Грейс с интересом уставилась на молодую женщину. Как они отличаются, размышляла она, от молодых женщин моего времени, разумеется, тех, у кого было право на выбор. Большинство современных юных леди выбирают дом в пригороде в комплекте с мужем и младенцами, но даже такие, как Лина, получившая степень доктора философии и блестяще проявляющая себя в науке, кажется, находят время водить машину, танцевать, готовить и заниматься любовью, причем все это с одинаковым мастерством.
На самом деле любовью Лина не занималась, о каковом факте и думала, когда стрелка спидометра забралась выше семидесяти; она реально не занималась любовью, равно как и Уильям, что имело еще большее значение. В этот уик-энд она собирается шагнуть навстречу ему через неуклонно расширяющуюся пропасть девственности. Какой оборот речи! Она хорошо представляла свой ужас, если б заметила его в студенческой газете. Пропасти не расширяются, по крайней мере, на глазах у человека, написала бы она в эту студенческую газету, отмечая лишь наиболее очевидную нелепость. Чертов Уильям. Черт. Черт. Черт.
- Собственно говоря, - сказала Грейс, - я нисколько не возражала бы против пешей прогулки. Извините меня за докучливость, но однажды мне довелось пережить весьма неприятное приключение в "паровике Стэнли", а вы ехали на восьмидесяти. Может быть, просто отсюда казалось, что восемьдесят.
С виноватой улыбкой Лина снова замедлила ход. Дорогая профессор Нол. Старомодная распустеха, другого слова не подберешь, и неимоверно блистательная. Уильям рассказывал, что, когда она впервые вошла в аудиторию, чтобы прочесть лекцию, он подумал, будто уборщица лишилась рассудка и собирается произнести речь. Разумеется, только до той минуты, как она открыла рот. Неопрятная и угловатая, с неровно болтающимися от лодыжек до щиколоток оборками, в сильно стоптанных башмаках, с волосами, как будто собственноручно отхваченными кухонным ножом… Но и в семьдесят лет она отвергла предложенную за проведение одного семинара по Чосеру сумму в двадцать пять тысяч долларов, отказалась, располагая другой рыбкой для жарки. Настоящая старомодная ведьма, думала Лина. Сколько всего она упустила в своей жизни?
- Из описания Кейт, - продолжала Грейс, - я поняла, что ее окружение представляет собой довольно взрывоопасную смесь из маленьких мальчиков и Джеймса Джойса. Я, естественно, ни того, ни другого не понимаю, но полагаю, что каждый должен с готовностью приобретать новый опыт. Я недавно читала "Любовника леди Чаттерлей" после легального переиздания. Мне показалось, бедняжке Констанс попросту было нечем занять время.
- Наверно, ей следовало прослушать курс по средневековой символике, - ехидно вставила Лина.
- Она могла выбрать кое-что и похуже, как, на мой взгляд, и случилось.
- Нет никакой реальной связи между Джойсом и Лоренсом, - с удовольствием объявила Лина. - Фактически наоборот. Я поняла, что они ненавидели книги друг друга. - Хоть профессор Нол и была величайшим живущим ученым-медиевистом, для нее все написанные после промышленной революции романы оставались детским развлечением, которое детям через определенный период времени надоедает. - Судя по сообщениям Уильяма, Эммет нашел несколько интереснейших писем по поводу "Дублинцев". Уильям, конечно, весьма осторожен и всегда пишет, поглядывая одним глазом в юридический справочник.
- "Дублинцы", это что? Там присутствует Леопольд Блум?
- Нет. Весь смысл "Дублинцев" вот в чем. Это рассказы о разных людях из Дублина, находящихся на разных стадиях физического и духовного паралича. - Лина вспомнила последний рассказ из "Дублинцев" - "Мертвые" - о страсти Габриела Конроя к своей жене и о Майкле Фюрее, который умер, постояв под дождем, - умер из-за любви. Она вспомнила Блума на пляже Сэндимаунта из "Улисса", мечтавшего о любви, и хромую девушку, мечтавшую о любви. О Боже.
