась с ними сблизиться. Во всяком случае, ни о какой "Стрекозе" она мне не рассказывала.
- Судно село на мель в устье реки. Когда жители деревни вышли взглянуть, что случилось, они увидели, что корабль брошен. Зато в трюмах они нашли богатый груз - настолько богатый, что они решили его поделить. Один из тамошних жителей, умевший читать, прочел судовой журнал и, не рассказав односельчанам, что было там написано, выкинул журнал за борт. Через несколько дней в Фарнэме разразилась чума; судя по всему, эпидемия поразила многих. Я видел братские могилы на старом кладбище.
- Я тоже их видел. Ну и что? Бывало, чума в деревнях выкашивала до трех четвертей населения.
- Местные жители считали эпидемию чумы Божьей карой за то, что они ограбили корабль.
- Где вы столько всего узнали? В Фарнэме?
- Уиллет писал роман о том, что тогда случилось. Я забрал его коробки из меблированных комнат. В них лежат рукописи. Наверное, именно поэтому он просил передать их Синтии Фаррадей.
- Боже правый! То-то переполох начнется, если эта история когда-нибудь выплывет на поверхность!
- Уиллет говорил мисс Фаррадей, что его следующая книга будет о настоящем зле. По-моему, он был прав… Скажите, как вы себя чувствуете? Вам что-нибудь нужно?
- Спасибо, у меня все есть. Сестра Грей уверяет меня, что я поправляюсь. Но мне так не кажется. Грудь еще чертовски болит.
- Да уж, представляю!
- Синтия знает, где я? Ведь ваш дом не так далеко от Челси, - с надеждой продолжал майор.
- О том, что вы живы, известно только доктору Уэйду, старшей сестре и сестре Грей. И только доктору Уэйду я сообщил, куда увожу вас.
- Глупости! Мне бы и в больнице ничто не угрожало.
- Да, не сомневаюсь. С другой стороны… неужели вам так не терпится рискнуть и снова подвергнуть вашу жизнь опасности? Мы пытаемся с вашей помощью поймать убийцу на живца… В Скотленд-Ярде не обрадуются, если вы умрете, находясь на моем попечении.
- Ладно, хорошо. - Рассел закрыл глаза. - Счастливой охоты!
Ратлидж оставил его и вернулся к Франс. Сестры дома не было; она на весь день уехала к друзьям. Ратлидж пошел в кабинет и снова достал коробку с рукописью.
Когда вошла Франс, время близилось к семи.
- Вот ты где! Я увидела твою машину, звала тебя, но ты меня не слышал. Ты ужинал? По-моему, в буфетной осталась холодная курица. Сделать тебе сэндвич?
- Зачитался и совсем забыл о времени, - признался Ратлидж. - Я пойду с тобой.
- Вижу, ты успел много прочитать. Надеюсь, дальше все не так мрачно, как в той части, которую видела я.
- Не так интересно, как я надеялся, - ответил ей Ратлидж. - Я продолжаю читать не потому, что мне нравится, а скорее из чувства долга.
Он солгал. Ему не хотелось, чтобы сестра узнала правду о Фарнэме.
- Извини. Ты говорил, что считаешь его талантливым писателем. - Франс начала рассказывать, как она провела вечер; не переставая говорить, она достала хлеб, курицу и принялась делать сэндвичи.
Поев, Ратлидж сделал вид, что ложится спать - ему не хотелось тревожить сестру. Убедившись, что Франс поднялась к себе, он тихо вернулся в кабинет и дочитал рукопись.
Отодвинув листы в сторону, он принялся размышлять о том, что натворил Бен Уиллет.
Может быть, он изгонял духов - сначала войны, затем француженки, которую он искал, но не нашел, и прошлого, которое еще висело над деревней, где он прожил почти всю жизнь? Может быть, именно призраки прошлого гнали его прочь из Фарнэма?