- Надеюсь, что просто отсюда казалось восемьдесят, - сказала Грейс.
- Скажите, профессор Нол, - спросила Лина, - вы когда-нибудь замечали, что когда у вас что-нибудь на уме, то и дело вставляешь это в разговор, а в голову лезут соответствующие пассажи из книг? По-моему, так бывает с изголодавшимися мужчинами в тюремных лагерях и с теми, кто только что бросил курить.
- И еще насчет секса, - добавила Грейс, не сводя глаз со спидометра. - Я постоянно это замечала. Разумеется, много лет назад.
- В любом случае мы почти доехали до поворота, - сказала Лина, замедляя ход.
Грейс развернула листок с письменными указаниями Кейт и принялась читать вслух.
Несмотря на угрозу дождя, Рид и Кейт шли через луг, с которого только что скосили траву. Коричневый пес, демонстрируя всеми способами, что стоит под знаменами Рида, сопровождал их. Шагая по краю поля площадью в пятьдесят акров, они видели, как сноповязалка подъехала и взялась за работу с другой стороны.
- Ему приходится убирать, - сказала Кейт, - хоть трава еще, может быть, не совсем высохла. Если дождь намочит скошенную и лежащую на земле траву, ей конец. Таковы накопленные мною профессиональные познания в фермерском деле. - Они вместе следили за сноповязалкой, которая подхватывала и с помощью некоего невидимого процесса превращала траву в аккуратные прямоугольные вязанки, а потом швыряла их в фургон. - Мне никогда не надоедает на это смотреть, - призналась Кейт.
- Давай переправимся через ручей и поднимемся на холм, - предложил Рид. - Я хочу с тобой поговорить. Не знаю, почему я считаю возможным протестовать против вторжения находящихся вдали машин в мою личную жизнь, но я против этого протестую. Мы должны перепрыгивать через колючую проволоку?
- Нет, конечно. Ты безнадежно порвешь брюки. Надо униженно лечь на землю и проползти внизу. Вот так. - Кейт выполнила маневр с изяществом, свидетельствовавшим о богатой практике. - Осторожно, - предупредила она, - выбери место, где нет коровьих лепешек.
- Возможно, - задумчиво проговорил Рид, - если бы я занимался теннисом и постоянно прыгал через сетки…
- До чего утомительны энергичные, бодрые люди, - заметила Кейт. - Этим летом полным-полно бодрых и энергичных молодых людей. Все юноши, выступающие в роли воспитателей Лео в лагере, проведя восемь долгих часов с мальчишками, начинают играть в жаркие игры вроде баскетбола, когда, на мой взгляд, любой здравомыслящий человек улегся бы со стаканом охлажденной выпивки. Как говорится, de gustibus…
- Кейт.
- М-м-м.
- Выходи за меня замуж.
Кейт на минуту вытаращила на Рида глаза, а потом потрепала его по плечу:
- Очень мило с твоей стороны, Рид, правда, но нет, спасибо.
- Я ведь не чашку чаю тебе предлагаю. Бог свидетель, я слышал, как люди гораздо глубже обдумывают предложение пообедать в конкретном ресторане.
- Но, возможно, речь шла о кардинальном выборе между двумя ресторанами. Что Уильям Джеймс называл принудительным вариантом. Я не собираюсь выходить замуж.
- Не означает ли это, что есть мужчины, за которых ты хочешь выйти замуж, и мужчины, желающие на тебе жениться, но они всегда разные? Кто это сказал?
- Барри. Но я совсем не то имела в виду, Рид. Этот вопрос имеет широкий аспект.
- Вот не знал, что обращаюсь к смиренной и робкой классной даме.
- Знаешь, я до последнего времени никогда не переставала раздумывать о значении этих слов. Их говорят юные влюбленные, и мы склонны думать, что они означают одно - жизнь коротка, юность мгновенна, а дни пролетают. Но это гораздо глубже. Ты не замечал, что у каждого известного тебе человека есть либо мир, либо время, но никогда не бывает того и другого. Тем, у кого есть мир, - работа, дело, место, где проходит жизнь, - всегда недостает времени. Таково условие обладания миром. Но люди, располагающие временем, - вдовы, сидящие на скамеечках в парке, старики, женщины, дети которых учатся в школе или просто самостоятельно бегают, - лишены мира. Либо мир, либо время, но не то и другое одновременно. Я решила, что мне скорее нужен мир.
- И ты уверена, будто брак связан только со временем.
- Со временем или, если угодно, с другим миром, к которому я, так уж вышло, не приспособлена. Это лето стало для меня откровением, Рид. Я испробовала домашний мир, который мне не понравился, несмотря на всю предоставленную моим братом помощь, и получила в свое распоряжение время, нерасписанное, заполняющее весь день. Я подумала… ну, сперва почитала книжку, а потом в самом деле подумала о том, что мне следует в первую очередь сделать, а потом не взялась за дело, и, в конце концов, как моряк, потерпевший крушение, из стихотворения Милна, позорно улеглась, и вообще ничего не стала делать.
- Чем все кончилось для моряка?
- Все в порядке, его спасли. Но я не потерпела кораблекрушение, просто ненадолго попала в штиль. Рид, я уверена, ты не понимаешь, какое я эгоистичное, неженственное и нехозяйственное существо. Я действительно не желаю ни о ком заботиться или становиться ангелом дома. Предпочитаю поспорить с Грейс Нол о средневековой символике. Попробуй-ка объяснить это в каком-нибудь женском журнале.
- Моя дорогая, я вовсе не хочу, чтобы обо мне заботились, и не могу утверждать, будто меня больше всех прочих привлекают твои ангельские качества. Разве не можем мы жить в одном мире, проводя вместе определенное количество времени?
- Знаешь, первым делом, когда тебе захочется пригласить на обед своего босса или он пригласит тебя в гости, от чего нельзя отказаться, выяснится, что я должна составлять меню, раздобывать новое вечернее платье, ибо старое все твои знакомые уже видели, и причесываться, и поддерживать за столом разговор с юристами… Мы и так можем быть вместе, когда пожелаем развлечься, и я предпочитаю тебя таким, а не связанным, словно боров, по рукам и ногам, скрывающим от всего света свою ведьму-жену. Просто Рид, а не мой муж, мой дом, мои занавески - скорее две орбиты, как сказал Рильке, частично пересекающиеся друг с другом. Слушай, ведь ты так и не рассказал мне, даже в тот день на холмах, как там в Англии.
- На холмах у меня голова другим была занята, равно как и сейчас. Англия примечательна главным образом тем фактом, что тебя там не было.
Уильям с Эмметом вышли из дома и после соответствующих приготовлений уселись в шезлонгах на солнышке. Эммет намазывался лосьоном для загара, а Уильям каким-то средством с идиотским названием, которое обещало и, как ни странно, обеспечивало защиту от насекомых.
- Оно может наградить тебя раком кожи, - жизнерадостно сообщил Уильям, - но предохраняет от укусов. Хочешь?
- Нет, спасибо. Насекомые по каким-то причинам не находят меня неотразимо привлекательным. Фактически они кусают меня лишь в отсутствие любых прочих одушевленных существ, и то только в качестве последней альтернативы голодной смерти. Предполагается, будто это каким-то образом связано с близостью расположения кровеносных сосудов к поверхности кожи. Но есть еще масса всевозможных теорий.
- Никогда б не подумал, что тебя волнует загар.
- Он меня не волнует, - возразил Эммет. - То есть не вызывает тревожных раздумий и не ввергает в нетерпеливый трепет. Но считаю ровный загар приятней того вида, точно тебя окунули в котел с кипятком, после чего кожа стала слезать клочьями.