Остается только гадать, о чем была бы его четвертая книга. Возможно, о том, как Уайат Рассел из ревности убил Джастина Фаулера…
Теперь Ратлидж понимал, почему Джессап, Барбер и другие не хотели, чтобы в Фарнэме появлялся аэродром. Они боялись, что кто-то - от скуки, из желания продемонстрировать свою проницательность или просто стремясь досадить не слишком радушным местным жителям - наткнется на историю, которую никому не хотелось вспоминать. Фарнэмцы, конечно, боялись перемен. Но еще больше они боялись другого. Чем больше появится у них новых людей, тем скорее их маленькая, захолустная деревушка прославится на всю страну - но вовсе не за что-то хорошее. Как там выразился Барбер, передавая слова Джессапа? "Нам меньше всего нужно, чтобы Фарнэм приобрел дурную славу".
Неужели Джессап так боялся дурной славы, что убил Уиллета до того, как его третья книга успела выйти в свет? Обрадовался ли он, решив, что успел вовремя? Судя по тому, что рукопись была перепечатана на машинке, автор готовил "Грешников" к публикации. Исправить несколько мелких недочетов - и можно сдавать в печать. Уиллету оставалось одно: вернуться во Францию.
Неожиданно Ратлидж понял, почему убийца уничтожил багаж Уиллета.
Таинственный гость, заходивший за Уиллетом в меблированные комнаты, должно быть, знал или догадывался, что именно Уиллет везет с собой во Францию. Законченную рукопись. Он убил писателя, чтобы тот не сделал старую историю достоянием гласности, и, как он решил, уничтожил рукопись, чтобы никто не смог издать ее после смерти автора.
Так ли все было на самом деле?
Взяв прочитанные страницы, Ратлидж аккуратно сложил их в коробку, откуда они были взяты. Порывшись в бывшем отцовском письменном столе, он нашел моток бечевки и крепко перевязал коробку с рукописью. Затем он отнес обе коробки на чердак. Он пока сам не решил, как их расценивать - как важное вещественное доказательство или просто как личную собственность Уиллета, которую необходимо, в соответствии с его последней волей, передать Синтии Фаррадей.
Вернувшись к себе в комнату, Ратлидж лег в постель и стал смотреть в потолок.
Почти все было на виду, только он раньше ничего не замечал. И все же суть истории составляли несколько пропущенных фактов, без которых он бы не смог понять, что не так с деревушкой Фарнэм, расположенной на реке Хокинг.
Судовой журнал выкинул за борт рыбак по фамилии Джессап - чтобы никто из односельчан не догадался, что они попали на чумной корабль. Вот что, если верить Уиллету, написал в судовом журнале последний оставшийся в живых:
"Все умерли, кроме меня. Я по-прежнему не знаю, кто принес на корабль чуму. Боюсь, мы слишком долго простояли в Роттердаме. Я наблюдал, как они умирают, и понял, что не смогу смириться с таким концом в одиночку и без утешения. Вы, те, кто найдет мою запись, знайте: я решил покончить с собой. Молю Бога, чтобы Он простил меня. Но если я буду проклят за свой грех, значит, дьявол найдет меня в морской пучине" .
Сколько же фарнэмцев погибло из-за жадности одного человека! Однако самым ужасным оказалось даже не это, а то, что произошло дальше.
Священник собрал всех заболевших в крошечной церкви и сам ухаживал за ними. Умерших он выносил на крыльцо. Он как мог пытался сдержать распространение болезни. Жители деревни носили ему еду и питьевую воду; запасы оставляли на кладбище. Священник трудился не покладая рук, пытаясь спасти как можно больше своих прихожан.
Тем временем рыбак, который выкинул судовой журнал, собрал тех, кто еще не заболел, у залива и обратился к ним с пламенной речью. Он сказал: единственный способ остановить заразу - сжечь ее. И вот фарнэмцы запасли побольше дров и факелов, заколотили все выходы из церкви и подожгли ее. Священник и больные, находившиеся внутри, молили о пощаде, но пощады не было. Церковь сгорела до основания.
Фарнэмцы так и не поняли, кто откликнулся на их поступок - Бог или дьявол. Пока горела церковь, они молились, чтобы чума прекратилась и остальных пощадили.
Так или иначе, больше жертв в деревне не было.
Но Джессап, у которого в церкви заживо сгорела жена, через год повесился на дереве у залива, на виду у всех односельчан. И тогда фарнэмцы поклялись больше никому не рассказывать о случившемся. И только непокорный, задиристый сын Джессапа назвал в честь обреченного корабля гостиницу. Сменить вывеску так и не посмели.