- Это, конечно, не мое дело… - начал Уильям.
- Что всегда служит верным признаком абсолютной уверенности в обратном.
- Может быть, ты и прав. Опустим вводную часть. Но зачем ты подчеркиваешь свою манерную утонченность, положительно искушая каждого, очутившегося в пределах слышимости или уловившего сплетни, называть тебя жалким слизняком?
- Откуда ты знаешь, что я не жалкий слизняк, повторяя твое, извини за такие слова, грубое выражение?
- Во-первых, ты явно удерживаешься от содрогания при виде Лео.
- О Боже, неужто так явно? Мне очень жаль. Я не возражаю против некоторых маленьких мальчиков лет пяти в коротких штанишках, подстриженных под принца Чарльза, благослови Господь их маленькие аристократические сердечки. Лео - тучка на радужном небосводе, ты так не считаешь?
- Лео в полном порядке, пока к нему серьезно относишься и уважительно с ним обращаешься. Ты не ответил на мой вопрос.
- На какой вопрос, дорогой Уильям?
- О черт, Эммет, я признаю тебя занимательным, чересчур занимательным, и особенно восхищаюсь твоей способностью поглощать спиртное.
- Твои собственные способности выше всяких похвал.
- Но не так, как твои. Чем дальше к вечеру, тем умней ты становишься. Думаешь, твоя стойкость к выпивке как-то связана с непривлекательностью для москитов?
- Кейт мне сообщила, что тут водятся не столько москиты, сколько мошки и нечто вроде летающих муравьев. Ты явно силишься что-то сказать, так скажи.
- Я ничего не имею против педиков как таковых, хоть их в последнее время многовато развелось, но ведь три года назад у тебя был страстный любовный роман с замужней женщиной. Зачем ты так упорно доказываешь, будто ни одно существо, женственней мальчика из церковного хора, не способно вселить в тебя страсть?
- Могу я почтительно поинтересоваться, откуда…
- Не волнуйся. Это вовсе не общее достояние. Лина Чинзана, которая приезжает на этот уик-энд, училась в школе с твоей… м-м-м… любовницей. Они близкие подруги. Мы с Линой тоже друзья. Никто из нас, как ты, возможно, догадываешься, не разносил сплетен после того, как твоя… м-м-м… любовница рассказала Лине. Позволь мне, однако, снять грех с души, признавшись, что я известил Кейт. Она, естественно, беспокоилась насчет тебя и Лео. Кстати, я знаю ее три года, и она зарекомендовала себя неподкупной, как Карлейль, и немой как могила.
- Мне всегда казалось, - изрек Эммет, осматривая свои ноги в поисках признаков загара, - что слово "любовница" необходимо употреблять с большей точностью. Не следует ли нам в этимологическом смысле закрепить его за женщиной, которой мужчина оказывает финансовую поддержку, как правило, предоставляет ей некий кров, одевает и ожидает, что она ляжет с ним в постель, когда он того пожелает?
- Я не совсем понимаю…
- Сегодня мы называем им каждую женщину, которая занимается любовью с мужчиной. Но, в конце концов, почему она должна быть его любовницей? Не лучше ли называть их обоих возлюбленными?
- Попробуй растолковать это Мэри Брэдфорд.
- В задницу Мэри Брэдфорд, если ты можешь смириться с подобной идеей. Что, кстати, напомнило мне, раз уж мы завели столь конфиденциальный и милый, чтобы не сказать девичий, разговор, давно ли ты сам на свой благочестивый манер спал с женщиной хотя бы в грезах?
Уильям встал:
- Извини, Эммет. Я тебя явно раздосадовал. Прошу принять мои извинения. Я просто думал…
- Ох, сядь, ради Бога. Что особенно меня бесит в людях, приверженных целомудренному образу жизни, так это их уверенность, будто, заговорив о своей чистоте, они ее осквернят. Я вовсе не собирался с тобой расквитаться, только хотел оказать услугу, смиренно, как ты, полагаю, хотел услужить мне. Ну, не важно. Я чертовски влюблен в замужнюю женщину, которая вышла замуж за истинную скотину и не может получить развод. Я взялся за эту летнюю работу по той причине, что она вовлекает меня в серьезные размышления о современной литературе, так как более ранние, более мелодраматические произведения слишком уж бередят мне душу.
- Сочувствую. А где она этим летом?
- Со своим мужем. Поплыли на какой-то чертовой яхте. Не будешь неистово протестовать, если мы поговорим на какую-нибудь другую тему?
- Ладно, давай про Джеймса Джойса. Как дела с ранними письмами?
- Покорно благодарю. Ну-с, Сэм Лингеруэлл был поистине великий человек. Когда проветришься от своего противомоскитного снадобья, заходи, покажу тебе несколько писем. Если, конечно, на нас не свалится Лео со своей атлетической когортой. Знаешь, по-моему, я встречал твою Лину. Похожа на итальянку, необычайно жизнерадостна и обожает поэзию восемнадцатого века? Так это она приезжает с Грейс Нол? Вообрази себе дом, где находятся три столь достойные и блестящие женщины, все незамужние и питающие вдохновенное пристрастие к целомудрию.
- Что это, черт возьми, означает?
- Элементарно, мой милый мальчик. Одна так закоснела в своем целомудрии, что остается лишь лечь с ним в могилу. Другая уже сожалеет о своем целомудрии и вскоре, как я бы рискнул догадаться, с удовольствием принесет его в жертву первому мужчине, который предстанет в правильном свете среди окружающих алкоголиков, а третья…
- Это чертовская гнусность! - Уильям вскочил, опрокинув пузырек со снадобьем, которое вылилось на землю к великому смятению очутившихся на его пути муравьев.
- А третья…
- Эммет, ради Христа…
- А, вижу, как возвращается жизнерадостный Лео в сопровождении самого мистера Артифони.
- Наверно, - сказал Уильям, - мне следует извиниться. Мне казалось, я действую из лучших побуждений.
- Никаких извинений не требуется, ибо, насколько я знаю, никого нет поблизости. Это было всего лишь предостережение или, скажем, предположение. Мне очень понравилась мисс Лина Чинзана, когда я с ней познакомился, равно как и любимой мной женщине. Надеюсь, тебя не оскорбил откровенный намек на утраченную девственность Кейт Фэнслер. Уверен, ее бы не оскорбил.
- Да к черту девственность, - сказал Уильям.
- И я думаю точно так же, - подтвердил Эммет, медленно и с достоинством поднимаясь. - Предвкушаю вторжение в наш дом женского элемента, особенно Грейс Нол. Не знаешь, когда ожидается их прибытие?
Тем временем мистер Маллиган совещался со своей горничной, по совместительству поварихой, насчет завтрашней вечеринки с коктейлями.
- Хорошо бы, дождя не было, - сказал он, - ибо я пригласил целый город Араби, и, если мы не сможем выплеснуться на лужайку, придется выплескиваться наверх к спальням. Поклонимся, миссис Паскуале, всем имеющимся богам.
Глава 5
АРАВИЯ
То ли вследствие неэффективности молитв миссис Паскуале или ее богов, то ли просто по метеорологическим условиям, погода в субботу выдалась хуже некуда. Нескончаемый дождь промочил лужайку и деревья, оставив на всех столах и стульях обширные лужи.
- Впрочем, - заметил мистер Маллиган, обращаясь к миссис Паскуале, - наперед не угадаешь. В конце концов, про погоду в Беркшире говорят: если она тебе не нравится, обожди десять минут. Мы вытерли в спальнях пыль, миссис Паскуале?
Миссис Паскуале, что-то делавшая с крутыми яйцами, не обращала на него внимания. Он побрел к окну гостиной и стал в него смотреть.